Падение вверх

Время неизбежно приближается к опасной отметке, и замедлить его ход невозможно. Поэтому стоит поспешить. Лили забралась в окно старого дома одной из первых. Впечатление о территории вокруг можно перенести и сюда — темно-зеленые стены, поцарапанный деревянный пол и массивные люстры, готовые упасть в любой момент. Пока Джей забирается вслед за Люпином, Эванс решила пройти чуть вперёд и с удивлением и страхом обнаруживает небольшой огонек идущий, видимо, с кухни. Первой мыслью было бежать туда и кричать имя Сириуса, готовясь бросить в Лину парочку заклинаний из Запретной секции, но как бы этого не хотелось, она понимает, что тем самым сдает не только себя, но и своих друзей. Гриффиндорский порыв уступил место привычной разумности, и Лили медленно прикладывает палец к губам, приказав всем молчать. В другой момент она бы снова удивилась, что они ее беспрекословно слушают, но сейчас лишь благодарно кивает и подзывает их рукой. Ремус чуть хмурится, Джеймс сжимает ее руку, а вот Алиса их чуть не сдала, пытаясь что-то сказать, пока Поттер-младший не зажал раздражённо ее рот рукой под возмущенный стон. — Пойдем туда, — решительно шепчет Джеймс и тянется в карман за палочкой. — Ну уж нет, нам нужен нормальный план, — Джей говорит это и шикает на Алису. Та закатывает глаза и складывает руки у груди. — Я не подписывался на добровольное самоубийство. — Во-первых, твоя шутка неуместна, а во-вторых, — грозно произносит Поттер-старший, — тебя никто не держит. Мы должны спасти Сириуса. — Он прав, — тихо откликается Эванс. — Нам нужен какой-то план. — И что ты предлагаешь? — скептически спрашивает Лонгботтом. — Мне, например, не часто приходится спасать однокурсников из заброшенного дома двух сумасшедших кузин. — Я предлагаю вспомнить чары Сириуса, которые позволяют изменить внешность так, чтобы это невозможно было распознать. Тогда один из нас перевоплотится в Дельфи Диггори и прикажет Катон отпустить Блэка. — Это все круто звучит в теории, — шепчет Джей, с неуверенностью смотря на нее. — Но мы не можем так рисковать. Лили раздражённо фыркает и качает головой. С одной стороны, становится радостно от того, что ее будущий родственник не перенял ген безбашенности, как она сама его называла, от Джеймса, а похож, скорее, на нее саму. С другой стороны, при встрече с кем-то напоминающим самого себя хочется специально поступить по-другому. — Хорошо, — она прикусывает губу. — Ладно. Тогда… Тогда сделаем проще. Никто не успевает среагировать, пока Лили срывается с места и бежит в сторону кухни. Это неразумно, глупо и не в ее традициях так поступать, но, все же, гриффиндорский благородство и храбрость берут верх. Как часто говорила Марлин, убейся, но друга спаси, не забыв самодовольно улыбнуться. На самом деле, на кухне сидит лишь один парень с курса шестого, и он, скорее всего, совершенно не понимает, что происходит. Это если судить по ошеломленному выражению лица и пролитой чашки кофе на светлую футболку. У него достаточно обыденная для этого времени внешность, и выделяются лишь слегка вьющиеся волосы. — Кто ты? — ошеломленно выдает он, смотря на Эванс с опаской. Судя по тому, что палочки у него при себе нет, парень явно не является кем-то вроде охранника. — И какого Мерлина ты тут делаешь. — Неприлично разговаривать так с девушкой, — произносит запыхавшаяся Алиса. — Особенно с Лили, — вторит Джеймс. Парень встаёт с места, не обращая внимания на наверняка горячий кофе на своей футболке, и смотрит на них настороженно и, Лили кажется, с долей страха. — Кто вы все? — снова спрашивает он, и Алиса закатывает глаза. — Твой самый страшный кошмар, — говорит она. — Если что, то я про Джеймса. Младшего, — добавляет Лонгботтом, когда старший Поттер возмущённо на нее смотрит. Джей толкает ее в бок, она отвечает тем же, только добавляет ещё и парочку ругательств, явно перенятых из маггловского мира. Ремус пытается их успокоить и попутно чуть улыбается ошеломленному парню, к которому они ворвались посреди ночи. Джеймс кричит что-то про больших оленей, чем он, но Лонгботтом начинает кричать и на него тоже. Лили смотрит на них. Просто смотрит, лишь бы не поворачиваться в сторону часов над большой кухонной дверью. Но потом все же оборачивается. И понимает, что сейчас произойдет что-то явно страшное. Одиннадцать двадцать шесть. Эванс нервно сглатывает и чуть качает головой на вопросительный взгляд парня. Тот всплескивает руками и просто садится, видимо, сдавшись. Свет, идущий от огромной и наверняка стоящей целое состояние люстры начинает странно моргать, а окно справа от них открывается, впуская холодный воздух в помещение. Видимо, это всё-таки смогло отвлечь Джея и Алису от спора. Нужно запомнить. И тут происходит что-то действительно непонятное. Лили не знает, сколько сейчас время и даже не пытается выяснить. Она просто, как и все они, смотрит на разрушающуюся каменную стену. Темные обои порвались и камень потрескался, мелкой крошкой стуча об чуть шатающийся пол. Алиса вскрикивает, зажав рот рукой, когда в двадцати сантиметрах от нее падает огромная палка. Джеймс хватает ее за руку и отводит чуть назад. Парня за столом уже нет, и она не понимает, куда он мог деться. Впрочем, сейчас точно не до него. Девушка с черными короткими волосами выходит к ним прямо из стены, и, надо признать, выглядит это эффектно. Она подмигивает Джеймсу, и тот кривится от отвращения, а Лили узнает в молодой девушке Лину Катон. В ее кармане отчётливо виднеется не одна палочка. В голову приходит совершенно неуместная мысль, что она не раз говорила — у Сириуса странный вкус на противоположный пол. Из целого Хогвартса этого времени он выбрал именно ту, которая, возможно, в скором времени его убьет. Эванс неосознанно делает шаг вперёд под удивлённое хмыканье Катон. — Хотите найти своего друга? — спрашивает Лина с чуть прищуренными темными глазами. Она вся такая. Темная. — У меня есть взаимовыгодное предложение. — Что ты хочешь? — подавив дрожь, произносит Лили. — А ты смелая, — чуть фыркает Катон и усмехается уголком губ. — Видела воспоминания Сириуса Блэка о тебе, — тут она почему-то злорадно улыбается Джеймсу и пошло подмигивает. — Он был влюблен в тебя на третьем курсе, Эванс. Лили давится воздухом и, сама не понимая, почему, смотрит на Поттера, будто просит прощения. Прикусывает губу. — Это не имеет значения, Лили, — шепчет он, вновь сжимая ее руку. — Тебя нельзя не любить, — с ещё большей теплотой в голосе произносит Джеймс. — Я ничего не хочу, — продолжает Лина, поправляя черную прядь. — Но моей кузине что-то ударило в голову, и она решила, что я должна подружиться с вами, — она закатывает глаза. Самое странное, что вообще возможно было услышать от одной из них — желание подружиться. Это звучит ещё глупее, если повторять много раз. Лили вновь переглядываются с Джеймсом, тот пожимает плечами. — Заключим обет? — с фальшивой улыбкой говорит Лина. — Ты, Лили Эванс, клянешься быть нашим другом до самого конца, а мы отдаем вам вашего друга. Тем более, честно говоря, он не лучший собеседник. Лили нервно смотрит перед собой, сжимая руку Джеймса так сильно, что, наверно, останутся кровавые отметины. Другой рукой комкает ткань клетчатой рубашки. Она боялась этого куда больше, чем двух странных чисел и встречи с сумасшедшими кузинами. Потому что это конец. — Заключим обет? — беззаботно спрашивает Лина, облокотившись на край стола. Она теребит в руках одну из палочек, подозрительно напоминающую палочку Сириуса. — Что? — переспрашивает Лили, а внутри все сжимается от холода. — На протяжении веков обет на дружбу заключали чистокровные семьи, боявшиеся предательства со стороны союзников, — неожиданно раздается твердый голос Алисы. — Заключившие обет не могут причинить вред другому, в том числе и не могут солгать. В книгах его ещё называют «Sanguinem propter amicitiam». Кровь за дружбу. Катон удовлетворенно хмыкает и бросает взгляд на Алису. — Когтевран? — Какая разница? — возмущенно произносит Лонгботтом, сложив руки у груди. Джей все также, с самого первого ее слова про обет, ошеломленно на нее смотрел. Это было бы довольно комично в любой другой момент, но не в ситуации, когда сумасшедшая однокурсница со спокойным видом обсуждает древние темные заклинания. — Это совершенно не имеет значения. — Толерантность, — тихо произносит Катон. А потом живо поднимает голову и спрашивает: — Ну, так что? — Ничего, — шепчет Эванс и повторяет гораздо громче, — обета не будет. — Значит, друг вам не нужен? — с улыбкой говорит Лина и стряхивает с колен невидимые пылинки. Лили не первый раз замечает эту привычку у детей чистокровных семей. Аристократия. — Нам он тоже не особо понадобится. Кровь за дружбу? — с хищной улыбкой спрашивает она, поднося палочку к собственному горлу и смотря на них насмешливым взглядом. — Или вместо. Отправим Блэка к родственникам. Наверняка, соскучился. Из палочки Джеймса вылетает сноп красных искр и попадает прямо в Катон. Она переворачивается через дубовый стол, слышится еле заметный стон, а после тишина. Лили не хочет быть совсем уж жестокой, но надеется, что девушка не просто потеряла сознание. Дальше все происходит так быстро, что легко может вскружить голову неподготовленному волшебнику (ну, или незнакомому с Джеймсом Поттером). Поттер-старший хватает Эванс за руку, тыкает палочкой в темно-зеленый камень, который создавал в этой самой ломающейся стене что-то, наподобие полупрозрачной материи, и вбегает прямо в стену. За ними следуют остальные. Они попадают в здание, которое своим цветом настолько контрастно предыдущему, что режет глаза. Высокие-высокие потолки, белые резные колонны и портреты (слава Мерлину, они не двигаются) на светло-голубых стенах. В отличие от дома Катон и Диггори, этот не выглядит, будто ему двести лет, но и точно не является совершенно недавно построенным. Это что-то ценное, но не сломанное. Из-за огромной арки, увешенной прозрачной белой тюлью доносится музыка, которая по-праву может называться светской. Такую на приеме часто включал Дамблдор, когда приезжали ученики других школ. — Это что? — скривившись, произносит Алиса. — Где мы? постойте… Это же один из ресторанов при Министерстве Магии! — она покрутилась на месте. — Отец часто брал меня с собой на годовщину победы. — Это все конечно очень интересно, но что мы тут делаем?! — восклицает Джей. — О нет. Сегодня же прием директора Ильвирмони, важный шаг для внешней политики магической Англии. — Очень интересно, — закатил глаза Джеймс. — Ты серьезно сейчас! Нам надо понять где Сириус. Не до приемов! — Да нет же, — в тон ему отвечает Поттер-младший. — Тут, — он на секунду замешкался, — тут отец. Ваш, как бы, сын. Лили поджимает губы и умоляюще смотрит на Джеймса. Она должна увидеть его. Хотя бы раз в своей жизни она должна посмотреть, каким он вырастет. — Мы должны спасти Сириуса, вы помните? — вмешивается Ремус. — Если портал переместил нас сюда, значит Лина Катон до этого находилась именно в этом месте. Следовательно, Сириус где-то тут. Или… — Наверху, — осенило Лили. Она посмотрела на Люпина, и тот благодарно кивнул. — Вы имеете ввиду, на крыше? — хмурится Джей, с сомнением смотря на них. Лили кивает, а после оказывается, что их будущий родственник боится высоты. Именно поэтому он не играет в квиддич. Джеймс, узнав об этом, чуть ли не отрекся от него (шуточно, конечно). — Слушайте, а вам не кажется, что тут как-то слишком светло? — осматривая помещение большого зала, Алиса произносит это слишком тихо, чтобы было слышно сквозь музыку и их разговоры. Но они слышат. Лили вновь пронзает холод. — Сейчас двенадцать часов дня, — говорит Джей. — Как ты понял? — Главные часы на входе. — Разберемся потом? — проницательно произносит Алиса и вздыхает. У них и так слишком много вопросов и слишком мало ответов. Обет — почти конец предсказания. А, возможно, это и есть конец.