Ветер дует, огонь горит

На следующее утро за Малышом прилетел мрачный, как осенняя буря, транспортный самолет. Келли никогда таких прежде не видела — он был таким же большим, как Экспресс, но линии корпуса были более острыми, почти хищными, а фюзеляж полностью выкрашен в черный цвет и отполирован до зеркального блеска. Однако, стоя на фоне выбеленной пургой долины, он производил скорее торжественное, нежели мрачное впечатление. Настоящий Ангел Смерти. Он был предельно тактичен, и согласился ждать столько, сколько потребуется, чтобы все друзья егеря смогли с ним попрощаться. Джемер решил, что нет нужды перевожить тело на турбазу, к егерскому дому — отчасти из уважения к погибшему егерю, чтобы лишний раз не тревожить искалеченное тело, отчасти, чтобы не пугать гостей заповедника. Келли чувствовала себя препаршиво, хотя вчерашняя «витаминка» избавила ее от почти неизбежной истерики. Вчера, после того, как она очнулась, Тобби и Сирена не отходили от нее ни на шаг, успокаивая, подбадривая и отвлекая, но все равно всю ночь ей снились кошмары. Кажется, она пробыла здесь уже достаточно долго, чтобы отныне и впредь при виде разбитой машины испытывать те же чувства, что и при виде человеческого мертвеца. Малыша устроили в главном агнаре, на операционном помосте Мару, накрыв тело куском белой парусины. Правда, потом прилетел Ангел Смерти, любезно предложив использовать для этой цели более подходящий по случаю парашютный шелк из своего «багажа». — Они все такие добрые? — с сомнением спросил Тобби, задумчиво разглядывая черный силуэт на полосе через приоткрытую дверь ангара. — Это всего лишь небольшая благодарность, — вздохнув, сказала Сирена, проследив за его взглядом. — Малыш пару лет назад получил свою Карту Вторички, а эти парни приучены говорить «спасибо». — В смысле? Что за карта? — Карта Вторички, — повторила Сирена. — Ее получает тот, кто подписывает специальную форму, давая разрешение на использование своего тела после смерти. Уцелевшие детали поступят в медицинские центры — для тех, кто в них нуждается. А корпус будет переплавлен. — Ясно, — сказал Тобби бесцветным голосом. Келли прикусила кулачок, чтобы не разрыдаться. Кто-то постоянно приходил, стоял у стола, говоря какие-то бессмысленные слова или храня скорбное молчание, но для Келли все эти посетители были не более, чем размытыми тенями где-то на границе поля зрения. Тобби в конце концов не выдержал и ушел, но Келли не могла его за это винить. Ей самой хотелось бежать отсюда, так далеко, насколько хватит сил, но ее охватило какое-то странное, болезненное оцепенение — не то скорбный паралич, не то последствия вчерашней «витаминки». Где-то около четырех, когда уже начало смеркаться, поток желающих проводить Малыша иссяк, и Мару дал отмашку «Ангелу». Егеря завернули в специальную ткань, и, с помощью лебедки погрузили на платформу на колесиках, которую Динамит отбуксировала в грузовой отсек «Ангела». Как его звали на самом деле, никто так и не узнал. Транспортник медленно и будто бы торжественно вырулил на расчищенную полосу и остановился, разогревая турбины. Все обитатели базы и приехавший еще с утра Джемер собрались у ангара, провожая его. Или почти все. — А где Винт? — хрипло спросила Келли, — он так и не придет? Кажется, эти слова были единственными произнесенными ею за сегодня. — Он просидел с ним всю ночь, — тихо ответил Мару. — Сейчас… Я не думаю, что он в состоянии выйти из ангара. — А с ним что? — встревоженно спросила Сирена. — С ним бочка солярки, — лаконично ответил механик, тяжело вздохнув. «Ангел» начал разбег. Черной стрелой он пронесся мимо, легко оторвался от полосы в паре метров от обрыва, и, мягко кренясь на правое крыло, описал широкий полукруг над долиной, постепенно поднимаясь все выше и растворяясь в стремительно темнеющем небе, навсегда унося из долины Шести Поршней ее верного егеря и лучшего следопыта.

***

Шерифа, вообще-то, ждали еще утром, чтобы он смог осмотреть тело прежде, чем его заберет «Ангел», но он приехал только около шести, когда совсем стемнело. Впрочем, черный транспортник пообещал, что они проведут собственную экспертизу и отправят заключение в Миддлтаун сами. Келли, возможно, и не узнала бы о визите Страйта, если бы не сдох их электрический чайник. Иного повода покидать ангар у нее не было, а Тобби, как назло, куда-то ушел. Так что после нескольких бесплодных попыток уговорить агрегат все-таки включиться, Келли, вздохнув, выдернула вилку из розетки и, наспех накинув куртку, понесла его Мару. Не особенно, впрочем, надеясь на успех — у механика и без сломанных чайников было полно работы. Но Мару с радостью согласился помочь. Однако даже толком приступить к ремонту не успел, потому что со стороны командирского ангара в этот момент донесся чей-то раздраженный крик. Слов было не разобрать, но голос узнала даже Келли. — Ой-ей, — выскочив на улицу, механик пригляделся и коротко выругался, — что-то сейчас будет… И, не говоря больше ни слова, с места рванул туда. Келли, озадаченно оглянувшись на препарированный чайник, мотнула головой, и, немного поразмыслив, направилась следом. Конечно же, безнадежно отстав. Когда она, наконец, достигла площадки перед ангаром, разворачивающееся там действо, кажется, уже достигло апогея. Винт стоял, практически упершись хвостом в закрытую дверь, как последний защитник крепости, теснимый полчищами кровожадных врагов. Кровожадные враги в лице шерифа безжалостно наседали, на глазах распаляясь все больше, стуча колесами и порыкивая движком. Мару — безнадежно отставшая кавалерия союзников — пытался вразумить Страйта, но шериф его, казалось, вообще не слышал. Винт выглядел чудовищно усталым, но трезвым. Хотя Келли, конечно, и не ожидала, что он будет шататься на шасси или глупо хихикать. Но взгляд у него был пустым и мертвым, устремленным в никуда. — О чем вы тут только думали? — ревел Страйт, — Если вообще думали… Решили поиграть в крутых копов, да? — Да, только, в отличие от тебя, без реквизита, — вяло огрызнулся Винт. — Ну, вот и доигрались, — прошипел шериф, презрительно сплюнув на землю, — Тебе следовало сразу вызвать меня, как только вы нашли тайник! Сразу, чтоб тебя, а не пытаться скрутить вашего поджигателя в одиночку! Келли слушала его с искренним недоумением, лихорадочно пытаясь понять, о чем вообще идет речь. Она почти ничего не знала о том, как погиб Малыш — никто об этом не говорил, а, если и говорил, то она, зацикленная на своем горе, не услышала. Разве Винт был там? Причем тут он?.. — И что бы ты сделал? — негромко, почти на грани слышимости, проговорил пожарный, — Украсил бы скалу желтыми заградительными ленточками и свалил обратно в город? Стал бы ждать, пока этот тип не обнаглеет и не решится поджечь гостиницу вместе с туристами? Страйт поджал губы, раздраженно фыркнув. — А ты? — едко спросил он, надвигаясь на вертолет, словно собираясь его протаранить. Винт не шелохнулся, — Каков был твой план, Рейнджер? Гражданский арест? Или сразу самосуд? Твоя самодеятельность привела к тому, что одного из ваших егерей сегодня увезли на переработку! Винт промолчал, будто бы приняв это спокойно и с достоинством. Но Келли заметила, как он едва заметно вздрогнул, как какая-то тень промелькнула в его взгляде, который на миг стал невыносимо-пронзительным. Страйт, намеренно или нет, ударил по больному месту. — Он погиб из-за тебя, понимаешь это? — безжалостно продолжал шериф, — И тебе, Винт, сказочно повезло, что только он один. Нет, подумала Келли, не повезло… Винт, определенно, предпочел бы, чтобы «Ангел» сегодня унес кого-то другого. Откуда у Келли вдруг возникла такая уверенность, не могла бы сказать даже она сама. Глупо было думать, что она смогла изучить его достаточно хорошо для понимания таких вещей за те несколько коротких и не очень содержательных бесед. Но, тем не менее, она откуда-то знала, что это так и никак иначе быть не может, еще и удивляясь, как этот идиот Страйт может не понимать… — Надеюсь, хотя бы теперь ты примешься за расследование? — права была Келли или нет, но Винт держал себя в руках — голос у него оставался таким же спокойным, как всегда и не дрожал ни капли. — Твоей милостью, Винт, — кисло проговорил шериф, — но ты не думай, что тебе это не зачтется. Увы, я не имею полномочий тебя отстранить, и, уж тем более, без ордера не могу арестовать тебя за халатность, но я настоятельно _рекомендую_ тебе снять с себя полномочия и взять отпуск на время расследования. Потому, что если ты еще раз выкинешь подобный фокус — клянусь, я нажму на все рычаги, чтобы отправить тебя под суд! Винт окинул его таким взглядом, что на месте Страйта Келли предпочла бы провалиться сквозь землю. Но шериф оказался на диво непробиваемым. — Как хочешь, — спокойно ответил Винт. Страйт нервно дернулся, явно не ожидая такой покорности. А, может, и нарочно искал повод сорвать на пожарном свою злость по поводу его «самодеятельности», в чем бы она ни заключалась. Но не на того напал. — И не надейся, что я забуду о твоих творческих успехах, — проворчал он, резко сдавая назад, — Ясно? — Как небо в мороз, — ответил Винт. Страйт, снова фыркнув, развернулся на месте, и рванул прочь, едва не сбив оторопевшего механика, безмолвно наблюдавшего за их разговором. Когда шум его движка затих, Мару первым обрел дар речи. — Винт, что за… — вопросительно протянул он, удивленно подняв глаза на командира, но тот не дал ему даже произнести вопрос до конца. — Ничего, — проговорил Винт с нажимом, — лучше иди к себе, Мару. Сейчас не до этого. — Ладно, как скажешь, — механик многозначительно хмыкнул, но он-то наверняка знал Винта достаточно хорошо, чтобы понять, что сейчас действительно не самый лучший момент для выяснения подробностей. Келли же не двинулась с места. Как и Винт. Мару уехал, а они так и замерли там, где стояли. Винт, устало закрыв глаза, — у самых дверей собственного ангара, Келли — у края вертолетной площадки перед ним. Ей казалось, что он даже не заметил ее присутствия, и, возможно, было бы разумнее так все и оставить, тихонько прокравшись обратно к полосе. Но, вероятно, другого шанса выяснить, что на самом деле произошло вчера, у нее не будет. Хотя это, конечно, не значит, что она получит ответ — раз даже Мару Винт не стал ничего объяснять. — О чем он говорил? — набравшись смелости, спросила Келли, поразившись тому, как твердо прозвучал ее голос. Винт приоткрыл веки, долго и внимательно глядя на нее. Возможно, намекая, что кое-кому сейчас следует вспомнить о каких-нибудь неотложных делах и уйти. Возможно, просто собираясь с мыслями. — Ты все слышала, — наконец, произнес он. — Малыш погиб из-за меня. — Как это? — не понимая, как такое возможно, переспросила Келли. Теперь-то она знала, что ей тогда ничего не послышалось — он действительно полетел через ту жуткую метель, рискуя разбиться, только чтобы помочь Малышу. Не бросил его — а теперь утверждает, что виноват… Ладно еще, Страйт — с ним-то все ясно, но как он сам может так считать? Винт заговорил не сразу, но, когда заговорил, то рассказал все — коротко и четко. О тайнике, о следах, и о том, как Малыш вызвал его утром. О том, что он должен был ему запретить ездить туда в одиночку — но не запретил. О том, что не должен был допускать этой безумной идеи с засадой — но допустил. О том, что вообще не имел права привлекать егеря к поискам — но привлек. Келли слушала его, не перебивая, не задавая вопросов и почти даже не дыша. Надо сказать, Малыш сдержал данное Винту обещание — никому не сказал ни слова, даже она обо всем этом слышала впервые. Невольно она вспомнила их последний разговор, и о том, что Малыш хотел ей что-то рассказать «послезавтра». То есть, выходит, сегодня… Боже. Он спланировал это. Спланировал свою дурацкую засаду, не предупредив Винта, но не вернулся живым, чтобы рассказать то, что хотел… Не подумал о том, что противник может оказаться сильнее или хитрее, но уже точно знал, что не отступит. Ох, если бы Келли только догадалась, что задумал!.. Ее ведь и тогда насторожило это странное «послезавтра». Да вот только что теперь-то об этом говорить — сделанного не воротишь. И не сделанного тоже. Нет, это не Винт виноват. Ему-то откуда знать, что творилось с Малышом в последние дни. А вот она могла бы быть внимательнее. Видела же, что он сам не свой, что что-то его тревожит. Могла бы настоять, расспросить… отговорить. Но не стала. Неожиданно до нее дошло, что Винт уже какое-то время молчит, снова не отрывая от нее глаз, словно ожидая реакции. Так же спокойно и безропотно, как и когда говорил с шерифом. Видимо, ожидая, что и она сейчас будет кричать и ругаться, но Келли, определенно, этого делать не собиралась. «Ох, Малыш, что же ты наделал…» — Винт, — выдохнула она, собираясь все ему рассказать, но пожарный мотнул носом, снова закрыв глаза, как будто пытаясь таким образом избежать разговора. — Не надо, — поморщившись, проговорил он. — Теперь у тебя действительно есть повод меня ненавидеть. Можешь не притворяться. — Что? — ахнула Келли. Так вот в чем дело… На Страйта ему по большому счёту было плевать, а вот по-настоящему виноватым он чувствует себя… перед ней?.. Боже, да как он до этого додумался? Или это все солярка?.. — Нет, я не… — Иди, — он, развернувшись, наехал на педаль, открывающую дверь, но, прежде чем скрыться, на миг остановился, искоса глянув на нее, — мне очень жаль, что так вышло. Келли опомнилась лишь тогда, когда двери с похоронным стуком захлопнулись за ним. Но еще долго не могла заставить себя сдвинуться с места.

***

Одинокая человеческая фигурка в ярко-оранжевой куртке стояла под фонарем, так долго и неподвижно, что издалека ее можно было принять за причудливо окрашенный столб. Мару долго наблюдал за ней, ожидая, что человек в конце концов махнет рукой и уйдет, но этого все никак не происходило. В конце концов, механик, вздохнув, отвернулся. Надо сказать Тобби, чтобы забрал ее, а то ведь так и окоченеет там. Мару опустил глаза на фотографию, которую держал на манипуляторе. Он рассматривал снимок так долго и внимательно, будто вдруг засомневался, что он подходит, хотя прежде, чем выбрать его, перелистывал альбом Джемера раз пять. На фото Малыш позировал на фоне Паровозной Скалы, широко и весело улыбаясь. Кажется, это был едва ли не первый его день в заповеднике, судя по дате внизу. — Не повезло тебе, парень, — пробормотал Мару, прикреплялась фото на доску, — не повезло…