Cursed November

      Вот уж чего-чего, а будильника со звуком пения пташек Колл не ожидал. К тому же, он понятия не имел откуда этот звук исходил. Трель раздавалась в каждой клеточке его тела, пока он старательно пытался найти источник шума. Который, как ни странно, был у него прямо перед носом.       — Серьезно? Заводной будильник? — Спросил Колл то ли сам у себя, то ли у этого злополучного механизма. Он привстал на локтях и потянулся к прикроватной тумбочке, чтобы поскорее вырубить эти райские завывания. — Творческий подход. Творческий, чтоб его.       Кряхтя и пыхтя, он все же сполз с кровати, которая, чертовка, оказалась чересчур удобной, мягкой и теплой. Она была слишком высокой, к чему Колл не привык, поэтому приземление вышло не самым приятным. Продолжая бубнить что-то нецензурное себе под нос он прошел к шкафу, но его остановила невзрачная дверь, которую он вчера не заметил. Там находилась серая ванная, и Колл даже не удивился, когда увидел, что все эмблемы на гелях для душа и шампунях обклеили серыми полотнами.       Последующие пять минут он потратил на сдирание этих самых серых материй. Ванная даже заиграла новыми красками, когда в ней появилось яркое пятно в виде довольного личика кабана на одном из флаконов с гелем. Коллам так и оставил эти кусочки серой ткани лежать на полу.       Утро напоминало ему гипнотизирующую песню. Хмуро, уныло, темно. Монотонные действия и медленные шаги.       Но тут Колл заглянул в зеркало. Таким потрепанным он себя еще не ощущал. Нет, никогда в жизни. Казалось, на секунду он совсем забыл обо всем, что произошло ночью. И теперь этот груз снова упал ему на плечи, вдавливая в холодный пол. Противоречивость его настроения из-за противоречивости вчерашних событий давала о себе знать.       Но, казалось, он смирился. Это было отвратительным чувством. Когда ты ничего не можешь сделать с ситуацией, кроме как плыть по ее течению. Он до сих пор не осознавал, что вообще происходит, но просто шел дальше, в надежде на то, что все изменится. Вчера Тамара назвала это верой. Возможно, она, эта вера, живет внутри Колла насильно.       На Тамаре его мысли так и застопорились, пока он чистил зубы, умывался, одевался и выходил из комнаты. Он усиленно думал о ней, был не в состоянии выкинуть вчерашнее из головы. Он, наверное, и правда был таким ужасным, как она сказала. Могло ли это быть сказано на эмоциях? Может, на самом деле она не считает его таким…       Отреченным от проблем и здравого смысла. Что уж греха таить.       Колл наспех натянул на себя серую футболку и потрепанные черные штаны. Создавалось такое ощущение, что их уже носили, причем с фанатизмом, ведь почти отовсюду торчали маленькие ниточки и колени были неприятно для глаз истерты. Колл даже думать не хотел о том, кому они могли принадлежать.       Колл быстро покинул комнату, захлопнув за собой дверь.       Он спустился по лестнице и уже шел по длинному черному коридору, когда вдруг понял, что даже не постучал в комнату Тамары, как хотел сделать. Тогда у нее не было бы права отказаться.       Наверное.       Но теперь Колл понятия не имел, где она и о чем думает. Он даже до конца не понимал, о чем думает сам. Но ответы на эти вопросы крылись во всем. Колл вошел в судейское крыло и быстро преодолел препятствие в виде черного коридора.       — Доброе утро. — Окликнул его кто-то сзади, когда Коллам вошел в самую отвратную комнату на его памяти. В ту же, что и зашел вчера. Он обернулся и увидел Аарона, преспокойно наливающего воду в стакан. Колла прошиб удар. Он, этот удар, был невероятно приятным…       — Господи… — Коллам закатил глаза и сам не понял, что это вызвало. Это было похоже на облегчение. А может на страх. В любом случае, Аарон, живой и целый, лишь только вопросительно уставился на него. Значит не приснилось.       На нем был какой-то помятый темно-зеленый свитер, чуть темнее глаз, и коричневатые штаны. Он выглядел как дедушка на Рождество, но Коллу было плевать на одежду.       Он отложил это в далекую коробочку в памяти. Но теперь Коллам многое понял. Его руки потрясывались от напряжения, которое вызывали эти мысли.       Так счастлив, как вчера, возможно, он не был еще никогда…       «Да, это странно» — буквально прошептал голос внутри Коллама, от чего по телу прошлась приятная дрожь. Но он смотрел на Аарона. И он был счастлив.       Колл немного подрагивающими шагами прошел к дивану, рядом с которым теперь стояло еще и кресло, и сел. На кофейном столике из красного дуба лежала узорчатая салфетка и тарелочка с печеньем, в компании трех чашек кофе. Но он не отводил взгляда от своего друга, пытаясь понять большее.       — Ты серьезно сделал кофе? — промямлил Колл. Никто его к такому не готовил. Его захлестнуло столько эмоций, которые держала незримая узда, и он ничего не мог сделать.       — Элементали! — Приветливо, как он умел, улыбнулся Аарон и присел в кресло, сразу же отложив свой стакан с водой. Будто только и ждал, пока Колл скажет хоть что-то по мимо «Боже» или «Мама родная».       — Они что, повсюду? — спросил Колл, и на секунду в его глазах потемнело от резкой боли в мышцах. То ли это он не выспался, то ли улыбающееся лицо живого Аарона действовало на него таким образом.       — Они просто убираются, накрывают на стол и готовят. Хозяйственные и безвредные. — Ответил ему Аарон, с лишней долей дружелюбия. Его можно было понять, еще бы это было не так. Он улыбался во все свои идеальные белые зубы и кидал исключительно лучезарные взгляды. Колл все никак не мог прийти в себя: его мышцы просто отказывали, а голова раскалывалась. От страха он взял чашку кофе в руки и сделал пару глотков, надеясь, что это как-то поможет. — А Тамара? Она не придет?..       — Я не знаю, Аарон, я не знаю. — Пролепетал Колл, все еще ощущая эту пульсацию. Мир вокруг него вертелся.       — Ты привыкнешь, дай себе пару часов. — Беспечно ответил Аарон, будто ему это было очень даже знакомо. Он очень пристально наблюдал за Колламом, и прекрасно видел все эти симптомы. — Все из-за неба. Твой организм немного не рассчитан на пребывание здесь…       — Не могу даже выдумать человека, чей организм способен здесь пребывать. — Огрызнулся Колл, сам того абсолютно не замечая. Он сделал еще пару глотков кофе, и, вроде как, мир становился более четким. Но голова все же болела, и сильно.       Пару минут они просто сидели в молчании. Колл старался даже не смотреть в сторону Аарона, что было очень сложно, учитывая, что тот бесстыдно пялился в ответ. И Колл хотел бы обернуться, даже сейчас, когда ему немного полегчало. Но его мысли были в невероятной загрузке, будто он не проснулся. Все внутри этого замка было насквозь пропитано этим.       Отреченность.       — Может, стоит послать элементаля проверить Тамару. Если она не собирается приходить, то…       — Или я сам могу сходить. — Резко встрял Колл и отставил чашку кофе. Будь он на месте Тамары, он бы не захотел, чтобы к нему в комнату вламывались элементали, и он точно это знал. Особенно в такое время.       К тому же, ему хотелось знать все самому. Хотелось быть поблизости, если ей вдруг это нужно. Видеть ее, а не ждать.       — Ну разумеется, у вас же идеальные отношения. — Пробурчал вдруг Аарон и это был первый дурной тон, какой он смог допустить этим утром. Сначала Колл даже ничего не понял и просто смотрел в зеленые глаза друга, пытаясь понять их гневные пылинки.       — Извини? — нахмурился Коллам наконец, когда до него дошли слова Аарона. И он хотел бы понять их, да не успел.       Потому что двери тихо отворились, противно стрекоча в такт камину, и в кабинет вошла Тамара, хмурая и чем-то смущенная. У Коллама чуть челюсть не отвисла и это было обоснованно.       Так «женственно» она еще никогда не одевалась и, возможно, от того и было ее смущение. И Колл и Аарон смотрели на нее как на неизведанный вид бабочки, оглядывая черное строгое платье и тонкие черные каблуки.       Тамара и каблуки. Пусть даже совсем не высокие. Это даже звучит увлекательно, но все же невероятно. Аарон проморгался. Колл собирал себя по кускам.       — Доброе утро, Тамара. — Аарон все же осекся и перестал разглядывать лицо усевшейся на диван девушки.       — Доброе утро, Колл. — Преспокойно сказала Тамара, будто ничего и не услышала. Намерения разъяснились в момент и Колл почувствовал себя так, словно его насильно прижали между двумя бульдозерами.       — Доброе… — Парировал он.       — Тебе очень идет! — воскликнул Аарон, понимая, что выглядит как идиот. — То есть, платье. И вообще все!       — Спасибо! — с фальшивой радостью в голосе Тамара ослепительно ему улыбнулась. — Может, ты сможешь попросить своих демонических друзей положить мне в шкаф хоть одну пару кроссовок? Потому что кроме этого там есть только дохлая мышь.       Аарон прокряхтел что-то невнятное и перестал пытаться заглянуть в пытливые глаза Тамары. Она выглядела раздраженно. Колл выражал полную отреченность и явственный пример человека, умирающего от неловкости. Девушка явно не была настроена на дружескую беседу.       — Послушайте, я не хочу долго видеть ваши лица, которые выражают лишь то, как сильно вы меня ненавидите. — После затянувшейся паузы резко начал Аарон и поудобнее уселся в кресле, словно ему не терпелось что-то рассказать. Колл понимал, что выглядит далеко не так, как сказал его друг. Он не мог назвать себя свирепым ненавистником, просто не мог. Потому что это было бы ложью. Но, посмотрев на Тамару, пытливо разглядывающую лицо Аарона, изредка метаясь глазами по его рукам и даже ушам, Колл понимал, что говорил тот, в общем, про нее одну. Злая и непонимающая. Единственная и имеющая союзников.       — Только не говори, что ты удивлен. — Пробурчала Тамара и сердито уставилась на Аарона. Она откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди.       — Совсем не удивлен и все же… — Колл даже приподнял брови, ожидая продолжения слов Аарона, но он просто закрыл тему. — Как вы понимаете, я здесь уже около трех месяцев и я не могу сказать, что это лучшее место в мире. Это абсолютная красиная нора. Но я пользуюсь большим доверим, чем вы, не смотря даже на то, что любой династиец здесь знает, что я помогал вам, так скажем, вне здешних законов. Я даже не пытался это скрывать.       «Династиец» — пронеслось у Колла в голове. Он сразу же вспомнил Бу. Ему стало интересно, кто это такие и он чуть не прибил себя за этот интерес.       — Я бы мог очень сильно помочь вам, если бы вы поверили мне. — Закончил Аарон. Колл удивился от таких заявлений.       — В таком шатком положении довольно сложно заставить себя тебе доверять. — Заметил Колл, стараясь, чтобы это звучало и строго, и как можно более дружелюбно. Он не хотел, чтобы Аарон правда считал, что Колл ненавидит его. Едва ли это было так. Тамара как-то косо на него посмотрела.       — Я долго думал, как же мне приподнести это вам и понял, что легче всего будет рассказать все с самого начала. — Выдохнул Аарон и пытливо взглянул на Тамару. Она сразу же отвела взгляд, потому что ей и самой было тяжело держать лицо, выдавливать из себя ту ненависть, которой уже почти не осталось. — Я хочу, впервые в жизни, рассказать кому-то историю своей жизни. Я хочу, чтобы вы поняли, как все взаимосвязано, а это очень трудно сделать на словах. Я хочу верить в то, что вы все еще можете быть моими друзьями.       Тамара снова взглянула на него и теперь ее глаза не выражали ничего, кроме неподдельного, искреннего сочувствия. И как бы она не пыталась держать лицо — ей это не удалось. Ведь это Аарон.       Он начал резко и прямо, не увиливая от главных тем.       — Своей матери я в глаза не видел лет так с трех, а мой отец растил меня до восьми лет, бросив ради пьянства и разбоя. — Проговорил он так быстро, как мог. — Я так думал… Я узнал о магии не от него, а от соседской девчонки, которая приходила на площадку детского дома по вечерам. В том же году, когда мне было одиннадцать, социальный работник решил, что я достаточно взрослый, чтобы знать, что мой отец в тюрьме.       Колл помнил эти слова. Что-то внутри него завыло от тоски только от пары слов Аарона. Какую-никакую, он должен был получить отцовскую любовь, которой не было.       — Но, наверное, я все же не был к этому готов. — Заключил Аарон и откинулся на мягкую спинку своего кресла. — Я решил, что я в состоянии продержаться год на улицах и сделал это, но…       — На улицах? — глухо повторила Тамара, уставившись на него. Это задело ее.       — Скитался по вокзалам, пытался учиться в школе на бесплатной основе и говорил всем, что я сирота, живущая со злобной теткой, чтобы мне разрешали питаться в кафе за счет заведения. — Пояснил Аарон со спокойным лицом, будто это был обыденностью. — Побег из детского дома обычно выглядит именно так. Правда, в семидесяти процентах случаев тебя находит социальный работник и наваливает тебе лапшу на уши о том, что тебе нужно в детский дом, ведь пришли родители. Все верят.       — Тебя ловили? — спросила Тамара. Колл искоса глянул на нее. Девочка, росшая в роскоши и богатстве, вряд ли могла представить себе такую жизнь. Но она пыталась, ужасаясь каждому слову.       — Нет. — Хитро улыбнулся ей Аарон, от чего на душе как-то потеплело. Колл, все еще косящийся на девушку, заметил, что ее губы дрогнули в еле заметной улыбке. — Потом, когда мне уже было двенадцать и начиналось Железное Испытание я вернулся в округ Лурея, к той самой девочке, которая обещала, что ее семья отвезет меня туда. И они отвезли. А дальше вы все знаете сами.       «Не может ведь все кончится так?» — мысленно спросил у себя Колл, разумеется, не произнося этого вслух. Он смотрел на Аарона, ведь говорить в разы сложнее, чем просто слушать и пытаться переварить информацию. Колламу было больно даже представить все те испытания, которые прошел его друг, когда был совсем еще ребенком.       — Вы не думайте, что я собираюсь расщедрить вас и поиграть на ваших эмоциях, вовсе нет. — Вдруг снова начал Аарон, будто морально подготовившись к грядущей речи. — Это был лишь пролог моей истории. Самое главное произошло год назад. Когда мне сказали, где мой отец и что на самом деле он совершил.       Всего от пары слов Аарона Колл готов был слушать так внимательно, как никогда. Он смотрел на своего друга в истинной надежде на слова, которые развеют все недопонимание, всю ту незримую ненависть, царящую в комнате. Аарон сделал глубокий вдох и произнес одну из немногих решающих фраз.       — Мой отец, Карлос Стюарт, в бывшем маг воздуха и человек, заложивший фундамент Магистериума в Вирджинии и правда сидел в тюрьме. В Паноптиконе.       Глаза Тамары превратились в блюдца и она чуть не подпрыгнула на своей стороне дивана. Ее взгляд заметался по комнате. За ней смешно было бы наблюдать, если бы Колл не был так сосредоточен на словах Аарона.       — Карлос Стюарт?! Господи, как же я… — воскликнула вдруг Тамара. — Он же… Ну, он ведь… Я имею в виду, Карлос Стюарт — он…       Иногда Тамара и правда напоминала Колламу самого себя. Жаль, что это происходило только тогда, когда она выставляла себя в дураках. Но она, похоже, действительно находилась под большим впечатлением. А это ее: «Господи, как же я…» — вообще дало Колламу полную дезориентацию.       — Его называли одним из Величайших. — Приглушенно пробормотал Аарон и как-то смущенно улыбнулся. Ничего не могло скрыть его гордости и неподдельной радости от известности отца (о котором Колл, кстати говоря, не слышал абсолютно ничего), Аарон был действительно счастлив слышать это. Глаза Тамары горели, словно звездочки.       Некоторые девочки фанатеют по татуированным певцам с заводными припевами, Тамара же считала своим кумиром строителя Магистериума?.. Никаких шаблонов, истинное восхищение. Но вдруг девушка словно остолбенела.       — Но он ведь погиб. — Опечалено произнесла она и звездочки в ее глазах озадаченно замерцали и потухли. — Вместе с Гюнтером Штридцем. Их описывал в своих сочинениях Грегори. Ведь у них даже есть памятник на Мортотерро…       — Гюнтер не погиб. И мой отец тоже. — Медленно и размеренно сказал Аарон, не снимая с лица улыбки, радующей глаз. Это напоминало перешептывание команды Скуби-Ду, в которой Колл чувствовал себя убитой Велмой. — Все считали, что они умерли одними из первых, когда только разожглась война, но это было не так. Мой отец ушел, спустя столько лет все же оставив разработанные планы скрытых ходов. — Говорил Аарон, а Тамара перешептывала все за ним, будто знала историю Карлоса от начала до конца. — Потому что должен был родиться я. Он забрал мою маму и они уехали в Атланту. Затем Теннесси и Франкфорт. Мы кочевали вокруг до около Вирджинии, но, так или иначе, вовремя войны все забыли о том, что у моего отца была жена. Ведь даже на его псевдо-похоронах мои мама и папа были уже около Кентукки.       Тамара слушала его с раскрытым ртом, впитывая всю информацию. Колл был в шоке и пытался понять все хоть как-то, и картинки почти сходились, если бы он только знал половину имен…       — Грегори? — вдруг ляпнул Коллам, что было, как и всегда, совершенно не к месту. Тамара удивленно и даже немного настороженно переместила взгляд на него.       — Писатель, автор самых масштабных сочинений об устройстве магического мира. — Пояснила она.       — Мортотерро? — Колл решил, что раз уж он пошел по кривой — нужно идти до конца.       — Кладбище. — Ответил ему Аарон. — Огромная местность в дебрях Коллегиума.       — Гюнтер Шприц?       — Штридц! — прикрикнули Тамара и Аарон одновременно. Они говорили удивительно синхронно. — Величайший строитель!       Колл что-то промычал и уставился на свои руки. Он почувствовал себя лишним звеном. Но слова Аарона не выходили из головы, так или иначе. Значит, что Карлос Стюарт, совсем еще молодым, строил Магистериум, в котором учился его отец? Сколько же ему тогда лет?!       Колл не успел его об этом спросить, ведь он прослушал половину разговора Тамары и Аарона. Его голова снова заболела и он лишь только обдумывал вошедшую в него информацию, забывая об остальном.       Но вдруг Аарон продолжил рассказ и, казалось, даже пламя свечей над их головами начало нервно перешептываться, а может даже гневно стрекотать. Колл испугался, что на его голову закапает воск.       — В самом начале года, на вечеринке, на которую мы ехали с тобой и твоим отцом, Колл, — говорил Аарон и Коллам резко, и немного крышесносно зыркнул на друга, услышав свое имя. — Произошло кое-что.       Колл был уверен, что он думает о Дженнифер Мацуи. Его лицо, пару секунд назад столь счастливое, теперь выражало только лишь одно. Скорбь. И он просто не мог закончить…       — Дженнифер. — Мягко произнесла Тамара, и Колл четко увидел, как ее глаза наливаются тонкой пеленой горьких слез. Аарон кивнул, глубоко вдыхая.       — Я знал об Алексе с того самого дня, когда он убил Дженнифер и мне до сих пор стыдно перед ней. Я чувствую себя виноватым в ее смерти так, будто сделал это своим руками.       — Аарон, это же сделал не ты. — Возразила Тамара, но подозрительно нахмурилась. Будто она ждала и предполагала, какая ужасная сейчас на нее выльется информация.       — После того, как мы танцевали с тобой, Тамара, Алекс рассказал мне историю моего отца, подкараулив в коридоре. Завел в какую-то комнату и я точно помню его глаза, тогда я впервые испугался за свою жизнь. Он был как сумасшедший, правда, я не видел его таким очень и очень давно. — Восклицал Аарон, и его глаза перебегали с Колла на Тамару, будто он всеми силами пытался донести до них именго это. — Он рассказал мне все, начиная от моих восьми лет, когда Темное Сообщество усадило моего отца в Паноптикон, узнав о том, что я творец. Они предполагали, что Константин заложил душу в меня, решили, что одинокого меня будет найти легче и переубедить также. На самом деле они ждали моменты, чтобы надавить на меня. Ведь не так много времени прошло, как они узнали, в ком действительно эта душа. — Проговорил Аарон и зыркнул на Колла, от чего у парня пошли неприятные, леденящие мурашки по коже. — Они сказали о том, что выпустят моего отца, что станут могущественнее. Когда я отказался, они пригрозили убить его. Но я уже не помню, что движило мной, я только помню что он сказал мне напоследок: «Сейчас я заставлю тебя поверить в наши силы». Я искал вас, но Колл как раз был в той комнате с люстрой, а ты, Тамара, пошла за ним. Люстра упала из-за Алекса, я думал, он хочет показать мне, на что они способны. Я был так зол, хаос, он, буквально лился. — Рассказывал Аарон, постоянно запинаясь. — А потом случилось действительно самое страшное… Мне так жаль.       — Дженнифер. — Проговорил Колл и глубоко вдохнул. Воспоминания о том дне заливали вены. Ее мертвое, молодое тело. Плавающее в море своей же крови.       — С тех пор, я вступил на сторону Алекса, но я был с вами, я пытался быть нужным! — Снова заверещал Аарон. — Моей целью стало лишь освобождение своего отца, ваше спасение. Все это я мог получить только так. Не дать ему убить и папу, и вас. Понимаете?       Колл непроизвольно улыбнулся. Но Аарон и не собирался заканчивать.       — Я сделал все, что мог. Я наложил заклятье собственности на твою футболку, Тамара, на браслет Джаспера! Вы замечали, что он всегда носит один и тот же, плетеный? — Затороторил Аарон. Тамара оглянулась на Колла с озадаченным выражением лица. — Я использовал частички хаоса, которые остались во мне и в тебе, Колл, после нашей работы друг с другом, как с противовесами. И все вышло!       — Частички хаоса?! — воскликнул непонимающий ничего Колл.       — Заклятье собственности?! — взвизгнула Тамара почти в один голос с Колламом.       — Каждый раз, когда мы используем друг друга в качестве противовесов, хаос отбивает от души почерневшие частички, которые поглощает во время процесса. — Пояснил Аарон специально для Колла. — Совсем маленькие кусочки. Но они остаются внутри нас, и они связаны обеими нашими душами. В этом и есть противовес. Его частица навсегда остается в тебе.       — Вау. — Только на это Коллама и хватило. Он не подозревал, что в его внутренностях живут отмершие части Аарона. Это пугало. Но он был впечатлен.       — Заклятье собственности?! — снова вскрикнула Тамара, обращая все внимание к себе. — Как так?!       — Я увидел в твоей сумке футболку Колла, когда мы ночевали у него, и понял, что вы наверняка оба пользовались ей. И решил, что должен предостеречься. Как видишь — не зря! — Разъяснил все Аарон и улыбнулся. Колл был уверен, что видел, как Тамара покраснела, но тут же взяла себя в руки.       — Заклятье собственности — это же непосильная магия для ученика третьего, да что уж там, даже второго года! — возразила она, буквально пригвоздив Аарона к спинке его кресла своим взглядом. — Мы даже не считались третьекурсниками!       — Я выучил его в одиннадцать, мисс Всезнайка. — Ухмыльнулся Аарон. Тамара покраснела пуще прежнего. Колл чуть не рассмеялся, но вовремя себя сдержал.       — Так я и поддерживал связь с вами — через вещи, по-другому никак. — Сказал Аарон. — Я читал все записи Алекса и знал наперед, во сколько и где вы будете. Я пытался помочь каждому из вас, пытался как мог и это очень сильно изнемождало меня изнутри. Все заметили это, разумеется.       — Главным намеком было то, что мы не умерли в первый же день. — Пробубнил Колл.       — И это тоже. — Улыбнулся ему Аарон. — И… Тамара?       — Да. — Девушка резко подняла на него взгляд, ожидая продолжения.       — До определенного момента я даже предположить не мог, что Кимия и твоя мама тоже и так давно…       — Аарон, не при мне. Пожалуйста. — Попросила Тамара и выставила руку вперед, словно пыталась остановить его силой мысли. Она до сих пор не могла думать об этом. Такое потрясение — это одна из тех вещей, которые очень сложно залечить. Предательство от родных тебе людей.       — Извини. — Пролепетал Аарон и немного виновато сжал губы, сочувствующе посмотрев на нее. Тамара приглушенно выдохнула. — И да, к сожалению все так… Я отдал им весь свой хаос до последнего. И это было правильно. Я пытался помочь вам, и я думаю, что…       — Ты помог, Аарон. — Сказал вдруг Колл и улыбнулся. Тамара поддерживающе закачала головой и еле заметно улыбнулась. Коллам непроизвольно посмотрел на сгиб руки Аарона, полностью сокрытый рукавами свитера. Любопытство брало его. Он хотел видеть метку.       — Правда. Очень. — Добавила она тихо-тихо, но Аарон выглядел печальным, выдавливая из себя улыбку. Ничего не могло скрыть грусть в его взгляде, оскверненном какой-то проблемой, что не давала ему покоя.       — Простите меня. — Выдохнул наконец Аарон, и Колл буквально ощутил на себе всю ту тяжесть, которая лежала на его друге. — Я инсценировал свою смерть, я врал вам и действительно был перебежчиком. Простите за все, что я сделал. — Произнес он и глубоко вдохнул. — Это было ужасно — поступать так с вами. Вы были моими единственными близкими людьми все эти годы. Я пытался помочь, как мог пытался.       Колл кивнул Аарону и что-то внутри парня перещелкнуло. Ведь он только что кивнул другу, которого считал мертвым. Но Колл не чувствовал ничего, кроме полноценности, которая настигла его теперь. Когда они вместе.       Все трое.       Он посмотрел на Тамару. Она разглядывала лицо Аарона и пыталась найти в себе силы, но, казалось, это было выше ее самой.       Инсценировал смерть.       Это крутилось в ее голове, словно надоедливая песня, от которой люди сходят с ума. Все будто бежало по нарастающей, пока вдруг вспышка, яркая и ослепительная, не покрыла ее маленький мир своей непроглядной пеленой.       — Извините. — Пробормотала Тамара и резко поднялась. Мелкими, подрагивающими шажками она направилась на другой конец зала, чтобы налить себе воды. Колл понимал, что с ней. И это было вызвано не только накатившими эмоциями, но и тем, как Подземная Цивилизация влияет на нее. Ведь, она не такая здоровая, каким Колл считает себя теперь.       Коллам подождал, пока Тамара отойдет на достаточно далекое от диванов расстояние и обратился к Аарону, стараясь вложить в свои слова веру, которую сам мечтал иметь.       — Дай ей время, Аарон. Она сумеет…       — Я надеюсь на это, Колл. — Глухо и опечалено произнес он и кинул быстрый взгляд в сторону Тамары. Аарон и сам видел, что не все в порядке. Не все в порядке с ее верой в него. Не все в порядке с ней самой. И это разбивало Аарона также, как и Колла. Ведь они считали ее одной из самых близких, не просто другом. Частью их небольшой семьи. Особенно Колл, упиваясь воспоминаниями о маленьком домике на дереве. Аарон резко перевел все его внимание к себе.       — Колл, если кто-то здесь узнает о ваших отношениях, то поверь, вам придется о них забыть. — Строго и быстро произнес Аарон, будто мечтал покончить с этой темой. Коллама впервые тряхануло не от гнева или страха, а от обычных слов. Колл опешал только лишь от обыкновенного «ваши отношения». Он и сам-то не знал, что теперь между ним и Тамарой, но Аарон…       «Ничего, просто показалось!»       Да уж. Показалось…       — Ты что, подслушивал?! — прошипел Колл и нахмурился.       — В том-то и дело, что нет! — также ответил ему Аарон. Коллам ненароком поглядывал на Тамару, будто специально медленно пьющую воду из пластикового стаканчика. — Я шел спать, Колл! И, просто поднимаясь наверх, я увидел вас в коридоре. Слава Богу, что был отбой. Если бы вас кто-то увидел…       — Что могло бы случиться? Мы же не дом поджигали! — возмутился Коллам, понимая, что ему неловко даже возражать.       — Любой человек, который может доложить на вас — ваш враг. — Медленно и тихо пояснил Аарон, словно они сидели в засаде. — Верить можно только мне и тем, кто прибыл с вами. Разумеется.       Поймав немного скептический взгляд Колла, Аарон осекся.       — Знаю, это звучит странно. Но поверь — мне можно доверять, несмотря ни на что.       — Я верю тебе. — Твердо сказал Колл, но что-то внутри него колыхалось. — Я хочу верить тебе.       Аарон улыбнулся, но уже через секунду его брови сошлись у переносицы. Снова.       — Когда это у вас вообще произошло?       — Что произошло? — Тамара, словно маленькое привидение, появилась из ниоткуда и теперь пытливо разглядывала Колла и Аарона, переводя свой взгляд с одного на другого. Колл нервно рассмеялся, а Аарон пару раз поиграл бровями, пытаясь вспомнить, как работает голос.       — Ничего! — отмахнулся Аарон, когда к нему наконец вернулся дар речи. Колл все больше удивлялся странным пристрастиям Тамары к искусствам нинздя, но все же больше он был благодарен Аарону. Коллам отдал ему должное за то, что тот его не выдал. Разговаривать об отношениях с Тамарой в присутсвии Тамары стало бы ударом. — Вам нужно знать самое важное и будет в разы лучше, если об этом вам скажу я… Потому что главная цель Джозефа не совсем обогощение.       — Тогда что? — спросила снова присевшая на диван Тамара. Колл очень сосредоточился, хотя бы от того, что все же считал себя главным героем этой заварушки. Наконец-то он понял, что все это вертится вокруг него. И Колламу это не нравилось. — Власть? Ты ведь говорил…       — Да, но есть нечто более ценное. — Отрезал Аарон. — Все здесь, весь народ Подземной Цивилизации — это люди, уверенные в победе своей стороны. В победе в войне, которая еще не началась. И они думают, что все знают. Но это не так. — Аарон сделал глубокий вдох и сурово посмотрел на Колла, словно тот у него что-то отобрал. — Оживление — вот как Джозеф собирается призвать власть. Но люди здесь думают, что это лишь армия — великая и непобедимая армия охваченных… Украденных с Мортотерро. Здесь тела и они повсюду.       — Господи. — Прошептала Тамара и спрятала лицо в ладонях. Коллу стало холодно лишь от мысли о том, что где-то рядом с ними ходят охваченные-слуги, которые не так давно покоились под землей. Он ненароком вспомнил о картинах — людских пороках, которые так удачно украшают стену при входе сюда.       — Но если так думают люди, то как думает Джозеф? — спросил Колл, потерянный в именах и значениях.       — Он думает, что народ прав. Но он вносит личную правку. Он… и Алекс.       Только при упоминании этого имени у Колла по телу прошлась неприятная дрожь. Теперь он не знал, что чувствует к нему. Ненависть или безразличие.       «Здесь тела и они повсюду»       Ненависть. Яркая и холодная.       — Они собираются оживить Дрю. — Твердо сказал Аарон, его голос ни разу не дрогнул.       Колл совсем ничего не понимал и ему становилось все хуже и хуже. Вопросы без ответов выводили его из себя, но Дрю… это стало поражением. Тамара уставилась на Аарона, словно тот просто зло пошутил.       — Но Дрю больше не существует! — возразил Колл. — Его тела больше нет! Пещера обвалилась, этого склепа ужасов больше нет, словно и не было…       — Ты серьезно думаешь, что Джозеф позволил бы этому произойти? — нахмурился Аарон. Он выглядел скептично.       — Но как?! — воскликнула Тамара и развела руки в стороны.       — Я не знаю всего. — Спокойно ответил Аарон, но Колл видел, как плохо ему становилось. И Коллам не забыл о Дрю. Не забыл о том, как кричал Джозеф и что говорил Алекс. Они были лишены своей семьи.       Колл готов был пойти на многое, пусть только кто-то дотронется до его семьи. А он не психопат, как безумная династия Джозефа.       — Дрю — сын Джозефа. Он почти брат для Алекса и, как оказалось, был близок к Анастасии. — Пояснил Аарон. — Этот узкий круг имеет только одну надежду — твой хаос.       — И они правда думают, что я буду помогать им? На каких же условиях? — усмехнулся Колл, думая о том, какие у Джозефа есть резоны, чтобы здраво заставлять его делать хоть что-то. Тамара прикрыла глаза и повернулась к Коллу, словно хотела прибить его или попросить прощения. Он даже не понял.       — Резоны — это то, чего у них с избытком. — Тихо сказал Аарон. — Сегодня ты скажешь им «нет» — завтра твоего отца посадят в Панопптикон за государственную измену. Ведь Паноптикону не интересно, за что его посадят.       — Что?! — Зрачки Колла увеличивались с каждой секундой. Его сердце бешено забилось. — Это шутка?!       — Завтра ты попытаешься сбежать — и они соберут кровь Тамары с часов. — Продолжил Аарон. — Часы посещения в Паноптиконе будут принаджелать ей, а то и ее могиле.       — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь. — Взмолилась Тамара и зажмурилась. Колл не мог даже шелохнуться, продолжая разглядывать Аарона, пытаясь найти хоть намек на ложь.       — Константин — это одно дело. Его душа здесь, в тебе, а до его тела никому не осталась и дела. Главное — это носитель… — Сказал Аарон.       — Не говори так! — Почти обиженно осекла его Тамара, но Аарон ее уже не слышал.       — Этот зал — это лаборатория, которая будет полностью обустроена для твоих личных умозаключений, Колл. Согласно которым, разумеется, ты найдешь способы оживления. Они еще не знают о том, что ты сделал с Дженнифер. Они думают, что ты просто ошибся, как это всегда было с Константином.       Колл наспех оглядел комнату. На лабарторию биолога она похожа не была, но на кабинет библиотекаря — да. Так что же ему предстоит узнать?       — Константин — это всего лишь пережитая история. Но Дрю. Мастер Джозеф бы никогда в жизни не позволил этому произойти. Он здесь. И он ждет. — Тихо проговорил Аарон. — И я должен вам это показать.

***

      Они прошли, казалось, тысячу дверей. За каждой из них слышались звуки детских попыток, взрывающихся ваз и стрекот огня. Да, они собирались переплюнуть Магистериум. И нет, у них этого не получится.       Все здесь — как комната страха. Комната паники, в которой тебя приветствуют.       Аарон шел не оборачиваясь, вел их по пустым коридорам и шумным проходам. За дверьми проходили целые ритуалы. Колл слышал плач.       Они уже почти пришли, когда где-то справа послышался резкий хлопок, взрыв искорок огня, как стихийная магия. Тамара схватила Колла за руку от испуга и крепко сжала, не отпуская до тех пор, пока они не дошли до большой и черной двери.       Коридоры кончились. Детский плач прекратился. Между тремя подростками встала суровая тишина, уперев руки в бока и нахмурившись.       Аарон медленно отворил дверь и Колл увидел саркофаг. Маленькая белая сфера, не освещенная ничем, кроме маленького окошка, с распускающимся туманным днем. Черное небо словно нашло свое место в пространстве.       Колл сделал пару маленьких шажков и на секунду ему показалось, что он вновь не может ходить. Но его ноги просто подкашивались…       Маленькое. Хрупкое тело ребенка парило в облаке белого пламени. Одежда на нем была гладко выглажена и весь он благоухал. Мальчик спал, крепко-крепко закрыв глаза.       Пока пони на его футболке пилил в Колламе дыру, от которой внутри становилось пусто. И он не думал, что это будет так сложно.       «Дрю не откроет глаза» — повторял Колл про себя. Тамара и Аарон стояли поодаль и переглядывались. Но Колл продолжал повторять это про себя.       Ему было больно, словно там лежал его отец, его мама… Словно там лежал кто-то родной. Его ногу прошибла вспышка боли, а потом сознание повисло на хрупкой крупинке в его голове. Колл старался держаться.       «Дрю откроет глаза»