Видишь, Колл?
Запомни этот момент.
…Есть чего боятся.
Этот голос не покидал разум Коллама, пока он не увидел перед собой черные просторы разжигающейся ночи. Он привстал на локтях, обнаружив, что находится на пляже. Морская линия была так близко, будто придвинулась метров на десять. Волны были громкими, но для Колла слышались столь отдаленно, что пришлось приложить усилия, чтобы принять источник шума, распознать его.
Сегодня отлив, возможно, накатит волна…
Колл готов был оборать каждую песчинку на этом пляже. Помнится, пеньков в лесу поджидала похожая участь, но теперь это желание было невыносимо. Три раза потерять сознание за три дня! Три раза подряд вляпаться во что-то поистине невообразимое. Да, тут уж любой ВСДшник разрыдается.
Голова адски болела, а тихий шум волн ему совершенно не помогал. К тому же, к одежде Колла прилипли тысячи песчинок, что еще больше вымораживало. Он весь был мокрый до нитки.
Ночь стояла поистине непроглядная. Колл помнил, что когда-то давно, когда он с отцом поехал за какой-то старой развалюхой, им пришлось остановится около пляжа. Ночное, черное и густое небо было усыпано миллиардами звезд, словно все это лишь картинка.
Сейчас было также. Колл даже не встал на ноги, но уже различил тысячи созвездий и почувствовал, как песчинки с его куртки уносит прохладный ветерок.
Парень долго не мог понять, что стряслось. Но тут до него дошло.
Пляж — пустынен. Вдалеке виднеется та самая лесенка, по которой они сюда и спускались. Но кафе… чертово кафе кануло в небытие.
Колл не успел это обдумать. Неожиданно для себя самого он услышал хриплый кашель. Колл осмотрелся и вскочил на ноги, словно ошпаренный кислотой.
Сзади него, метрах в пятидесяти, сидела Тамара, пытаясь отдышаться или не задохнуться вовсе. Когда Колл подбежал к ней, она уже поднималась на колени.
— Ты в порядке? — выдохнул Колл. Тамара посмотрела на него как на чужака. Потом начала панически оглядываться по сторонам. Ее одежда, как и та, что на Колле, напоминала одеяние песчаной мумии.
— Урод. — Парировала она, глядя на Коллама. — Где прячется этот урод?! Как он это делает?..
Колл еще раз оглядел пляж. На мили вперед не было ни одной души.
Казалось, Тамара готова разрыдаться, но ее лицо говорило об обратном. Девушка неуверенно встала и попыталась отжать футболку, которая итак много страдала за всю эту непростую дорогу, но теперь она лишь сильнее помялась. У Колла сердце болело каждый раз, когда он видел как она «насилует» его вещь. Почему-то, он представлял на месте футболки себя самого.
И это не удивительно. Он практически забыл о том, что случилось. Но только увидев лицо Тамары, он моментально припомнил все гадости, которые она удасужилась им поведать. И это было невероятно. Во всех смыслах этого слова.
Для тебя дохлый хорек и тот — идеальный ужин.
Я оставлю денег этой идиотке…
У вас там что, интрижки с официанткой?!
Последнего Колл ей простить не мог. Это было так не похоже на Тамару. Да, а еще до невероятного глупо. Безрассудно. По-идиотски. В общем, ни один человек в здравом уме, кроме, разве что, Джаспера, такого не скажет.
— Где Джаспер?! — вдруг воскликнула она, будто прочитав мысли Коллама.
— Возможно, их унесло волной чуть дальше, чем нас, — ответил Колл, помогая ей подняться, — Скорее всего, вправо.
— Колл. Волны не было, — парировала Тамара, обеспокоенно глядя на него, — Ты помнишь, что говорил Джаспер?!
Волны не было, значит. Да, ей очень повезло ее не увидеть. Только вот они практически купались во внезапно приблизившейся линии моря, чего она, конечно же, предпочла не замечать.
— Да, про радугу в лужах и про зеленый лужок, — утрировал Колл. Тамара смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Ты считаешь, что это нормально? — спросила она. Колл заметил, что ее влажные волосы переливаются от лунного света, но потом вспомнил наиболее важную вещь.
— Я считаю, что это более нормально чем то, что ты обвинила меня в интрижке с официанткой, которую я знать не знаю…
— Чего?! Ты идиот? Так шутить себе дороже, Колл!
— Ну, а теперь ты называешь меня идиотом! — пробормотал он. Тамара рассердилась.
— Это ты стукнул меня по руке! Я тебя не трогала! — восклицала Тамара.
— Не издевайся, и без того тошно!
Тамара пару секунд смотрела на него как на обезьяну, укравшую у нее банан, но потом вдруг посмотрела на него, как на антиквар. Только она так умела, и старалась показывать этот навык чаще нужного. Ее зрачки панически расширялись.
— Регенерация, перетолковывание…
— Что ты несешь? — Колл, ей Богу, начинал сердиться. Мало того, она не помнит, что высказала ему, так теперь еще и строит из себя философа.
— Маленькие подразделы магии, — ответила она, — Например, магия металла. Твоя мама создала Семирамиду, Колл, но это была не стихийная магия. Она скрестила магию металла, огня и земли.
Колл впервые слышал об этих «подразделах». Магия металла…
— Перетолковывание чужих эмоций. Вот так это звучит полностью, — сказала Тамара, горько вздыхая, — Или чужих снов. Чужих решений…
Вот это уже плохие новости.
— Ты не находишь это незаконным? — серьезно спросил Колл. Услышанное ему не понравилось. Мысль о том, что кто-то может залезть ему в голову тоже.
— Это запрещенное… Ну, есть магия заблудших стихий. Это целая история — обширная и специализированная. Ей учат в Коллегиуме, но никак не в Магистериуме. Я имею в виду металл или магию, предположим, для придачи вкуса и цвета. Например, лишайник в Магистериуме — это обыкновенный лишайник. Но туда добавляют разные вкусы, так что он служит просто станцией для разнообразных обедов, ужинов и так далее.
— Так ты хочешь сказать, что повара Магистериума на самом деле преступники? — нервно усмехнулся Колл. Он всегда думал, что это просто еда, вкусная еда, но в форме лишайника. Такая мысль его успокаивала.
— Нет! Это просто не главное, а специальное подразделние. Регенерация и перетолковывание — это запрещенные подразделения. Там есть еще третье, но я никогда его не вспомню. Слишком обширный пункт и…
— Алекс промыл нам мозги супом?! — выпалил Колл, отказываясь думать о том, как глупо это прозвучало.
— Наверное, да. — Ответила Тамара, — Он мог всыпать в суп частички пыли, которая добавляет вкуса, а в саму пыль добавить специальные эмоции. Мне, наверное, досталась ненависть или ревность. Тебе агрессия, Джасперу счастье и беззаботность, а твоему отцу безразличие. Когда эмоция действует, она заглушает любые другие, даже здравый смысл…
— Да, я заметил, — тихо встрял Колл. Тамара сделала вид, что не услышала этого.
— Только когда действие фермента заканчивается, ты забываешь свое видение. Например, я помню, что ты ударил меня по руке и что-то забрал, но я не помню что, потому что взаимодействовала с этим предметом…
Колл тоже не помнил ничего из этого. Тем более не помнил, что он кого-то вообще трогал. Стало как-то стыдно.
— Ты сказала, что это была записка, — вспомнил Колл и пожалел, что сказал это вслух. Она была адренсована ему, и Коллам был уверен, что знает ее примерное содержание.
— Что? Какая записка? — Колл старательно игнорировал ее вопрос, — Сказал «а» — говори и «б»! Колл?!
— Раз тебе тут письма посвящают… — пролепетал Колл.
— Чего? — по голосу Тамары можно было понять, что ее терпение кончается. Как вдруг, будто назло всему его существу, он заметил за Тамарой, метрах в пятидесяти, блестящую лунным светом упаковку. Файл, в котором лежал желтоватый картон. Черт.
— Ты сказала мне это. Про письма. Ну знаешь, после слов про…
— Я поняла! — поспешила остановить его Тамара, — Пошли отсюда. Нам нужно найти Джаспера и мистера Ханта. Пляжи Каролины по ночам — это один сплошной наркопритон. Думаю, эта записка была просто какой-то шуткой. Наверное, моей. Моей тупой шуткой. Как и все, что я сегодня сказала. Да. Абсолютно точно.
А Коллу так почему-то не казалось. Он все смотрел Тамаре через плечо, что явно показалось ей не самым культурным жестом. Она развернулась, будто хотела разглядеть что-то, что так тщательно выискивал Колл.
А у Коллама и выбора не оставалось. Он нутром чувствовал, что никого они не найдут, справа пойдут или слева. Уже неважно. Он дал Тамаре заметить, как лунный свет падает на серебристый пакет.
— Видишь? Это та самая записка. — Тихо проговорил Колл. Он осознавал хронологию дальнейших событий, когда Тамара прочтет ее. Он инстинктивно засунул руку в карман намокшей куртки, и нащупал там абсолютно сухие листки. Два. Сухих. Листка.
Тамара со всех ног поспешила к тому месту, на которое, будто специально, падал лунный свет. Она распаковала файл и нетерпеливо, дрожащими руками, достала желтый картон. Колл все это время просто стоял рядом, сжимая записки в кармане куртки.
Тамара пару секунд увлеченно читала, а потом ее брови изогнулись в чем-то неясном. Они выражали презрение, удивление, страх, подозрение и ярость одновременно.
— Разлом в команде — это лучшее решение. — Вдруг произнесла она, — Совершенно неинтересно наблюдать, как вы раз за разом выходите сухими из воды. Дальше так не будет.
Она запнулась и попятилась, будто сдерживала непрошенный поток эмоций, вершимых яростью и истерикой.
— Предлагаю сделку, — продолжила она, — Отдам четверых за вас двоих… Собачку я тоже подобрал. Не стоило оставлять ее в машине. Ваша задача — прибыть по указанным координатам и перестать упираться моему внушению. У вас остался день… Ведь пятый собирается стать грандиозным.
Слышать ее голос, когда она читает
это — стало наказанием. Колл стоял рядом с Тамарой, наблюдая, как эмоции на ее лице сменяются одна за другой. Аластер и Джаспер в западне, в слишком серьезной, чтобы это было правдой. Хэвок в большей опасности, потому что представляет меньшую цену и может быть использован для показа своих возможностей. Это сложно понять — но это лишь значит, что его жизнь не стоит ничего. Его убьют и даже не расскажут. Рука в кармане, та, что так старательно сжимала записки, предательски дрожала.
— Колл? Что это? — тихо спросила Тамара. — Что это такое?..
Колл считал, что он не имеет права говорить, не теперь. В большинстве своем из-за того, что дар речи покинул его. Он вытащил из кармана две смятые бумажки и вложил их в руку Тамары, всей душой надеясь на то, что она сможет его понять.
Всей душой понимая, что надежда несбыточна.
Она читала и перечитывала, вглядывалась в текст каждой записки и с трудом сдерживала рвущийся наружу поток эмоций.
— Когда пришла первая? В тот день?.. Когда я устроила пожар? — она говорила так тихо и строго, что было в разы хуже, чем если бы она просто накричала на Колла.
— Да. — Ответил Коллам, не способный сказать больше. Он помнил каждое слово…
— Вторая про Джаспера. — Все так же тихо утвердила она. — И все они абсолютно бессмысленны. Ты ведь это видишь, да?
— Частично… В них мог бы быть смысл, если бы события развернулись иначе.
— Если бы они не были написаны наперед, Колл…
Он ни разу не задумывался об этом. Он искренне пытался скрыть свое изумление, но Тамара была права. Стыд топил его сознание. Тамара ни разу не подняла на него глаза.
— Мы должны идти, — твердо сказала она, — Мы просто пойдем. Нам повезет, если машина осталась наверху, что маловероятно. Так что мы поднимемся на холм, свернем налево и переночуем в том мотеле, который я видела на карте из бардачка. Завтра мы возьмем машину. Ты поведешь, для этого нужно выспаться.
Тамара мастерски распределяла роли, но сама выглядела отвратительно уставшей. Только Колл задумался об их финансовом положении, как девушка брезгливо вытащила из файла сверкающую золотом карточку, которой расплачивалась за еду и бензин.
Колл так и не понял, что на самом деле стало ее реакцией. Неопределенность порой в разы хуже, чем самая ужасная отдача.
Она отдала Коллу все записки.
— Замуруй их там, где прятал. — Отрезала она и пошла по направлению лестницы.
— Тамара, — окликнул ее Колл. Она нехотя остановилась, но даже не развернулась, — Я не хотел говорить…
И ведь не сказал. Слова дальше не шли, и Колл готов был потонуть прямо здесь вместе с этим грузом на его плечах. Он увидел, как Тамара горько вздохнула, но не видел ее лица.
— Да. Как и всегда. — Она развернулась, — Будто наше участие ничего не значит. Задумайся о том, где бы ты был без нашего доверия, Колл. И сколько раз ты нарвался на то, чтобы его потерять? Не пора ли просто потерять терпение?
Она откинула влажные волосы назад и глубоко вздохнула.
— С самого первого дня я рассказывала тебе все то, что меня волновало. Все до последнего и даже то, о чем не знали самые близкие. Я напоминала тебе о том, что я все еще твой друг и думала, что ты предельно честен. Но я получаю только одну из тысяч тайн Коллама Ханта, которую он не удосужился разделить. Даже с человеком, который ушел из дома ради него и его спасения. Я просила только честности, Колл, но даже такая цена оказалась для тебя непосильной…
Она развернулась и зашагала прочь. Ветер вдруг показался холодным и мерзким, а звук волн дико раздражающим и отвратительным.
Единственное о чем думал Колл это о том, насколько все стало плохо. В одно мгновение, ведь по-другому у него и не бывает.
Сумасшедшее чувство стыда, разбитого стекла под ногами — оно душило его, парализовывало тело.
Разве она заслужила? Всего этого?
Что бы было, если бы она родилась в другой семье? Если бы они не встретились? Разве не этот вопрос мучал Колла перед тем, как он выслушал чуть ли не половину ее внутреннего мира, которую она открыла перед ним, доверилась, надеясь на его понимание. А получила ли она его?..
Теперь Колл знал ответ. И он отнюдь его не радовал.
Все что ему оставалось — следовать за ней. Как он делал всегда.
***
Машины наверху не оказалось.
Улицы стояли пустынными и Колл даже не был в состоянии предположить, сколько было времени. Они шли по маленькой тропинке, с одной стороны которой находился непроглядный лес, а за ним, далеко-далеко, тот самый злополучный пляж, который Колл проклинал всеми силами своей мерзкой души.
С другой стороны дорога, не освещенная фонарями. Пустая и серая.
Поэтому Колл сразу заметил, как в лесу, после небольшой тропки, стоял дом. Он был деревянным, с большой стоянкой рядом с ним. Коллам даже не нашел въезда на нее, что ни капли его не удивляло.
Свет горел только на первом этаже, а неоново-желтые буквы призывали посетителей надписью «Отель». Даже без названия. Даже без осознания того, что он считается именно мотелем. А это разные вещи.
— Он не похож на изображение на карте, — вдруг сказала Тамара, шедшая рядом, хоть и державшая немалое расстояние. Колл дрогнул, потому что в какой-то мере ему было приятно, что она до сих пор говорит с ним, но ему также было стыдно, что она до сих пор в состоянии делать это, — Выглядит более дружелюбно.
Колл хотел что-то сказать, но кроме тупых шуток и едких замечаний в голову ничего не лезло.
Они прошли тропку и зашли в дом, ощущая всю притягательность этого места.
Ничего необычного. Семейный желтый свет, колючий ковер прошлого века. Справа два дивана, столик и телевизор, в идеальном сочетании с огромными деревянными окнами. Слева же находилась стойка портье, с приветливо улыбнувшейся им женщиной.
Если их не хотят убивать (или кормить супом) — значит все в норме.
Колл заметил, что повсюду расставлены горшки с растениями. Тут совершенно не было цветов, одни лишь зеленые деревца и кустики, абсолютно непривлекательные, но при этом очень освежающе выглядевшие.
— Нам нужен номер, — парировала Тамара, будто и без того не было ясно, зачем они здесь. Женщина, все также улыбаясь, полезла в компьютер.
Колл успел ее рассмотреть. Это была женщина в возрасте, с черными волосами и россыпью веснушек по всему лицу. Ее улыбка была больше похожа на прижившуюся, и морщинки у губ это доказывали. Одета она была по-обычному, без бейджика или чего-то отличающего ее от других постояльцев, в общем, не как призрак или потенциальный элементаль. Это не могло не радовать.
— Есть свободные номера, но они двухместные. Прошу прощения, детки, — сказала она и мягко улыбнулась. На слове «детки» она сделала особый акцент.
Колл успел проклясть весь этот отель, пока по-хозйяски упирался локтем о стойку портье. Тамара гордо вздохнула и улыбнулась. Бонни и Клайд, никак не иначе.
— Ну так дайте двухместный, — сказала Тамара и поджала губы. Колл не мог понять, неловко ей, хочется ли ей рассмеяться или провалиться. Он сам старался держать серьезное лицо, потому что спать хотелось, и уж точно не на траве.
— А не маловаты ли вы? — хохотнула женщина, — К тому же, оба чем-то перемазаны.
Тамара еще раз вздохнула, будто готовилась к самому сложному тесту в мире.
— Медовый месяц, — выпалила Тамара и ее голос предательски улетучился.
«Отличная идея, черт тебя побери» — подумал Колл, прекрасно понимая, что продолжать придется ему. Неловкость перекрыла все до последнего.
— Чего-чего?! — женщина улыбалась, но теперь ее улыбка была больше похожа на придушенного удава.
— У нас сломалась машина, — Колл приготовился стать максимально привлекательным, не смотря на то, что мокрые волосы лезли ему в рот, — Нам нужен номер на одну ночь. Утром я снова попытаюсь завести ее, но пока что двигатель заглох намертво.
Тамара положила локоть на стойку портье, пытаясь выглядеть невозмутимо, и Колл заметил, что у нее на безымянном пальце блестит кольцо, которое она перетянула с другой руки, пока он старательно врал. Это заметила и хозяйка отеля. Ее брови практически достигли космоса.
Бонни и Клайд. Не менее.
Колл, почему-то, старательно пытался не рассмеяться, прекрасно понимая, что ничего более неловкого в его жизни еще не происходило.
Женщина достала золотой ключ от 414 номера и передала его Колламу, по-странному посматривая на обоих.
— Позвольте, а сколько вам лет? — вдруг спросила она.
— Больше, чем вы подумали! — универсально ответила Тамара. Девушка улыбнулась хозяйке и потянула Колла за локоть, пытаясь скрыться раньше поступления иных вопросов.
До четвертого этажа они шли молчком. Колл не знал, что ему думать, а ноги Тамары еле передвигались.
То ли от того, что она устала, то ли от того, что она поняла, что представила Колла своим мужем…
Такой себе союз.
Она попятилась и пошла быстрее, оставляя парня в недоумении.
Хотя, тут сложно не понять. Легче просто забыть.
***
Комната была миленькой и пустоватой. Тамара сразу скрылась за дверью в ванную, разумеется, не сказав абсолютно ничего.
Чтобы хоть как-то заглушить посеянную неловкость, обиду и злость Колл начал разглядывать вещи. Но сделать этого у него не вышло.
В шкафу он довольно быстро нашел халат и какие-то затертые штаны, которые, скорее всего, судьбою полагалось ему надеть. Даже если это были пижамные штаны старого постояльца с неизлечимой болезнью, от них пахло порошком. Большего Колл и не просил.
Он предположил, что в мотеле все же должна быть общая ванная. И не ошибся. На втором этаже он такую нашел.
Здесь находились номера, которые явно были ниже по уровню и статусу. Колл понял, что Тамара намеренно взяла номер в самом верху, потому что знала, что там они лучше. Да, еще и дорогие. Наверное.
Интересно, откуда она это знает?
Колл принял душ, натянул непонятно откуда взявшиеся темно-синие штаны в полоску и свою футболку, которая практически не пострадала из-за куртки.
Назад он шел не торопясь, потому что ему не очень-то хотелось снова оказаться в комнате с Тамарой и одной кроватью, на которую Колла явно не пустят. Ну и слава Богу.
В их комнате стояла полка с телевизором, деревянная кровать, старинный ковролин и один горшок с высоким фикусом. На этом номер с серыми стенами и деревянными полами себя исчерпывал. Единственным освещением здесь был маленький прикроватный ночник, который освещал ничтожную частичку комнаты глухим желтоватым светом.
Заходя в комнату, Колл увидел, что Тамара раскладывала кровать, убирая тысячу и одно покрывало, чтобы оставить только воздушное пуховое одеяло и мягкие подушки. Колл с удивлением отметил тот факт, что его футболка, которая осталась единственным предметом одежды на Тамаре (что прибавило неловкости), доходила ей до колен и вполне могла играть роль платья. Она подняла глаза, когда Колл зашел, но ничего не сказала. Вся комната пахла гелем для душа и легким летним ветерком, заходящим из балкона, который Тамара приоткрыла.
Коллу было неловко даже стоять. Ему пришлось смотреть, как она заканчивает приготовления ко сну, ложиться. Но он-то молчал.
Ему даже сесть было некуда.
— Ты можешь лечь со мной, — раздраженно сказала Тамара, немного поизучая глазами его неловкое выражение лица. Похоже, это самое лицо теперь еще и покраснело.
— Я просто посплю на полу, — брякнул Колл, не успев обдумать принятое решение.
Полностью осознал свою ошибку он уже тогда, когда раскладывал мягкую подушку и теплое одеяло на самый жесткий ковер, какой он только видел в своей жизни. На нем даже стоять было неприятно — икры будто подкашивались под колени, а ступни неприятно покалывало.
Тамара не стала ему перечить или пытаться отговорить, что, в общем-то, было бы странно по многим причинам. Она смотрела как Колл укладывается на этот чертов ковер, пытаясь держать свое мужественное выражение лица, и выглядела абсолютно серьезной, но иногда в ее взгляде проскальзывала искринка сочувствия. Она ведь тоже наступала на этот адский ковер… Наверное.
Тамара как-то горько вздохнула и выключила ночник, поудобнее устраиваясь на мягкой кровати.
«Почему в
двухместном номере нельзя было поставить еще и маленький диван? Как будто они не могли предвидеть такую ситуацию!» — думал Коллам, с надеждой глядя в потолок. Может, еще есть время передумать? Неловкость последних минут жизни немного сгладила непередаваемые ощущения от железного паласа, и Колл, накрывшись одеялом, которое казалось ему самым мягким одеялом, какое парень когда-либо видел, даже заснул. К сожалению, воздушная кровать ему так и не приснилась.
