Ветер дует, огонь горит

Винт вернулся на базу последним, когда солнце уже скрылось за изломанным горными хребтами горизонтом. Так мерзко он не чувствовал себя очень и очень давно. Винт, конечно, был очень даже в курсе, насколько неблагодарная у них работа, но, чтоб настолько… А отвратительнее всего было то, что он и сам уже ощущал себя виноватым. В треклятой брошюре ничего не было сказано о способах экстренной транспортировки двуногих, и Винт действительно не думал, что может как-то навредить. На аэродроме уже никого не было, но в главном ангаре и в мастерской Мару еще горел свет. Винт устало подумал о том, что ему не помешала бы качественная мойка, чтобы смыть копоть с бортов, но он с сожалением отказался от этой мысли — сейчас слишком поздно для водных процедур. Да и разговаривать сейчас с кем-либо, даже с Мару, не хотелось вообще. Ругаться — тем более. Завтра с утра — сколько угодно, но не сейчас. Винт, описав полукруг над базой, повернул сразу к своему ангару. Однако там его ждал неприятный сюрприз. Отступать, впрочем, было поздно — Сирена тоже его заметила. Винт, мысленно выругавшись, пошел на посадку. — О какую скалу прикажете убится, чтобы удовлетворить вашу жажду возмездия? –проворчал он вместо приветствия, отключая привод лопастей. — Жаль, что ты так настроен, — спокойно проговорила Сирена. — Я здесь не для того, чтобы тебе выговаривать. Я пришла помочь. Винт несколько удивился такому повороту событий, особенно вспомнив взгляд, которым психолог одарила его при последней встрече. Но, рассудив, что хуже уже не будет, нажал колесом шасси педаль автоматического открытия дверей. — Ладно. Заходите. Сирена неспешно закатилась в ангар вслед за ним, и Винт отметил, как ее взгляд, скользнувший по стенам, на миг задержался на памятном постере «Калифорнийского воздушного патруля». С очень узнаваемым фото… Впрочем, к ее чести, Сирена даже не усмехнулась, не одарила его удивленным взглядом, не задала напрашивающегося вопроса, да и вообще не подала виду, что только что невольно узнала кое-что о его прошлом. Впрочем, подумал Винт, она, скорее всего, знала и раньше. КОнтактеры очень внимательно изучают среду, прежде, чем поместить туда людей. Вместе с ее обитателями. И их тайнами. — Идеальный порядок во всем, — заметила Сирена, — похвальное качество для уважаемого командира. — Спасибо, — кисло ответил Винт, решив не признаваться, что причина идеального порядка в том, что он не очень-то часто здесь бывает. В смысле — довольно трудно устраивать бардак, пока спишь, а более ничем он здесь и не занимался, — но я был бы признателен, если бы вы не отвлекались на сторонние темы. Сегодня у меня был штопорно тяжелый день. Сирена остановилась, внимательно посмотрев на него. — Сегодня ты поступил не очень правильно, — сказала она. — Я уже понял, спасибо, — ответил Винт. — Но иначе я поступить не мог. В данном случае человек… — Келли, — поправила, перебив, Сирена, — у них есть имена, Винт. Это не просто какие-то бессмысленные козявки, а наши друзья и будущие коллеги. — Келли, — повторил Винт, закатив глаза, — неадекватно оценила степень угрозы. Огонь распространялся слишком быстро, и она не успела бы спастись. Диапазон переносимых ими температур значительно уже привычного нам, так что дожидаться Ветродуя было опасно. Но я не знал, что обычный способ эвакуации в данном случае… не подходит. Внимательно выслушав его, Сирена сухо усмехнулась. — За это тебя как раз никто не винит. Думаю, Келли, когда придет в себя, сможет осознать, что ты не хотел ничего плохого. — Как она, кстати? — поинтересовался Винт, несколько насторожившись от этого «придет в себя». В их мире потеря сознания обычно подразумевала повреждения, как минимум несужие серьезную угрозу жизни, но Винт не знал, как с этим у людей. — Физически — нормально, хотя ты сильно ободрал ее покрытие и повредил внутренний каркас, пусть и не так сильно, как казалось вначале. Но она очень злится. — Я не мог этого не сделать, — упрямо повторил Винт. — Ты мог бы извиниться, — с укором сказала Сирена, — твои действия очень напугали человека. К тому же, ты действительно ей навредил ей. Я присутствовала при осмотре — зрелище то еще. И, конечно, она этим недовольна. Но, если ты проявишь немного внимания, то еще можешь наладить отношения с ней. — Никто не заставлял ее лезть в огонь, — возразил Винт, — ржа меня раздери, я просто делал свою работу. И, если мне теперь придется за это извиняться… — Не за это, — устало вздохнула Сирена, — за синяки и ссадины. Человеку важно понять, что ты знаешь предел допустимого воздействия, и впредь не будешь его нарушать. Всем людям здесь важно это понять. Признай, что ошибся, прояви немного сочувствия, поинтересуйся состоянием, извинись — и конфликтная ситуация почти наверняка будет улажена. Винт раздражено фыркнул. — Может, цветы ей еще прислать? — Винт! — Выдохнула Сирена, — Я сейчас абсолютно серьезно. Эта ситуация грозит обернуться очень неприятным скандалом, пострадаешь в котором прежде всего ты. Так что перестань хотя бы на пять минут быть суровым рыцарем без страха и упрека, и побудь немного мудрым руководителем, способным разрешать конфликты, а не вести войну с неугодными до полного их морального уничтожения! Извинись! — Хорошо, — только и смог проговорить он, несколько ошарашенный этой внезапной тирадой. Внешне Сирена оставалась спокойной, но в голосе ее звучало нечто железное, — когда че… Келли восстановится, я это сделаю. — Завтра, — настойчиво произнесла Сирена. — Завтра, — покорно повторил Винт, тяжело вздохнув. *** Винт не то что бы откладывал это не слишком приятное дело до последнего, но как-то само собой вышло, что раньше, чем закончилась смена, Келли ему не встретилась. Прежде, в те дни, когда она по какой-то причине оставалась на базе, а не уезжала «в поля» с Малышом, он натыкался на нее в самых неожиданных местах; а вечерами люди вообще умудрялись таинственным образом рассредотачиваться по базе так, что оказывались буквально везде, несмотря на то, что было их всего трое. Человеческий медик часто играл в покер с Экспрессом и Мару в логове транспортника, Фрэнк в свободное время пытался развести Ветродуя на «индейский фолклор» или пропадал с командой Динамит в главном ангаре, а Келли… Келли была везде. Винт уже почти привык, что ее можно встретить где угодно, где вообще не ждешь — от площадки под водонапорной башней, на которой они с Малышом углядели какое-то гнездо, до мастерской, где она развлекала Мару своими байками, пока тот чинил ее рацию. Но, как сказала Сирена, в ближайшие пару дней Тобби запретил Келли покидать человеческий лагерь. Винт почему-то был уверен, что этого запрета хватит ненадолго, но, тем не менее, пока он, похоже, действовал — на основной базе Келли не появлялась. А днем было слишком много дел, чтобы ее искать. Винт вернулся из патруля, как и положено, за полчаса до заката. Последние лучи солнца еще золотили макушки елей, но Мару уже зажег сигнальную подсветку аэродрома и прожектора у ангаров. В быстро густеющих сумерках очертания наземных построек таяли, постепенно растворяясь в темноте, так что сверху была видна лишь россыпь огоньков — как маленький кусочек звездного неба, отколовшихся и упавший у подножья каменной гряды. С такого расстояния казалось, что огоньки слабо мерцали и перемигивались, как живые. Винт на минуту завис над базой, задумчиво глядя в сторону лесистого уступа, на котором расположился человеческий лагерь. Там тоже горели огни, но их почти не было заметно из-под деревьев. Винт устало подумал о том, что, если уж люди останутся тут надолго, надо озадачить команду Динамит, чтобы расчистили там посадочную площадку. И неплохо бы повесить нормальные прожектора и «сигналку» — в темноте хотя бы из-за огней видно, что там что-то есть, днем же маленький лагерь совсем терялся в лесу. Чтобы приземлиться поближе, и не катить по узкой просеке в темноте, пришлось сделать пару кругов над уступом, высматривая место, и нарушить собственную инструкцию по поводу ночных полетов. Внизу же его, конечно, заметили гораздо раньше, чем шасси коснулись каменистого грунта, так что на земле его уже кто-то ждал. В темноте Винт не сразу узнал человека, но, когда он остановил лопасти и тот подошел ближе, то оказался Фрэнком. — Добрый вечер, — несколько удивленно поздоровался он. Винт был готов к не слишком теплому приему, но контактёр был скорее нейтрален, чем раздражен. — Мне необходимо поговорить с Келли, — кивнув в ответил на приветствие, проговорил Винт, почему-то почувствовав себя очень глупо, особенно когда и без того удивленное лицо Фрэнка вытянулось еще больше. — Хорошо, — кивнул Фрэнк, — я ее позову, но… Винт устало вздохнул. — Если она не придет — я переживу, — ответил он, с удивлением признав, что этот вариант казался ему идеальным. Ему уже надоело чувствовать себя бессердечным идиотом из-за всей этой ситуации, и, если Келли не захочет его слушать, то он будет вправе снять с себя хотя бы эту ответственность. Фрэнк пожал плечами и скрылся между деревьями. Винт на некоторое время остался один. Ладно, допустим, Сирена все-таки права — как-то нехорошо с этим получилось, но внутреннего противоречия это отменяло. Извиняться, когда ты, по сути, прав — это что-то новенькое. Он давно уже избавился от наивного ожидания благодарности за свою работу, но вот это уже было немножечко слишком… Ладно, в штопор. Как-нибудь он с этим разберется… Винт уже решил, что Келли не придет, и даже, к своему стыду, успел испытать некоторое облегчение по этому поводу, когда между деревьями замелькали серебристые всполохи светоотражающих полосок на оранжевой куртке. Келли выглядела уже не такой потрепанной, как вчера, хотя в ее движениях угадывалась какая-то неправильность, но в чем именно она выражается, Винт толком понять не мог. Зябко кутаясь в форменную куртку, которая казалась слишком большой для нее, Келли остановилась на краю поляны. Возникла неловкая пауза — Винт вдруг понял, что абсолютно не представляет, как начать разговор. Несмотря на совершеннейшую глупость происходящего, он понимал, что просто сказать «извини» и улететь будет, мягко говоря, недостаточно. А униженно скулить, как когда-то Кэд перед министром, ему не позволяла гордость. — Я сожалею, что ты была повреждена во время транспортировки, — наконец, тщательно подбирая слова, проговорил Винт, — я был не прав. Келли, заметно оживившись, склонила голову набок. А потом вздохнула и опустила глаза. — Я тоже, — отозвалась Кона. Теперь уже удивился Винт — он-то думал, что будет сложнее, — Мне следовало предупредить вас, что я остаюсь. — Тебе следовало подчиниться приказу, — как можно мягче сказал он. Как бы то ни было, неплохо бы донести до нее мысль, что подобное безрассудство все-таки не всегда заканчивается хорошо. — Мне не хочется думать о том, что в следующий раз мы можем и не успеть. — А вам не следовало отдавать такой идиотский приказ, — проговорила Келли, неожиданно заглянув ему в глаза. — Мне тоже не хочется думать об этом. Особенно если бы Малыш тогда остался один, брошенный на произвол судьбы. — Я отвечаю за вашу безопасность, — упрямо повторил Винт. — Ты могла погибнуть. — Малыш тоже, — парировала Келли, — Он был ранен и обездвижен, и бросить его в таком состоянии я не могла. Ну вот, опять… а все так хорошо начиналось… Винт тихо зарычал. Кажется, пытаться ей что-то объяснять как взрослой сформировавшейся личности — бесполезно. — Ты — гражданское лицо, — веско сказал он, едва ли не проговаривая по слогам, надеясь, что хоть так до нее дойдет, — Не спасатель. Не пожарный. Это не твое дело. Тебе надо было уходить. — Вот уж дудки! — гневно воскликнула Келли, — я не гражданское лицо, я егерь! Я проходила подготовительные курсы и состою в пожарном резерве, так что имею право самостоятельно принимать решение в подобных ситуациях. — Курсы она проходила! — начиная выходить из себя, прорычал Винт, — Вас там, часом, не учили, что от сильного воздействия огня люди непоправимо портятся? Почему даже я это знаю, а ты нет? — О, я тоже очень даже в курсе, — сощурившись, прошипела Келли, — я знакома с огнем куда ближе, чем вы думаете. — Вот только мне свои байки можешь не рассказывать, — ядовито проговорил Винт, невольно распалять все больше, — тоже мне, крутая девчонка. Если наслушалась детских страшилок, это еще не значит, что ты имеешь опыт. — Страшилок?! — воскликнула Келли, едва не задыхаясь, — Страшилок? А это тогда что? Она рванула застежку куртки, и, дрожа от злости сдернула ее с себя, швырнув на землю, чуть ли не под его шасси, и Винт понял, почему она никогда не открывала рук. Кожа на левой руке, от плеча и почти до запястья, выглядела странно — не то сморщенная, не то покрытая крупными щербинами, как… как вспучившаяся от огня краска. В ярком свете фар было видно, что такие же отметины есть и на шее, и, предположительно, на груди, но их скрывала одежда. — Ожог сорока процентов тела, — зло проговорила она, — как, хороша «страшилка»? рука, бок, спина и бедро. В бикини мне уже не ходить. Но, если бы не «гражданское лицо», которое меня вытащило, рискуя жизнью и не имея вообще никакой подготовки, я бы сгорела насмерть. Не всем героям выдают дипломы. Винт несколько секунд пытался переварить только что полученную информацию, но потом вдруг словно очнулся, осознав к тому же, что нетактично пялится на ее обожженную руку. Стыдно было признаваться, но это зрелище несколько шокировало. Как самой своей сутью, так и излишне театральной демонстрацией. — И что, ничему жизнь не учит? — устало спросил он, — не надо этого дешевого пафоса. Мы тут не герои. Мы — пожарные. Келли в ответ только фыркнула, и подобрала куртку, как-то излишне тщательно принявшись ее отряхивать, демонстративно не глядя на Винта. — И, — продолжил он, машинально повысив голос, — у меня есть четкие инструкции на ваш счет, исключающие подобную дурь с вашей стороны. И если это еще раз повториться — я сам выкину тебя с базы так, что лететь будешь до самых врат. Осознала? Келли с ненавистью посмотрела на него, снова на натягивая куртку. — Более чем, — холодно сказала она, резким движением расправив воротник, — Спасибо за приятную беседу. Я тронута. Глядя в ее задеревеневшее лицо, Винт с грустью подумал о том, что завтра, узнав об этом разговоре, Сирена придет в бешенство. Это, конечно, трудно было вообразить, но Винт честно попытался. По крайней мере, еще одной доверительной беседы ему не избежать. — Не за что, — мрачно проговорил он, раскручивая лопасти, — И, кстати… Келли, уже повернувшаяся к нему спиной, раздраженно обернулась. — Извини, - бросил он, уже поднимаясь в небо.