Боруто. Хроники Листа.

      Мицуки так не хотел идти домой.       Он шёл по извилистой тропинке от скал Хокаге. Любил там сидеть. Сидишь и смотришь на Коноху, словно с неба озаренную диском солнца или луны. Она была до необычайности красива. Красивее Конохи Мицуки ничего не видел.       Он сцепил руки за спиной, мерно шагая по тропинке. Девушки украдкой смотрели на него, смущаясь и краснея, и, когда Мицуки тоже в ответ проявлял к ним внимание, они готовы были упасть в обморок и визжать от счастья. Что тут такого, чтобы посмотреть на кого-то? Наградить взглядом, уловить те же искорки, что и в глазах других? Почему эти девушки при виде красивого парня слетались, как пчёлы на мёд, и таяли, как сахар в воде? Кто знает, может, он тот ещё подонок?       Мицуки этого искренне не понимал.       Его квартира была маленькой: две комнаты, гостиная, где часто собирались ребята, ратуя на то, что у них нет собственного жилья, маленькая душевая и туалет, а также крохотная кухня. Мицуки знал в своем доме всё. Каждый угол, куда могла закатиться какая-нибудь мелочь, каждую стену и каждую вещь, которая стояла на своем определенном месте. Он знал дом от корки до корки, даже место, куда обычно взлетела в вечно открытое окно птица и могла приземлиться. Даже возвращаться не хотелось. Всё было обыденным и знакомым.       Впереди мелькнул красный отблеск волос. Мицуки нахмурился. На улице вечер, только-только пробил седьмой час. Обычно в это время все его друзья и знакомые находились дома. Разве что, может, за исключением Боруто. Порой он задерживался на тренировках с Саске-саном, но его никогда не ругали, хотя Хината-сан относилась к его полночным возвращениям с тревогой. Но что она, что её муж — оба они доверяли сенсею Боруто.       Все сейчас точно были дома. Все, кого он знал. Но сколько он не пытался прочитать Мегуми Узумаки, всё равно не выходило.       Она ему не нравилась. Мегуми не была собой, вот в чем была её главная проблема. Сам не понимая того факта, он устремился за красным отблеском волос, который направлялся к полигону «сорок четыре». Значит, идёт тренироваться. Что ж, она, подобно ему самому, тоже жила самостоятельно и могла делать всё, что хочет.       Мегуми не хотела приобретать свое законное место, которое укрепилось бы и принадлежало бы только ей одной. Отнюдь нет, он не имел в виду, что она плохая, противная, нет. Просто Мегуми в его глазах была не личностью. Она не доказала ему, что чего-то стоит, а Мицуки не уважал людей, которые не доказывали свою словесную силу на деле.       Она метилась на место Сарады Учихи. Вот Сараду Мицуки уважал. Она доказала, что она и правда наследница Учих, сильная и волевая, и идея стать Хокаге у нее была не для того, чтобы добиться внимания. Сарада хотела укрепить свою связь с другими и защищать Коноху, а Мегуми так и не понимала, чего она хочет.       Мицуки миновал три полигона. Вот она остановилась у решётчатого забора, уловила у дальнего угла щель и проскользнула туда. Откуда она знала об этой щели, Мицуки понятия не имел, и это задевало его гордость. Во-первых, он знал всё о всех. Это было его привилегией; он всегда мог смотреть в глаза человеку без колебаний, не боясь, что противник выкинет что-то из ряда вон выходящее. Во-вторых, об этой щели знал только один человек. И этим человеком был он.       Мицуки пошёл за ней, наблюдая, как красные волосы колышет ветер. Почему бы ей не постричься? Мегуми так следила за своей внешностью, словно от этого зависел весь мир. Её волосы были настолько длинными, что даже превышали длину волос Ино-сан в молодости. Мицуки не понимал, зачем ей такие волосы.       Мегуми ему не нравилась.       Мегуми метила на место его лучшей подруги, которую никто не заменит, и пыталась отвлечь его лучшего друга, которому ни капли не нравилась.       Конечно, Мицуки видел, какими глазами Мегуми смотрит на Боруто. Такое трудно не заметить. Это очень бросалось в глаза. Он начал замечать это с самого первого дня, ещё тогда, когда в больнице искры сверкнули в её глазах. Бред. Человек не может влюбиться в человека, которого вообще не знает. Это ненормально. Это абсурдно. Вот. Теперь он ещё и считает ее бредовой. О Ками, он и сам не знал, чем она ему насолила. Может потому, что ей уделяли слишком много внимания? Мегуми загордилась этим. И это ему не нравилось. Он знал, какие она чувства испытывает к Боруто, и знал, какие чувства испытывал сам Боруто. Разрушить то, что заставляет лучшего друга, золотого мальчика, глупо улыбаться, он ни за что не позволит. Или он не молодой змей, как многие его прозвали.       Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к дереву, наблюдая за горе-знакомой. Четыре года в одной команде не смягчили их отношений. Все знали, что Мицуки и Мегуми сторонятся друг друга. Это была особая неприязнь.       Мицуки раздражало, что девчонка возомнила, что сможет всего добиться за короткий срок, и отбивала на себя внимание друга. После ухода Сарады, Мицуки привык, что Боруто проводит все свободное время с ним. В конце-то концов, именно он его лучший друг, а не эта красноволосая выскочка. О Ками, опять. Да что же такое с этой Мегуми?       Её тренировал сам Наруто-сан в свободное время в знак благодарности. Она хоть и не имела связи с чакрой девятихвостого, но ощущала внутри её наличие. Могла даже пробудить покров лиса, что крайне необычно, а сейчас тренировала технику теневого клонирования.       Держалась она до последнего. Мицуки посмотрел на небо. Наверное уже поздно. Она лежала на траве, тяжело дыша. Раз десять применила технику масштабного клонирования, и он только за секунду до этого успел применить технику невидимого покрова. Иначе её клоны точно бы увидели, как он подглядывает. И зачем он за ней поплелся?       Зевнув и потянувшись, Мицуки повернулся к ней спиной, делая шаг назад, чтобы уйти, как внезапно наступил на ветку. В затянувшейся тишине ночи звук сломанного сучка деревца разнесся как гром посреди ясного неба. Мицуки вытаращил глаза и резко сложил печати невидимости. Мегуми уже стояла там, где ровно несколько секунд назад стоял он. Отгороженный невидимой пленкой Мицуки восседал на стволе дерева, смотря, как Мегуми озирается по сторонам.       — Кто здесь? — воскликнула она.       Снова вертела головой в разные стороны. Плохой из неё преследователь.       Мицуки поднялся на ствол и перепрыгнул, оставляя задумчивую Мегуми сзади. Кажется, она списала все на лесную белку. На полигоне, в котором нет ни единой зверюшки, даже если это лес.       Возвращался он через рынок. Как оказалось, ещё не так поздно: только пробило восемь часов вечера. Рядом с ним так медленно тянулось время.       Странно.       Мицуки снова заломил руки за спиной, вдыхая ночной воздух. Секунда. На него кто-то налетел со спины, обхватывая шею одной рукой.       — Где был? — прошелестел веселый голос. Мицуки улыбнулся, не откидывая руки товарища. У того была привычка вечно закидывать правую кисть ему на плечо.       Боруто выглядел уставшим и вымотанным, но до крайности уверенным и гордым. Выражение его лица так и кричало спросить, что у него случилось.       Мицуки не сомневался.       Наруто-сан разрешил ему применять в бою Рассенсюрикен. Этого друг добивался год. И не сомневался, что добился сейчас.       — Разрешил? — только и спросил Мицуки. Боруто заговорчески сощурил глаза и искривил губы в широченной улыбке.       — Они с сенсеем долго со мной спорили, но моя взяла. Ну и что, что моя стихия чакры — это земля? Я освоил ветер так же хорошо, как и землю.       Мицуки усмехнулся.       — Ты все ещё проигрываешь, мой друг, — сказал он улыбаясь.       Боруто надулся.       — Скоро я освою третью стихию, и тогда мы будем на равных.       — Когда ты это сделаешь, я уже освою четвертую, — проговорил Мицуки и резко остановился. О Ками, им нужно срочно сворачивать с дороги.       К ним навстречу, звонко смеясь и поедая на палочке данго, шли Намида и Васаби. Они все вместе учились в Академии, знали друг друга не первый год и, признаться, Мицуки не знал, что за чувства испытывает к коротковолосой шатенке по имени Васаби. Она была красива, ему хотелось ее поцеловать, но он не смотрел на неё так, как Боруто смотрел на фотографии Сарады.       Стоящая рядом с Васаби девушка, с двумя хвостиками, по имени Намида, со смешными родинками на щеках улыбнулась при виде недоумевающего Боруто и ткнула в Васаби локтем. Та посмотрела на них.       Она была красивой. У нее были короткие волосы и зеленые глаза, а кожа цвета снега. Она не придавала внешности так много значения — девушка была сама по себе красивой. У неё был нежный, шелестящий голос, и хоть Васаби и не была подающей большие надежды куноичи, но она ему нравилась. По крайней мере, он хотел её поцеловать. Это ведь любовь, так ведь?       — Мицуки! Боруто! — воскликнула Намида, помахав им рукой и таща смущенную и покрасневшую Васаби по направлению к ним. Что ещё нравилось Мицуки, так это то, что Васаби, кажется, разделяла его чувства. Они подошли к ним, и Боруто, как всегда, звонко начал говорить о том, как скучал, что после выпуска они очень редко видятся и надо бы записаться всем вместе на горячие источники. Мицуки предпочел только поздороваться.       В отличие от самой Васаби Мицуки не краснел, не бледнел и не был смущен. Зачем ему смущаться своих желаний? Что в этом такого? Впрочем долго они в обществе друг друга не задержались. Взбешенный из-за пацифического отношения друга Боруто потащил его к себе. Мицуки становилось дома грустно, и Боруто видел, что сейчас именно такой момент, а значит онигири мамы поднимет ему настроение. Мама будет ему очень рада. Мицуки был желанным гостем в доме Узумаки.       — Тебе ведь нравится Васаби? Так в чем проблема, Мицуки? Просто скажи ей. Я вижу, как ты на неё смотришь, — ехидно проговорил Боруто, словно поймал друга за чем-то поличным.       Мицуки улыбнулся. Вот дурень.       — И как же? — поинтересовался он.       — Ну, — Боруто сделал задумчивое лицо, а потом скосил глаза, скривил губы и сделал вид, что летает в облаках.       Мицуки расхохотался. Боруто подхватил его смех. Нечасто Мицуки смеялся. Обычно он всегда награждал всех своей доброй и милой улыбкой, но смеялся редко.       Мицуки не стал отрицать слов друга. Переубедить Боруто — всё равно, что заставить Конохамару-сенсея отречься от секси-но-джутсу. То есть никак.       Поэтому он поплелся за другом в дом Узумаки и в один миг ему показалось, что он увидел некий отблеск.