***
Звонкий шелест опадающих листьев словно заменяет им всем музыку — они смеются, как на лучших вечеринках Прюэттов. Лили улыбается, подавляя в себе нарастающую непонятную тревогу, и отбрасывает желание продолжить поиски внука (это все ещё странно звучит) прямо сейчас. — Ну вот скажи, почему ты играл в шахматы с домовым эльфом? — Ремус весело хлопает Сириуса по плечу, переглядываясь с Джеймсом. Сириус поправляет ремень кожаной сумки, в которую они сложили немного еды из ближайшего магазина и смотрит так, словно в этом нет ничего необычного. — А что мне было делать? Пялиться на облака? — он чуть приподнимает брови и сдувает упавшую на глаза прядь. — А домовые эльфы всегда умели неплохо играть. Лили вернула им всем родную внешность, посчитав, что события развиваются слишком стремительно, и если их кто-то узнает, то это пойдет только на пользу. На удивление, Джеймс был против, но Эванс всегда была упрямой. Алиса прячет вязаный браслет под рукав кофты и, Лили видит это, смотрит вперёд неподвижным взглядом. Возможно, это все всё-таки смогло сбить ее с пути. Часто те, кто кажутся непробиваемыми, являются самыми ранимыми. — Она пытала тебя? — спрашивает Лили, поборов в голосе дрожь. Ответ уже известен. — Не то чтобы пытала, — неловко говорит Блэк. А потом, засунув руки в карманы, решается. — Они читала мои воспоминания. Джеймс как-то неловко проводит рукой по волосам, а другой переплетает пальцы с Лили. Ремус отводит взгляд, а Алиса усмехается. — Мы все знаем, — говорит Лонгботтом в своей манере и упрямо ждёт его реакции. Сириус прикусывает губу и грустно улыбается. А потом ускоряет шаг и идёт вперёд. Словно знает, куда. — Не стоило этого делать, — тихо шепчет Лили, сама не зная, что именно имеет ввиду. Ей почему-то вдруг захотелось поравняться с Блэком и услышать, что все это — просто шутка. Что все неправда. Но она лишь сильнее закатывает рукава и чувствует лёгкое прикосновение губ к щеке. И осознает, что Джеймс все понимает, как и все они. — Что у нас по плану? — в тишине спрашивает Джей. Точно. План. Нужно забросить все остальное куда подальше, потому что в противном случае, это все равно не будет иметь никакого значения. — Ну, думаю, теперь мы можешь со спокойной душой спасать твоего младшего брата, — Алиса зевает, прикрывая рот рукой. — Что предлагаешь? Алиса пожимает плечами и чуть задумывается. Во всех историях, рассказанных много лет назад, Эванс читала, наступал такой момент, когда герои попадают в тупик. А злодеи выходят вперёд. Ей не хочется это признавать, но, похоже, это происходит и с ними. — А знаете, у меня, кажется, есть идея, — вдруг оживляется Ремус. — Катон, скорее всего, еще вернётся проведать Сириуса, и у нас есть… Резкая вспышка прерывает его. Дым бледно-красного оттенка щиплет глаза, а от странного запаха, кажущегося подозрительно знакомым, начинает кружится голова. — У вас нет шансов, — слышится зловещий голос. — Мы слишком долго ждали, чтобы из-за сбоя во времени все разрушилось. Джеймс резко выхватывает волшебную палочку, но несмотря на его стремительные движения, Лина прерывает его в десятки раз быстрее. У нее ни единой царапины на теле и никаких повреждения, а на лице красуется привычная усмешка (губы у нее, кстати, ярко-красные, как и у сестры). — Экспеллиармус! У Лили какое-то странное предчувствие. Словно все, что сейчас произойдет, уже когда-то было, только… В другом виде. И, наверно, именно по этой причине она твердо смотрит в злые глаза Катон и сжатую в ладони с многочисленными перстнями, как у наследников чистокровных семей, палочку и совершенно не боится. Они выживут, она уверенна. Они не умрут, по крайней мере сейчас, и это обнадёживает. Поэтому Эванс гордо вскидывает голову и улыбается. Время словно совершает новый виток. — Если умру я, то только вместе с вами! В руках у Лины появляется золотая цепочка и маховик времени. Джеймс крепче сжимает в руках ее руку, Сириус бледнеет. Время им точно не союзник.***
Она приходит в себя от все того же странно знакомого запаха. Голова кружится и прядь (теперь рыжих) волос упала ей на лицо. Лили хочет ее поправить, но руки связаны. Как и ноги. Вокруг лишь лес. Высокие ели, изредка попадающиеся стройные осины и никого вокруг. Мысли вдруг становятся на место, и десятки вопросов наперебой носятся в голове. Где Джеймс и остальные? Сколько сейчас времени? Зачем она здесь? И где именно? Лес. Скала. Клинок. Крик. Смерть. Лили крутит головой, сдувает надоедливую прядь и пытается понять, что все это значит. Обрывки воспоминаний слишком короткие, из них ничего невозможно понять, и Эванс, наверно, впервые чувствует настоящее отчаяние. До этого рядом были друзья; был хоть кто-то, кто ее понимал, а теперь… Только птицы. А ещё ей не хватает книги. Сумки поблизости нет. Значит, Катон забрала ее с собой. Книга, конечно, ей не откроется — Дамблдор всё-таки величайший волшебник, но она вполне может ее выбросить и тогда… Ее резко клонит в сон. Обрывки воспоминаний (или видений) крутятся, переплетаются и завязываются в никому неизвестные узлы. Но Эванс… Понимает. Словно книга таким образом пытается объяснить ей что-то. А потом все вдруг пропадает.