***
Она привела их в какой-то просторный шатер за пределами «Лотоса». Это был просто несуразно огромный шатер, неизвестно как здесь оказавшийся, ведь совсем недавно его не было. По всюду, со всех четырех сторон, были расставлены блокирующие звуки, а также скрывающие шатер от чужих глаз печати. Осторожно отодвинув свисающий конец темной бархатистой материи, зацепляясь руками за поблескивающие и звенящие гирлянды, Боруто заинтересованно разглядывал обстановку, вглядываясь во все, что мельтешит перед глазами. Он протягивал руку, ощупывал, заглядывал в огромные банки и склянки из-под кофе и даже не преминул забыть про огромный котел, который, очевидно, все же был у каждой ведьмы. Мицуки шел сзади, напряженно вглядываясь во все вокруг, опасаясь за тех, кого они оставили одних в гостинице. Помня прошлый случай, Мицуки не хотел, чтобы с ними что-то случилось, всякий раз оглядываясь на прежде огромные деревянные двери, где теперь зияла пустота, напрягаясь еще больше. Вдруг чья-то костлявая рука коснулась его плеча, заставляя вздрогнуть, а ведьма улыбнулась абсолютно беззубым ртом, выглядя еще более жутко. — С ними все будет хорошо. Заверения старухи его не убедили, но он решил прислушаться к ним. Скрестив руки на груди, он с важным видом оглядывал тот или иной предмет, заметив, что Боруто во всю отжигает, отплясывая медленный вальс со скелетом, повязав на блондинистой макушке какой-то шарф. — Это скелет моего иссохшего ухажера, — хихикнула старуха. Боруто мгновенно отскочил от него, сбрасывая закинутые на плечи конечности и кинув в него шарфом, отскочил к Мицуки, замечая, как Михо-сама села за огромный дубовый стол, заваленный всякими прочими безделушками и прочей старой и новой утварью для гадания. — Я во все это не верю, — проговорил Мицуки, но все же сел на указанный старухой стул. Боруто сел рядом, поставив локти на стол, и придвинулся ближе. — Твое право верить или нет, Молодой Змей, — хмыкнула она. Костлявая рука с грохотом водрузила на стол внушительных размеров колоду разрисованных карт и резко очертила по столу круг. Карты лежали аккуратно, по кругу, шапкой вниз. Дальше старуха поставила по середине огромный шар, преждевременно почистив его ужасно грязной тряпкой, а после содрала с шеи какой-то самоцвет, подвешенный на простой веревке. — С кого начнем? — игриво поинтересовалась она. Мицуки возмущенно запыхтел. Даже мнения их не спросила. Боруто сразу указал пальцем на него. Мицуки закатил глаза, отворачиваясь, все же не желая быть первым из них, на ком старуха продемонстрирует свой маразм. Но все же он поглядывал краешком глаз, как вдруг самоцвет на веревке задвигался на все четыре стороны, указывая на определенные карты, которые незамедлительно вытянула Михо-сама, не показывая им, но сама отлично все рассмотрев. Она спрятала свои руки и карты за огромным шаром, кажется для этого и предназначенным, чтобы скрывать, какие карты Михо-сама рассматривает. — С чего начнем? — спросила она резко. Мицуки недоуменно смотрел на нее, открывая и закрывая рот, застигнутый врасплох. — Что бы ты хотел узнать? Тут он замешкался основательно, но Боруто его опередил, задав самый, на его взгляд, неожиданный даже для самого Мицуки вопрос. — Сколько у него будет детей? — Михо-сама резко подняла вверх карту с изображением женщины и ребенка на руках. — Один, — проговорила она. — Мальчик от любимой женщины. Боруто засвистел, хлопнув его по плечу. Мицуки, сам не поняв, как это произошло, покраснел, отведя взгляд, как вдруг Михо-сама вновь поинтересовалась, что он желает знать. — Давайте про карьеру, — проговорил он. Михо-сама кивнула. — Тебя ждет большое будущее, — проговорила она, — как за пределами страны Огня, так и в ее пределах. — Это не секрет. Я, как сын змеиного саннина, унаследую Ото, но мне это не нужно, если вы, конечно, это видите, — усмехнулся он, выгнув бровь. — Вижу, — без промедления проговорила старуха, подняв вверх следующую, третью карту, на которой было изображено животное, а точнее лишь его морда. — Вот оно — твое будущее в деревне Скрытой в Листве. Боруто пригляделся к карте, пытаясь в ней что-то разобрать, но откинул обратно, заметив, что старуха подняла над шаром последнюю оставшуюся карту, помахав перед носами двух молодых юношей. — Я гадаю на четыре карты, которые олицетворяют две направленности жизни любого человека — это семья и карьера. Ты узнал о карьере и об одной половине семьи. Не желаешь узнать о другой? — задала она вопрос. — Вы про любовь, Михо-сама? — оживленно поинтересовался Боруто. Гадалка незамедлительно кивнула, заметив циничный, скептический взгляд Мицуки, который, однако, усмехнулся, покачав головой. Боруто незамедлительно закивал в предвкушении своей будущей мести относительно друга. — Хм, — нахмурилась она, — а вот с любовью у тебя будут больше проблем, сынок, — хихикнула она. Мицуки вздохнул, повернувшись к ней, все же заинтересовавшись данной темой. — Ты изрядно пострадаешь, и страдания твои сделают из тебя более мягкого человека. — Какой прок от этой информации, если, веря вам, у меня будет сын от любимой женщины? — спросил он. — Но ведь не факт, что это — твоя будущая жена, Молодой Змей. Ты потешаешься над любовью, хотя безмерно уважаешь ее в отношениях других, но не приемлишь этих чувств относительно себя. Это-то и тебя погубит. Твоя гордыня насчет этого, твои скоротечные выводы и нежелание дарить кому-то свое сердце. — Ух ты! — засвистел Боруто. — Да ты у нас герой-любовничек, Мицуки! — Помолчал бы, — зашипел тот в ответ, сбитый с толку словами старухи. — Теперь твоя очередь, — сказала она Боруто, указывая на того длинным пальцем с таким же длинным ногтем, окрашенным в фиолетовый лак. Как и в случае с Мицуки, самоцвет начал вертеться, указывая на четыре карты с четырех разных сторон. Боруто затаил дыхание, заметив, как Михо-сама вытянула те самые карты и вопросительно посмотрела на него. Он лишь ткнул во вторую справа. — Большое у тебя будущее, Узумаки Боруто. На карте изображен ребенок, лежащий на перине облаков и протягивающий руки к лучам солнца. Ты — ребенок солнца, преемник, тот, кто продолжит династию солнечных детей, которые будут дарить свет этому темному миру. Насчет карьеры, — она вытянула последнюю карту слева, — тебя ждет великое будущее, как воина, остального ничего не видно, — грустно усмехнулась она, убирая две карты. На последних двух Боруто затаил дыхание, вдруг став напряженным, как пружина, и смотрел, как она вытянула снова ту, что слева, на которой, как ни странно, был изображен жирный вопросительный знак. — Про детей — неизвестность, — сказала она задумчиво. А потом резко раскрыла карту, на которой, разделенные с двух сторон, стояли два ангела, держа на руках мертвую кошку. — А вот и ответ, — вдруг увлеченно сказала Михо. — Ты сам должен сделать вывод относительно супруги. А выбора будет всего два. Лишь один вопрос, Боруто. Кто тебе нужней: живая возлюбленная или мертвая? Сзади послышались чьи-то крики.44. Предсказание Михо-сама.
10 марта 2018 г. в 22:42
Примечания:
Перепроверено бетой 12.08.24
Боруто от скуки блуждал по многочисленным коридорам гостиницы, не зная, чем себя занять. Полчаса назад из комнаты вышла Токи, уверив его, что Сарада спит сном младенца, тем самым успокоив его, и теперь лишь бы не потревожить ее сон, зная свою неуклюжесть, он не хотел возвращаться в комнату.
Свернув за угол, он заметил Мицуки, о чем-то разговаривающим с той самой старухой. Он пытался дать ей денег на восстановление двери, на что та благоразумно кивала головой, с ужасно довольной улыбкой на лице. Двинувшись ему на встречу, Боруто в привычном виде закинул руки за голову и пошел вперед, напевая под нос какую-то песню. Подойдя к ним, он встал рядом с другом, наблюдая, как Мицуки искусно подбивал администраторшу сделать им скидку, а она все поддакивала ему, завороженная его манерой речи и убеждения. Убедившись, что обе стороны согласны, Мицуки облегченно вздохнул, улыбнувшись и потирая руки. Он обернулся, смотря на развалившегося у стены Боруто, который, закрыв глаза, бубнил что-то себе под нос.
— Как Сарада? — поинтересовался он. Боруто лениво открыл глаза, кивнув.
— Вроде живая.
Мицуки хмыкнул. Этот взгляд и стойку Боруто он знал отлично. Обычно, когда другу было неловко, он всегда принимал позу обиженного заскучавшего скунса, надевал на лицо отстраненное выражение лица, пытался отвлечь этим как других, так и себя. Но человеку, который знал Боруто так же хорошо, как и Мицуки, не трудно было бы понять, что друг, который периодически закусывает губу, смотрит по сторонам, куда угодно, но не на определенную точку, чем-то озабочен.
— В чем дело? — напрямую спросил друг. Боруто нехотя отвернулся от созерцаемой точки на противоположной стене и цокнул языком, а потом вдруг на его лице расплылась шкодливая, уверенная улыбка, и он вдруг резко засмеялся, напрыгнув на Мицуки со своего места.
Неожиданно он обхватил того за шею, пристально смотря в его глаза, и снова засмеялся. Мицуки подозрительно посмотрел на друга, расплываясь в самодовольной, ехидной улыбке, из разряда а-ля «яжевамговорил». Но Боруто отскочил так же резко, как и напрыгнул на друга, неверяще смотря на свое отражение в близстоящем зеркале. Мицуки осторожно развалился на скамейке, подмяв под себя левую ногу, как и обычно делал, выстукивая правым носком сандалии по полопавшемуся местами ленолиуму.
— Дай угадаю, — проговорил он, ехидно заулыбавшись и треснув Боруто по спине массивной ладонью. — В животе бабочки внезапно запорхали и тебе захотелось писать стишки? — рассмеялся он. — Видит Ками, но я не хочу, чтобы ты становился, как Денки. Я определенно поддерживаю тебя, но прошу, не забывай, что у тебя еще есть я.
— Уймись. Ничего из того, что ты подумал, со мной не случилось, — мечтательно пробубнил Боруто, приземлившись на скамейку рядом с ним. Мицуки сокрушенно ударил раскрытой ладонью по лбу. Бестолку что-то доказывать Боруто, даже если есть более чем весомые аргументы.
— А что я подумал? — вдруг поинтересовался Мицуки, заинтересованный в версии Боруто. Тот повернулся в его сторону, смотря на него, как на идиота, которому что-то нужно объяснять по сто раз. Мицуки тоже сгримасничал, и они сверлили друг друга прищуренными взглядами, словно два хищника, оценивающих добычу, пока вдруг тишину, нарушаемую ранее тихими разговорами друзей, не прервал пронзительно громкий, ужасно визгливый голос того самого злосчастного попугая, который горланил еще в самый первый день их прибытия.
Боруто сморщился, замечая, как птица вылетела из-за угла и теперь летела к ним, напевая какую-то песенку про жадных интриганов, которые съели по неведению собственные почки, которые продали, чтобы накупить себе еды на вечность вперед. Попугай пел настолько самозабвенно, что ни Мицуки, ни Боруто не могли не сморщиться, слушая кровожадную песенку попугайчика, который явно наметил их своей дальнейшей целью. Он подлетел за оставшиеся несколько секунд и уставился на них своими огромными желтыми глазами, а на Мицуки вообще смотрел, как на сородича. На секунду замолкнув, он вдруг закаркал:
— Михо-сама! Михо-сама!
У Боруто уже начал подергиваться глаз. Он потянул Мицуки за рукав, намекая скоротечный, мгновенный побег, используя все навыки шиноби, в нежелании больше слушать эту визгливую птицу, которая изрядно изводит своим ужасным голосом, который не умеет петь, и внушает страх одним своим видом.
Мицуки резко вскочил на ноги, чуть не получив огромным клювом прямо в глаз, из-за чего сел обратно. Боруто сжался в комок, не понимая, почему птица не хочет отпускать их. Та все горланила и горланила, зовя какую-то Михо-сама, и Боруто уже молился, чтобы кто бы это ни был появился поскорее.
Из-за угла вышла та странная женщина, которую они прежде видели в обществе попугая. Решив, что в случае чего применить силу у них будет полное право, они смотрели, как все та же женщина, одетая в свое вязаное пончо, широкие штаны и сапоги, взмахом руки, на которое увешано огромное количество перстней и браслетов, подозвала к себе попугая, делая шаг к ним. Сооруженный на этот раз из очищенных мандаринов тюрбан сливался с пестрым оперением наконец заткнувшегося попугая и теперь, наверное, та самая Михо-сама и шиноби из Листа в упор смотрели друг на друга, выявляя всякие признаки опасности.
Женщина, которая одновременно выглядела и старо, и молодо, не внушала страха, скорее жгучий интерес и любопытсво к своей неординарной личности. Вдруг она улыбнулась им полностью беззубым ртом и гнусавенько расхохоталась.
Боруто и Мицуки в унисон отпрянули, слегка побелели и занесли руки в набедренную сумку в поисках острого куная, точно решив, что старуха представляет из себя опасность. Однако та демонстративно вытерла несуществующие капельки с уголков глаз и очутилась подле шиноби, в мгновение ока подхватив тех под руки.
— Я ждала вас, Боруто и Мицуки!