Французская лилия для саксонского льва

Жильбер стоял у походной кузницы и с блаженным видом вдыхал смешанный с дымком костров утренний воздух. Настрой у молодого рыцаря был самый благодушный. Сегодня утром удалось наконец уговорить Его Величество пусть не на полную поддержку армией, но хотя бы частичную. Не тому чтобы альбигойский крестовый поход сильно нуждался в королевском одобрении, но знамя Орифламмы придавало особый статус. Только что он говорил с Амори, друзья условились о том, что наследник рода Монфор уезжает вместе с отрядом королевских копейщиков под командованием Дюрана де Ойлей. А сам Жильбер должен был приехать только лишь в мае и привезти сестру на бракосочетание. Всё складывалось как нельзя лучше. Сейчас он и сам не смог бы поехать вместе с другом. Рыцарь снова вдохнул полной грудью воздух и едва не поперхнулся им, когда сзади по плечу его весьма ощутимо хлопнуло рукой в железной рукавице. Резко развернувшись к наглецу, посмевшему сделать такое, Жильбер успел наполовину вытащить меч из ножен. Однако, увидев шутника, рыцарь успокоился. - Что же снова с тобой приключилось, Денис? Опять нашёл в лесу очередного болезлого англичанина? – Денис не ответил, только лишь глянул на брата с упреком и кивнул в ту сторону, где за длинными рядами палаток, в центре лагеря располагался королевский шатёр – Я решительно не понимаю твою пантомиму, брат. - Ты думал о том, что будет когда вернется отец? – ровным тоном начал Денис. Жильбер же только улыбнулся. Конечно он об этом думал! С самого начала думал. Ничего так и не смог придумать, правда, но Денису об этом знать необязательно! - Неужели ты только-только об этом задумался? - Я ни капли не сожалею о своём решении. Просто подумал, нам ведь всем наступит мучительный конец, если он приедет и узнает! - Пф. Окстись. – отмахнулся Жильбер – Не будь таким мрачным, Денис. Это ещё не состоявшийся факт. – и именно в этот момент мимо них прошёл Шарль, ведущий под уздцы лошадь Бриана де Буагильбера. Жильбер позеленел, судорожно схватился за рукав брата и просипел – Нам всем наступит мучительный конец!!!! - Вот и я о том же говорю! Жильбер, нам нужно перенести Седрика в безопасное место. - И где мы сейчас найдем это безопасное место? – возразил Жильбер – Самое безопасное место сейчас – это Париж. Ты предлагаешь самовольно уехать туда и увезти этого болезлого? Если мы это сделаем, наш конец будет не только мучительный, но и долгий. Нужно всё рассказать матушке. Она что-нибудь придумает. В крайнем случае, сможет остудить ярость отца, когда тот обо всем узнает. Или же… - Жильбер, - перебил брата Денис – ты действительно думаешь, что матушка находится в полном неведении относительно того, кто является нашим раненным товарищем? - Я предпочел бы в гробу увидеть таких товарищей, как твой Седрик Айвенго. Или скорее отрежу себе язык, чем назову его таковым. Идём к матушке. Сейчас же, потом будет поздно. Однако дойти до шатра матери первыми они не успели. Королевский шатёр был расположен на небольшом холме, первоначально там вообще собирались небольшую крепость строить, но затем отказались от этой затеи. Палатки приближенных к королевским персонам придворных располагались на хорошенько утоптанные площади, далее находились палатки рыцарей, ещё дальше солдат и всевозможных вспомогательных мастеров, типа кузнецов, кожевников и конюшни. Это был настоящий палаточный городок с улицами, тупиками и перекрестками. Наполненный звоном кузнечных молотков, лошадиным ржанием, многоголосным гомоном людских глоток и бряцаньем оружия. Дорожка от кузнеца была прямая, точно стрела Робин Гуда и выходила точнехонько на холм с королевским временным жилищем. С дороги просматривался и шатёр мадам Аими. И оба брата прекрасно могли видеть, как их отец спускается с холма. - Поздно. – разочаровался Жильбер – Ладно, идём. Отец до завтра точно не выйдет оттуда, так что у нас есть день, вечер и ночь решить, куда спрятать твоего болезлого. Бриан де Буагильбер торопился попасть в лагерь короля Филиппа. Важные новости, которые он вез, но ещё больше, папский легат, с которым они вместе ехали, были весьма весомой причиной торопиться изо всех сил. Тем более, что ему и так пришлось задержаться в Перудже дольше, чем он рассчитывал, почти две недели вместо пары дней. По приезду в лагерь, он отправился к королю, велев Шарлю позаботиться о захромавшем коне. Король принял Бриана сразу, отослав всех рыцарей и придворных дам. Двое мужчин устроились у небольшой жаровни, бывшей одновременно и источником света, и источником тепла. Королевский паж поднес им по кубку горячего вина со специями, после чего удалился. - Итак, мой добрый соратник и друг? – нетерпеливо подтолкнул король разговор. - Государь, папский легат уже здесь. Папа Иннокентий низложил теперь уже бывшего короля Иоанна. И он согласен с тем, чтобы как можно скорее Франция высадила войска на берегах Англии. Он призывает Ваше Величество к Крестовому походу на Британию. Однако, папа достаточно хитёр и дал Иоанну возможность исправить положение. - И каким же образом? - До 1 июня этого года Иоанн должен принести покаяние папскому престолу. – Филипп выругался, поднялся на ноги, принимаясь нервно расхаживать вокруг жаровни. - Это невыносимо! – воскликнул он через какое-то время – Иннокентий всегда останавливается на половине пути! Неужели он не понимает, что ослабление английской короны приведёт к ослаблению германского императора! Джон ближайший союзник Оттона, не станет Джона Английского, не станет союза Римской империи и Британии! – Бриан терпеливо ждал, пока иссякнет возмущение сюзерена, затем кивнул на вышитый гобелен, на котором изображалась карта Европы. - Государь, папа боится монаршего влияния любой державы. Он ревностно охраняет звание самого влиятельного человека христианского мира. И да, ему невыгоден союз Оттона и Джона, но ещё больше ему невыгодна сильная Франция, Франция, способная влиять на судьбы Европы и даже папства. - О да, конечно. И тем не менее, он желает развязать между островом и континентом новый виток войны! – с горечью обронил Филипп, усаживаясь обратно – Эта старая церковная крыса настолько привык решать вопросы чужой кровью, что по-другому даже не хочет рассматривать проблему! - Государь, нужно немедля действовать. Сейчас конец марта, необходимо созвать ассамблею знати и там спешно решать вопрос о высадке наших войск в Англии. - Я знаю. Моя давняя мечта, высадиться на английском побережье, как когда-то это сделал Вильгельм Ублюдок. - Битвы при Гастингсе будет недостаточно. – предупредил Бриан – Против нас достаточно сильных баронов. - Но нас в Англии и поддерживают многие достаточно прославленные сановники. – возразил король – К тому же, династия Плантагенет почти вся выродилась на Ричарде, упокой Господь его душу. Мы дождемся, когда папский легат сообщит новость самому Иоанну. Мы вернёмся в Париж, оттуда в Суассон, соберём совет. Дофин останется здесь, он закончит завоевание Нормандии. - Государь, - подумав немного, заговорил Бриан – Вы уверены в том, что граф Ферран, один из союзников Иоанна, не начнет наступление здесь? Его войска стоят на границе и в любой момент могут пойти в атаку. Насколько разумно сейчас тратить время на поездку в Париж, затем в Суассон? Король задумался, чуть постукивая коротко стриженными ногтями по краю своего кубка. Можно, конечно, временно махнуть рукой на фландрийца, но если тот и впрямь начнёт войну с Францией, проблем потом не оберешься. Лучше всего было бы усмирить предателя – Феррана, однако терять время и упускать Англию нет никакого желания. - Идите к супруге, друг мой. Я обещал мадам Аими, что после приезда папского легата, дам ей возможность некоторое время без помех насладиться вашим обществом, боюсь, я пока не в силах исполнить своё слово. Идите, передохните с дороги и успокойте нашу красавицу. Вечером жду на военном совете, Бриан. А на счёт королевы, передай даме своего сердца, что королева больше не станет чинить ей вред. – услышав последнее, Бриан нахмурился. - Государь, я оставил супругу полностью уверенный в том, что никто не причинит ей обид… - Успокойся, мадам Аими заслуживает лично моей признательности. А королева… Впрочем, спроси всё сам у жены. Уверен, тебе она расскажет больше, чем мне. – после этих слов Бриан заторопился уйти. От короля все равно многого не узнать, да и глупо требовать ответа в женских делах у венценосного Филиппа. Его Величество грустно улыбнулся вслед своему верному сподвижнику – Иногда, мне хочется уметь любить, как этот бывший магистр Тампля. Но моей возлюбленной является сама Франция и она не всегда отвечает мне взаимностью. Бриан де Буагильбер в считанные минуты преодолел расстояние до шатра, где лакомились завтраком его любимая с подругой. Клодина же Ойлей только начала рассказывать о том, как давеча в королевском окружении почти вышел скандал из-за некой девицы, одаривавшей своим вниманием сразу двух рыцарей, как полог был поднят резким движением мужской руки. От неожиданности обе женщины вскрикнули, вскакивая со своих мест. - Не пугайтесь, дамы, – поспешил успокоить их Бриан – Это всего лишь я. - Ну, я пойду. – неловко пробормотала Клодина, старательно отводя взгляд от подруги, повисшей у мужа на шее – Завтра Дюран уезжает с де Монфор… - А Жильбер? – тут же заинтересовался Бриан, прижимая к груди голову Ревекки. Клодина неопределённо повела плечами. - Он приедет позже. Кстати, Ревекка пригласила меня погостить в вашем замке, близ Бордо. - Он в полном твоем распоряжении, правда мы сами сможем приехать не раньше мая. – при этих словах, Ревекка чуть отстранилась и вопросительно взглянула на Бриана – Прости, небо моё, придется подождать до мая-июня. - Ты только что сказал, что в мае будешь свободен и мы поедем в провинцию! – возмутилась Ревекка. Клодина бочком протиснулись мимо супругов и тихонько выскользнула из шатра. Бриан проводил её взглядом, после чего повернулся к Ревекке. - Сокровище моё, больше всего на свете я хочу уехать вместе с тобой в тихое место, где никто и никогда не слышал обо всех этих интригах и войнах. Но пока это невозможно. Давай я хотя бы искупаюсь и всё тебе расскажу. А ты расскажешь мне, как дети и что это за слухи о тебе и королеве. - Ладно, я подожду твоих объяснений. Что касается слухов, я думала, ты спросишь, что это за слухи обо мне и короле. – отстранилась Ревекка от мужа, Бриан поймал её ладонь, удерживая в своей руке. - Во-первых, я доверяю тебе, хотя меня и злит, когда рядом с твоим именем называют чужое мужское имя. А во-вторых, сокровище моё, я слишком хорошо знаю Филиппа. Он никогда не пойдёт на адюльтер с замужней женщиной, в отличии от бывшего короля Иоанна. - Бывшего? – прищурилась Ревекка, Бриан поцеловал ладонь любимой. - Я ведь не просто так ездил в Перуджи, Ревекка, хотя видит бог, каждый раз разлука с тобой мучительна. Идём, я соскучился по тебе и хочу побыстрее привести себя в порядок, чтобы меня от тебя ничего до вечера не отвлекало. - А что будет вечером? – тут же спросила женщина, за что получила ласковый поцелуй. - А вечером будет военный совет. Ревекка кивнула, соглашаясь. Всё-таки в мужья ей достался самый беспокойный и неугомонный мужчина на свете. Впрочем, он был её выбором и она никогда об этом не жалела, даже во время ссор. Судьба, есть судьба, думала в такие моменты женщина. Самое главное, что он сейчас рядом, а не за тысячу лье. Одна лишь проблема, раненный Седрик. Эти несколько дней были, пожалуй, самыми счастливыми днями в жизни Седрика Айвенго. И плевать на боль от ран и язвительные реплики Жильбера, самое главное, он мог каждодневно лицезреть самую красивую девушку на свете. И пусть он знал о том, что она помолвлена с другим рыцарем, всё же её улыбки доставались ему. Марион выросла в настоящую красавицу, правда, характер у неё был более жесткий, чем у многих знакомых Седрику леди, однако, наверное, так и должно было быть. Как он понял, Мари всегда разрешалось отцом всё, однако, эта вседозволенность не сделала её жестокой или себялюбивой. К тому же девушка получила отличное воспитание и образование, как выяснилось, барон денег на грамотность детей вообще не жалел. Вот и сейчас, Мари вслух читала ему очередную балладу, читала без запинок, выразительно, мимикой и жестами передавая диалоги персонажей. Седрик глаз не мог отвести от этого подвижного выразительного личика. Чувства, зародившиеся в юноше ещё в далеком детстве, пусть и были полустёрты временем и расстоянием, но теперь, вблизи объекта почитания, начали просыпаться снова. И он не мог не чувствовать этого, поначалу это была радость, когда в первый день своего появления в лагере французов, он увидел Мари. Конечно же, он обрадовался ей, ведь у него сохранились самые светлые воспоминания о дочери Бриана де Буагильбер! Но постепенно, час за часом их возобновленного знакомства, он всё больше понимал, что детская влюблённость не прошла, она жила в его сердце, в его памяти, под ворохом других событий и действий его жизни, свернувшись точно маленький зверёк в спячке. И с годами это чувство окрепло, выросло в нечто большее. И осторожные прикосновения девушки, её тёплые взгляды, ласковые слова, только подпитывали сердечную склонность молодого рыцаря. И неважно, чья она дочь, Седрик был уверен, что смог бы переупрямить Бриана де Буагильбера, неважно, что она помолвлена с другим, с ним разговор был бы вообще коротким, но Марион смотрела на него, Седрика, как на друга детства, товарища по детским играм. И всё чаще рыцарь спрашивал себя, не было ли лучшей участью для него погибнуть до того, как Денис нашёл его в лесу? - Ты слушаешь, что я читаю? – недовольно спросила Мари, Седрик вздрогнул. Он настолько сильно ушёл в собственные мысли, что не обратил внимания на то, что девушка более не смотрит в книгу. - Конечно. – поспешил он уверить читательницу – Я могу повторить слово в слово всё, что ты прочла. - Вот как? – Марион довольно небрежно захлопнула дорогой и редкий сборник баллад, заложив страницу, где читала шёлковой закладкой – Тогда, будь настолько любезен, повтори мне последние две строки. – Седрик прикрыл глаза, выполнить просьбу девушки, которая занимала его мысли последние пару дней, было невозможно. - Может не надо, Мари? – жалобно спросил рыцарь, Марион торжествующе ткнула в него пальцем. - Ага, я так и знала, что совершенно зря надрываю горло! – он улыбнулся, так и продолжая держать глаза закрытыми. Марион озабоченно оглядела своего пациента – Что случилось, Седрик? Ты в последнее время очень мрачный, хотя идёшь на поправку. Тебя что-то беспокоит? Или ты думаешь о том, как восприняли твоё исчезновение в лагере англичан. – об этом он не думал, точнее, думал только в первый день ранения. Тогда он мучительно соображал, как отнесутся к провалу его миссии в английском лагере. Потом понял, что скорее всего его сочтут убитым и даже не будут искать или мстить, и перестал об этом думать. Не настолько он важный для короля Иоанна, так и не простившего роду саксонских танов из Роттервуда, их верности покойному Ричарду Плантагенету. Правда, когда придёт время возвращаться обратно, ему всё же придётся объясниться, но и это уже почти не волновало молодого человека. Если решат, что он совершил предательство тем, что не стал гордо отказываться от помощи рода Буагильберов, что ж, так тому и быть. Он готов любое пятно на имени своей семьи смыть кровью, своей или чужой. Марион с тревогой наблюдала за тем, как он хмурится. С Седриком явно что-то происходило, что-то в нём надламывалось, и девушка не знала, чем помочь. Спросить совета было не у кого. Мамочка, да Мари заметила чьи плащом оказалась укрыта в первое утро дежурства у постели раненного, ни разу не обмолвилась о том, что знает кто её пациент, ни слово не сказала на постоянные отлучки. Таким образом, она дала дочери понять, что принимает ситуацию, но позволяет им самим из неё выбраться, так что и советоваться с ней не стоило. Возможно, стоит расспросить его на свой страх и риск, возможно, следует хотя бы попробовать выпытать что гложет рыцаря. Папочка ведь всегда делится с мамой всеми своими переживаниями и тайнами. Мари с детства уяснила, что женщина это не только хранитель собственных мыслей и страхов, но и мыслей мужчины, который рядом. Правда, Седрик не был её супругом, но разве давнее знакомство и положение врач-пациент, не даёт ей такого права? - Седрик, может быть, ты тоскуешь по родным? – осторожно приступила к расспросам Мари – Если хочешь, ты ведь можешь и написать им… «О Пресвятая Богородица! А если он писать не умеет? – вдруг пришло на ум девушке, которая аж дыхание затаила, предчувствуя резкий ответ. Мужчины ведь не любят показывать свои слабости или пробелы в знаниях, вон вчера Жильбер орал на Астора, когда тот задал ему загадку и Жиль не смог ответить. А что если и Седрик сейчас рассердится? – Ну вот кто меня за язык тянул…» - мысленно простонала девушка, когда Седрик с удивлением глянул на неё. - Мари, всё хорошо. Письмо я отправил с гонцом Дениса ещё три дня назад, не волнуйся. Я счастлив, что здесь, а не лежу в канаве и меня даже похоронить некому. И очень рад, что встретил старых знакомых. А уж то, что моим врачом стала самая красивая девица Европы и вовсе молчу, мне можно только завидовать. - Перестань. – слегка покраснела Мари, но всё же доверительно наклонилась к нему ближе – Я ведь вижу, что ты чем-то озабочен. Ну, расскажи своей подруге, что не так? Не томи меня. - Ты всегда была такой настырной. – улыбнулся Седрик – Я просто думаю о потерянных возможностях и упущенных шансах. - О. – протянула Марион, чуть отстраняясь от рыцаря – Прости, я как-то не подумала, у тебя ведь наверное уже супруга есть. Ну или наречённая. Но ты ведь и ей послал весточку, верно? – Седрик покачал головой, поражаясь абсурдности происходящего. Они сейчас с Мари действительно обсуждают какую-то мифическую девицу? Мари же расценила этот жест по-своему – Ты не предупредил её? Она же волнуется, Седрик! - Она не может волноваться, Мари. - С чего ты взял, Седрик Айвенго?! – проявила женскую солидарность девушка – Почему вы мужчины считаете, что мы, женщины, не волнуемся за вас?! Тем более, если любим! А я уверена, что она любит тебя, потому что тебя невозможно не любить. Если она не волнуется, значит она труп, прости если задела твою душевную рану! – Седрик расхохотался – Что я такого сказала? - Ох, Мари! Единственная девушка с которой я обручился, это была ты. В Париже, 12 лет назад. Помниться, когда твой отец узнал об этом, он едва не выпорол меня. – Мари тоже улыбнулась вспомнив, как бушевал в тот вечер папочка, а мамочка долго потом шутила над ним – Нет, мне как-то не довелось больше ни с кем обручиться. Скажем так, ты пленила моё сердце ещё тогда и я решил держать слово, данное тебе. – а вот это уже было почти признание. И если бы Марион не смутилась, она бы заметила и каким серьёзным стал его взгляд, несмотря на улыбку, и как внимательно Седрик смотрит на неё. - Это было понарошку. – слабо запротестовала девушка, стараясь не смотреть ему в лицо. А она ведь тогда свято верила в те слова, что они дали друг другу. И ещё несколько лет преданно ждала своего рыцаря – И мы были детьми. - Ты права. - согласился Седрик и с невольной горечью закончил мысль - Наверное, ты забыла об этом на следующей день, после нашего отъезда. Прости, что смутил тебя этими воспоминаниями. - А ты помнил? - от волнения аж дыхание перехватило и вопрос прозвучал тихо, очень тихо. Седрик кивнул - И разве ты не нашёл ещё ту, единственную? – Седрик отвёл взгляд в сторону. - Нашел, почему же. Только она уже несвободна. – Мари прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать вопрос, но Седрик озвучил всё и сам – Марион, насколько это бесчестно любить чужую невесту? - Настолько же бесчестно, как и чужой невесте засматриваться на этого рыцаря. – выпалила девушка и зажмурилась, мысленно проклиная собственный язык. Седрик мгновенно перевел взгляд от стены палатки, которую прилежно рассматривал последнюю минуту, на Марион. Та сидела ни жива, ни мертва, понимая, что не просто сболтнула лишнего, а практически выдала себя с головой. - А если этот рыцарь заберёт чужую невесту и сделает её своей женой? - Тогда отец той девушки вместе с женихом оторвут этому рыцарю руки и ноги. – честно призналась Мари, Седрик протянул руку и осторожно сжал безвольно лежащую на книге ладонь девушки – Папочка этого не переживёт, Седрик. - Согласен, неправильно забирать чужую невесту, не спросив даже благословения её родителей. Прости, считай, что этого разговора не было. - А вот это настоящее бесчестие, Седрик. Говорить, что любишь, получить взаимное признание, а затем сказать, чтобы забыла и не помнила. Точно ничего и не произошло. Вот это подло. Хорошо, забыла так забыла. Отдыхай, набирайся сил. - Марион решительно поднялась, намереваясь покинуть палатку, Седрик же, уязвленный и её отповедью, и её торопливым уходом, нервно спросил: - Куда ты? - Пожалуй, - остановилась Марион де Буагильбер – мне стоит пойти к своему жениху, раз уж так получилось. - Не надо. – Седрик тяжело вздохнул – Не ходи к нему. Мари, что мне сделать? – и только юная мадмуазель собралась сказать, что ему следует сделать, как полог, прикрывающий вход в палатку, был отброшен в сторону. Жильбер и Денис прошли внутрь, по дороге развернули Мари обратно к скамейке, на которой она до этого сидела. - Если ты собралась к матушке, то можешь уже туда не торопиться. – пояснил старший брат – Отец здесь, в лагере, он уже вернулся из королевского шатра, и лучше наших родителей сейчас не беспокоить. – если Жильбер и рассчитывал на бурную реакцию, то сильно просчитался. Ни Мари, ни Седрик не придали этой новости большого значения. - Ну и что же? Я собиралась к Амори. – пожала плечами Марион – Мы в любом случае должны были встретиться с ним сегодня, я подумала, что будет лучше, если я приду пораньше. - К Амори тоже можешь не ходить. – предупредил Денис, Марион вопросительно глянула на братьев. Вопреки всем тревожным ожиданиям, весть о возвращении отца не вызвало в ней ровным счётом никаких эмоций. На данный момент у неё были мысли более тяжёлые. - И почему же? - Он возвращается в Окситанию вместе с нашим дружочком Дюраном де Ойлей. Мы с тобой туда едем в конце весны, и там в присутствии наших и его родителей вы сочетаетесь браком. – Марион невольно отступила на шаг назад, бросила быстрый и беспокойный взгляд на Седрика, который так сильно сжал зубы, что в тишине палатки послышался отчётливый зубовой скрежет – Не ломай себе зубы. - бросил ему Жильбер, разваливаясь на подушках у жаровни – Итак, дети мои, куда мы спрячем Седрика? - Обратно в лес. – предложил Седрик, не отрывая взгляда от лица Мари, та отмахнулась. - Ни в коем случае. Мы просто перенесём его в палатку Амори, когда тот уедет. – братья переглянулись. В принципе это было достойное решение их общей проблемы, и, пожалуй, стоило прислушаться к словам сестры – Я всё же навещу Амори, Жиль. Ты сможешь сопроводить меня? - Конечно, Мари. Денис, Седрик. – Жильбер отвесил брату и саксонцу шутливый поклон, после чего подхватил под руку сестру. Седрик дёрнулся было встать, но боль в ране заставила молодого рыцаря вернуться в лежачее состояние. Он верил невидящий взгляд в потолок, вслушиваясь в удаляющиеся шаги Марион. Денис, мимо которого не прошла эта сцена, присел на скамейку, возле раненого. Несколько минут они оба молчали, Денис отрешённо думал о жизни и превратностях судьбы, Седрик же размышлял над ситуацией с Мари, да и мысль о том, что девушка упорхнула на свидание к другому, пусть даже и под бдительным приглядом старшего брата, веселья не добавляло. - Денис, - наконец тяжело вздохнул Седрик – Я влюблен в твою сестру. - Тоже мне новость. – незло усмехнулся тамплиер – Можно подумать, мы этого не заметили. – Седрик потрясённо молчал. Он-то мучился сомнениями, говорить или нет другу о своих чувствах и запретной любви, а все, оказывается, и так всё поняли. Он с недоумением смотрел на приятеля, который чуть заметно посмеивался – А по-твоему, почему так бесится Жильбер? У него были свои планы на брак Марион и Амори. Ну отчего же ты так удивлён, друг мой? Ваши вздохи тайком, переглядывания и смущение не заметить мог только слепец, а в семье барона де Буагильбера таковых нет. Даже Астор уже успел поспорить на пять золотых о том, как долго вы будете держать свои чувства «в тайне» друг от друга. Ты уже поведал Мари о том, что у тебя на сердце? – Седрик потрясённо кивнул, Денис меланхолично резюмировал – Тогда Жильбер выиграл. А Мари ответила тебе взаимностью? – глаза у Седрика уже не могли быть больше того, размера, до которого дошли, но всё же ему удалось выразить самую последнюю степень удивления – А, ну тогда выиграл я. Жильбер и Астор считали, что Мари признается только лет через пять или на смертном одре. Уж очень она упрямая. - Денис… - ошарашено пробормотал Седрик – какого дьявола?! Ладно Жильбер, но Астор ещё совсем ребёнок, а ты… Ты тоже ставил на пари? - Разумеется. – Денис закинул ногу на ногу, опёрся подбородком на кулак. И всё с таким спокойным видом, что Седрику впервые захотелось его треснуть чем-нибудь – Когда же ещё у меня будет возможность утереть нос Жильберу? - Клянусь Пречистой Девой, когда я смогу твердо держать оружие в руках, Денис, я вызову тебя на поединок. – выдохнул англичанин, француз покачал головой. - Боюсь, дружище, я не смогу принять твой вызов. Устав моего ордена мне это воспрещает. Но мы можем сойтись в дружеском поединке, не насмерть. Так, что же у вас с Мари случилось, что наша красавица царственно разгневалась? – Седрик закрыл глаза и обречённым голосом спросил: - Денис, неужели и впрямь так сильно со стороны бросались в глаза наши чувства? - Ну хорошо, я бы и не заметил твою tenera affectio (нежную привязанность) к моей сестре, если бы Жильбер еt factus est affectus voyeur tuae (не стал соглядатаем ваших чувств). - Денис, друг мой, прекрати сорить латынью, ты ведь не в одной из прецепторий ордена. – строго приказал Седрик, Денис закатил глаза, пробормотав: - O, inscius! (О, невежда!) Как скажешь, но я, право же, не понимаю твой гнев. Ты злишься на меня за то, что мы заметили твои чувства к нашей сестре, которая, кстати говоря, помолвлена с другим? Или же ты злишься на себя, так как, наверняка сказал Мари чего-то такого, что ей решительно не понравилось и посему наша юная кокетка отправилась в неизвестном направлении, предположительно к своему законному жениху? - Я попросил её забыть этот разговор. – признался Седрик, Денис удивился. Вот уж не думал будущий рыцарь креста, что его товарищ по детским играм настолько глуп. Надо же, сказать такое девушке? - Прости, я правильно понял, ты признался ей в своих чувствах, она приняла и разделила их, а затем ты просто сказал, что она может забыть обо всём этом, точно не было между вами никаких разговоров? – на всякий случай переспросил Денис, Седрик потерянно кивнул – О! – только и смог протянуть Денис – Друг мой, ты уверен, что не ударился головой сильнее, чем я предполагал, и у тебя не горячка с бредом? - Да, я знаю, что поступил подло и трусливо. Мари так и сказала, что это бесчестно. Но посуди сам, что я могу сделать, если она обручена с другим? Ваш отец, господин Бриан точно не обрадуется тому, что мы с Мари сбежим в Англию. Я, конечно, могу вызвать на поединок этого Монфора, а там будь, что будет, но ведь это не смягчит решение вашего отца. А Жильбер… - Я тебе сейчас одну тайну открою, - перебил Седрика Денис – Амори больше полугода осаждал суровую крепость по имени Бриан де Буагильбер. Он больше полугода ходил за отцом как привязанный, семь раз присылал сватов, устраивал турниры в честь Мари, уговаривал отца, своего и нашего, один раз даже чуть не вызвал на поединок одного из воздыхателей Марион, пел серенады под окном, голос у него, кстати, преотвратительный. И в конце концов, отец сдался и согласился на этот брак. - И к чему ты клонишь? К тому, что преграды делают чувства дороже? - Нет, глупый англичанин. – снисходительно ответил тамплиер – Я клоню к тому, что ничто не может быть серьёзной преградой в любви. Только смерть. – Седрик несколько минут обдумывал слова Дениса, затем с подозрением глянул на него. - Я не могу понять, откуда ТЫ, это всё знаешь? Ты ведь тамплиер! Храмовник! - Брат мой во Христе, если ты обратил внимание, я ношу не белую тунику, а чёрную. Срок моего пребывания в ордене шесть лет, год из этого срока почти прошёл. Это мой обет, который я дал своей невесте в прошлом году. - У тебя есть невеста? – поразился Седрик, Денис не поленился встать и дойти до своего походного сундучка, чтобы достать небольшой портрет маленькой девочки, который он и показал другу. - Да, это моя малышка Изабель. Ей сейчас всего восемь лет, но я знаю её с тех пор, как ей минуло четыре года. Очаровательная девочка, любопытная, живая, непоседливая. Она очень огорчилась, когда нас обручили и сказали, что ждать нам придётся до бракосочетания около шести лет. Изабель решила, что я полюблю другую за это время, и я дал ей слово, что дождусь её взросления, находясь в ордене Сионского Храма. - Удивительно. – наконец вымолвил наконец Седрик Айвенго – Что же ты раньше не говорил об этом? - Но ведь ты меня об этом и не спрашивал. Так что, как видишь, любой брак, это ожидание и преодоление препятствий. Подумай на этим, я же, с твоего позволения, пойду прилягу. Вечером скорее всего будет военный совет, раз отец привёз папского легата, и я, как представитель ордена храмовников, обязан быть там. - Конечно, поспи. Седрик вернул Денису портрет будущей мадам де Буагильбер, который храмовник бережно обернул бархатной тряпицей и убрал обратно в сундук. После чего второй сын Бриана и Ревекки разделся и забрался под одеяло на своей походной кровати. Седрик продолжал обескураженно смотреть на него даже тогда, когда дыхание молодого тамплиера выровнялось и стало тихим. День летел стремительно. В большом лагере армии короля Франции за эти двенадцать часов успело произойти множество событий. Прибыло несколько разъездов, вернулись парочка лазутчиков, повар недосолил еду в общем походном котле, один из рыцарей Его Величества попросил руки дочери другого рыцаря, было даже несколько драк. День начал подходить к концу. Солнце ещё светило и согревало, однако свежий ветерок со стороны побережья с легким привкусом соли и мороза, уже начал веять над землёй, тонко намекая о приближении вечера. Сине-чёрный шатёр над которым развевалось красное полотнище с изображением летящего ворона с черепом в когтях, был тих. Верный Абдалла вместе со своим старинным приятелем Аметом, сидели неподалёку от входа в шатёр, зорко поглядывая по сторонам и заворачивая всех любопытных в противоположную сторону. Ибо за десятилетия службы оба сарацины прекрасно уяснили для себя, что после долгой разлуки со своей черноокой красавицей их господин ничего так страстно не желает, как восполнить дни без её внимания. Впрочем, время сладких поцелуев и нежной ласки уже прошло. Бриан торопливо одевался, Ревекка расслабленно лежала под тонким покрывалом и, полузакрыв глаза, наблюдала за мужем, которому юный Шарль помогал прикрепить бармицу к кольчуге, после чего был отослан. Оруженосец поклонился и оставил супругов одних. Бриан же продолжил одеваться, теперь был черёд надеть поверх кольчуги чёрную мантию с вышитым на плече красным крестом. - Любимая, может ты хочешь искупаться? – искоса глянув на жену, спросил мужчина, Ревекка слабо улыбнулась – Или может ты проголодалась? Позвать твоих прислужниц? - Чуть позже. Зачем тебе кольчуга, Бриан? У вас ведь совет, а не поединок на ристалище или бой. - Затем, сокровище моё, что иногда на подобных сборищах вспыхивают ссоры, а особо отчаянные рубаки хватаются за мечи. Ты ведь хочешь, чтобы твой возлюбленный супруг вернулся из королевского шатра по возможности целым и невредимым? - Конечно хочу. – рассмеялась женщина, она села на постели, удерживая на груди покрывало. Бриана точно магнитом потянуло к ней, ласково зарывшись ладонью в локоны жены, мужчина почти невесомо поцеловал смуглое плечо. - Я постараюсь вернуться, как можно быстрее. – пробормотал он, прокладывая дорожку поцелуев по нежной женской коже от плеча до подбородка – И буду очень раздосадован, если обнаружу, что моя Ревекка спит. - Я дождусь тебя. Потому что мне нужно сказать тебе одну очень важную новость. - Почему же не сказала за целый день? – напрягся Бриан, присаживаясь на край постели. Ревекка легкомысленно пожала плечами, пригладила пальчиками слегка растрёпанные волосы мужа, поправила воротник мантии. - Потому что ты мне не дал возможность связно мыслить и говорить. – Бриан взял в руки её ладошки, серьёзно глядя в глаза жены. - Любовь моя, этот разговор связан с чем? Это что-то серьёзное? - Узнаешь, когда вернёшься. – лукаво улыбаясь, елейным голоском отозвалась Ревекка. Бриан выругался – Бриан! – укорила его супруга. - Ты невыносима, наказание Господне! Скажи хотя бы о чём ты будешь говорить? Что-то с детьми? Или может кто-то посмел сказать в твоём присутствии не самый галантный комплимент? Или кто-то угрожал? Тебе? Детям? - Иди к королю, дорогой. У вас военный совет. - Ревекка, я сейчас вообще никуда не пойду! – вспылил было Бриан, но пальцы жены вырвались из хватки его рук и накрыли его губы. - Шшшш, терпение есть добродетель, Бриан. – она поддалась ближе, обвив руками его шею и целуя в лоб, глаза, щёки – Обожаю, когда ты такой сердитый и серьёзный. - Если ты и дальше будешь недоговаривать, то у меня остановится сердце и я стану мёртвым и холодным. - Типун тебе на язык. – нахмурилась Ревекка, Бриан тяжело вздохнул. - Ещё и это? Сокровище моё, я приду сразу после совета, дождись меня в любом случае, иначе я буду тебя будить. - Хорошо, как пожелает господин моего сердца. – рыцарь напоследок поцеловал самые любимые губы на свете – Люблю тебя. – шепнула она, Бриан чуть улыбнулся, вдыхая её запах. - Это я люблю тебя, сокровище моё, потому что до сих пор терплю твой несносный характер. – конец фразы Бриан проворчал, щёлкнул пальцами по кончику носа жены и ушёл. Однако путь его лежал не в королевский шатёр. Точнее, совет должен был начаться сразу после заката и Бриан решил сначала проведать сыновей, да и красавица-дочь, его маленькая папина принцесса, тоже наверняка соскучились по отцу. Собрат ордена сионского Храма не смог сдержать тёплой улыбки при воспоминании о дочери, самое его любимое дитя. Повзрослев, Марион стала больше походить на мать, напоминая отцу каждой чёрточкой прелестного юного личика его любимую Ревекку. И это добавляло нежности к ней. Бриан де Буагильбер кивнул Амету, чтобы тот следовал за ним. Брать оруженосцев на совет не стоит, они оба ещё неоперившиеся юнцы, а совет обещал пройти весьма эмоционально, так что лучше всего взять с собой проверенного и опытного в боях сарацина. - Мой господин оставляет луноликую? – напрямую спросил Амет, когда они двинулись прочь от шатров знати. - Мы проведаем Жильбера и Дениса. Заодно спросим где Марион. Амет, в моё отсутствие ничего необычного или странного не происходило с твоей госпожой? - Луноликая редко покидала свой шатёр. Единственной постоянной гостьей и собеседницей госпожи была лишь бывшая жемчужина Иерусалима. Даже французская лилия иудейского цветка редко навещала мать. – а вот это и впрямь странно. И совершенно непохоже на Марион. - А какова причина, ты не знаешь? - Лишь Аллах может поведать все причины бытия. – но тебе он не скажет, ибо ты христианин, перевёл Бриан для себя конец фразы. Что ж, видимо, что-то и впрямь произошло. Бриан лишь надеялся, что Амори де Монфор не успел жениться на его принцессе за время поездки в папский дворец. «Да нет, - сердито думал храмовник, торопливо шагая вместе с сарацином по узким улочкам палаточного лагеря – вряд ли. Амори не посмеет, Ревекка запретит, а Мари… Ох уж, этот непоседливый чертёнок! А может просто на свидания бегала? Да пусть даже и так, почему свидания не в присутствии матери? Почему она так редко вообще приходила в шатёр, в котором, по идеи, они обе должны были безвылазно жить до моего приезда? Не могла же королева так задерживать моего ангелочка? Или могла? Нет, вряд ли, скорее всего у них были свидания с Амори. – и он морщился от отвращения, представляя себе, как долговязый де Монфор целует ручку его девочки, смотрит ей в глаза, лепечет о своих чувствах – Убил бы! Вот прямо взял бы меч и на месте распорол ему брюхо, отрезал голову, руки, ноги… - Бриан замедляет шаг и делает глубокий вздох – Успокойся, они обручены. Скоро он будет встречать твою принцессу у алтаря и давать клятвы. О, небо, я что, для этого идиота растил своего ребёнка? Холил, лелеял? Читал сказки, катал на своей шее, покупал игрушки и сладости? Чтобы потом она выросла и вышла замуж за Амори. Нет, он, конечно, отважный рыцарь, преданный друг, замечательный полководец, особенно если им хорошо руководить, но… я эти щёчки и носик ещё она была малышкой, целовал, а через пару месяцев другой будет их целовать…». За всеми этими мыслями он и не заметил, как подошёл к шатру сыновей. Не обратил он внимания на трёх (ТРЁХ?) оруженосцев, которые от неожиданности и испуга замерли на месте. И отбросив нетерпеливо полог шатра, Бриан ступил внутрь, в тёплое освещённое пространство. И первое, что он увидел, это его светлый ангелок, перевязывающий раны… - Какого дьявола здесь делает отродье Айвенго!?