Боруто. Хроники Листа.

      Боруто всячески пытался подавить зародившийся смех, но не получалось. Лихорадочно натягивая на себя блузку, Мегуми краснела подстать своим волосам и что-то ворчала себе под нос. Боруто хотел расхохотаться, но он понимал, что спугнет друзей своей реакцией.       Мицуки стоял в стороне, запустив пятерню в густые светлые волосы. Боруто прыснул в ладошку, имитируя кашель и привлекая их внимание. Сам он клял себя на чем свет стоит. Стоило же ему прерывать столь пикантный момент. Он ощутил, что идиот. И засмеялся.       Мицуки потупил взгляд, отвернувшись. Невозможно было не заметить, как друг покраснел, словно помидор, избегая взглядом Мегуми, словно совершил посмертный грех, от которого никогда не откупится.       Боруто счастливо улыбнулся. Было бы круто, если бы его друзья сошлись. Хотя Мицуки нравится Васаби. Боруто тряхнул головой всем своим видом, показывая, что он невозмутим, а в душе задался вопросом. А какого было бы зажиматься вот так с Сарадой.       Учиха Сарада — химе клана Учиха и единственная девушка среди знакомых, кого Боруто признает равной. Он поклялся защищать её, и от этого на сердце всегда будет тепло и уютно, ведь их хоть что-то связывает помимо дружбы. Защищать Сараду для него - как одна из главных целей в жизни. Он не видел для себя другой такой, как она, ведь даже сейчас, спустя четыре года, в течение которых он гадал, какой она стала, он всё ещё помнил её обжигающее объятие, которое заставило его сердце трепетать с той самой минуты. И как бы он не отрицал издевки Чоучоу, но все же Сарада была ему дорога. И как бы трудно ему это было бы признать, но скорее была дорога как девушка, чем друг, ведь он думал о ней, жил встречей с нею. Он жаждал уже увидеть её потому, что сердце его томилось. Он ждал четыре чертовых года и не знал, сколько ждать ему еще.       Вся эта муть с влюбленностью началась в этом году, как только ему исполнилось семнадцать. Раньше он хоть и понимал, что, возможно, испытывает к ней что-то, жутко отрицал это даже самому себе.       Все началось со злосчастного сна после празднования Дня Святого Валентина в Конохе, в честь которого они с друзьями собрались в ресторанчике. Проводив девушек до дома и пожелав удачно провести время, оставшаяся мужская компания удалилась на горячие источники и тогда понеслась. Неизвестно кому пришло в голову сравнивать между собой девушек. Кажется, шарманку затянул Шикадай, невзначай упомянув, что Намида намекает ему о своих чувствах. Мицуки расхохотался, издеваясь над ними о том, что все больше и больше в их кругу парней, которых преследуют девушки. Боруто ведь даже не понял, что он имел в виду.       Тогда-то и началось.       Чоучоу, по мнению парней, оказалась жгучей, темнокожей красоткой, но только в том случае, если она худая. Иноджин не преминул упустить случай, начав ворчать о том, что пора бы ей уже есть поменьше, ни то ни один парень на неё не посмотрит.       Спустя секунду Денки сказал, что пусть уж лучше будет толстой, и уже потом на трезвую голову Боруто понял, что Денки тем самым не оскорбил ее, а даже наоборот. Чоучоу, по мнению ее сокомандников, была скандальной, эмоциальной, циничной и самодовольной девушкой с самооценкой выше конохских ворот и точно бы убила своего возлюбленного, посмей тот съесть её запас чипсов на всю жизнь, который неизвестно существовал или нет. Иноджин свято верил, что существовал.       Разговор от Чоу плавно перетек к Сумире. Ее-то раскритиковал Ивабе, жестко подметив, что Староста стала ручной собакой Магире, который, по мнению всех, был тем ещё идиотом. Хоть в ней и была изюминка, исключительно благодаря ее фиолетовым глазам, никто из присутствующих не видел её в роли своей возлюбленной или спутницы жизни.       Раскритиковав Сумире, Боруто сказал, что Мегуми классная, что поддержали — он сам, Иноджин, Денки и Ивабе. Шикадай промолчал в связи с тем, что не знал её досточно хорошо, а судить исключительно по внешности — это не его прерогатива. А Мицуки высказался, что он не видит в ней ничего классного или крутого. Холодный ответ друга, который относился к людям дружелюбно и всегда склонялся быть со всеми добрым, удивил Боруто. Впрочем, в стельку пьяный, он тогда особо не задумался над этим.       Боруто и не заметил, как разговор плавно перетёк на его сестру. Обсуждать родную младшую оказалось тем еще дельцем. Именно тогда он впервые догадался, что, возможно, наследнику клана Яманака нравится его сестра, и опять-таки не воспринял этого серьезно, потому что был пьян. Иноджин сказал, что его сестра ангел во плоти и ужасно милая и красивая девушка. Боруто хотел раскрасить ему лицо, но его затащили обратно в источник, сказав, что блондинистый друг просто порит чушь. А ведь он поверил.       Намиду и Васаби они обсудили поверхностно. Лишь сказали, что те милые и добрые, а ещё они неплохие куноичи, которым, однако, определенно далеко до тех же Чоучоу и Мегуми. А потом Шикадай произнес, что, возможно, Сарада выросла одновременно и красивой, и сильной куноичи.       Отрицать, что Сарада будет красивой, было бестолку. Сенсей был мужчиной привлекательным, а черты его лица аристократичными и красивыми. Его жена тоже была красивой женщиной. Оба они подарили Сараде все лучшее от себя, хотя похожа она внешне больше на сенсея. И, конечно же, у Сарады был огромный потенциал. Это говорили многие. И его отец, Узумаки Наруто, которые хвалил её, говоря, что Боруто напоминает ему Саске, а Сарада его самого в его возрасте в их рвениях. Ведь еще года четыре назад Боруто лишь хотел одолеть старика и всего-то.       Что ещё нужно для полного счастья?       Потенциал Сарады подмечала и его мама, говоря, что стремление человека стать ближе к другим, — это самое лучшее в жизни любого человека. И даже человек, мнение которого Боруто, возможно, ценил больше всего на свете, хотя тот вечно и говорил ему, что ему чего-то да не хватает, подмечая, что он сильнее многих своих сверстников, говорил, что Сарада будет отличным шиноби.       Боруто тогда даже слова не смог выдавить, а разговоры перешли в другие темы.       Именно той злосчастной ночью ему приснилось впервые то, что он скрывал ото всех. Даже от Мицуки. Впервые за всю свою подростковую жизнь, которая длилась у него уже несколько лет, Боруто приснился сон. Эротического содержания.       Ками, как он утром краснел, припоминая все детали, как ни странно не выплывшие из его подсознания. Это было жутко неловко — тренироваться с сенсеем, подетально вспоминая, что делал с вымышленным образом его дочери во сне. А образ этот был красивым. Длинные волосы цвета вороного крыла и обсидиановые глаза, осинная талия и красивые, до дури черты лица и фигуры. Да и сама Сарада была по натуре человеком темпераментным и эмоциональным, хотя редко это демонстрировала подстать своему отцу. Но надавать ему тумаков она могла всегда.       И Боруто был на всё сто уверен, что узнай сенсей о его мыслях, он его кастрирует, несмотря на то, что отец его близкий друг.       И сейчас, смотря на смущенных неловкой ситуацией Мицуки и Мегуми, Боруто размышлял, а возможно ли, чтобы они с Сарадой тоже когда-нибудь попали бы в такие вот неловкие ситуации? И как бы она отреагировала? Убила бы его на месте? Ведь Сарада всегда пеклась о своей репутации.       Впрочем, сейчас не об этом. Сейчас о другом.       — Что случилось? — озадаченно спросил Боруто, заметив следы от крови. Всё ещё находясь в шоке от произошедшего, Мегуми выпалила:       — Это не то, что ты подумал, просто этот извращенец…       — Я не извращенец! Ты всё не так поняла! — отрицал Мицуки. — Пока ты была без сознания, я нашел ирьенина, и она тебя подлатала. Откуда же я знал, что она сняла с тебя…       — Да мне плевать! — закричала красноволосая, и волосы ее резко всколыхнулись. Боруто удивленно попятился, никогда не замечая, чтобы подруга была в такой ярости. Ему стало страшно за жизнь своего лучшего друга.       — Йоу-йоу, Гуми, успокойся! — примирительно сказал Боруто, поднимая руки и загораживая Мицуки. Тот фыркнул, цинично посмотрев на девушку.       — Хоть спасибо бы сказала.       — Что?! За что тебя благодарить?! За то, что пялился на меня?       Боруто, в конце концов не выдержав, закричал:       — Даттебаса! Заткнитесь оба!       Удивленные Мегуми и Мицуки резко захлопнулись, смотря на злого и взбешенного Узумаки Боруто. Обведя успокоившихся друзей циничным и саркастичным взглядом, он произнес как ни в чем не бывало:       — Решите свои делишки, когда закончится экзамен. К вашему сведению, остался один день, а у нас на хвосте трое шиноби, которые вытрясли из тебя все возможное, — сказал он, указав на Мегуми, на что та, попятившись, опустила стыдливо голову, словно была виновата, что противники настигли ее врасплох. — И к тому же мы не знаем пути к крепости, а кто придет последним, тот проиграет!       — Карта у меня! — восклинула Мегуми, резко засунув руку в набедренную сумку и достав оттуда смявшуюся бумагу. Боруто выхватил карту у нее из рук и, подойдя к Мицуки, уставился на неё во все глаза.       — Это что такое, даттебаса?!       И правда. Лист бумаги, который они держали в руке, сложно было назвать картой. Это был лист с каракулями и сплошными линиями, а по середине пустота, словно в той зоне ничего нет. Никаких указаний: куда идти, что делать, какие препятствия пройти. Ничего. Абсолютно ничего. Лишь лист бумаги, дословно названный картой с линиями на нем.       — Может это? — Мицуки указал на пустоту в середине листа. — Это и есть крепость, где должны собраться генины?       — А как нам понять, где мы находимся, если сейчас мы вообще не знаем, как нам выйти на верный путь, чтобы достичь цели? — обреченно проговорил Боруто. Мицуки на секунду задумался, а после стал сверлить карту взглядом. Почему-то Мегуми даже подходить не хотела, встревоженно озираясь по сторонам.       Боруто никак не мог понять загадки этой карты, но сдаваться не в его правилах. Узумаки не сдаются никогда. Это девиз их семьи. Да и он не разочарует старика и сенсея, не то они оба сожрут его издевками о его тупости. Особенно сенсей, и так вечно подкалывающий его.       Он стал смотреть на выход пещеры, наблюдая, как деревьев в этой части леса меньше, из-за чего можно увидеть дали. Виднелась огромная каменная крепость, кажущаяся слишком далекой, но одновременно и слишком близкой. А потом Боруто снова посмотрел на карту и усмехнулся.       — Вот он, наш проход! — одновременно с Мицуки сказали они, ткнув пальцем в одну линию на карте, но их восторг не продлился долго. Оба счастливые, что поняли, как читать карту, они только спустя несколько минут заметили Мегуми, встревоженно указывающую на белесый туман, надвигающийся на них.       Боруто разглядывал открывшуюся картину настороженно, уже успев обнажить катану. Джоган он активировал спустя минуту и вгляделся, пытаясь уловить движения соперников.       — Митсс-суки-с-сан!       Мицуки резко обернулся. Он и забыл, что оставил змею сторожить пещеру. Наклонившись, он позволил извивающейся змее обвить его запястье и заползти по руке ближе к уху.       — Что там, Мора? — спросил Мицуки.       — Трое с востока на три метра. Они уже близ-ззко, — сказал Мора и с характерным хлопком развеялся. Боруто вгляделся в туман чётче.       — От одного из них так и веет очень холодной чакрой, — проговорил он.       — Я тоже чувствую, — подтвердил Мицуки. Кивнув, они оба пошли в наступление.       Мегуми хотела пойти с ними, но ей сказали сидеть в пещере, а парни вышли из пещеры, стараясь держаться рядом, чтобы не затеряться в тумане.       Понимая, что и дальше теряться в тумане бессмысленно, Боруто сложил печати.       — Стихия Ветра: Великий Порыв!       Поток холодного бушующего ветра со свистом вырвался из его рта, разгоняя сгустки тумана и делая очертания чётче. Снова виднелись знакомые деревья.       Боруто любил эту технику больше всех остальных. Не зная почему, он обожал ветер, особенно зимний и осенний, когда пропитавшийся холодом и морозом, тот дул прямо в лицо, остужая мысли и разум. Ветер помогал Боруто мыслить яснее, позволяя избавиться от ненужных мыслей в голове. И сейчас ветер снова помог ему, выявляя потенциальных врагов.       Это были трое парней, шиноби из Тумана, которых они ранее видели. Все трое были равнодушны, и ни одна эмоция не проскальзывала на их лице, за исключением самого низкого из них. На губах того искрился хищный оскал.       — Где ваша красотка? — спросил коротышка. Боруто сжал кулаки.       Остальные два были спокойными, но одновременно и злобными. Они сверлили Боруто и Мицуки напряженными и злыми взглядами, желая просверлить в них дыру, но все было тщетно.       — Боруто! — позвал его Мицуки. Боруто повернулся к нему, но не отвел взгляд от соперников, зная, что те могут запросто кинуть нож в спину. — Опасайся того, что слева. У него какая-то техника, позволяющая ранить человека, даже не прикасаясь к нему.       Боруто кивнул и улыбнулся. Ну что ж. Веселье начинается.       Бой начался резко.       Первыми атаковали шиноби Тумана. Тот, что был по середине, ранее сверливший друзей взглядом на пару с тем, что слева, пробормотал что-то, и резкая волна воды вырвалась из его рта, сравнимая с самим морем. Боруто не замешкался.       — Стихия Земли: Земляная стена.       Резко выросшая стена закрыла их от потока воды, защитив не только двоих друзей, но и Мегуми.       — Трансформация мудреца! — проговорил Мицуки и ринулся в бой.       Боруто последовал за ним.       Коротышка и парень, с длинными патлами, напоминающие волосы, кинулись на них. Тот, что был спокойнее и опаснее остальных, использовавший ранее технику, которая повредила Мегуми, не сдвинулся с места. Двое против двух — бой продолжался и генины Тумана проигрывали. Дуэт сына Седьмого и Мицуки работал великолепно. Они отлично работали в паре, каждый прикрывая друг друга, или же, когда один шел в наступление, другой прикрывал тыл. Они отлично чередовали техники, причем Боруто просто ликовал. Земля сильнее Воды, а его природная стихия чакры — это земля.       Мицуки откинул одного с помощью водяного дракона, однако тот, резко лавировав пальцами, проговорил:       — Стихия Огня: Огненный Залп.       Мицуки не растерялся. Против Огня сильна Вода, а значит, он снова применит технику дракона. Собрав как можно больше чакры, он закрыл глаза и произнес:       — Стихия Воды: Великий Водяной Дракон.       Огромное водяное чудище поглотило огненные запл и снесло с ног самого шиноби. Тот ударился головой о близкостоящий камень и потерял сознание. Мицуки дезактивировал трансформацию мудреца. Тем временем Боруто разбирался с коротышкой.       Тот оказался весьма ловким и главное — быстрым. Боруто не применял техник, катана тоже не понадобилась. Коротышка оказался весьма хорош в ближнем бою. Боруто резко сделал подсечку, из-за чего тот пошатнулся и, не расчитав силу, ударил, размахнув кулаком в воздухе. Боруто хищно оскалился.       — Стихия Воды: Водяной Пистолет!       Из кончика его пальца вылетела маленькая водяная пуля, и шиноби, в которого эта пуля попала, отлетел на несколько метров.       Боруто наконец размял руки и посмотрел на стоящего, словно статуя, третьего члена команды Тумана. Тот, с момента начала боя, даже не изменил выражения лица.       Узумаки первым к нему метнулся. Создал десятерых клонов. Он даже не слышал предостерегающего возгласа Мицуки, кричавшего ему не лезть в пекло, но было уже поздно. Боруто создал Расенган и уже хотел отправить последнего соперника в нокаут, как тот совершенно спокойно поднял вверх два пальца и тихо произнес:       — Контроль Воды.       Боруто показалось, что его завалило тысячью камнями и теперь каждая часть его тела раздроблена и больше не подлежит восстановлению. Клоны с характерными хлопками развеялись. Он задохнулся, выронив из рук катану и упав на землю. Расенган развеялся в воздухе, а Боруто, снизу вверх смотря на злорадствующего соперника, не знал, что ему делать.       Мицуки пришел на помощь. Резко сомкнув ладони, он создал воздушную волну. Отвлекшись на него, соперник создал огненную технику, название которой Боруто не расслышал, но ему хватило этих двух или трех минут. Он перекатился на спину и, активировав Джоган, поднял руку, создавая свой маленький Исчезающий Расенган. Посмотрев на ближайшее дерево, он метнул Расенган туда, и шарик чакры, огибая ствол, метнулся к противнику, пробив земляную защиту, созданную им.       Мицуки снова сомкнул руки, создавая на этот раз поток, вдвойне сильнее прежнего, вложив в него последние силы и чакру, но парень словно был не пробиваем. В ответ на воздушный поток полетел огненный залп, а после он снова активировал свою технику контроля внутренностей человека. Теперь-то до Боруто дошло, что имела ввиду Мегуми, говоря о том, что её ранили не прикоснувшись.       Мицуки согнулся от невидимой, но ощутимой боли. Боруто с трудом поднялся на колени, уперевшись ладонями в землю. Что делать? Ками-сама, что же делать? Думай Боруто, думай!       Он резко вспомнил о Сараде и тут же одернул себя. Нет, нельзя. Не сейчас. Но следующая мысль вернула ему здравый разум, и он сосредоточился. Собрав в кулак последние крупицы чакры, он ударил по земле что есть силы, и под ним прошла ударная волна, сбившая противника с ног. Мицуки рухнул на колени, а Боруто, подобрав катану, сосредоточился.       — Поток Чидори.       Катана покрылась молнией, и звук чирикающих птиц рассек воздух. Боруто замахнулся катаной, запустив ею сопернику в руку, пока тот поднимался, и то ли это воля случая, то ли он правда хорошо освоил сюрикен-но-дзюцу, но катана вонзилась сопернику в предплечье, из-за чего тот коротко вскрикнул и упал навзничь. Мицуки и Боруто, у которых не осталось больше чакры, молились Ками, чтобы проклятый противник со своей зверской техникой сдался. И им сопутствовала удача.       Складывать левой рукой печати, а потом собирать в ней чакру для создания техники оказалось для парня трудным делом. Со злобой посмотрев на парней, он сулил им своим взглядом скорую встречу и, зажав рукой рану от катаны, переметнулся к товарищам и создал технику сокрытия в тумане, из-за чего спустя несколько секунд те исчезли из виду.       Возможно, Боруто и отправился бы по их следам, но он был измотан. Техника парня высосала из него всю чакру и силы, как и у Мицуки, и еле ползая по земле, он упал, раскинув руки и пытаясь отдышаться.       Вроде у них всех мир, у всех пяти великих стран, а шиноби самих деревень дерутся, будто не на жизнь, а на смерть.