Оторва для семьянина

Сыльги так и не поняла, почему папа забирает её из садика так рано, но спрашивать не стала, а сам Чон, стараясь оградить дочь от лишних переживаний, сообщил, что взял небольшой отпуск. Теперь они смогут больше времени проводить вместе. На такое заявление малышка деланно нахмурила брови и, чуть помедлив, кивнула, словно для этого требовалось её разрешение. — Ты будешь готовить блинчики каждый день, да? — крепко сжимая слишком большую для её детской ручки ладошку, девочка принялась подавлять отца вопросами, перепрыгивая небольшие лужицы после ночного дождя. — Конечно, всё, что захочешь, — отстранённо пролепетал Чонгук. В его мыслях не было и упоминания о полюбившейся малышке еде, зато крутилась куча вопросов о том, как жить дальше. Его сбережений хватит на некоторое время, но всё же затягивать с поиском новой работы не стоит. К тому же, скорее всего Сыльги придётся перевести в другой сад, а это также сулит много хлопот. Придётся потратить время, деньги и нервы, поэтому и без того несладкая жизнь Чонгука медленно скатывалась к чертям. Всё шло наперекосяк, а ведь не так и много у него было. Работа, дом, дочь. И, пусть самое главное всё ещё при нём, неурядицы в жизни здорово встряхнули уже устоявшийся лад. — Папа, а что значит «неудачник»? Это что-то плохое, да? — после недолгого молчания Сыльги вдруг повернулась к отцу и задала вопрос. От неожиданности парень застопорился, машинально потёр свободной ладонью внутреннюю часть кармана, а после перевёл на дочь удивлённый взгляд. — Где ты услышала это слово? — строго спросил Чон. Остановившись, он присел на корточки перед ребёнком, поправляя на её голове белую шапку с небольшим вышитым рисунком зайца. Сыльги опустила глаза, а потом очень тихо, но так, чтобы слышал отец, призналась: — МинЧжи сказал, что мой папа неудачник. Я хотела ударить его, но не знала, плохое это слово или хорошее. Может, он похвалил тебя? — обычно серьёзная девочка вдруг стала неуверенным ребёнком, бледные щёки которого, то ли от холода, то ли ещё от чего, залил румянец. — Это плохое слово, мышка, больше не повторяй его, ладно? — натянуто улыбнувшись, он коснулся пальцами лица дочери и, слегка щёлкнув по носу, выпрямился. Сыльги восприняла это как команду к действию, и первая сделала шаг, парню ничего не оставалось, кроме как следовать за дочерью, которая уже вовсю делилась подробностями детсадовских будней. В ответ на это Чонгук лишь улыбнулся. Все проблемы почему-то вмиг уменьшились, а раньше нависали грозной тучей над беззаботным парнишкой. — Папа! Ты опять не слушаешь меня? — строго просила дочь, стоило парню на мгновение отвлечься. — Ты поделилась с Га Ыль игрушкой? Моя дочь и в самом деле умница, — расплывшись в широкой, обнажающей белые зубы улыбке, произнёс парень. Голос его и правда был довольным, поэтому девочка немного смягчилась, позволив отцу потрепать себя по щеке. Сыльги торопливо перебирала ногами, изредка поднимая голову вверх, чтобы посмотреть на отца. Обычно весёлый и уверенный в себе Чонгук, сейчас выглядел разбитым, хоть и старался тщательно это скрывать. Работа менеджера по закупкам не очень-то ему нравилась, но она приносила хороший доход и позволяла иногда опаздывать. Теперь же ему придётся сначала проходить стадию новичка и вливаться в коллектив, если вообще удастся найти что-то стоящее. — Папа, а давай купим мне старшего братика? Тогда тебе не будет так одиноко, вы сможете играть вместе, когда меня не будет, — девчушка говорила с такой серьёзностью, что Чонгук просто не смог сдержаться. Замерев на полушаге, он вдруг громко рассмеялся, чем сразу же привлёк внимание прохожих, а затем, подхватив малышку на руки, усадил её к себе на плечи. — Куда принцесса Сыльги хочет отправиться? — нараспев спросил он, пародируя развлекательный детский мультфильм. Вопрос о братике всё ещё волновал её. — Папа, почему ты такой? Давай купим братика! — Сыльги деланно надулась, но сразу после того, как Чон начал движение, всё время заставляя её подпрыгивать на своих плечах, улыбка на её лице расцвела сама собой. — Обязательно купим, малыш, но только не сейчас. Пока мне и тебя достаточно, — Чонгук нарочно делал большие шаги, не стирая радостных эмоций со своего лица. Куда сложнее ему было бы мириться с несправедливостью этого мира, будь он одинок, а так, у него хотя бы есть дочь, которая даже в самой трудной ситуации обязательно предложит выход, пусть и по-детски наивный.

***

Чонгук усадил дочь на мягкий чёрный диван возле окна и, пособив ей снять верхнюю одежду, взял в руки меню. Вообще-то, в кафе они выбирались не больше одного раза в месяц, да и то после долгих уговоров со стороны Намджуна, но теперь случай был исключением. Пока Чонгук заказывал у милой девушки, явно положившей на него глаз, два чая и мороженное, Сыльги нашла себе занятие по вкусу. Серьёзно нахмурив брови, она разглядывала сидящую за соседним столиком семью с сыном примерно её возраста. Мальчишка с виду был добряком, а вот о Сыльги такого не скажешь. Уделив ему несколько минут своего внимания, девочка резко сменилась в лице, а затем высунула язык, дразня незнакомца. Тот, кажется, ничуть не расстроился, а даже обрадовался вниманию к своей персоне. Впрочем, девочка быстро потеряла к нему интерес, и, когда принесли их заказ, совершенно обыденно принялась за мороженное. Чонгук заметил это, но не стал ничего говорить дочери, ведь хоть и случайно, но всё же замечал её грустный взгляд, направленный отнюдь не на мальчишку. Она с трепетом следила за тем, как заботливо вытирала его руки салфеткой мама, а после, погладив по голове, потрепала за щёку. Девочка машинально коснулась ладошкой собственного лица, а затем резко опустила голову, уже не так старательно уничтожая десерт. — Не торопись, а то простудишься, — пытаясь хоть как-то приободрить дочь, Чон заботливо коснулся её волос. Голос его был грустным, ведь, как ни старайся, ему не по силам заменить Сыльги мать. С каждым днём и месяцем он понимал это всё лучше, и от осознания становилось больнее. Девочка редко показывала это, но чем старше она становилась, тем чаще нуждалась в поддержке матери, которую сам Чон ненавидел всё сильнее и сильнее. Он злился за её беспечность и за испорченное детство Сыльги, за хладнокровность к дочери и, в конце концов, за собственное разбитое сердце. На протяжении трёх лет он заботится о Сыльги изо всех сил, уверяя себя, что Хери стала для него ненавистна лишь из-за страданий дочери, но всё же, она ведь не только малышке сердце разбила. — Дурак, — Чон медленно попивал остывающий напиток, в то время как Сыльги расправлялась с мороженным, что-то бубня себе под нос. В очередной раз она произнесла это слишком громко, да так, что сам парнишка чуть чаем не подавился. Едва приготовившись читать нотацию ей о неприемлемости подобных высказываний, Чонгук заметил, что взгляд её направлен всё на ту же семью. Вот только теперь уже мальчишка не отрывал от неё взгляда. Забавно положив голову на кулачки, он счастливо улыбался, разглядывая Сыльги, а когда его родители вдруг заявили об уходе и стали собираться, запаниковал. Вскочил на ноги и громко затопал, тыкая в дочку Чонгука пальцем. — Вот такую девочку надо, такую красивую, мама! Я без неё жить не смогу! — мальчишка едва не разревелся, в то время как его родители смущённо пожимали плечами, принося извинения. Сыльги это, похоже, нисколько не задело. Нарочно отвернувшись, она скорчила рожицу и продолжила уплетать мороженное, а когда семья покинула заведение, невольно проводила их взглядом. — Кажется, ты ему понравилась, мышонок, — Чонгук со смешком потрепал девочку по голове, вызывая раздражённое фырканье. Кому, как не ему, знать, как высокомерно его дочь переносит подобные выходки. Будучи взрослой не по годам, она своенравно относилась к наивным и, как ей казалось, глуповатым сверстникам. — Дурак, — громче повторила Сыльги, но теперь в её голосе можно было услышать горечь. Она завидовала этому «дураку».

***

К дому они добрались нескоро. Заглянули по пути в парк, чтобы покормить уток, а затем ещё и в магазин, чтобы забить холодильник продуктами. В итоге, уже ближе к семи вечера, измотанные, они подошли к дверям своей квартиры, сразу же услышав шум у соседей. Тяжело вздохнув, Чонгук достал из кармана ключи и вставил в замок, свободной рукой удерживая пакеты с продуктами. Первой в дом впустил Сыльги, которая сразу же принялась раздеваться и снимать обувь. Чон сделал шаг вперёд, чтобы последовать за ней, но замер, когда дверь соседней квартиры громко хлопнула. На площадку выбежала Химавари, в одной руке комкая пачку сигарет, а другой прикладывая к уху мобильник. Злость в её глазах блестела сквозь слёзы, а губы то и дело дрожали. — Я не вернусь, не проси. Можешь даже не пытаться присылать своих людей, всё равно не пущу, — кто бы ни был на том конце провода, он здорово потрепал девчонке нервы, поскольку выглядела она совсем раздавленной. Когда увидела застывшего на пороге Чона, резко сбросила вызов, утирая слёзы растянутой толстовкой выгоревшего жёлтого цвета. Сжав крепче в руке сигареты, она натянула привычную улыбку на лицо и подмигнула. — Привет, красавчик, — помахала рукой, направляясь к выходу из подъезда, чтобы покурить. В ответ Чонгук просто кивнул головой, но всё же, перед тем как войти, окликнул соседку по имени. — Эй, Химавари, — Чон неловко потёр затылок, а после поспешно и как-то сконфуженно продолжил, — если снова будет приставать тот упырь, позови меня, ладно? Не дождавшись ответа, Чонгук вошёл в квартиру, захлопнув за собой дверь. Быть может, тот факт, что его самоуверенная и надоедливая соседка тоже может плакать, заставил его сказать подобное? А, может, ему просто захотелось снова ей помочь, просто по-соседски...

***

— Мы купим собачку? — Чонгук устало потёр глаза, поправляя на ребёнке одеяло, пока та пыталась отвлечь его глупыми вопросами. — Нет. — А котёнка? — не унималась Сыльги, по самые глаза укутавшись в одеяло. Чонгук сидел на краешке её кровати, постоянно разминая затёкшие кости. Иногда поглядывал на стены комнаты, что в темноте сверкали маленькими флуоресцентными звёздами, которые они вдвоём вешали несколько недель назад. — Тогда рыбку? Русалочку? — девочку уже зевала, потому последние предложения выходили вялыми и тихими. Наконец, так и не дождавшись ответа от отца, она подложила маленькую ладошку под голову и закрыла глаза. Чону показалось, что дочь уснула, потому он встал с кровати, направляясь к выходу. Уже у самой двери оглянувшись, чтобы удостовериться, заметил маленькие капли слёз, что стекали по пухлым смуглым щёчкам. — Папа, а ты ведь любил маму, да? Говорят, что детей приносит аист в подарок, только когда мама и папа очень сильно друг друга любят, — Сыльги на мгновение приоткрыла глаза, в которых всё ещё блестела влага. В последнее время она всё чаще задумывалась о матери, глядя на полноценные семьи сверстников. — Да, мышонок, любил, — Чонгук ответил так тихо, насколько мог, но всё же голос его заметно дрогнул.Приблизившись к кровати дочери, он оставил на детском лбу мимолётный поцелуй: — Сладких снов, малышка. В знак одобрения Сыльги тихо засопела, позволив Чону, наконец, покинуть её комнату. Часы показывали половину десятого вечера, и, признаться честно, Чон понятия не имел, чем сейчас займётся. Он мог посмотреть фильм, но они с Сыльги только-только посмотрели две серии мультиков, так что к телевизору приближаться не особо хотелось. Решив немного освежиться, парень накинул на плечи ветровку и направился к выходу. Квартирка была небольшой, но уютной и, пожалуй, единственным минусом было отсутствие балкона, к которому так привык ещё с детства Чонгук. В доме его приёмного отца было шесть комнат в два этажа и четыре балкона. Он мог играть на любом из них, но больше всего полюбил тот, который прилегал к пустующей спальне, когда-то принадлежавшей родному сыну мужчины. Тот погиб за четыре года до прихода в семью Чонгука — наверное, поэтому, господин так холодно относился к взятому на попечение мальчишке. Так и не смог оправиться после тяжёлой потери. Набросив на голову капюшон, Чон вышел на площадку, сразу же услышав громкую музыку. Похоже, его несносная соседка решила устроить вечеринку. И, хоть время пока позволяло, особо Чона это не радовало. Теперь и не скажешь, но раньше он любил подобные сборища, и часто захаживал даже без приглашения. Веселился на всю катушку, а под утро возвращался домой. Всё равно отец не замечал его отсутствия, так что для парнишки это было своеобразным способом почувствовать себя кому-то нужным. В объятиях юной красотки или в компании пьяных друзей — уже не столь важно. Главное — не наедине с самим собой во мраке четырёх стен. — Эй, Химавари, пойдём с нами, — послышался весёлый голос из глубины соседской квартиры. Чонгук осторожно прихлопнул дверь, поскольку от сильного удара та могла сломаться или заесть, всё же это был не такой новый дом. Затем оглянулся через плечо и последовал к лестнице; в мгновение спустился к выходу из подъезда и вышел на улицу, усаживаясь на деревянную лавочку рядом. Вытянув из кармана мобильный, он разблокировал экран и по памяти набрал имя в поиске в социальной сети. Среди нескольких десятков ненужных отыскал страницу Хери и нерешительно кликнул на фото. Обновлено три дня назад. Она счастливая рядом с каким-то иностранцем, а на руке обручальное кольцо. Похоже, её совсем не волнует крохотное, и пока беззащитное существо, сейчас спокойно посапывающее в своей кровати. — Чёрт! Дура! — громко ругнулся Чонгук, замахиваясь мобильным. Он знал, что ещё долгое время не сможет себе позволить новый телефон, поэтому тут же опустил руку, закрывая вкладку браузера. — Что случилось, соседушка? Чего такой злой? — из темноты послышался знакомый голос, а уже через секунду перед ним стояла Химавари в компании парня и двух девиц. Все они лениво потягивали выпивку или курили, пьяно усмехаясь незнакомцу. Девушка без спроса потянулась к мобильному, мельком заметив там ещё незакрытое фото темноволосой красавицы. — Твоя девушка? — удивлённо спросила она, бросая на землю недокуренную сигарету и туша её подошвой кроссовка. — Отвали, — угрюмо отозвался Чонгук, одёргивая руку и скрывая мобильный в недрах кармана. Химавари скривилась, а после указала взглядом в сторону двери подъезда, возвращаясь в квартиру. Напоследок оглянулась на ссутулившегося на скамейке Чона и неуверенно предложила: — Не хочешь расслабиться? — протянула стакан с пивом, что держала в руке, и ожидающе улыбнулась. Чонгук нахмурил брови и одним движением выбил напиток из её рук, поднимаясь на ноги и отходя в сторону: — Маленькая ещё, чтобы пить, — осуждающе протянул и направился прочь. На вид ей было не больше девятнадцати, а, значит, она ещё студентка или же только закончила старшую школу. И при всём этом ведёт себя так распущено, совсем как он в те же годы. Мотнув головой, Чон поспешил отойти от подъезда, чтобы немного развеять мысли вечерней прогулкой по городу. Ему было о чём сейчас подумать.

***

Домой возвращался уже более весёлым, по крайней мере, на душе стало чуть легче. Подойдя к двери подъезда, набрал код и медленно вошёл, удивившись тишине. Впрочем, когда поднялся на свой этаж, стало всё ясно. Вечеринка закончилась и, похоже, на то были свои причины. Поэтому Химавари сидела в короткой юбке прямо на холодной бетонной лестнице и курила, даже не стирая катящиеся по щекам слёзы. От тяжёлого макияжа они были чёрными, как и почти всё её лицо сейчас. — И зачем тогда красилась, если реветь собиралась? — безобидно поддел Чон, проходя мимо. В ответ получил равнодушное «Пошёл ты» и очередной всхлип. По звуку казалось, что девушка пытается сдержаться от рыданий, но у неё плохо это выходило. — Случилось чего? — совсем не наиграно забеспокоился Чон, бегло осмотрев девушку и заметив несколько ссадин на руке и покраснение на щеке. Похоже, от пощёчины. — Ничего. Иди, куда шёл, — тихо ответила Химавари, подтягивая к подбородку колени и вновь всхлипывая. Перенёсшись на пятнадцать лет вперёд, Чонгук представил на её месте свою дочь и тихо чертыхнулся. Сделал два шага назад и вырвал сигарету из рук девчонки, затем затушил её и бросил в стоящий в углу мусоропровод. Под удивлённый, но ничуть не разозлённый взгляд уселся рядом с Химавари и выжидающе затих. Словно по команде, девушка тяжело вздохнула и опустила голову. Какое-то время она просто теребила края свободной чёрной футболки с рандомной надписью, а затем, повернувшись к парню лицом, вдруг тихо спросила: — Я красивая, да? — в узких лисьих глазах блестели слёзы, а чёрные волосы то и дело лезли на лицо. Среди нескольких прядей был запутан искусственный василёк, размером в несколько сантиметров, и Чонгуку удивительно сильно захотелось его потрогать. Протянув вперёд руку, он коснулся волос девушки, заправляя их за ухо, и попутно достал украшение, тут же поместив его в руку. — Да, и что? — спокойно ответил, со всех сторон разглядывая цветок. — Ничего, в этом всё и дело, — расстроенно ответила девушка, поднимаясь на ноги. Уже через мгновение она стояла перед Чонгуком в полный рост и привычно уверенно улыбалась. Только на этот раз её косметика была размазана по всему лицу, а на руках уже виднелись синяки. Не такая она и сильная, какой хочет казаться. — Ты ведь тоже думаешь, что я только и гожусь для постели, да? — Химавари всё ещё стояла в шаге от него, крепко сжимая кулаки. Она и не представляла, что своей истерикой помогла Чонгуку на время забыть о собственных проблемах. — Я о тебе, как о девушке, и не думал. Ты просто красивая, — беззаботно ответил он, поднимаясь на ноги. Ещё несколько секунд покрутил в руках цветок, а затем протянул его девушке, вкладывая украшение в небольшую ладонь. Под удивлённый взгляд улыбнулся и сделал несколько шагов в сторону своей квартиры. — Так и знала, что ты тот ещё ловелас, красавчик, — усмехнулась вслух девушка, стоя за его спиной, а затем скрылась за дверью своей квартиры, оставляя Чона одного на площадке. В голове парня вдруг всплыли схожие воспоминания, когда он вместе с друзьями завалился на чужую вечеринку. В тот вечер он был слишком пьян, чтобы соображать, и только на утро узнал, что едва не изнасиловал понравившуюся девчонку, которая пришла в гости вместе с парнем. Накостыляли ему тогда нехило, но вот до сегодняшнего дня как-то не приходилось задумываться, как себя чувствовала та девушка, будучи одарённой вниманием популярного, но совершенно равнодушного к ней парня.