Боруто. Хроники Листа.

      Они преодолели лес и перед ними открылась обширная поляна. Наруто вспомнил, что когда-то, именно здесь, Кимимару перехватил Саске и сам Кимимару погиб. Они преодолели поляну за несколько минут и двинулись дальше.       Все эти места были воспоминанием Наруто. Здесь он когда-то дрался за возвращение Саске, прошел этот лес и эту поляну, чтобы встретиться с Пейном. Теперь же к воспоминаниям вновь прибавится еще одно мерзкое. Если Нагато он простил, четверку Звука и Кимимару отпустил, то похитителя Сарады он так просто в покое не оставит. Подонок, посягнувший на жителя и ребенка его деревни, жить в этом мире больше не будет. После совершенного ему нет места на этом свете.       Наруто невольно пожалел Саске, хотя тот жутко не любил, когда его жалеют. Узумаки было жалко не только страдающего сейчас тэмэ, но и Сакуру, на которой не было лица. Если они потеряют Сараду, то точно никогда не оклемаются, ведь этот ребенок когда-то стал последним ключом к сердцу Саске, который подруга искала. И пусть даже у них уже был маленький годовалый Горо, ради которого Саске последний месяц беременности жены все же был рядом, маленькая черноглазая девочка, которая была его первенцем, в сердце друга имела такое место, о котором никто не знал и не узнает. Саске не щепетильный и поэтому никогда не скажет, как ему сейчас плохо.       В голову Седьмого закралась ужасающая мысль. А если бы похитили Боруто? Или малютку Химу? Непроизвольно сжались кулаки. Он бы разорвал этого мерзавца на куски за такое. Ведь это его дети, его плоть и кровь. Он понимал Саске потому, что у него самого тоже были дети. И он их тоже любил больше жизни, как и тэмэ, потому что у них двоих кроме жен и детей больше никого не было на всем белом свете.       Показалась голова Хаширамы Сенджу. Наруто все еще не был полностью уверен, но с уверенностью шагал вперед, движимый адреналином и желанием спасти Сараду. Саске шел спереди, потом шла Сакура, следом за ней Какаши-сенсей и он замыкал их ряд, следя за тылом. Было по-странному тихо, что очень его напрягало.       Обычно в лесных чащобах, на полянах и долинах было особенно живо. Стрекотали стрекозы, были слышны трели птиц, дятел долбил дерево.       Природа жила, а сегодня было мертвенно тихо, словно все вымерло.       Или всех истребили.       Наруто все еще не понимал, как не просек, что из его деревни кого-то похитили, да еще и наследницу клана.       Он всегда полагал, что усилил безопасность настолько, что может не беспокоиться о проникновении чужака в деревню с его плохими намерениями, но это всё его возвышенная гордыня, которая полагала, что всё всегда будут в безопасности.       «Кто, интересно, может быть настолько храбр, чтобы выкрасть дочь одного из самых сильнейших шиноби мира?» — заговорил голос в голове.       Курама был предельно серьезен и задумчив, что говорило о том, что он беспокоится о девочке так же, как и все остальные. Однажды он даже признался, что любит этих детей больше него самого и его друзей, хотя они тоже выросли у него на глазах. Почему-то любовь к детям второго поколения у Курамы была сильнее, и определенно он переживал.       «Кто бы это ни был — он труп» — ответил Наруто. «Я помогу Саске убить его. Ему нет оправданий. Он похитил маленькую девочку уж точно не для того, чтобы играть с ней в прятки.       «Зачем ему, интересно, это было нужно?» — снова спросил Курама. Наруто скептически повел бровью. Этот обезумевший Лис хоть прислушивается, что он говорит? Судя по нему — нет.       «Хотя я все же склоняюсь к мнению, что подонку, который выкрал Сараду, нужен ее шаринган. Она пока единственная представительница кроме твоего нерадивого дружка, кто владеет этим кеккей генкаем, и если Саске им не одолеть, то Сараду они вполне могут изрядно помучить», — Лис излагал свои мысли, и они вполне были объяснимы.       Саске говорил, что за шаринганом все еще продолжается охота. Значит, если судить по выводу, который предложил Курама, Сарада им нужна, чтобы забрать ее глаза. И как все еще остались такие мерзавцы? Он почему-то думал, что с войной почти все вымерли, а оставшихся он перебил на протяжении всех этих лет.       — Курама предполагает, что, кто бы ее не похитил, нам еще неизвестно сколько их, им нужен шаринган Сарады, — оповестил друзей Наруто, не желая от них что-либо скрывать. Какаши-сенсей нахмурился, что-то пробурчав под нос. Сквозь маску не видно было, что он чувствует, а один глаз, как в старые добрые времена, скрывал протектор, хоть у него больше и не было шарингана.       Сакура всхлипнула впереди, попутно вытирая слезы. Наруто не сомневался, что подруга сильна. Все, через что прошла Сакура, не могло ее не закалить: он был уверен. Бывшая Харуно пережила войну, столько лет прождала любимого. Слабая женщина никогда не смогла бы вынести столько, сколько она. Однако сейчас Наруто впервые сомневался. То, что произошло, возымело на Сакуру губительный эффект. Она раскисала с каждой секундой, наверное придумывая в голове очередную фантазию о том, что происходит сейчас с ее дочерью.       Саске шел впереди всех. В его душе бушевал огонь и такого страха, который он испытывал сейчас, он не испытывал никогда, разве что только единожды: ночь, когда его брат перерезал весь клан. Тогда тоже была кромешная ночь, и он несся домой с тренировки. Светила такая же проклятая полная луна, как-то блекло, освещая все вокруг, и в душе его творилось черти что. Уже наличие того факта, что враг привел его дочь сюда — место, которое он, пожалуй, ненавидел больше всего, — заставило его трепыхаться от гнева.       Он не любил Долину Завершения. Не потому, что проиграл Наруто, нет. Он принял добе как равного еще очень давно. Он ненавидел, что пошел по стопам мерзавца Учихи Мадары и чуть не убил друга здесь, в этом месте.       Теперь это место вновь заставило его почувствовать себя виноватым. Он не уберег ее. Свою единственную дочь.       Он ушел на миссию сравнительно недавно. Она затянулась, заставив его задержаться. После рождения малыша Горо, который был похож на него как две капли воды, он решил осесть. Воспитать сына так, как хотел, чтобы его в свое время воспитывал отец. Сына-то воспитать захотел, а дочь не уберег, хотя Сарада подавала очень большие надежды. Порой своей упорностью она напоминала ему его самого, но в моменты, когда она заходила в комнатку к Горо, играясь с младшим братом, напоследок щелкнув ему осторожненько по лбу, он видел в ней тень своего старшего брата, и постепенно Сарада начала напоминать ему Итачи внешностью и манерой поведения, хотя ее характер — это точная копия характера его жены. Это уже можно было понять, хотя бы по тому, как она вечно дубасила наследника Узумаки.       Они все четверо стояли на голове Хаширамы, пока Саске просканировал местность своим шаринганом. Наруто включил режим отшельника, и они оба сканировали местность в поисках хоть какой-то зацепки. Их надежда постепенно угасала. Тут не наблюдалось присутствия людей.       Саске первым спрыгнул на землю. Стоя у подножия двух огромных монументов, он затаив дыхание смотрел во все стороны с гневом и яростью, которые постепенно брали вверх над ним. Он собственными руками вырвет сердце тому, кто посмел украсть его дочь.       — Я думал, вы не придете, — проговорил чей-то ехидный голос. Саске перевел остервенелый взгляд сразу вниз. В почве, под самыми ногами, были сгустки чакры и он, резко замахнувшись катаной, вонзил ее прямо туда, где наблюдалось скопление чакры.       Послышался ехидный смешок. Это явно был похититель, и он явно забавлялся ситуацией, которая набирала все более интересные обороты.       — Кто ты, даттебайо?! — закричал Наруто. Спокойствие и холодная рассудительность никогда не были его приоритетами. Однако Саске и сам чувствовал, что еще чуть-чуть, и он тоже сорвется. Сожжет тут все с помощью Аматэрасу, и пусть всё катится в пекло.       Перед ними появился странный человек. В буквальном смысле странный, но таких, как он, они все видели сотнями на войне. Перед ними стоял Зецу, и почему он разгуливает на свободе, а не в лабораториях у старого змея, Саске не знал.       — Признаться честно, я не ожидал вас так рано увидеть. Не думал, что вы так быстро примчитесь. Господин и Госпожа Учиха, Господин Узумаки и Господин Хатаке. Это честь быть с вами знакомым, — он сделал шутливый поклон.       — Что ты несешь? — закричала Сакура, рванувшись вперед. Вмиг оголив руку, соперник вознес ее к небу. В ладони сверкнул какой-то пульт.       — Еще шаг, и я активирую все взрывные печати в местечке, где спрятана ваша драгоценная дочь. Дрянь. Изрядно она меня потрепала, — снова усмехнувшись, сказал мужчина.       Рука Саске на предплечье Сакуры сжалась. Он еле сдерживался.       — Где моя дочь? — тихо поинтересовался он, скорее дал приказ немедленно сказать о её местонахождении.       — О, не волнуйтесь, — он махнул рукой. — Скоро она попадет в Рай, или, может, в Ад за грешки родителей, — пропел он.       Наруто, облачившийся в покров Лиса, зарычал.       — Даттебайо, как ты меня достал! — больше не намереваясь слушать его, Наруто выпрыгнул вперед, выставляя руки перед собой. Пальцы моментально сложились в печати, и уже через минуту он прокричал свою заветную технику. Хлопки слышались со всех сторон. Это было массовое теневое клонирование, и если кто бы взялся сосчитать, сколько всего клонов Наруто сотворил, то точно больше сотни, а может, и две.       Сверкнуло фиолетовое свечение Сусано, а враг как стоял на месте, так и стоял. Он смотрел на них наплевательски равнодушным взглядом, словно говоря, что единственное, что они у него вызовут, — это смех. Губы искривились в кривой полуулыбке, исказившей выражение его лица.       — Меня зовут Тануки, — сказал он громко. — Стихия Земли: Мировое Землетрясение!       Затрясло с такой силой, что Наруто едва удержался на ногах. Начался обвал, и только сравнительно недавно отстроенные памятники отцов-основателей Конохи вновь были разрушены. Их головы, волосы, скрещенные в формулу техники пальцы — все полетело на землю с бешенной силой, грозясь раздавить всех насмерть. Фиолетовый щит защитил Наруто и Какаши, и они забрались громадному воину на плечо.       — Стихия Ветра: Расенсюрикен! — в руке Наруто сверкнул сюрикен Фуума.       Он засверкал при ночной луне, усилия ветер и атмосферу в целом, в радиусе нескольких метров до неузнаваемости. Размахнулся с небывалой силой, вкладывая в летящий на всех парах сюрикен всю свою ненависть и злобу к этому человеку.       — Техника Поглощения предмета! — проговорил Тануки, и рот его расширился. Летящий сюрикен, с заточенными каждыми лезвиями, крутанулся в последний раз и полетел внутрь раскрытого широкого рта Тануки.       А потом, по закону бумеранга, полетел обратно. Наруто отшвырнул уже замедливший изначальную скорость сюрикен одним из девяти хвостов. На них летело странного вида вещество. То ли это была кислота, то ли яд — Наруто не понял, но лишь когда Сакура закричала что-то об осторожности, он понял, что ступил, вовремя не уклонившись.       Странного вида жидкость начала впитываться в его кожу, и у Наруто помутнело перед глазами. Некий яд поглощал чакру, и, кажется, она по мере уменьшения у него увеличивалась у противника.       В него летела ещё одна порция, когда рядом появился Какаши-сенсей. Наруто всегда удивлялся этому человеку. Он умел появляться в самый нужный момент.       — Стихия Земли: Стена из грязи!       Перед самым носом Наруто образовалась громадная стена. Не та маленькая, которую сенсей создавал при бое с разбойниками или кем-то другим. Это была настоящая громадная стена.       Саске тем временем успел расправиться с пятерьмя клонами. Откуда у этого Зецу столько чакры, он понять не мог, но противник знал поистине страшные техники. У всех клонов до одного было мастерски развито тайджитсу. Саске отбивался, ставил щит, но пока в наступление не переходил. Он ждал, пока враг сделает неправильный ход, чтобы раздавить его как червя.       Рядом дралась Сакура. Она следила одним глазом за Наруто, который заметно побледнел. На Какаши уже сказывалась старость. Он что-то прохрипел стоящему рядом ученику, и Наруто напрягшись создал ещё десяток клонов и стал вдвойне белее.       Врага нельзя было окружить. Он ставил блок на любую атаку, причем так, словно предугадывал и знал каждое их движение. Наруто переглянулся с Саске, и они незаметно друг другу кивнули.       — Стихия Ветра: Расенсюрикен!       — Черное пламя: Контроль огня Сусанно!       Одновременно метнувшийся в сторону врага огненный сюрикен заставил того отвлечься. Пока он блокировал технику, Саске удалось переглянуться со всеми членами спасательной команды, и с помощью пространственной техники риннегана через секунду они все поменялись местами. Стоя лицом к лицу врага, прямо напротив в нескольких метрах, Саске занес меч и создал Кирин. Все озарилось молнией, и застигнутый врасплох враг не заметил метнувшихся к нему сзади Сакуры и Наруто, которые, собрав всю оставшуюся чакру в кулаки, заехали ему по голове.       Кровь хлынула у него изо рта, и он повалился на землю. Мгновенно вся жидкость, которая отняла у Наруто и Сакуры много чакры, исчезла, но потерянная чакра не вернулась.       Саске поспешно прошел к друзьям, напоследок пнув посильнее врага, и тут раздался взрыв.       Он отчетливо услышал, как Сакура взвыла.       Не обращая внимание, как захрипел враг, которого еще сильнее пнул Наруто, что-то ему проговорив, он побежал в сторону взрыва. Далеко от места битвы он не ушел. Впереди него, а теперь еще и Сакуры, Наруто и Какаши, поспевшими за ним, предстала дымящаяся пещера. Сама она не обвалилась, кажется, была сделана из некоего прочного материала, но Саске не обратил на это внимание.       Из пещеры поспешно выбежал какой-то худощавый мужчина в очках. Он дико озирался по сторонам, и, когда увидел их на лице, у него появилось выражение величайшего ужаса, словно он увидел само воплощение Кагуи. Бутыль, что он крепко держал в руках, упала на землю, и к своему ужасу Саске увидел там два глазных яблока. Со сверкающим шаринганом.       Ярость захватила его полностью. Он метнулся в сторону закричавшего мужчины и отсек ему голову. Его грязная, мерзкая кровь запачкала его плащ, но Саске продолжал терзать его на части, буквально расчленив на мелкие кусочки. Он все же забрал ее глаза, которые вырвал их у его маленькой Сарады. У его дочери, которую он любил больше всего на свете. Вырвал законное наследие его клана у его ребенка. Ребенка, которого Саске сам учил ходить и говорить. Ребенка, который верил в него. Он не уберег свою дочь.       Наруто вцепился ему в плечи. Сакура осела на землю, согнувшись в рыданиях и держа в руках прозрачную бутылку, в которой внутри воды находились глаза Сарады.       Не обращая на нее внимания, Наруто потянул его вглубь пещеры, где уже скрылся Какаши. Они миновали какой-то извилистый коридор, когда перед ним предстала арка, точнее некое подобие арки. Здесь точно изначально стояла дверь. Она вела вглубь помещения и на металлическом столе этого самого помещения лежало то, что выбило из него весь дух. За всю свою жизнь Саске не испытывал подобного ужаса, даже когда погибли родители.       Его маленькая дочь, которой только двенадцать лет, лежала на окровавленном столе. Как помещение не взорвалось, осталось для него секретом, но вместо глаз зияли черные дыры. Она была вся в крови, и невозможно было отличить на ее красненьком ципао, её ли это кровь или цветная однотонная материя.       Саске так и не смог сдвинуться с места.       Наруто стоял рядом и также не мог пошевелиться. Из глаз обоих покатилась одинокая медленная слеза.       Не уберегли. Не смогли.       Какаши первым пришел в себя.       Приложив ухо к ее груди, он секунд пять прислушивался, а потом нежно и как-то заботливо поднял маленькое хрупкое тельце на руки. Посмотрев на застывших в ужасе учеников, он проговорил:       — Она жива, просто в бессознательном состоянии. Нам немедленно нужно в Коноху. Пятая восстановит ей ее глаза. Саске, приди в себя! — прикрикнул он. Впервые Хатаке видел своего вечно холодного ученика в таком ступоре. Он словно не верил, что окровавленное тельце на его руках — это тело его дочери. — Ты быстрее меня и Наруто, — сказал он, обратившись к ученику. — Немедленно в Коноху. Мы пойдем за тобой. Поспешим. Немедленно придите в себя! — не выдержал Шестой. Его ученики, словно выйдя из ступора, пришли в себя.       Какаши бережно передал Сараду в руки отца, а Наруто послал за Сакурой. Ее рыдания все еще были слышны, и Саске, пробив рукой стену, ушел через задний ход, попутно забирая у Наруто бутылку с глазницами. Ушел с другой стороны, чтобы жена не увидела этого ужаса.       Крепче прижав к себе ее тельце, он почувствовал, как медленно бьётся ее сердце об стенки мышц. Он больше никогда никому не позволит причинить ей боль.       Второй раз за этот день у Саске пошла слеза.