***
Вчетвером они выбежали из правого корпуса, оставив большую часть «нижних» жителей позади. Со стен слетала штукатурка, пыль застилала обзор так, что иногда им даже приходилось останавливаться, чтобы вернуть осязание и откашляться. Люди в темных мантиях сновали туда сюда, мешая им оставаться подле друг друга, поэтому в один момент Коллу пришлось ловить Джаспера за капюшон, чтобы оставаться в команде. Все происходило слишком быстро. Постоянный грохот, адски громкий звук от бомбардировки границы, был ужасающим. Им стоило бы идти быстрее, ведь маги просто ждали, когда им помогут изнутри. Но нога ужасно болела. «Почему именно сейчас?» — задавался вопросом Колл, но в глубине души знал ответ. Он просто пешка, и как бы ему ни хотелось верить в то, что это не так, он знал, что если Константину не понравится то, что он делает или думает, то это отразится на его состоянии. Все же, надежда научиться контролировать этот процесс не покидала его. Но сначала ему предстояло выжить, что обычно удавалось ему довольно неплохо. Они вбежали на третий этаж, который успел преобразиться до неузнаваемости. Первое, что бросилось в глаза, когда они дошли до главного холла — практически полное отсутствие лестниц. Их части провалились вниз, и Колл видел детей на четвертом и даже на пятом этажах, еще не научившихся левитировать. «Они погубят больше детей, чем успеют спасти». Мысленно Колл продолжал сетовать на неорганизованность этой процессии. Вновь раздался грохот, дети, крича что-то, отбежали от края. И только тогда Колл заметил нечто, что ужаснуло его. Некоторые из них толкались, ухмылялись, откровенно смеялись над ситуацией, тогда как другие, совсем еще новоизбранные ребята, забивались по углам. Такой она была, Цивилизация во всей ее красе, со всеми ее проявлениями… — Нам нужно пробовать с разных мест! — прокричал Колл, оборачиваясь на друзей. Все они как один были в пыли и ссадинах, но Коллам готов был поклясться, что видел пляшущих чертиков в их горящих глазах. Надежда — возможно это последнее, что у них сейчас осталось. — Мы идем в мою комнату, вы — идете выше. Подайте знак, если найдете место, где граница слабее. Понятно? — Понятно, — ответил Джаспер, спокойно приподнимаясь над полом. Он взял Селию за руку. — И-и, Колл! Уж постарайтесь не помереть раньше срока. Хищно улыбнувшись напоследок, Джаспер, уводя за собой Селию, скрылся в коридорах четвертого этажа. Оставалось надеяться, что они смогут найти безопасный путь наверх без непредвиденных казусов. Колл и Аарон же полетели в другую сторону, из-за чего были вынуждены столкнуться с этими детьми. Если этих стервятников, конечно, еще можно было таковыми назвать. Но вид перепуганных детей вызывал у Колла тошноту. Кровь становилась холодной, только он успевал подумать о том, сколько жизней от них зависит. Но даже эта мысль не спасла, а возможно, даже и подтолкнула его к остановке. Колл еще никогда не чувствовал себя настолько беспомощны, парализованным. От боли, заполонившей разум, он даже забыл, как звучит его собственный голос, перестал думать и опустошил голову. Вся та боль, которая отпустила его на пороге дома Константина, в том месте, где ему суждено было быть, возвращалась в двойном размере. Лицо Аарона, когда тот заметил происходящее, приняло странное выражение. То было ни замешательство, ни беспокойство, а раздражение. Но, казалось, даже не на самого Колла. Он возвел голову к небу, шепча проклятия или молитвы, кто уж их разберет, и нагнулся к Колламу. — Я понимаю, что происходит, — сказал Аарон тихо, но четко. Его голос действовал на Колла словно снотворное. С каждой секундой боль стихала, вдруг снова набирая обороты редкими скачками. — Я знаю, как это остановить, да ты и сам это понимаешь! Если ты не сумеешь ему противиться, в этой войне нам не выиграть. — Да откуда ты… — начал было Колл, но в глазах зарябило. — Я просто знаю, Колл, и единственное, что нам необходимо сделать — это добраться до Магистериума, — настойчивым тоном произнес Аарон, подняв голову Колла за подбородок. Боль стихала. Он смотрел в глаза другу, думая о том, как сильно его подводит, насколько лучшую жизнь тот заслужил. Да разве это было правильное место для таких раздумий… — Он в тебе, и ты это не исправишь! Но пока он на своей территории — он сильнее, Колл. Вилсон сможет тебе помочь. Твой отец, я и Тамара — все мы сможем, Колл. Вопросы в его голове назревали один за другим, да только разве это было так важно?.. В наводке Аарона был смысл. В его словах было огромная доля чертового смысла, да только мало она помогала. Но вот знание… от полученной информации начинала ли стихать эта адская боль? Может, чертовка-надежда начала оправдывать себя, может, то была вера. — Главное, не открывай ему своих эмоций. Блокируй его нападки, словно… — Я уже их не чувствую, — сказал Колл, поднявшись. Правда, сказать, чего конкретно он больше не ощущал, он не брался. Ведь с каждым шагом, с каждым сделанным вздохом, с каждым порывом, направленным на побег, его собственные эмоции, сама душа Коллама Ханта попросту увядала. Новый удар границы оглушил его, да только слабее не сделал. Свобода была так близко. — Нам нужно идти. И он пошел. Сначала медленно, потом быстрее, переходя на бег. Мысленно вытесняя Константина из своей головы, из своего тела. Стараясь забыть о нем, и делая это, как ему казалось, довольно успешно. И пусть ноющая боль в чертовой ноге продолжается — Колл всю жизнь с ней жил, кто сказал, что не сможет сейчас? Вместе с Аароном они преодолели расстояние до комнаты Колла, пространство вокруг которой было совершенно пустынно. Они переглянулись, когда изнутри послышался приглушенный женский крик. Кто мог находится там сейчас? Кто брал на себя их участь? Крик раздался снова, но то не был крик ужаса, скорее зов о помощи. А потом вдруг стало тихо. И эта тишина была последней каплей, окончательно сломавшей размеренность. Колл влетел в комнату одновременно с Аароном. И тогда он снова почувствовал, что его разум сливается с чужим. Ноги подкосились. Сначала ему показалось, что он видит Тамару. И если бы это было так, он вряд ли бы сохранил равновесие. Но то была Кимия. Привязанная к стулу, с какой-то тряпкой во рту, она смотрела на него во все глаза и мотала головой, словно не верила в то, кто перед ней или… старалась предостеречь. В следующую секунду Колл оказался к кому-то прижат, а еще через мгновение прижатыми оказались его руки. Друг к другу и за его спиной, что не сулило совсем ничего хорошего. Дверь за их спинами громко захлопнулась.***
— Милые маленькие маги, — парировал мастер Джозеф, расхаживая вокруг Кимии, словно вокруг рождественской елки, — Сколько же дров вы наломали! И сколького могли избежать, не внушай вам с пеленок эту бурду о добросовестности, если бы не это ваше глупое, всепоглощающее желание помочь. Поэтому я и ненавижу добродетель — она всегда приводит нас в самые злачные места! Колл, привязанный к собственному стулу, слушал мастера с обидой на самого себя. Кимия старалась не смотреть на него, но Коллам и без того понимал, что попытайся он сейчас сделать хоть что-то — ей конец. Ведомый собственными эмоциями он привел себя в ловушку. Но, с другой стороны, была в этом и огромная доза успокоительного для его натерпевшейся нервной системы. Быть ведомым эмоциями, той же паршивой добродетелью — это ли не признак живой души? Внутренний мир Колла был вполне здоров, что можно было сказать и о его чертовой ноге, которая, само собой, не выдавала никаких болевых ощущений. — Честно говоря, я не понимаю, чего мы ждем. Как только эта эпопея окончится, мы быстренько соберем вещички и… Bon Voyage! — воскликнул мастер Джозеф. Колл тайком посмотрел на Аарона. Он никогда еще не видел друга с лицом столь яростным, но при этом каменным, выражавшим ледяное спокойствие. — Нам не нужны проблемы, которые вы создаете. — Но вам нужен я, — сказал Колл, удивляясь тому, каким низким был его голос. — Что-что, signorina? — рассмеялся Джозеф, играясь с прядкой Кимии. От каждого его жеста девушка жмурилась, боясь, что одно неверное движение и он подожжет ее волосы, так и не развязав веревки. — Ах, ты абсолютно прав! Но ты не выполнил свою часть сделки, Коллам. Поэтому сегодня я ощущаю это волнительное, будоражущее чувство… будто кто-то из твоих друзей сегодня вот-вот умрет! Он засмеялся, снова закружившись вокруг Кимии. Только тогда Колл заметил Анастасию Тарквин, которая смотрела на Джозефа с искренним сожалением. Он явно был не в порядке. Но настолько ли он был сумасшедшим, чтобы и правда поднять на кого-то из друзей Колла руку? Идея разделиться с Селией и Джаспером казалось ему уже не такой отличной, а ушедшая за горизонт под руки с двумя незнакомцами Тамара до сих пор маячила перед глазами. В памяти всплыл даже Бу, чертов мальчуган! Где все они сейчас, что с ними?.. — Чего вы от меня хотите? — спросил Колл, ставив вопрос уже четче. Он не был уверен в том, что это поможет ему хоть немного потянуть время. Хотя, даже если и так, то что бы это дало?! Они все покойники, и на этом в их деле стоит жирная точка. — Ты игрушка Алекса, Колл. А он совсем не понимает, кто на самом деле твой владелец, — произнес Джозеф мечтательным тоном. — Его ничего не волнует, лишь бы кто-то оживил Дрю. Что ж, я тоже довольно долго мечтал об этом. Но потом меня осенило. Что есть одна жизнь против вечной власти над миллиардами других? Да, только Алекс знал и об этом. И сдавалось Коллу, игрушка тут на самом деле именно он, парень, эмоциями и искренними переживаниями которого разбрасываются, словно половой тряпкой. Алекс совсем не глуп, но его безграничная преданность убивает те корни, которые в него в свое время вложила Анастасия. Все это — кукольный домик мастера Джозефа, в котором подставным антагонистом выступает именно Алекс. В этом замке для каждого уготована своя роль. Но в этом то и вся прелесть. Куклы до последнего о них не подозревают. Даже о том, как обернется их жизнь через три, две, одну… Колла резко оглушило, он опустил голову на рефлексах, стараясь хоть как-то защитить себя, так и оставшегося на стуле со связанными руками. Волна энергии прошла по нему так быстро, что он не успел ничего понять. Он слышал как трескаются стекла в окнах, как дети, крича, отдаляются от того места, где находились они. — Что за… — услышал Коллам чей-то далекий крик, прежде чем смог наконец открыть глаза. Люстра лежала в его ногах. Мастер Джозеф же ковылял на них до того, что раньше называлось стеной. Сейчас ее не было, и Колла обдало ледяным ветром. Там, за окном, где всего пару секунд назад ярко светило подставное солнце, разразился ураган. Пыль и дождь смешались между собой, гром ревел над домом. Колл не без усилий улыбнулся. Добро пожаловать в реальность. Дверь в комнату резко отворилась. Колл еще никогда не был так счастлив видеть членов Ассамблеи. Мастер Руфус и Аид были во главе, и на лицах обоих читалось истинное презрение. Коллам впервые в жизни ощутил нерушимое желание кинуться в объятия собственному мастеру, от чего сразу же ощутил себя не в своей тарелке. Но Джозеф не стал медлить. Колл обернулся на крик Кимии, вокруг которой витали огненные змеи. С каждой секундой они стягивали ее все сильнее. — Еще шаг и ей конец! — крикнул он, все с той же чумной улыбкой на лице. Но в его слова Колл уже не верил. На комнату опустилась тень и, к несчастью, Джозеф слишком поздно понял, что все смотрят за его спину. — Бу, — обладатель тоненького голоска вышел на центр комнаты, склонив голову набок. А потом на плечо мастера Джозефа легла таинственная огненная ладонь, помогая ему быстро улететь в то, что когда-то называлось стеной, а теперь же именовалось Коллом как преисподняя. Раван влетела в комнату, улыбаясь так, что даже огонь не скрывал ее эмоций. — Простите, я не уверена, удалось ли прикончить его, — произнесла она, с одобрением оглядывая Колла и Аарона. — Но, думаю, это дело времени. Аид бросился к Кимии развязывать веревки, тогда как на помощь к Коллу и Аарону поспешили члены Ассамблеи. — Коллам Хант, ты — чертова катастрофа, настоящее стихийное бедствие! — процедил мастер Руфус, появившийся за его спиной. Парень никогда не видел столько эмоций на лице своего мастера. Сейчас его глаза выражали и радость, и облегчение, и даже некоторое желание прикончить своего ученика… — Я всего лишь незначительное происшествие, — усмехнулся Колл, впервые созерцая кроткую улыбку мастера, подаренную ему. — То, что все вы сейчас живы — это чудо, Коллам, — сказал он, покончив с веревками. — Но даже не думай, что тебе удастся избежать моего гнева. Парень улыбнулся, смиренно покачав головой. Он увидел, как Кимия кинулась к отцу. На ее руках отпечатались красные отметины, оставленные тугой веревкой, а по шее и рукам ползли ожоги. Злость от увиденного даже вернула в Колла некоторый запал. — Жестокий удар, Раван, — произнес он, освободив первую дочь, и снизу вверх разглядывая вторую. Какими бы жестокими удары ни были, он светился гордостью. — Жестокие приемы, отец, — ответила Раван. Для этой комнаты она была слишком огромна, но это не помешало огоньку в ее «руках» заскрежетать и заплясать, слегка подпаливая вещи вокруг. В этом шуме Колл и не заметил, что Анастасия и оставшаяся в завалах свита пропали из поля его зрения. — Мы увели их, Коллам. Поверь, допрос будет надлежащим, — шепнул ему Руфус, от чего по телу Колла пробежали мурашки. Он не был уверен, что Анастасия заслуживает любого рода репрессий. Но, так или иначе, она не может абстрагироваться от уже содеянного. Мастер Руфус отошел от Колла, вышел на центр комнаты, громким басом сообщая следующие цели. — Дело за малым, но у нас еще есть чем заняться! Рокмэйпл, Милагрос — на оборону нижних этажей… — команды сыпались одна за другой, пока Руфус не сообщил следующее: — Аарон, Колл — вашей помощи больше не потребуется. Единственное, что вам нужно сделать — это проследить за тем, что все дети без препятствий пересекают границу. Вы пережили достаточно… — И можем пережить еще столько же! — Аарон вышел вперед, с возмущением оглядывая Руфуса. — Мы можем помочь… — Боюсь, для вашей помощи уже нет места, — ровным, грозным тоном произнес Руфус. Обычно он, именно этот до боли знакомый парням тон, заставлял их заткнуться. — И дело на данный момент единственно важное не может выполниться вами. Им занят другой человек. — Кто и где? — выпалил Колл, но заметил снисходительный, в какой-то мере даже сочувствующий взгляд Руфуса. От такого проявления эмоций Колл был уже вовсе не в восторге. — Твой отец уже в убежище, Коллам. Тебе не о чем переживать, — заверил его мастер. — А теперь идите. Я надеюсь, мы сможем обсудить все позже, когда наконец обретем должную безопасность.***
Спрыгнуть с высоты фундамента второго этажа оказалось достаточно просто, и Колл вместе с Аароном впервые за долгие месяцы ощутили настоящий свежий воздух. Ливень сделал свое дело моментально, оставив парней до нитки промокшими. Из-за туч, завесы, которую создавал дождь, на местности было невероятно сложно ориентироваться. День напоминал ночь, а может ночью и был, а туман окутывал детей, медленно, в маленьких воздушных коконах поднимающихся вверх по воздуху. В один момент они исчезали, словно заходили в невидимую дверь. Там и была безопасность. Там и было убежище. Он слышал детские крики страха, но и видел их лица, на которых быстро застывали слезы. Они знали, что все происходящее — лучший исход. Что они спасены. Они принимали все вокруг и уходили в каком-то смысле героями, каждым из этих маленьких магов можно было гордиться. Колла и Аарона быстро подозвала к себе Милагрос, чью работу они переняли. В конечном итоге создавать воздушные пузыри для Коллама стало приевшимся движением рук. Он и не догадывался, что здесь, в этой паршивой Цивилизации, заточено столько детей. Пять лет, одиннадцать, пятнадцать — все они, как один, смотрели на него со скрытой опаской. И лишь некоторые улыбались ему, после того как он направлял кокон в воздух. Ни один ребенок не противился его действиям и Колл осознал, что очередь кончилась. Кончилась слишком быстро, тогда, когда еще не должна была. Раздался гром, в унисон которому со стен особняка посыпалась штукатурка. Колл обернулся, рассматривая дом. С ужасом он осознал, что был прав в своих догадках. На него смотрели десятки пар светящихся глаз. С разных этажей они выглядывали из окон, набиваясь в одни комнаты. Они не хотели уходить. Они физически не могли. Дети были привязаны к Цивилизации, цепляясь за нее, как за спасательный круг. Она вбирала в себя остатки их человечности. — Тамара! — услышал он крик Аарона подле себя, заставивший Колла вздрогнуть. От нахлынувшего на него страха ноги вдруг подкосились, кровь стала совсем ледяной. Но то было напрасно. Его друг всего лишь звал девушку, стоявшую не так далеко, но при этом словно пытающуюся ото всех отгородиться. В конце концов она подняла взгляд, но не на Аарона. Она смотрела на Колла. Смотрела на него секунды, летевшие как вечность. Смотрела глазами такими пустыми, наполненными горечью и сожалением, которого Колл не понимал! Он чувствовал, будто все вокруг знают больше, чем он. Будто все вокруг оберегают его от чего-то, что вот-вот должно было на него обрушиться. Но Тамара смотрела особенно. И как только Колл заметил как ее дыхание сбилось, как только сохранять лицо больше не предоставлялось возможным — она улыбнулась им обоим и резко отвернулась. Взяв двоих детей, стоявших рядом с ней, за руки, она повела их за собой. Быстрым шагом они скрылись в тумане. — Мне кажется время пришло, Колл, — сказал Аарон, положив руку на плечо другу. Колл взглянул в небо, в котором то и дело исчезали людские очертания, взглянул в глаза другу. Оба этих зрелища напоминали друг друга. В его глазах, как и в небе, не было никакой определенности. Он шел на риск и был рядом с ним, оставался с Коллом. Но тот чувствовал, что ничем не сможет ему отплатить. Сегодня и всегда — он его противовес. И это единственно важно. В один момент, не сговариваясь, она подлетели и начали парить в воздухе. Чем выше они были, тем сильнее выделялись огромные корабли, которые вряд ли мог увидеть бы хоть кто-то, кроме магов. Выживших в этой затянувшейся битве. И все же, скрытая тревога не покидала тело Колла. Она, как навязчивая муха, копошилась в его голове. И растворилась, как только он увидел девушку в красном плаще. В том же красном плаще, что и та женщина, которую он видел в зале, но это была Тамара. Она все еще держала двух ребят за руки. Она летела так спокойно, с такой строгой осанкой… но в ее глазах не было ни капли жизни. Она была пуста, словно и сама ощущала тревогу, пронзающую тело сотней маленьких иголок. Хотелось верить, что все это — просто дождь, ураган создает такое паршивое чувство в душе. Он был от нее всего в десятке метров. Но она была впереди. Пара шагов, еще пара метров, и все будет хорошо. Они смогут забыться, забыть обо всем, что происходило в этих стенах, хотя бы на какое-то время. Возможно потом, спустя пару дней, Колл вслух признает, что она была права. Что им больше не место в магическом мире. Он был готов уйти, если она будет рядом. Но все рассыпалось в один момент, в тот самый, когда сердце Колла вновь, как и пятнадцать лет назад, перестало биться. Пока Тамара помогала детям взобраться на борт, ее руки лихорадочно дрожали. Ее тело словно выскакивало за свои границы, но она улыбалась им, словно родным братьям. Ребята протянули ей руки. Они улыбнулись ей в ответ, улыбнулись в последний раз, прежде чем Тамару пронзила ярко-красная молния, парализовавшая ее тело. Весь мир вокруг разлетелся на крики ужаса и вдруг поднявшийся детский визг. В одно мгновение они познали нечто ужасное, за одну секунду жизнь сменилась смертью. Ее обессилевшее тело упало рядом с детьми, кричавшими о помощи. Она уже не открывала глаза, не двигалась, не пыталась спастись. Это не была молния. Это была магия. Исход, о котором они знали. Колл не умер, он ощутил на себе смерть. Тамара же приняла ее удар. Гром оповестил мир о смерти Тамары Раджави.