Падение вверх

Огромные стены замка с гравировкой, возвышающей его еще больше, казалось, прямо говорят о том, что лучше бы сюда не входить. И не приближаться ближе, чем на двадцать метров. Ветер стал еще сильнее, ветки деревьев с диким треском переламывались. Лили тяжело сглотнула и дотронулась до темного браслета на запястье, а после решительно постучалась в дверь. Ну что же, здравствуй, Малфой-мэнор. Внутри стены покрыты какой-то слишком тусклой и слишком светлой краской одновременно. Серебристые блики слепят глаза, будто бы выгоняя из дома незваных гостей. Старые портреты с изображением давно мертвых родственников этой семьи презрительно кривят губы и отворачиваются. Женщина, открывшая дверь, мягко им кивает, чуть приподняв брови и немного удивленно смотря на них. Джеймс улыбается в ответ, поцеловав ее руку под удивленный взгляд возможно-будущего-внука и Алисы. — Вы, наверное, друзья Скорпиуса? — тихо спрашивает она. Её гладко уложенные волосы чуть растрепались от сильного ветра. Она вытягивает руку в приглашающем жесте и сама проходит вперёд. — Да, мы прекрасно с ним общаемся, миссис Малфой. Лили стоит, не смея шевельнуться, пока Ремус не берет её за руку и не ведет в дом. Оказывается, все уже зашли. Что это за женщина? Ответа на этот вопрос у них нет. Всё, что им нужно сейчас — найти Нарциссу. Она должна быть здесь. Это их последний шанс. — Простите, миссис Малфой, мы хотели бы пообщаться с Нарциссой Малфой, — стараясь сдержать дрожь в голосе, Лили плотнее запахивает серую клетчатую рубашку. Лицо женщины меняется на долю секунды, губы заметно опускаются, и она отводит взгляд. Длинные пальцы с серебряными кольцами сильнее впиваются в подлокотник старинного кресла. — Могу я спросить, зачем вам это? — холодно произносит она. — Это вопрос жизни и смерти, — быстро говорит Джеймс-старший. Алиса незаметно ударяет его локтём. — Мне кажется, я задала конкретный вопрос и могу повторить его ещё раз. — Скорпиус просил передать ей это. На середину стола Алиса медленным движением кладет странную маленькую брошь со светлыми камнями, обрамленными белым золотом. Наверняка эта вещица стоит больше, чем у самой королевы, и совершенно непонятно, откуда она может быть у Лонгботтом. — Идите за мной, — тихо говорит миссис Малфой. — Скорпиус давно мечтал передать брошь бабушке, он писал об этом в каждом письме. Мне жаль, что у него не получилось сделать это самому. У Нарциссы немного времени. Она останавливается в коридоре третьего этажа, освещенного лишь какими-то непонятными факелами. Сразу возникают мысли, в курсе ли современная аристократия об открытиях в определённой области физики. — Спасибо, — Эванс чуть склоняет голову и замечает мимолетную улыбку на холодном лице женщины. Комната Нарциссы превосходит даже главный холл Малфой-менора, но, в тоже время, совершенно от него отличается. Зеленые стены с еле заметной росписью, темные подсвечники и почти черные шторы напоминают комнаты на Гриммо 12, там, где когда-то жил Сириус. По его рассказам, в коридорах труппы домовиков. Лили дергается и радуется, что бывшая мисс Блэк не стала вносить эту варварскую традицию в свою новую семью. Нарцисса Малфой поднимается с кровати и медленно оборачивается к ним.

***

Когда Скорпиусу было одиннадцать, и он познакомился с сыном Гарри Поттера, он и подумать не мог, что, спустя три года, собирается отправится в прошлое ради спасения незнакомого им юноши. Это так в духе героев, что хочется скривить губы. Малфои — не герои; они не спасают бескорыстно жизни незнакомцев, рискуя своей. Без-рас-суд-но. Одно простое слово, но столько смысла. Он сильнее вдыхает и решительно хватает Альбуса за руку. Тавтология и полная пафоса фраза — настало время прорубить дыру во времени. В мыслях возникает образ бабушки, которая бы презрительно сжала губы на это. — Готовы? — тихо спрашивает Поттер, хотя ответ, в принципе, не требуется. Малфой кивает, а Дельфи мило ему улыбается. Ему не нравится эта девушка. Совсем. Их с ног сносит непонятный вихрь, перед глазами мелькают странные силуэты людей, сменяются фоны, а голова кружится так, что, кажется, до конца он не доживет. Это было бы глупо. Хотя, возможно, умереть в наполовину своем времени — более разумный поступок, чем просто не родится. Приземление выходит относительно удачным, так как упасть на траву лучше, чем на многовековые полы Хогвартса. О том, что можно удержаться на ногах, лучше не вспоминать. — И что теперь? — спрашивает он, приподняв бровь в лучших традициях давно покойного учителя отца. — Будем спасать репутацию моего отца, — беззаботно жмет плечами Альбус и улыбается. Хоть они и друзья, Малфою хочется ударить его. Как можно быть таким спокойным? Они только что стерли себя и тысячи других людей и, возможно, уничтожат все вокруг. Если останется, что. — Твой отец — герой, — с восхищением (фальшивым; Малфоев не провести в этом деле) произносит Дельфи. — Значит сделаем его еще большим героем, — радостно (тоже фальшивит) говорит Поттер. Скорпиус закатывает глаза. У них в распоряжении всего час, а эти двое обсуждают Гарри Поттера с беззаботным выражением лица. Все-таки зря Альбус уговорил Диггори отправится с ними. Очень зря. При ней его мозги отключаются полностью и бесповоротно. Перед глазами возникает образ Роуз, и Малфой мечтает, чтобы она оказалась здесь. Она бы все решила, исправила и спасла мир (в самом прямом смысле). Он общался с ней от силы шесть раз, при которых она закатывала глаза, складывала руки у груди и презрительно на него смотрела. При которых он пытался с ней заговорить и делал глупые комплименты. А она в очередной раз унижала его и отказывалась от свидания. Скорпиус молчал. Так не в духе Малфоев. — Что будем делать? — спрашивает племянница Диггори. — Ты же его двоюродная сестра, — оживленно шепчет Поттер. Они стоят у шатра палатки чемпионов и видят Гермиону, бросившуюся обнимать Гарри Поттера. Скорпиус в удивлении поднимает брови и чуть улыбается — видимо, отец не шутил. — Скажи, что нужно сделать, чтобы он отказался от участия в последний момент. Отказался от участия? В принципе, это логично, но… Чем это может помочь? Тем, что Волан де морт убьет кого-нибудь другого? А потом они опять отправятся его спасать. — Я не знаю его. Для меня он такой же незнакомец, как и вы, — с грустью говорит Дельфи. — Но, думаю, стоит подмешать ему чего-нибудь, чтобы весь турнир он пролежал в больничном крыле. — А ты хорошая сестра, — с усмешкой произносит Скорпиус. Альбус укоризненно смотрит на него, а девушка смеётся. Смех у нее тоже фальшивый. — Надеюсь, у меня будет время исправится. — Надейся, — говорит он так, что этого никто не слышит. Ну что же, Седрик, готовься.