Французская лилия для саксонского льва

Седрику не повезло с самого начала его опасного предприятия. Когда четыре дня назад он вызвался разведать вражеский лагерь, он и представить себе не мог, что попадёт в такой переплёт! Нет, поначалу всё было вроде как нормально, не считая того, что у него захромала лошадь через десять лье от Каэна, где стояла армия Иоанна Плантагенета, вошедшего в историю, как Безземельного. Найти кузница здесь, на узкой полосе в несколько десятков километров, пока ещё принадлежащей англичанам нормандской земли, было задачей из разряда фантастических. Пришлось идти пешком до ближайшей французской деревушки, там под косыми, хмурыми взглядами немногочисленных горожан дождаться, когда кузнец переподкуёт животину, и двигаться дальше. По правде сказать, молодой наследник Роттервуда до последнего ждал удара в спину. Но вот до самого лагеря дойти не удалось, несмотря на все предосторожности, перейдя вместе со своим верным оруженосцем мелководную речушку, они попали в засаду. Верные скакуны вынесли обоих молодых мужчин в более или менее безопасное место, но сам Седрик получил серьезное ранение, скакун Томаса так же оказался ранен и вскоре просто рухнул под седоком, бедолага оруженосец едва успел отпрыгнуть в сторону, иначе его просто придавило. Да и Томас получил несколько лёгких, но весь обильно кровоточащих ран. После недолгого совещания они решили вернуться, тем более, что их ждали, но выбраться из небольшого оврага, куда их занесла судьба и война, не смогли. Ибо лес тщательно обследовала французские солдаты. Сутки рыцарь Седрик Айвенго ещё держался, но к вечеру его начало лихорадить, к ночи поднялся сильный жар и Томас, не на шутку обеспокоенный состоянием господина, предпринял отчаянную попытку выбраться из укрытия и увести Седрика. Однако, заслышав неподалёку французскую речь, поспешно вернулся обратно. Рыцарь почти терял сознание, когда услышал полный ярости крик своего оруженосца и звон мечей, собрав последние силы, он вытащил кинжал и пополз на звуки драки. Впрочем, далеко ему ползти не пришлось, бряцанье шпор и кольчуги, французский быстрый говор, выдававший в говорящем южанина, приблизились практически вплотную. И наконец добротные походные сапоги, в которые он чуть не уткнулся лицом, преградили его путь. Седрик с трудом встал на колени, потом на ноги, держась не то за кустарник, не то за чью-то руку, и только поднявшись, замахнулся оружием. Его руку довольно твёрдо и уверенно перехватили, едва не вывихнув кисть, клинок улетел в сторону. - Не поднимай руку на рыцаря Храма. – проговорил спокойный голос, и только тут Седрик заметил чёрный, подбитый мехом плащ, с нашитым на плече красным тамплиерским крестом. Такие плащи носили собратья ордена, либо миряне, считавшиеся себя частью могущественной общины, либо те, кто дал обет служить в ордене какое-либо количество лет или до совершения определённого события. Об этом Седрик узнал ещё в детстве, когда вместе с отцом и матерью ездил в Париж к знаменитой целительнице мадам Аими, её супруг, весьма грозный и вспыльчивый рыцарь вдвое старше самой мадам, весьма добродетельной и сострадательной женщины, был как раз собратом храмовников. А ещё отец говорил, что рыцари-тамплиеры весьма коварны и хитры, и лучше сразу назвать себя, тогда сможешь от них откупиться. Хотя, позже Седрик узнал, что тамплиеры и их собратья вообще-то не берут пленников-христиан. Впрочем, тогда в Париже его интересовало только одно: смешливая девочка с кукольным личиком, которую невероятно ревниво оберегал отец и старший брат. - Ты слышишь меня? – нетерпеливо и сердито прозвучал голос храмовника – Потом расскажешь мне о своей первой любви и уставе нашего ордена. Идти сможешь? - Мой господин, он потерял слишком много крови, боюсь, чужак скончается раньше, чем мы доберёмся до лагеря. - Ну нет! Подай мне мою сумку и бутыль с пиьём, а сам скачи обратно, вызови Амета, пусть приедет и привезёт конные носилки. Тем более, что у чужаков одна лошадь на двоих. Если мессир Жильбер уже вернулся, передай, что я очень прошу приехать и его тоже! - Я выполню всё в точности, как вы говорите, мессир Денис. – это было последнее, что уловило сознание Седрика, после чего он окончательно потерял сознание. Впрочем, урывками он приходил в себя, смутно чувствовал, что его волокут куда-то, укладывают. Резкие вспышки боли в ране, указывали на медицинский осмотр, чья-то милосердная душа напоила его чем-то невероятно сладким и вкусным, а другое доброе создание (или всё то же?) разожгло костёр и тепло разливалось по уставшему, замершему телу. Окончательно он пришёл в себя через несколько часов, от голосов и звона шпор. - Ты с ума сошёл, Денис?! – голос мог быть приятным, если бы не нотки едва сдерживаемого бешенства, второй голос, более спокойный и даже немного отстранённый, ответил: - Ничуть. Я нашёл их с оруженосцем здесь и я считаю не по-христиански бросать тут двух беспомощных и раненных детей Господа. Мальчик едва живой, а рыцарь вообще готов вот-вот испустить дух. Согласно Уставу моего ордена, Жильбер… - Да чихал я на ваш Устав сто раз! – разбушевался неведомый рыцарь – Ты вообще понимаешь, кто это? Англичанин, вражеский лазутчик, почти пойманный дозором, твоим же, кстати говоря! И что мы видим? Денис де Буагильбер, рыцарь Сионского Храма, точно простой госпитальер или нянька какая-то, самоотверженно выхаживает врага своего короля, даже вон плащ свой ему пожертвовал на нужды! и это в то время, как по лесу уже рыщут несколько отрядов! Ты – мой герой, Денис! Дядюшка Вольфганг тобой бы гордился! – наступила настолько полная тишина, что Седрик, будучи склонным к поэзии, назвал бы её звенящей. Хотя стойте, Денис де Буагильбер? Перед внутренним взглядом сакса тут же встала картинка, по которой он долго печалился после отъезда из Парижа много лет назад: малышка Марион, первая дама его сердца, и её два брата-близнеца, Денис и Жильбер. Неужели насмешница-судьба свела их вновь?! - Жильбер, ты ведь и сам сейчас понимаешь, что не прав. Тем более, что я служу не королю, а ордену, как и отец. – наконец произносит второй сын мадам Аими и эти слова звучат так холодно, что мороз пробегает по коже. Возле лежащего на тамплиерском плаще Седрика, прозвучали шаги. - Отец вообще служит только себе. Прости. Я, возможно, излишне погорячился, но поверь, брат, я боюсь за последствия твоего милосердного поступка. - Я вполне в состоянии ответить за свои поступки сам. - Да при чём тут ты?! – вновь начал закипать Жильбер, возобновляя свои метания возле раненного – Ты о маме подумал? О Марион? О том, что если станет известно, что сын одного из верного сподвижника короля Филиппа укрыл рыцаря короля Иоанна, может случиться что угодно! Ладно если бы просто тебе или мне предъявят обвинения и мы понесём наказание! Если бы дело ограничилось только этим! Но сейчас королева непонятно за что точит зуб на маму, представь каким удобным поводом эта история станет для того, чтобы причинить матушке боль?! И что потом прикажешь делать Марион, с такой-то репутацией рода?! А о том, что не сегодня, так завтра вернётся из Италии отец и вот тогда он точно научит тебя уму-разуму, и даже я не смогу заступиться за тебя, ты подумал?! Это для тебя, тамплиера, этот англичанин – христианская душа, а для меня он враг моего короля! Ты воюешь с ними здесь уже почти полгода, лучше бы ты остался с нами в Окситании! – в сердцах закончил Жильбер, Денис задумчиво потёр короткую бородку и предпочёл вернуться к проблеме: - Так ты мне поможешь? - Разумеется! Перережу этому недоумку горло к дьяволу, чтоб не мучился, и дело с концом! - Брат! – с мягким укором проговорил тамплиер. Жильбер хмуро глянул на точно такое же, как у него самого лицо. Вот и угораздило же им родиться близнецами, каждый раз, когда наследник рода смотрел на Дениса, ему казалось, точно он смотрит в зеркало, где отражалась… «Лучшая моя часть, - горько подумал Жильбер – Эх, Денис, Денис, наивный, романтичный, милосердный мой братик! Отец нас убьёт, это точно». - Ну хорошо, допустим. – вздохнул Жильбер и тут же поморщился, увидев какой радостью загорелись глаза Дениса – Я сказал, допустим, брат! - Да брось! Ты ведь Амета специально послал за своими людьми! - Допустим. – снова упрямо повторил Жильбер – Надо подумать до их прихода каким образом перенести этого болвана в лагерь, где разместить и как лечить! Маме говорить о нашей находке нельзя ни в коем случае. – Денис слабо улыбнулся, ну всё, если Жильбер сказал «нашей находки», значит он принял ситуацию. - Извини, брат, но я не знаю ни одного более или менее приличного лекаря в округе, а этого раненного рыцаря следует поставить на ноги в кратчайший срок. - Ты что! – замахал на него руками Жильбер – Сам посуди, во что мы тогда точно вляпаемся?! Мама начнёт его выхаживать, приедет отец, рано или поздно он заметит, что она бегает на перевязку и прочую ерунду к этому светлому рыцарю, да чтоб ему по дороге в лагерь подохнуть. И угадай с трёх раз, как отец отнесётся ко всей этой истории? - Ну покричит на нас, в первый раз что ли. – с детской непосредственностью отозвался Денис. Жильбер покачал головой и терпеливо начал объяснять: - Да нет, братец, ТАКОЕ ты выкидываешь действительно в первый раз, так что тут одним «покричит» не обойдётся! Он оторвёт голову мне и руки тебе, а маме скажет, что мы такими и родились. - Возможно ты и прав. Тогда попросим дядюшку Вольфганга? - Ага, конечно, тогда уж сразу идти с повинной к отцу! – фыркнул Жильбер – И где мы его положим, в конце концов! Не здесь же оставим!!! - В наш шатёр. Я, как личный помощник сенешаля де Эсм, имею свой шатёр, ты, разумеется, будешь квартировать со мной, Амори где-нибудь и сам устроится. А этого рыцаря положим между нашими постелями. - Мы с Амори вообще-то уже условились, Денис! Да и потом, так мне проще было бы следить за тем, чтобы свидания Амори и Марион проходили в соблюдении с правилами этикета. - Можно подумать, это не ты сам подталкивал своего дружка к сватовству нашей сестрицы. - Это всё в интересах семьи! – возмутился Жильбер. - Так прекрасная Марион уже просватана? – еле слышно прохрипел Седрик, с трудом открывая глаза. Над ним тут же склонились две головы, и поначалу Седрик подумал, что у него от слабости и лихорадки двоится в глазах, но потом он сообразил, что одно лицо было гладко выбрито, в соответствии с французской модой, а второе окаймляется небольшой бородкой, обязательной для храмовников. Юные рыцари были смуглы, видимо много времени проводили на солнце, высоки, примерно одного роста с самим Седриком, и обладали невиданной красоты глазами. Да, глаза они точно унаследовали от мадам Аими, такие же миндалевидные, с длинными чёрными ресницами, с ярко-чёрным зрачком. В остальном они явно пошли в отца. Крупные носы с горбинкой, высокие упрямые лбы, брови вразлёт, Жильбер вот, когда хмурится, так вообще точная копия отца. У Дениса же в чертах лица проступает какая-то мягкость, сострадание. Таким, наверное, и должен быть идеальный рыцарь-храмовник. - Ты не хочешь пить? – участливо спросил Денис. - Откуда ты знаешь нашу сестру?! – потребовал ответа Жильбер. - Тише ты! Подай мне лучше вон ту бутыль. – шикнул на брата младший, старший одарил братца злым взглядом, но молча передал ему бутылку – Пей, тут гранатовый сок, он придаст тебе сил и поможет твоей крови восстановиться. – аккуратно прижимая горлышко бутылки к губам Седрика, пояснил Денис. Жильбер мрачно сплюнул – Мой брат… - Я знаю вас. – сделав несколько глотков и откидывая голову обратно на импровизированную подушку ответил англичанин – Вы Денис и Жильбер де Буагильберы. Сыновья барона Бриана и мадам Аими. И у вас есть младшая сестра, Мари. Марион. Ей сейчас, наверное, лет 15? - 16. – поправил Жильбер – Так кто ты, чёрт тебя забодай, такой и откуда ты знаешь о моей семье?! - Моё имя Седрик, сын Уилфреда Айвенго и леди Ровенны из Роттервуда. – в небольшом пространстве их убежища воцарилось тягостное молчание. Денис явно пытался вспомнить, где он слышал это имя, до Жильбера же дошло быстрее. - Ну, Денис!!!! – рвано выдохнул наследник рода – Нет, ты конечно с детства тащил в дом всякую раненую живность! Помниться, в Тортозе ты приволок маленького крокодила, решив, что это ящерица-переросток! Но сейчас ты превзошёл сам себя, братец!!! Отец нас точно убьёт! Вне всякого сомнения! - Я не понимаю, благородный Седрик, ваше лицо мне с самого начала показалось знакомым, но я не припоминаю вас. – Седрик улыбнулся, всё же эти двое похожи друг на друга только внешне, характеры у них совершенно противоположны. И наверное, Денис пошёл характером в мадам Аими, которая осталась в памяти тогда ещё маленького Седрика, как эталон доброты и милосердия. Интересно, в кого пошла характером малышка Мари? Должно быть, она выросла из прелестной девочки в настоящую красавицу, и этому неведомому Амори крупно повезло посвататься к ней. Седрик задавил ненужные печальные мысли, сейчас это не главное. Их с Мари детское увлечение друг другом было слишком давно, и юная красавица, скорее всего, даже не помнит о своём первом верном рыцаре. - У тебя на редкость плохая память, Денис! Они приезжали в Париж перед отъездом отца в Ригу. 12 лет назад. Не помню точно, то ли благородная леди, мать этого сакса, была больна, то ли он сам с детства был такой болезлый… - Он не болезлый, он раненный. – поправил строго Денис – Да, я вспомнил тебя, Седрик. Ты научил меня стрелять из рогатки. – Жильбер презрительно фыркнул, решительно направляясь к седельным сумкам брата – Не беспокойся, мы с братом позаботимся о товарище наших детских игр. Твоя лошадь была напугана и мы отправили её в лагерь, вместе с твоим оруженосцем, там ему уже, скорее всего, оказали необходимую помощь. Скоро должен подъехать отряд Жильбера, мы перевезём тебя в более комфортное место. И можешь совершенно не волноваться о том, что мы французы, а ты англичанин. В данной ситуации, ты просто гость моего рода. - Ага, гость рода, которого нужно будет прятать от главы этого самого рода. Денис, не мечи бисер! Иди лучше сюда. – Денис подошёл к Жильберу – Я, конечно, понимаю, что в детстве ты с ним подружился, хотя они и пробыли у нас всего несколько недель, но я лично прекрасно помню какими глазами он смотрел на Мари! - горячо зашептал храмовнику рыцарь - И я не уверен, что та давняя история не получит продолжения сейчас, что было бы весьма некстати. Тем более, что Марион невеста Амори! - Брось. Он благородный рыцарь и не станет ухаживать за чужой невестой. Ты зря переживаешь, Жильбер. Что ты хочешь взять в моих сумках? - Ты ведь возишь с собой запасную тунику своего ордена и плащ? Мы переоденем этого идиота, который поплёлся лазутчиком в английских доспехах. Скажем, что это твой собрат по ордену, это, конечно, не соответствует твоему Уставу, но ничего, потерпишь как-нибудь. - Спасение христианской души не может быть богопротивным делом, брат мой. Когда Амет с дюжиной конных мечников под знаменем Жильбера, доехали до братьев и их подопечного, Седрик уже был облачён в тунику и плащ ордена тамплиеров, седельные сумки вновь собраны, а костёр тщательно засыпан землёй. Раненного положили на носилки, прикреплённые к двум крепким лошадям. После чего отряд со всей возможной ему скоростью двинулся в сторону лагеря французов. Их остановили только однажды, когда почти на въезде в лагерь они столкнулись с другим отрядом, только что вернувшегося ни с чем после попытки поймать английского лазутчика. - Что у вас на носилках? – сурово крикнул глава отряда, Денис хотел было вежливо ответить, но тут Жильбер двинул своего скакуна вперёд, прикрывая собой и брата, и носилки, после чего подбоченился и кичливо спросил: - Как смеешь ты останавливать рыцарей Сионского Храма, тем более, что один из них серьёзно ранен и нуждается в скорейшем осмотре врача?! – пожилой воин внимательнее оглядел красное знамя на котором был изображён ворон, несущий череп в когтях, затем алый тамплиерский крест на плече Дениса, затем плащ, которым был накрыт Седрик, и смягчился. - Не видали в лесу англичанина с оруженосцем? – Жильбер высокомерно вздёрнул подбородок: - А по-твоему, откуда у нас раненный собрат ордена?! – его собеседник ещё раз оглядел молодых людей и согласно кивнул. - Это точно, прыткий был. Ну да ничего, найдём! - Удачи, мессир, нам она не сопутствовала. – небрежно бросил Жильбер и отряд промчался мимо дозора. Седрик вздохнул с облегчением, когда очутился наконец в шатре Дениса. Походный шатёр был довольно скромен, что не устроило Жильбера, привыкшего к большему комфорту. Однако, сейчас им уже было не до споров об интерьере, нужно было срочно решать проблему с лекарем. Доверить раненного Седрика лекарям армии было, по понятным причинам, невозможно. «Они его либо выдадут, либо уморят насмерть своим лечением. Я что зря его тащил сюда?» возмутился Жильбер, когда услышал это предложение. О том, чтобы просить помощи у матери или командора фон Райна, тоже не могло быть и речи. - Мари. – шёпотом, чтобы не разбудить вновь уснувшего Седрика, проговорил Денис. Его старший брат недовольно повёл плечом. - И что с ней? Право слово, мне сейчас только Мари не хватает, Денис. - А что если попросить Мари? – Жильбер непонимающе воззрился на храмовника, через минуту до него дошло, и он слабо отмахнулся. - Совершенно невозможно, брат. Она ещё юная девушка, матушка, конечно, учила её и она многое умеет, однако мы не можем допустить, чтобы наша сестра прикасалась к иноземному рыцарю. Да и потом, Амори хоть и мягок, однако он мужчина и ему это не понравится. - Но мы можем и не говорить ему об этом! - Надо же, что я слышу от безупречного рыцаря Тампля. Как ты себе это вообще представляешь, Денис? Амори, друг мой, мы тут твою невесту приставим лечить молодого и довольно привлекательного рыцаря, ты только не переживай, дружище, тот факт, что они давно знакомы и были практически влюблены друг в друга, это сущие пустяки. - Мари была слишком юна, чтобы действительно что-то помнить. Глупости всё это. Можно конечно довериться и малознакомым лекарям, но лучше доверить это сестре. - Да с чего ты взял, что она захочет руки пачкать?! – раздражению Жильбера не было преград, ну как можно такое предлагать? Ведь это вызовет массу проблем, причём, возможно, проблем таких, перед которыми померкнут все тяготы их авантюры в целом. Молодые рыцари хмуро переглянулись, посмотрели на Седрика и его оруженосца, безмятежно спавшего в ногах господина, и вздохнули – Хорошо, Денис, но уговаривать Мари будешь сам.Пошли, она скорее всего рядом с мамой, в шатре королевы. Марион действительно была в шатре королевы. Здесь, в теплом и надушенном, замкнутом пространстве, среди бесчисленных подушек и мотков ниток для вышивания, коротали вечера придворные дамы вместе со своей королевой. Женщин было немного, многие фрейлины сослались на неотложные дела в поместьях и замках, или же недомогания. Но около дюжины придворных дам, вместе с дочерьми, всё же отправилось с королевой Франции. Тут, конечно же, было скучно до зубового скрежета для молоденьких фрейлин, но Марион было о чём поразмышлять. Да и приезд несколько дней назад крестной, баронессы Клодины де Ойлей, скрашивал скуку. Марион исподтишка наблюдала за крестной и матерью, машинально втыкая иголку в шёлковое полотно. С мамой что-то происходило, с крестной тоже. Да и с этими придворными дамами во главе с королевой так же не всё было слава богу. Взять к примеру тот факт, что свиту Её Величества составляли жёны тех рыцарей с которыми так или иначе враждовал отец. В глаза, разумеется, никто ничего не говорил, но юная дочь барона Бриана прекрасно видела, как придворные дамы переглядываются, перешёптываются и подмигивают, кивая в сторону мадам Аими. Да и сидели две представительницы рода Буагильберов как бы отдельно ото всех. Клодина тоже заметила такой расклад, и демонстративно отсела к подруге и крестнице, вежливо отклонив любезное предложение присоединиться к основной массе придворных. Что же всё это значит? Опалу? Но Его Величество король Филипп весьма заботливо отнёсся к размещению мадам Аими, её шатёр стоял очень близко от шатра Их Величеств. Недовольство королевы прорывалось в словах, это Марион заметила сразу, и весьма удивлялась почему мать встречает выпады Её Величества с таким спокойствием и чуть холодноватым молчанием. Вот и сейчас, когда одна из пожилых дам начала раздавать мотки серебряных нитей, коими должны были украситься одеяния ангелов на покрове, королева с милой улыбочкой проговорила: - Ах, мадам Жаннет, дорогая моя, не передавайте их мадам Аими. Нитки весьма дорогие, а мадам де Буагильбер лучше умеет сшивать края ран, тут ей равных нет, чем вышивать. Мадам Аими, вы ведь не против, если продолжите… ммм… вышивать шёлком? А серебряные нитки передайте нашей прелестной Мари, она у вас просто кудесница. В этом она превзошла даже покойную госпожу Матильду! – Мари вздрогнула, встретившись взглядом с матерью. Кажется, этот выпад был последней каплей в чаше терпения Ревекки из Тортозы. женщина спокойно сбросила с колен край полотна и поднялась, прямо глядя в лицо королеве. - Наверное всё дело в том, что настоящий воин больше ценит в своей жене умение сшить рану, а не умение вышивать. Боюсь там, где я выросла и там, где жила в почёте было искусство врача. А швея… Обычно, если мне нужна вышивка, я нанимаю мастериц. Я пожалуй, проявлю некую неучтивость и покину ваше собрание. – Ревекка кивком головы подозвала дочь, Клодина же преспокойно вернулась к вышивке, тихонько шепнул подруге: - Я послушаю, что они будут говорить. А потом перескажу тебе. Мадам Аими изящно склонилась в поклоне и покинула высокое собрание. Мари, несколько удивлённая такой дерзостью обычно мягкой и спокойной матери, последовала за ней. Следом молчаливой тенью двинулся Абдалла, старый сарацинской воин, плененный Брианом ещё до знакомства с Ревеккой. - Мамочка, а ты уверена, что королева простит такое? – осторожно спросила Марион, Ревекка пожала плечами. Её немилосердно знобило в этом продуваемом всеми ветрами шатре, где она была вынуждена задыхаться от терпкого муската, столь любимого королевой. Да ещё и вдобавок сидеть над вышиванием, которое она терпеть не могла. Дочь же была не на шутку обеспокоена и состоянием матери, и возможными последствиями демарша – Мамочка, если хочешь… - Всё хорошо, Мари. Я просто ужасно устала. – беря дочь под руку, проговорила Ревекка – Королева почему-то решила сделать из меня врага, не знаю почему. Хотя нет, догадываюсь. Но нам нужно только лишь дождаться возвращения отца, а до этого момента, я просто скажусь больной и не буду покидать шатёр. И тебе советую. - Ууууу, там скучно. – разочарованно протянула девушка, для которой сидение в четырёх стенах вообще было смерти подобно. - Тебя занять чем-нибудь? - предложила Ревекка, но Марион слишком хорошо знала, чем именно может занять её мать. - Нет-нет, что ты, мамочка. Не утруждай себя. Идти от шатра Её Величества до своего собственного было недалёко, но дорога, представлявшая собой хорошенько утоптанные древесные опилки, была полна всяческих сюрпризов. Ревекка чуть морщилась, как и её дочь, обходя небрежно брошенную сбрую или отходы жизнедеятельности лошадей. Почему на Востоке было чище? Дамы почти добрались до места назначения, когда из полумрака скудно освещённого переулка к ним шагнули две мужские фигуры. В первый момент обе вздрогнули, а Абдалла незаметно вытянул из ножен пару кинжалов. Однако, они волновались зря. - О, матушка! Мари. – Жильбер поцеловал руку матери, кивнул сестре, Денис, которому запрещалось Уставом прикасаться к любой женщине, пусть то даже мать или сестра, ограничился почтительным поклоном – Мы как раз шли к вам! - И с какой же целью, Жильбер? - С пустяковой. Забрать Мари. – Марион едва не споткнулась, с недоумением посматривая на братьев. Жильбер был как всегда жизнеутверждающе нахален, а вот Денис выглядел по-настоящему взволнованным. Интересненько, что случилось с мужской половиной рода де Буагильбер? - Прямо сейчас? – устало вздохнула Ревекка – И что же у вас сотряслось? Потому что если ты сейчас начнёшь рассказывать мне о своей братской любви и о том, что дико соскучился по сестре, я не поверю. – Жильбер возмущённо надулся. - Да будет тебе известно, матушка, что славный рыцарь Амори де Монфор уже ступил на землю Нормандии и жаждет увидеться со светом очей своих, нареченной невестой, Марион де… - Жильбер, прекрати валять дурака. – подбила речь сына мадам Аими – Амори уже засвидетельствовал своё почтение королеве, мне и Мари. Насколько я знаю, он сейчас в своём шатре. Да и потом, негоже поощрять подобные встречи наедине! Я ещё в прошлый раз высказалась на этот счёт, все встречи в моём присутствии, согласно этикету! - Мам, нам очень нужно!!!! – жалобно протянул Жильбер – Клянусь, что ничего не случится, Мари даже не покинет нашей палатки! Денис может подтвердить. Денис, подтверди! - Жильбер прав, матушка, мы не выпустим Мари из своего шатра и Амори там даже не будет. - А кто будет? - тут же насторожилась Ревекка. - Никто. Мы с Жилем, почитаем Мари стихи, споем дуэтом. - Хм. – ни на секунду не поверила Ревекка – Ну если только стихи читать и песни петь, то да, конечно. Идите. Только долго с Амори не засиживайтесь. – братья подхватили сестру с двух сторон под руки. - Конечно, матушка, не беспокойся. – торопливо проговорил Жильбер напоследок и все трое мгновенно испарились в неизвестном направлении. «Может, зря я им это разрешила? – подумала Ревекка – Всё же, Мари ещё совсем несмышленыш. А Жильбер порой бывает чрезмерное настойчив, уж не знаю, что они снова затеяли… Ладно, будем надеяться, что под защитой братьев ничего предрассудительного не произойдёт. В конце концов, Амори хорошо воспитан и весьма обходителен». Каково же было изумление Ревекки, когда подходя к своему временному пристанищу она увидела высокую фигуру господина де Монфор! - Мадам Аими! – радостно воскликнул будущий граф – Я решил не затягивать и уже сегодня выразить вам своё почтение, как полагается! В шатре Её Величества это было до досадного тяжело. Не люблю я чужие взгляды. – Амори при его росте пришлось согнуться чуть ли не пополам, чтобы галантно коснуться губами руки будущей тёщи – Жильбер и Денис решили скоротать вечер вместе, у Его Величества страшная скука! Но я знал, что во всём лагере есть только одно место, где я буду счастлив оказаться у ног своей любимой. Вы как всегда, обворожительны, мадам Аими! Но где Мари, моя прекрасная невеста? «Ну, Жильбер!!!!» мысленно застонала Ревекка Двое близнецов же практически пронесли сестру почти через весь лагерь, когда она, наконец, взбрыкнула: - Да что вы тащите меня, точно невольницу на рынке! Жильбер, Денис! Что происходит? Я сегодня не расположена встречаться с Амори! - Поверь, сестрёнка, с ним мы и сами не желаем сталкиваться сегодня. – успокоил её голос справа. - И завтра тоже. – отозвались слева – Да и вообще, лично я не желал бы с ним сталкиваться в своём шатре до конца нашего пребывания здесь. - Да что случилось, в конце концов! – ей наконец удалось вывернуться из сильных мужских рук, гордо выпрямиться и, скрестив руки на груди, твердо заявить – Я шагу не ступлю до тех пор, пока вы мне всё не объясните! - Видишь ли, сестрица, тут такое дело… - Тут проще показать, чем объяснять! – вздохнул Жильбер – Нам нужно, чтобы ты, не привлекая излишнего чужого внимания, выходила одного раненного рыцаря. - Аааааааааа, - понимающе протянула Марион – один из ваших товарищей был ранен и не желая показывать своё слабое состояние, упросил вас… - Мари испуганно прикрыла рот ладошкой – Это Амори? - Нет. Это один достаточно славный рыцарь, ну если верить Денису, прямо-таки образец рыцарства! И ему нужна помощь, он тут в лагере находится… - Жильбер запнулся, не зная как бы пообтекаемее выразиться, но в итоге выкрутился – не совсем законно. - Ничего не поняла. Почему начали врать маме о том, что собрались просто помузицировать? И уж тем более, зачем было меня так тащить, мы ведь не взяли мою сумку с медикаментами! Он серьезно ранен? - То есть ты согласна нам помочь? – оживился Денис. - Конечно согласна. Не знаю, кто этот человек, но я ведь вижу, что он для вас важен. - Скорее он важен для Дениса. Идёмте обратно, попробуем тихонько достать твою сумку и не попасться при этом матушке. – и троица двинулась обратно – Право слово, Денис, - ворчал Жильбер – ты должен ценить, что я, вместо того, как уже добрый час пировать и любоваться красавицами, шатаюсь по лагерю, точно бродячий пёс. - Я это невероятно высоко ценю, Жиль. – Мари искоса глянула на самого старшего брата, хм, так значит, Жильбер просто пошёл на поводу у Дениса! Девушка уцепилась за тамплиерскую тунику брата и, пользуясь тем, что они слегка отстали, горячо зашептала: - Денис, а кто он? - Любопытство загубило кошку, Мари. Потерпи несколько минут и всё сама узнаешь. – так же шёпотом ответил Денис – Могу только сказать, что для тебя это должно стать довольно приятным сюрпризом. - Сюрпризом в виде раненого Амори, бренчащего на кастильской лютне? - Гитара. Это называется гитарой. И нет, этот сюрприз родом из детства. Прояви терпение, Мари. Девушка поняв, что слова больше не добьется от брата, притихла. Жильбер уверенно двигался вперёд, нимало не сомневаясь в том, что младшие следуют за ним. Однако, подойдя к шатру матери все трое остановились, прислушиваясь. В шатре кто-то был, а ещё кто-то был позади шатра и явно подслушивал. Марион мгновенно оказалась утянута в самый тёмный угол. - Сиди здесь. – прошептал ей на ухо Жильбер – Я возьму сумку, а Денис проверит, что это за смельчак, который смеет подслушивать разговоры нашей матери! Через секунду Мари осталась одна, поплотнее запахнув полы плаща, девушка стала наблюдать за братьями. Из её укрытия открывался достаточно широкой обзор. И чем дальше она наблюдала, тем больше становились её глаза. Денис сразу метнулся в темноту, с коротким кинжалом в руке, Жильбер же походкой победителя подошёл к пологу шатра и даже протянул руку, чтобы откинуть его и войти, но вдруг замер, прислушиваясь, потом чертыхнулся, и чуть ли не ползком двинулся следом за Денисом. Марион прикусила палец в нетерпении. Что там происходит?! Интересно же!!! Жильбер проклинал всё подряд. И Седрика, упавшего им с Денисом на руки, точно снег на голову летом, и самого Дениса, чье милосердие не позволило ни ему, ни Жильберу решить проблему быстро и кардинально, и собственную мягкость, и Марион, которая ходит без своей сумки! Он добрался до Дениса, который, прижимая кинжал к шее какого-то пажа, шёпотом допрашивал его, подлез под шатёр и медленно заполз внутрь. Да что б их всех на части разорвало! Кто так плотно прибивает колышки, удерживающую тяжёлую ткань, в землю?! А?! Очутившись в тепле шатра, позади застеленного стеганным шелковым покрывалом ложа, он осторожно, чтобы не привлекать внимания друга и матери, неспешно разговаривающих в другом конце шатра, высунул голову и осмотрелся. Ага, вот она, та сумка Мари. Или это мамина? Неважно, главное дотянуться до неё, она всего лишь в пяти шагах, и можно выползать. Жильбер прижался к пушистому ковру, покрывающему древесный пол, точно к любимой женщине, и двинулся вперёд, вытянув руку. Не достаёт! Двинулся ещё немного, вновь вытянул руку, не хватало пары дюймов! Он осторожно повернул голову к собеседникам и наткнулся на внимательный взгляд матери. К счастью, сам Амори сидел на табурете спиной к другу, как и бдительный Абдалла, в чьи обязанности в последние лет десять входило только лишь охрана бесценной супруги его господина. Впрочем, Абдалла тоже услышал шум, так как уже успел несколько раз точно невзначай оглянуться. Жильбер закусил губу и умоляюще глянул на мать. Та проследила взглядом за вытянутой рукой сына и тихонько вздохнула. - Абдалла, подвинь мою сумку ближе к стене. – на арабском, пользуясь незнанием гостя этого языка, проговорила Ревекка. Сарацин безмолвно повиновался, в то время, как сама женщина заинтересованно спросила у гостя, перебивая его на полуслове – Скажите, Амори, а как долго будет длиться избиение альбигойцев? - О… - поперхнулся Амори – Ну, граф Тулузы написал Педро Кастильскому. Мы с Жильбером и приехали по просьбе моего отца, дабы просить Его Величество… - И о чём же вы собрались просить меня, юный Монфор? – спросил только что вошедший король. Жильбер хекнул от натуги, когда Абдалла поставил довольно тяжёлую звякнувшую баночками сумку госпожи ему на руки. Абдалла же повернулся к вновь вошедшему и поклонился, продолжая стоять на своём месте, частично прикрывая своим роскошным восточным чапаном пыхтящего Жильбера. - Ваше Величество. – оба представителя французского дворянства поднялись навстречу королю. - Сидите, это не официальный визит. Мадам, я решил побеспокоить вас из-за жалобы королевы. Но я рад, что и господин де Монфор здесь. Итак, если я не помешаю вашей неспешной беседе, я присяду. – и он сел рядом с Ревеккой, заметил со своего места Жильбера, пытающегося тихо и незаметно вытянуть сумку, полную явно чего-то стеклянного, к стене. Бросив вопросительный взгляд на хозяйку шатра и получив в ответ неопределённое пожатие чуть приоткрытых вырезом платья плеч, король решил начать с малого. - Мадам, я гарантировал вашему супругу охрану и почтение, кои вы достойны, как женщина рода Буагильбер. Её Величество изволили сказать, что вы дерзко покинули королевский шатёр и… - сумка в руках Жильбера звякнула, король невольно умолк, Ревекка сжалась, а Амори начал было поворачиваться - Господа, - протараторила Ревекка – Можно ли считать простым уважением или же подобающей для королевской семьи манерой желание уязвить? – Амори, так и не повернувшись, развернулся обратно. Король поперхнулся от такой откровенности. Бросив быстрый взгляд на покрасневшего Жильбера и невозмутимого Абдаллу, он быстро что-то смекнул. - Её Величество? - Государь, с момента нашего отъезда из Парижа Её Величество постоянно даёт мне понять, что моё присутствие здесь неугодно ей. - Мадам, вы здесь по моей личной прихоти и королева об этом знает. Может, вы чем-то вызвали её недовольство? - Как можно усомниться в преданности мадам Аими Её Величеству, государь?! – воскликнул Амори. Жильбер почти полностью скрылся за просторной кроватью и теперь тихонько подтягивал сумку, король и Ревекка заинтересованно следили за ней. - Лично я не сомневаюсь, юный Монфор. – не отрывая взгляда от медленно ползущей сумки, машинально ответил Филипп Август - Напротив, на протяжении многих лет семья де Буагильберов была одним из немногих семейств, на которых мой отец, я и, надеюсь в дальнейшем, мой сын Людовик, могли положиться буквально во всём. Тем неприятнее мне было выслушать от королевы слова о несдержанности мадам Аими. - Её Величество уже в который раз высказалась по поводу моего неумения вышивать. – тихо проговорила Ревекка, король хмыкнул, он так и знал, что в итоге придется разбираться с обычными женскими склоками. - Вам, как одному из искуснейших врачей, прекрасной матери и обворожительной супруге, это и не нужно. - Именно это я и сказала Её Величеству. – выдохнула от облегчения Ревекка, увидев, как наконец-то злополучная сумка с медикаментами исчезла за постелью. Король, который тоже прекрасно видел все потуги и манипуляции старшего сына верного соратника, тоже выдохнул. - Я рад, что мы это выяснили, мадам. Вскоре приезжает ваш супруг, уверен, он скрасит ваше пребывание здесь. И если вам в тягость посещать занятия шитьём в королевском шатре, не посещайте. – задняя стенка этого шатра основательно заколыхалась, привлекая к себе всеобщее внимание, через секунду послышался звон и приглушенное проклятие. - Это ветер! – громко и поспешно в один голос успокоили выскочившего на ноги Амори Филипп и Ревекка. - Кстати, юный де Монфор, а в чем заключалась ваша просьба? Жильбер запутался в ткани шатра, да ещё и эта трижды проклятая сумка, звенящая при каждом неосторожном движение, точно бубенцы погонщика верблюдов! Он уже готов был плюнуть на всё и просто разрезать ткань кинжалом, когда детские ладошки ловко распутали ткань, обвившую его ноги. Оперевшись на худенькое плечо и вставая, наследник рода Буагильберов увидел, кто именно его держит. - Астор! Какого дьявола ты здесь делаешь?! - Я ведь не спрашиваю, что делаешь здесь ты, старший брат! Идём, Денис и Марион нас заждались. - Ты должен был быть возле королевы! - Мало ли где я должен был быть! – фыркнул ребёнок, уводя его от шатра к сестре и Денису. - Просить тебя вернуться и забыть все, что ты видел, дело бесполезное, верно? – обреченно проговорил Жильбер – Мари, я достал твою сумку. И в гостях у мамы сейчас Амори. - Это не моя сумка! - Если хочешь, можешь сама проползти в шатёр и взять свою. Идёмте, время поджимает. Иначе мы рискуем закончить вечер за рытьем могилы для этого болезлого! – и все четверо довольно быстро отправились восвояси. У входа в свою палатку Жильбер, по-видимому, что-то вспомнил, остановился и со значением поднял палец вверх. - Запомните, никто не должен знать о том, кто здесь находится! - Это мы уже поняли. – решительно отодвинул его с дороги Денис. Следом мимо брата просочился Астор. - Клянусь, не расскажу даже под пытками. – пообещал он. - Конечно-конечно, - подталкивала младшего в спину Марион – Кто же из нас тебя ослушается, Жильбер? Разумеется никто! – девушка вошла в палатку и подошла к наспех сооруженной постели, где лежал почти без сознания… - Седрик!!!! – ахнула Мари, прижимая руки к груди, где быстро-быстро забилось сердечко. Седрик, услышав её голос, с трудом открыл глаза, сфокусировав взгляд на самом прелестном создании из когда-либо виданных им. - Мари. – прошептал он – Моя прекрасная дама сердца... – это признание выбило из него последние силы и рыцарь окончательно потерял сознание. Всё же большая потеря крови подкосит любого. - Я безмерно рад, что не придется представлять вас друг другу, Мари. – язвительно проговорил Жильбер – Однако, есть правила, которые ты неукоснительно будешь соблюдать! И этот болезлый, когда очнется, тоже! Первое, вы не будете друг с другом разговаривать. Второе, никаких улыбок и томных вздохов! Третье… - Может не будем ей мешать. – мягко спросил Денис, глядя на сестру вовсю хлопотавшую над раненным – Всё равно она тебя сейчас не слышит. - Ладно. – мрачно отозвался Жильбер – Предлагаю тогда просто поужинать. Заодно ты расскажешь, что выяснил у того мальчонки, что поймал позади палатки мамы. А Астор поведает нам о том, что приключилось в королевском шатре. Когда под утро к ним заглянула Ревекка в сопровождении Абдаллы, Седрик уже просто спал, жар прошёл, оставив только слабость, Денис и Астор спали в обнимку на постели Дениса, Жильбер дрых без задних ног у стола, уступив свою постель сестре. В углу приткнулись трое сладко сопящих оруженосца. А Марион спала у постели раненного, положив голову на край одеяла. Ревекка покачала головой, подтянула одеяло на Денисе и Асторе, укрыла Жильбера, ласково поцеловав упрямый отцовский лоб. И подошла к дочери. Аккуратно накрыла спящую своим плащом и только тогда глянула на раненного. Ого! Где-то уже она его видела. Правда вот где? И что же случилось такого, что даже Жильбер принимал такое деятельное участие? Даже позволил сестре приблизиться к чужаку. - У саксонского противника господина вырос прекрасный сын, луноликая. – шёпотом прокомментировал неслышно подошедший Абдулла. Ревекка вздрогнула, саксонский противник? Она пристально взглянула на юношу. Копна пшеничных волос, русая бородка, пока закрытые глаза, которые должны быть синими точно летнее небо. Скулы стали видны более чётко, скорее всего из-за долгой походной жизни. Миловидное лицо. Отчаянно похожее на лицо человека при имени которого некий Бриан де Буагильбер до сих пор рычит от злости. - Айвенго! Это же сын Уилфреда Айвенго и леди Ровенны! Абдалла, ты никогда не расскажешь своему господину о том, кого укрывают и выхаживают его дети! Поклянись! - Абдулла скептически глянул на Ревекку. - Неужели луноликая считает, что её господин настолько глух и слеп, что не заметит такого? - Это не важно. - возразила Ревекка, притопнув ножкой - Просто пусть он узнает это не от нас. Если дети решили скрыть раненного, значит так нужно. Не будем им мешать.