Близость

Прошло уже несколько недель с тех пор, как мы с Лизой снова живём вместе. И уже все на свете знали о том, что мы встречаемся. Сначала об этом сообщил Кузьма в своём твиттере, а затем мы сами провели несколько совместных стримов. А позднее даже сняли влог о походе в Икею. Что может быть более домашним, я бы даже сказал «семейно-бытовым», чем вместе выбирать новую мебель? И вот мы сидим вместе на кухне за новым белым столом из Икеи, кушаем и обсуждаем (правильнее было бы, наверное, сказать осуждаем) всяких мудаков, которых мы оба знаем. — Ну, как я и говорила с самого начала, «каждый дрочит, как он хочет», так что насрать уже на него, — заключила она. — Ну да, но не могу я жить с мыслью, что у людей, занимающихся долбоебизмом, больше подписчиков, чем у меня. — Насри. Тем более, что твой контент тоже нельзя назвать качественным. Одни реакции. Вообще не понимаю, кто тебя смотрит. — Школьники. — Точнее школьницы, — заметила Лизка. — Что за наезды? У меня разновозрастная аудитория и разнополая. — Как скажешь. — Какая же ты вредная. — Зато ты полезный. Реакции снимаешь. — Да хорош. У меня ещё сериал есть. — Ну такое твой сериал. Про бесячего учёного, тупого рыцаря и капитана-извращенца? — Крутые же образы. — Ок, — она взяла телефон и демонстративно отвернулась от меня к окну. Типичная Лизка. Я взял пачку сиг и вышел на балкон, чтобы провести свой любимый вечерний перекур. Я не обижался на Лизку, ведь она просто не могла вести себя иначе. Я знал, что через свою наигранную грубость она пытается скрыть какие-то намёки на сентиментальность в своём поведении. Она словно стала заложницей собственного образа — девушки, которая пытается разрушить все на свете гендерные стереотипы, поэтому ведёт себя, как правило, максимально неженственно. И я не осуждаю её за это. Большинство людей и полюбило Лизку за её непохожесть на всех других, и я не стал исключением. Меня привлекала в ней её совершенно особенная харизма, которой я, порой, просто восхищался. Но иногда Лизка всё-таки перегибала палку, как, например, сейчас. К чему вообще была эта «ссора» на пустом месте? Каждый раз, когда случалось что-то подобное, я думал, что мне надо как-то деликатно намекнуть ей, что мне это не нравится, или, быть может, как-нибудь по-другому повлиять на неё. Как же мне это сделать? И вдруг у меня в голове само собой всплыло одно воспоминание. Мы сидим с Лизой на диване, как раз в тот день, когда помирились, и она говорит: «Когда мы жили вместе, я всегда хотела, чтобы ты пристегнул меня наручниками к кованной спинке своего трахадрона». Идея!