Падение вверх

— Сохатый, хватит крутиться! — Сириус раздражённо дёргает плечами. Джеймс нервно ходит от одной осины к другой и постоянно что-то шепчет. Ему не до Блэка. Вообще не до кого, если честно. Он совсем не понимает, что происходит, где они, и зачем их привязали к дереву веревкой, которая запросто рвется от простого Репаро. Но знает, что Лили в опасности. Просто… чувствует. И от этого хочется ускорить шаг и намотать ещё десяток километров в этом смутно знакомом лесу. — Может, придумаем план? — делает вторую попытку Сириус. У него руки в карманах, а на лице ни капли волнения, но Джеймс знает его как свои пять пальцев — Бродяга волнуется. И это опасно (он видел однажды его кузину Беллатрикс — и ему повезло, что в обличии оленя; крупно повезло). — Наши планы всегда оборачиваются не в ту сторону, — подмечает Ремус. Он, в отличие от Сириуса, нервничает в открытую. И приближающиеся полнолуние — одна из причин. Джеймс согласен с ним. И от этого все становится ещё сложнее. — Мы должны, — говорит он, хмуря лоб, — идти. Просто идти вперёд. Сириус хмыкает, но покорно встаёт. — Ты говоришь как парень с мечом из любимого романа Андромеды. — Парень с мечом — это рыцарь, — снисходительно улыбается Ремус и подозрительно поглядывает на Джеймса. Лили говорила, что если бы они все были маглами, то Ремус — психологом. А он, похоже, психом, по диагнозу Лунатика. — Не суть важно, Люпин, — Сириус стряхивает с плеча засохшие листья и морщит нос. Джеймс против воли усмехается. Бродяга-аристократ. Они идут не очень быстро, не совсем представляя, куда направляются, но наличие в лесу хоть какой-то тропинки — уже положительный знак. Значит, она куда-то ведёт. И они куда-то идут. И, видит Мерлин, Джеймсу все равно, куда. Лишь бы к Лили.

***

Перед глазами двоятся криво прибитые доски на фоне хмурого неба. В теле ощущается какая-то странная слабость, что обычно появляется, если проспишь часов тринадцать подряд. Ноги затекли из-за неудобного положения, и Лили с силой попыталась переставить их. Получилось. Она села, и перед глазами все закружилась, размазываясь в мрачные темно-фиолетовые пятна. Лили уже готова упасть в обморок с почти спокойной душой, как робкие руки приобнимают ее за плечи. Рядом, судя по скрипевшим доскам, кто-то сел. — Эй, вот, выпей…те, — этот кто-то осторожно выливает ей в рот густую смесь, на вкус напоминающую гранатовый сок. Картинка перед глазами вдруг приобретает четкость (наверно, Джеймс чувствует себя так же, когда надевает очки). Слабость мелкой дрожью испаряется из тела, и Эванс спокойно вздыхает. Стоп. А где она?! — Так, успокойтесь, — активно, но все ещё робко, как и несколько минут назад, размахивает руками тот самый слизеринец, вывевший из строя Лину Катон. Память, видимо, возвращается. Это уже хорошо. — Кто ты? — чуть сиплым голосом произносит она. Ей не настолько нужно знать, кто он, но, все же, Лили хочет поблагодарить его. И спросить, не видел ли он кого ещё из их межвременной компании. Слизеринец усмехается. — Обещайте не убегать и не насылать на меня проклятия. Лили сейчас совсем не до игр. Поэтому она чуть тянется к палочке. И…пусто. Ее нет. По лицу, наверно, видно ее страх, потому что с лица парня слетает всякая улыбка. — Забрал в целях безопасности, миссис Поттер, — опасливо произносит он и, словно бы не замечая удивлённого (и немного испуганного, но впрочем, не сильно) лица, продолжает: — Она на тумбочке. Не волнуйтесь. А мы в старом доме Хагрида. Хагрид. Лили всеми силами цепляется за это имя, чтобы хоть немного почувствовать себя в безопасности. Ну и отойти от шока. Какая ещё «миссис Поттер»?! Парень встаёт с деревянного подобия кровати и отходит к столику с зельями. — Я Скорпиус, кстати, — бесстрастно говорит он, не смотря на Лили. — Скорпиус Малфой. Она смотрит внимательней. И видит то, что словно бы специально не замечала. Лили понимает, что это тот самый друг Альбуса, и что она на пару (сотен) шагов ближе к цели. Но сейчас ей хочется понять, что сподвигло Альбуса на это роковое решение и почему вдруг наследник богатой чистокровной семьи согласился на это? — Что-то не так? — приподняв брови в знакомом Лили жесте, спрашивает он. Склянки в его руках перемещаются почти также ловко, как в ее. — Все хорошо, Скорпиус, — у Лили всегда было много друзей и приятелей. Уж разговорить-то его она сможет. — Просто вы так смотрите, словно хотите превратить меня в камень, — чуть усмехается он, но Эванс видит — он словно бы боится ее. Стесняется. Ну, да. Будто бы ей не было бы неловко, встреться она с семнадцатилетней бабушкой лучшего друга. Губы предательски дрожат. И она улыбается. Ведь каждый герой имеет право на пару часов забыть о проблемах? — Зови меня Лили, — улыбается она, а перед глазами образ Джеймса. — Зови меня Джеймс, — его рука тянется к волосам. — А ты меня «мисс Эванс» и, желательно, как можно реже. — Попробую, — он улыбается в ответ. Но фальшиво. И несёт ей наспех приготовленное зелье от усталости. Весьма неплохого качества. — Выпей, станет легче. — Спасибо, — с благодарностью принимает она склянку. Интересно, какая реакция была бы у Люциуса Малфоя, скажи она ему, что ее пятнадцатилетний внук спас ее? Лили вновь улыбается. От долгого общения с компанией Мародеров ее мысли постоянно поворачивают не в ту сторону. Но сейчас нужно все это отодвинуть в дальний угол. Лили уверена, что в конце этой истории она обязательно сядет с ними всеми под огромным тем самым дубом, и они вместе посмеются. А после… не так важно. Мама учила, что у хороших людей всегда есть свой счастливый конец. Она выпивает и это зелье, почему-то безоговорочно доверяя этому парню (слизеринец, Лили! Малфой! — буквально кричит датчик разумности). И решается, наконец, понять, почему ее внук решился на этот страшный шаг. Неужели он настолько несчастлив, что пытается изменить прошлое?