Что ж, — сказал Единорог, — теперь, когда мы увидели друг друга, мы можем договориться. Если ты будешь верить в меня, я буду верить в тебя. Идет? «Алиса в Зазеркалье».
Ночь уходила из великого города-планеты Корусант. И вместе с ней, как пятна ржавчины под молотком отбивщика, падали на дно памяти неудачи и промахи наших героев. Кто-то провел ночь, кружа по лабиринтам нижних ярусов, пока бренное тело не упокоилось в круглосуточной распивочной, а душа продолжила искать истину на дне бутылки. Кто-то нес ночной дозор в номере, где на широкой постели, запрокинув голову на подушку, боролась с сонными грезами кареглазая девушка. Кто-то был той самой кареглазой девушкой, разбившей дружеский «треугольник» на неравные половинки. Ночь уходила, унося в мутной воде несказанные слова, застарелые обиды, косые взгляды и осколки разбитых сердец. Никто не вышел проводить великую странницу, пожелать удачи, лёгкой дороги. Каждый спешил жить и совершать новые ошибки.***
Сила кошмаров — в их занудном, педантичном повторении. Конечно, людям приходится каждое утро чистить зубы, выпивать положенную чашку бодрящего напитка, и это не вызывает особенно сильных эмоций. Но сосед, регулярно выгуливающий домашнего питомца на вашем усадебном участке, способен как минимум испортить настроение. А если это длится месяцами? годами? столетиями? Кошмары есть регулярная неприятность, помноженная на саму себя. Ужас знает толк в деталях и антураже, горчит привкусом безумия и сопровождается мерзким скрипом Вселенной, буксующей на ржавых рельсах. Именно эту горечь во рту ощутила Рэй, проснувшись с тяжелой головой, в незнакомом помещении, с темноволосым соглядатаем, задумчиво изучающим ее переносицу. Для пущего эффекта Вселенная усадила старого врага на корточки, снабдила неясными намерениями и переплела крупные сильные руки в замок. Глаза на худом бледном лице запали и казались темными полукружиями маски, только еле заметное трепетание ноздрей говорило, что перед девушкой не статуя, а живой человек. Рэй поежилась и инстинктивно потянула одеяло на себя. С грохотом упали и покатились по полу рабочие очки-окуляры, одновременно с разных сторон голову атаковали обрывки воспоминаний. Память явилась, не тратя время на извинения, и «героиня Илиниума» тихо застонала. Кайло вздрогнул, бросил взгляд на «приключившуюся» накануне соседку, выпрямился и, осторожно переставляя затекшие ноги, направился к окну — встречать «зорьку». За прозрачным пластиком неохотно гасил огни ночной Корусант. Рэй проводила магистра взглядом и уловила смущение в бессловесном изгибе сгорбленной спины. Это навевало нехорошие мысли. Однако, тщательно исследовав под одеялом собственное тело, девушка нашла себя вполне одетой — за вычетом ботинок и пресловутых очков. Значит, Кайло по-прежнему играл в Рыцаря Печального образа. Забавно! Вселенная со скрипом свернула на проторенную колею. Рэй с незнакомой нежностью посмотрела на давешнего мучителя. Долговязая, нелепая фигура на фоне тающих сумерек вдруг показалась такой уютной и домашней, что недавние страхи развеялись. Наверное, это сделал шальной ветер, гуляющий в голове. Девушка попробовала сесть, не потревожив целостность хрупкой черепной коробки. Со второй попытки получилось. — Ну и где мы? — вопрос подразумевал множество интерпретаций, но магистр остался верен буквализму. — В моем номере. В твоем, возможно, идет обыск, а к Хаксу я не рискнул сунуться. Рэй поводила глазами из стороны в сторону, смерила пульс и на всякий случай сверилась с сигналами кишечника. Но позывов на тошноту не было, наоборот, чуть ниже ребер поселился маленький голодный злодейчик по имени Аппетит. Значит, обошлось без сотрясения. –Я бы тоже не позволила транс…э… экпорти… нести раненого к Хаксу, — участница инцидента сладко зевнула и потянулась. — У него ужасная кровать, с таким жестким орто-педаль-ным матрасом. А спит он на узенькой простыне, положив голову на подушку величиной с носовой платок. Этот казарменный аскетизм уже в печенках! Точнее, в моих позвонках и ребрах. Кайло тактично проигнорировал обширные познания по поводу Хаксовых предпочтений в области постельного белья. –А те мультиструктурные коды, которые он ставит на замки, можно взломать, только, призвав Силу и познав основные постулаты функционального анализа, — собеседники понимающе улыбнулись, подобно гурманам, смакующим знакомое блюдо. Переждав приступ девичьего хихиканья, Рен помял в могучем кулаке занавеску и осторожно поинтересовался: — Ты помнишь, что произошло вчера? Поднаторевшая в искусстве светских разговоров «леди» прибегла к дипломатии: — Смутно, только страшную усталость и головную боль. Кажется, вчера я позволила себе лишнего. Но, — в глазах полыхнул озорной огонек, — была бы рада узнать ту часть истории, где Кайло Рен спасает мусорщицу с Джакку от неведомой опасности. Не помню, чтобы посылала зов о помощи. Отпрыск контрабандиста странно передернул плечами. И перешел на неполные предложения. Ну, те самые, смысл которых понятен из ближайшего контекста. — Я услышал твой зов. Во время доклада в Сенате. Колебание в Силе. Чужие боль и страх. Укол в шею. Холод. А потом темнота. Но я успел почувствовать и засечь направление, — Кайло осознал ничтожность вербальной коммуникации в описании деяний Силы и закруглил доклад риторическим вопросом. Ну, тем самым, который не требует ответа, — Как тебя угораздило? Оказаться в чужом номере, в военном секторе, да еще и в этом камуфляже! — он кивнул на головной убор мусорщиков, особенно нелепый в стильных апартаментах «Резидент-отеля». Покровительственные интонации Рэй никогда не нравились. Не впечатлили и сейчас. Если ей понадобится старший брат, замеряющий опоздание «сестренки» на семейный ужин, такого «питомца» она заведет самостоятельно. Можно подумать, ей мало Хаксова снобизма. Но нелюдимый парень со сложной судьбой занимал слишком много страниц в ее скромном жизнеописании, чтобы отделаться несмешной шуткой. Он не заслужил. По крайней мере, в этот раз. Рэй вздохнула: — По совету моих многоопытных учителей практиковала промышленный шпионаж. Немного покопалась на закрытых информационных ресурсах. Практиковала бой вслепую. Нанесла тяжкие телесные… испортила чужое имущество… Рутина! Кстати, об армейцах и их присных. Где Хакс?***
Зеленая полоска токсинометра медленно ползла вправо. Впрочем, рыжий гуляка не торопился. «Дома его никто не ждал», как говорится. Час назад он метался по лабиринту нижнего Корусанта в столь удручающем состоянии, что любое столкновение с движущимся объектом приобретало интригу: «кто кого», машина раздавит его или он машину. По характеру и полученному воспитанию Армитадж редко поддавался эмоциям. Последний раз это случилось на пороге детства и юности, когда младшая сестренка сломала любимую игрушку — солдатика в броне имперского штурмовика. Солдатик был роскошный: метр в высоту, на шарнирах, радиоуправляемый и с отделяемыми кулаками, способными заехать в глаз неосторожному владельцу*. Сестренка попыталась напоить воинственную «куклу» чаем из розовой пластмассовой чашечки, но вызвала короткое замыкание в электронных схемах. Тогда Хакс вышел из себя и показал, что хотя его кулаки и не умеют отделяться от тела, но крушить мебель и кукольную посудку рыжий владелец «штормтруппера» вполне способен. Очнулся он, когда услышал подавленные всхлипывания из-под кровати. Сестра придерживалась семейных традиций эмоциональной сдержанности, хотя любая другая на ее месте уже ревела бы в голос. Что-то дрогнуло в Хаксовой душе. Он принес извинения, вытер покрасневший курносый нос «преступницы» и пообещал возместить ущерб. На возмещение ушли все скопленные карманные деньги, но старшенький не жалел об утраченном богатстве. Сегодня история извернулась и укусила саму себя за голый крысиный хвост. Его выбросили подобно старой испорченной игрушке. На душе стояли лиловые сумерки. Ныли стесанные костяшки на правой руке. Значит, ответа на вопрос: «В глаз или сразу по яйцам?» Хакс не дождался. Как не дождется он и извинений: самолично явится через пару дней, вежливый, опрятный и подтянутый. И будет делать вид, что ничего не случилось. Потому что Сноук еще жив. И Кайло. И он сам. Цель не достигнута. –Твою ж мамашу, — Хакс обвел мутным взглядом окружающую Вселенную. Она была темна, заплевана и полна подозрительных личностей. То есть полностью отражала состояние генеральской души. Он влетел в дверь рыжей кометой, он был ходячей смертью на двух ногах, он что-то кричал о неутоленной жажде крови, и суровый рогатый «вышибала»-забрак внял воплю о помощи. Опытные ноги бывшего курсанта не ошиблись: кабак был низкого пошиба, но на пойле здесь не экономили. Как и на Арканисе, где прошла академическая молодость и где местные также снисходительно относились к безусым юнцам, познающим науку зрелости. На Корусанте царили иные нравы, но что-то в выражении глаз приезжего подсказывало: трогать этого «мартовского кота» на вершине «прихода» не стоит. А вот обокрасть, когда напьется — за милую душу. Памятуя о милых традициях аборигенов, Хакс спрятал запас наличности в сапог. Когда он отключится… А когда он отключится? Глючиться? Мучиться? Токсинометр завершил анализ и выдал: «Ядов, несовместимых с органической формой жизни, не обнаружено. Возможны аллергические реакции, повышенное давление, желудочно-кишечные расстройства. Сильный канцероген. Употреблять только по рекомендации врачей». Рыжий усмехнулся и опрокинул в себя первую стопку фиолетовой жижи. И сразу, пока не завопил о пощаде истерзанный разум, потребовал еще.***
Кайло растерянно потер переносицу большим пальцем. –Он… кажется, он обиделся на меня и сбежал. Видишь ли, Хакс не услышал твой голос в Силе … почему-то. Это странно, Лили всегда гордился безошибочным ощущением людей и их настроений. Вы были вместе так долго … А теперь… думаю, он вернется — когда переварит обиду. Не в его правилах оставлять свои игрушки в чужих руках, — Кайло осознал двусмысленность последней фразы и смущенно шмыгнул носом. Рэй не очень импонировало числиться среди личного имущества рыжего эгоиста, но сама мысль, что Хакс вожделел спасти свою принцессу собственноручно, приятно грела женское самолюбие. «Какие же они у меня лапочки!», — с нежностью подумала девушка и окончательно проснулась. Мигрень уныло щелкнула в виске и уползла мучить других любителей ранних побудок. «Надежда Галактики» похлопала рукой по покрывалу: — Прошу. Говорить правду, равно как и сочинять, лучше сидя. Я не хочу пропустить ни единой подробности из моих вчерашних похождений. Помявшись, застенчивый потомок коррелианского сердцееда присел на краешек кровати. Он был настолько озабочен тем, чтобы ни одна молекула его тела не вступила в соприкосновение с молекулами девичьего, что не заметил, как Рэй привычно, «без всплеска», вошла в ментальное поле собеседника. Обмен жизненной энергией все так же не ладился, но ученица мастера Люка свято верила, что «последний на тренировке– первый в спорте». При это мусорщица счастливо игнорировала право на личное пространство в Силе. — Как прошло в Сенате? — Плохо, — сказал Кайло без улыбки. –Насколько плохо? — Рен с неудовольствием отметил, что девушка не очень-то и удивилась. Неужели у него такая неважная репутация? –Ужасно. Я хотел всколыхнуть это стоячее болото, а вместо этого вызвал грязевую волну, которая с головой окатила мою … генерала Органа. Рэй сложила ноги «калачиком», и глаза ее заблестели в предвкушении: –Я жажду подробностей. Здание устояло, или ты ограничился кровавой резней младенцев? «У меня, в самом деле, неважная репутация», — вздохнул Кайло и начал «печальную повесть». Хитрая девчонка мало-помалу вытянула всё. Был продемонстрирован даже нехитрый жест кистью руки, с помощью которого он гипнотизировал огромный зал, полный публики. — Значит, каждый раз при снятии-одевании своих очочков ты прибегал к старому джедайскому средству? Ай-яй-яй, Сноук за такое по головке не погладит, — Рэй откровенно веселила сложившаяся ситуация. И Кайло понемногу передавалось приподнятое настроение спутницы. — Наоборот, он может «гордиться» учеником. В самый ответственный момент я потерял концентрацию и подпилил столпы, на которых зиждилась репутация генерала … ах, к ситхам… моей матери. Теперь в глазах общественности она — стареющая фанатичка, попытавшаяся пропихнуть идею военного контролирования через подставное лицо. Лучшее, на что можно рассчитывать в данной ситуации — что с нас не потребуют платы за жилье. А единственная армия, которая нам предложат — улыбчивые сотрудники отдела депортации. Рэй смотрела на «доктора Карла Лиларда» серьезными карими глазами. –Ты сейчас думаешь не о том, как облаж… не о себе, а о том, что испортил маме политическую карьеру? Ты действительно изменился, — ей было искренне жаль этого, в общем-то, талантливого, но жутко невезучего парня, колесо фортуны которого крепко заклинило в позиции «полное фиаско». Но удар он хорошо держит, этого не отнять. Значит, будем бить аккуратно, но сильно… –Кайло, вчера ночью, я кое-что узнала. Нам не стоило даже надеяться на поддержку в Сенате. Республиканская армия… ее нет. Его еще хватило на слабое: «Что?». Рэй вздохнула и намотала на кулак тонкое шелковое покрывало. Удар-то держит, но рефлексы… Рефлексы живучи и могут одержать верх над сдержанностью. — Армия расформирована. Официально это называется «опти-ми-за-ция», но фактически это прямой удар по действующим боевым частям. Не затронуты только пограничные отряды, несущие службу по охране Внешнего кольца и силы внутреннего правопорядка.Нынешняя реальность такова — у Республики выбили из рук оружие. И сделал это Сноук. –Продолжай, — глухо сказал магистр. Расширенные зрачки затопила тьма, вокруг рта пролегли незнакомые морщины. В эту минуту он был как никогда похож на мать, усталую воительницу из рода Скайуокеров. — Сноук выдвинул обвинение в развязывании войны и уничтожении «Старкиллера». В финансировании террористических групп. В подготовке военного переворота, в ходе которого планировалось установление военной диктатуры под началом высших офицеров. А Сенат с некоторых пор боится даже намека на переворот. Организовали шумиху в прессе — я читала некоторые статьи, — потом были обвинения в необоснованной агрессии, несколько испуганных планеток разорвали дипломатические отношения, срывы поставок, паника на Куатских военных верфях и как итог — «Мирная директива». Выпалив факты единым предложением, Рэй перевела дыхание. Кайло молчал. — По решению суда Сноук получил компенсацию. Официально — контрибуцию за взорванный «Старкиллер», фактически — гарантию лояль… лоул… дружеского поведения Верховного Лидера. Сенаторы предпочли откупиться. «Мы сдаемся, только не трогайте нас», — девушка шутливо подняла вверх обе руки. — Взамен Сноук обещал хранить нерушимость границ и всячески способствовать скорейшему перевооружению действующей армии Республики. «Военная программа вступает в фазу реорганизации и переходит на более эргономичные и передовые виды вооружения», — процитировала Рэй без единой запинки. — Перевооружение, похоже, растянется на годы — службы снабжения уже дерутся за право поучаствовать в распределении подрядов. Многое разойдется по чужим карманам, армии перепадут крохи. Стоит говорить, что воинские подразделения, участвовавшие в атаке на «Старкиллер», расформированы в первую очередь? — Не стоит, — ответил молодой человек. Они помолчали с минуту. Рэй высвободила руку из шелкового плена и коснулась твердой, холодной ладони магистра. –Хосниан? — не поворачиваясь, вопросительно произнес Рен. Рука выдала чувства «владельца», пальцы подрагивали от нервного пульса, узлами набухли крупные сизые вены. –Погиб в космической катастрофе. Звезда системы превратилась в Сверхновую. Перед гибелью «Старкиллер» зафиксировал солнечную активность и послал предупреждение — тот красный луч, который могли наблюдатьастрономы ближайших систем. Ученые Первого Ордена как раз работали над проблемой переброски данных на любые расстояния. Но они опоздали с предостережением: планеты под воздействием неведомой силы упали на собственное солнце, — Рэй вздохнула. — Есть также грязные намеки, что взрыву поспособствовали корусантские сенаторы, болезненно переживающие перенос столицы, но это не доказуемо. Хотя и очень популярно в бульварных гологазетенках. –Ясно. Что еще? «Еще? Ему мало?». –В тексте «Мирной директивы» присутствуют смутные упоминания о защите Внешнего кольца от вторжения извне неких враждебных сил, ввиду чего войска срочно стягиваются к границам, но мне кажется, это очередная уловка Сноука. «Объединиться перед призрачной угрозой неприятельского вторжения», — девушка пренебрежительно фыркнула, — фраза для рекламнойагитки. Кайло медленно встал и подошел к окну. Тусклый рассвет с трудом преодолевал городские пластиково-металлические «джунгли», розоватое солнце робко гладило макушки высоких зданий. На лицо молодого человека легли красноватые отблески. Как тогда. Мост. Пропасть. Две тени, сошедшиеся в диалоге. — Спектакль, — глухо произнес магистр, — красивый спектакль. С прологом и эпилогом. С наивным борцом за правду в главной роли. Игра в демократию. И конечно, мама была в курсе. Но молчала. Зачем? Хотела увидеть мой позор? Рэй выпуталась из складок покрывала и подошла к темной, налитой горечью фигуре. Этот человек всегда вызвал у нее сложные чувства, но сейчас победили дружеские. Или сестринские. Или оба сразу. –Думаю, она в самом деле верила в тебя. Ради Республики Лейя пожертвовала мужем, семьей, карьерой, она знает цену успеху. У тебя почти получилось убедить сенаторов. Ты один при помощи Силы сдерживал целую прорву народу. Кто бы так смог? –Сноук. Сноук и … моя мать, — откликнулся Рен. И снова погрузился в молчание. Рэй вздохнула. Не нужно было пребывать в Силе, чтобы увидеть эти волны обиды и отчаяния, в которых тонули стены, мебели, где в водоворотах возникали знакомые места и лица. Хакс, равнодушные звезды, Люк в старой серой хламиде, падающий вниз Хан и он же, читающий издевательское завещание. Чувствуя, как давит на виски, девушка развернула депрессивного субъекта лицом к себе и, пародируя гнусавый Ункаров акцент, сказала: –А еще журналисты активно разрабатывают версию, что Сноук — это твоя мать из будущего, а сиротка с Джакку — новое воплощение Императора Палпатина. Кайло словно споткнулся, тяжкие каменные думы пошли трещинами. –Шутка! — она настолько сошла с ума, что отважно щелкнула по кончику длинного носа. И тут же отскочила назад: кто их знает, этих полоумных ситхов. Но опасения не сбылись: Рен удивленно потер нос, чихнул и ухитрился стукнуться нижней челюстью о собственную грудь. — В сухом остатке имеем: взрыва не было, Сноук — союзник Республики, а я — величайший мастер-джедай своего времени. Право слово, насколько непредсказуемо бывает прошлое. Рэй облегченно вздохнула. Сегодня ее не убьют. Вчера тоже не смогли. А что будет завтра — посмотрим. — Рада, что подняла тебе настроение. Теперь понятно, что ради такой информации стоило немножечко рискнуть. Темные брови приняли агрессивный вид. — Немножечко? Я нашел тебя во время допроса, счастье, что он только начался, а Сила дает некоторый иммунитет к ядам. Обещай: больше никаких авантюр. Тем более, когда джедаев осталось так мало. Девушка демонстративно надула губы. — Угу, мы реликтовые зверюшки из раздела «Редкие и исчезающие особи». Поэтому должны блюсти чистоту шёрстки и не брать еду из рук посетителей зоопарка. Ты прямо как… старший братец. Узкое лицо выдало целую гамму чувств: от облегчения до разочарования. Отношения между палачом и жертвой, даже бывшей, не бывают простыми. Рыцарь прошелся по пушистому ковру, с силой вдавливая пятки в пол, и оглянулся, серьезный и грустный. — Так я и думал. Брат. Братец Кайло и сестричка Рей, — произнес он с неожиданной для самого себя нежностью, — Поэтому на правах старшего я решительно заявляю: «Не волнуйся!». Хакс вернется. Он не из тех, кто бросает попытки… Кто просто бросает. –Так заметно? Рен кивнул. Рэй задействовала все скрытые резервы организма, чтобы не рассмеяться. Этот взрослый подросток, он тоже… надеялся. «Два рыцаря у моих ног, томный и скромный, благородный и простец, мое же сердце вольно и летит, кто его поймает» — вспомнилась старая песенка, пойманная когда-то старой, чиненой-перечиненной рацией. Тогда она была слишком мала, чтобы понять смысл. Зато с блеском играет роль гипотенузы в ею же вычерченном треугольнике. Пора определяться с распределением углов. — С чего это я должна беспокоиться о нашей тигровой Лилии? Но Кайло не поддержал шутливого тона. — Я же вижу, как ты на него смотришь, — произнес он печально. Сердце забилось предательской мышкой: а если бы первое свидание с этим диковатым парнем не закончилось так дурацки — кровью, смертью и болью? Сила покорялась рыцарю, с ним хорошо было молчать, и порой он понимает с полуслова, но как быть, если непокорное сердце предпочло благородной простоте черного игру бойкого пламени? Рэй протянула вперед прямую негнущуюся руку. «Так уже было». — Друзья? Он медлил. После всего? После арены Татуина и «кровавой бани» Сената? — Лучше брат и сестра. — Кузены, — мусорщица забавно нахмурила брови. — Я слышала, у единокровных родственников отношения не всегда складываются ровно. Он кивнул и рискнул коснуться маленькой жесткой ладони кончиками холодных пальцев. И тут же отдернул. — Только Хаксу сразу не говори. Пусть помучается. Девушка кивнула и, улыбаясь, потянулась маленьким котиком. — Кстати, о муках и пытках. Мы могли бы здорово всколыхнуть общественность, обнародовав результаты моей ночной вылазки. Скандал с финансовыми махинациями по поставкам, суммы, ушедшие в карманы заинтересованных лиц — тут есть где развернуться. — Инициировать общественный скандал? У нас нет доказательств. Широкая улыбка Рэй запросто могла порвать лицо. — БиБи всё скопировал. Поэтому его я «эвакуировала» в первую очередь — если бы не получилось отбиться от генерала Свинки и его мордоворотов, у нас на руках все равно остались бы тайные козыри. — Принцесса под пытками и робот, набитый важной информацией? Вы повторяетесь, маэстро, — Кайло неумело усмехнулся. — Ага. Мы откажемся от этого сценарного хода, только когда освоим передачу данных на расстоянии. Может быть, «замирённый» Первый Орден займется этой проблемой? — Обязательно. Как только мы… то есть члены Сопротивления прекратят взрывать боевые станции одним-единственным выстрелом. Но тогда это будет совсем другая Вселенная. Рэй отметила аннулированное «мы» и поставила себе балл в графе «перевоспитание злодея». Кайло рассуждал вслух: — Допустим, информация станет достоянием общественности. Что это нам даст? Я не полезу еще раз в эту навозную кучу под названием Сенат. Как только мать выдерживает? — Она у тебя умница. Он кивнул и уже гораздо увереннее расположился на кровати — не иначе, на правах старшего брата. — Подводя итог, мы проиграли на всех фронтах. Я — в Сенате, ты — в качестве мастера технологического шпионажа. Не возражай: опытный шпион не оставляет столько следов. Военной поддержки нам не видать как своих ушей. Осталось только подарить картины какому-нибудь музею и уйти в космические фермеры на Татуин. Места там много, да и с хаттами всегда можно договориться. Из меня почти вышел отличный гладиатор, — из непривычно спокойной речи сочилась полынная горечь поражения. А Рэй не любит мрачных старших братьев, ей нравятся добрые и веселые, поэтому была предпринята последняя попытка. — Один плюс в этой ситуации есть! — Какой? — вяло поинтересовался Кайло. — Чтобы добыть информацию, тебе не пришлось привязывать меня ремнями к креслу. Шутка была так себе, худое лицо собеседника вздрогнуло, но ясный открытый взгляд Рэй был невинен, как улыбка младенца. И Рен сдался. Уголки губ неумолимо поползли вверх, узкий овал лица расплылся, раскрывая ямочки на щеках. В темных глазах расцвела неяркая прозелень. По соседству с Рэй обнаружился смутно знакомый юноша, почти мальчишка, с глазами, сияющими отчаянной мечтой о подвигах во славу прекрасной Дамы. «Святая Сила, девушке, которая научит его улыбаться, я поставлю памятник. Из останков поверженных врагов». Она решительно завладела крупной сильной рукой, едва помещавшейся в ее ладони, и полюбовалась на длинные пальцы, в которые медленно возвращалась жизнь. –Я ничего не пропустил? Они обернулись, не успев разомкнуть рук. В дверях, опираясь плечом на притолоку, стоял Хакс. От пламенной фигуры, утянутой в серый мундир, волнами расходились алкогольные пары. Генерал криво улыбался. –От судьбы не уйдешь, господа силовики, — он потянулся, как вернувшийся с гулянки кот. — Вы готовы к душевной беседе со Сноуком?***
Семьдесят градусов назад… Фиолетовая жижа отказывалась вести себя как обычная выпивка: в рюмке что-то чавкало, пузырилось и ползало по стенкам. Некоторые, особо крупные пузыри походили на глаза и с холодным удивлением рассматривали зеленовато-бледное лицо человека. «Кажется, не я пью пойло, а пойло скоро выпьет меня. Погано», — Хакс нарисовал в пролитой «сиропной» лужице знакомый профиль и злорадно захихикал, глядя, как расползается лицо не-друга. — Ваша Тем…эх…ность! Нет, мой принц, какая вы к ситхам Тьма, вы подлинная Серость! А почему? — захотелось потыкать в «творение» сигаретой, но Хакс вспомнил, что не курит, и искренно огорчился. Хотя жидкость подозрительно напоминала один из компонентов зажигательной смеси. — Потому что вы наверняка забудете снять свои кружевные панталончики! Ей-ей, забу-у-дете! А девочка моя… моя, да… она приучена к настоящим мужикам! Которым не требуется подсказок! «Как гайка на болт завинчивается, видела– принцип тот же! Если туго идет — нужно смазать!». И как наука быстро пошла, да, моя гаечка? А у ихней Серости всего то и есть в организме твердого, что лазерная палочка. Вот они сейчас там… на лазерных …ааарх… палочках… Сладкий пончик насаживают. Такой с шоколадной крошкой. Мой пончик. И никто не напомнит, что в постели чавкать нехорошо… Крошки. Крошки остаются на простынях, — какая-то особо устойчивая, заархивированная часть души Хакса с отвращением слушала этот слюнявый бред. Оставшиеся девять десятых генеральской личности блуждали в томительном сиреневом сумраке. Пузырь в рюмке лопнул, обдавая гнилых слив. Хакс скривился: — Мерзкое пойло. Но своевре…врю… своееврейское! Коррелианское? Все зло от них, от этих контрабандистов. И от их длинноносых ублюдков! Он попытался чокнуться со столешницей, промахнулся, и лужица сильно прибавила в размерах. Хакс пьяно погрозил кривому зеркалу и усилием воли опрокинул в себя пару капель, скучавших на дне. Пищевод, сегодня взявший больничный, даже не отреагировал на очередную порцию «огненной воды». Сколько же еще нужно влить, чтобы отключиться? Как-то Хаксу пришлось видеть солдата, попавшего под поток концентрированной кислоты. Она лилась и лилась, выживая глаза, растворяя кожу, а он все не терял сознания и выл страшно, дико, безнадежно. Несчастный выжил, и начальство недрогнувшей рукой отправило инвалида в отставку. Сейчас Армитадж понимал небывалую стойкость солдатика: иногда боль не дает забвения, не выталкивает за предел, наоборот, держит на самом краю, а кислота льется, льется… По телу прошла волна судорог, предвестников рвоты. Рюмка скользнула вниз, рука рефлекторно среагировала на движение, нырнула под стол, за ней потянулось тяжелое, неповоротливое тело. Ух ты! Удар! Мерцание света. Тишина. «Шаттл приземлился». Правая щека горела, словно от пощечины, где-то гулко, кость в кость, стукнуло. Хакс обвел реальность мутным взглядом. Реальность была перекошенным закопченным котлом, где ко дну остатком вчерашней яичницы прилипло бледное пятно — помятое человеческое лицо с ржавыми полосками рыжих волос на лбу. — Так выпьем за то, чтобы желания женщины соответствовали возможностям мужчины! — целехонькая рюмка, зажатая в пальцах, раздражала. Хакс поднял ее над головой и со всей силой опустил на бледное измятое лицо незнакомца. Оскорбленное отражение отозвалось немелодичным «звяк», один глаз двойника пополз вниз, к зубам, за ним тронулся тонкий белый нос с черными провалами ноздрей. –Не хочешь? Слишком умный, да? — рот склеила фиолетовая жижа, правая щека прикипела к барной стойке. Неужели он пал так низко, он, славный потомок Армитаджей, валяется в луже пролитого контрабандного пойла и считает царапины на запятнанном пластике? Хакс напряг остаток шейных мышц, но получилось только перекатить по столу тяжелую свинцовую голову. Уловив источник тепла, «лужица» пошла рябью и атаковала. Одно тонкое щупальце заползло в уголок рта и свернулось за щекой кислым леденцом, второе стекло за шиворот и, щекоча спину, устремилось вниз рукой неумелой массажистки. А чьи пальцы сейчас трогают ее тело? Длинные бледные пальцы… –Ааргх! — крик подстегнул, голова подпрыгнула, ударяясь виском, и выровнялась, закачалась на тонкой шее. «Леденец» шевельнулся во рту и намертво склеил зубы. Уцелевшая рюмка, пустая и звонкая, нагло высилась на столе, и в каждой грани ритмично двигались два обнаженных тела, две части целого. Устрица и раковина, скорлупа и орех. Хакс отчаянно замычал, протестуя, язык больно обожгла фиолетовая дрянь, он собрался с силами и вытолкнул ее вперед — ситхи с ними, с зубами — едва не выплюнув наружу всю челюсть. Плевок всегда был жестом презрения. «Двое. Их двое. Третий лишний. Лишний. А могло бы получиться ин-те-рес-не-нько», — «акт презрения» бездарно провалился: большая часть заряда даже не покинула «ракетной шахты». Он снова лег щекой на столешницу и прикрыл глаза, любуясь мельтешением фиолетовых всполохов под веками. Руки безвольно повисли вдоль тела. Будем логичны. Нет, малоценность магистровых подвигов на почве любовных утех очевидна. Кайло оставался самым асексуальным существом в этой части Галактике. Любой сопливый подросток с низших ярусов Корусанта мог бы дать Рену сто очков форы. Более того, по личному измышлению Хакса, переизбыток мидихлориан тормозил производство кое-каких других веществ. Не зря же джедаи, эти спесивые чудаки, придерживались обета безбрачия. И бластерам предпочитали о-о-очень длинные мечи. Компенсировали, так сказать. Дело в другом. Она пренебрегла им. Мусорщица отвергла офицера. Руки, бесцельно шарившие по карманам, вдруг сомкнулись вокруг нежного, мягкого комочка. Неужели он уцелел, чулок, дамская безделушка, недавно — в другой жизни — брошенная на пол кареглазой девушкой в зеленом. А он подобрал и утаил, фетишист несчастный. Маленький мудрый Хакс проснулся внутри свинцовой темницы тела, задействовал скрытые резервы и с третьей попытки забросил на столешницу крепко сжатый кулак. В заскорузлой темноте прятался кусочек солнца, тепло женского тела, терпкий запах маленьких ступней. Этому жалкому обрывку синтетики она доверила свою ножку, свои крохотные мизинцы с намечавшимся круглым бугорком от разношенной грубой обуви. Хакс любил целовать этот несчастный мизинчик, которому так не везло в прошлом. А она жмурилась от наслаждения и тихо урчала сытым поргиненком. Он вздохнул, ткань обдало запахом дешевого пойла, и она сморщилась от отвращения. Маленький кусочек красивой жизни среди сальных пятен прежних попоек. Он здесь не к месту. Как Армитадж в жизни мусорщицы. — Дело-то в другом, — мысли скакали, нить рассуждения то и дело ускользала, но он упорно лепил и клеил логические умозаключения, — их влечет к друг другу. Они и-ден-тич-ные. Равновеликие. Титаны духа. А я простой интриган, я рожден для наград и званий. Эгоист. Эгоист, которого угораздило влюбиться. Неразрешимое противоречие. Нет, нет, дело не в ревности, он вообще не признает столь нерациональных эмоций. Как и глупости героических одиночек, идущих в бой с верой в сердце и свечой в руке. Это для НИХ в порядке вещей, а отпрыску Брендола Хакс не пристало… Ему пристало застрелиться от унижения. Но не сегодня. Не из-за глупой девчонки завершится жизнь и карьера Армитаджа Лиларда Хакса. Ему слишком больно, чтобы умирать. Где там ваша цистерна с кислотой? Рыжий мотнул головой, отгоняя рыжее облако всклокоченных волос, и требовательно постучал кулаком. У трехлетнего младенца получилось бы громче, но натренированное ухо бармена Арлайла среагировало правильно. Рюмка исчезла из поля зрения, зашипела вода, скрипнуло сомнительной чистоты полотенце, что-то булькнуло, стукнуло, и платежеспособный клиент получил в свое распоряжение новую порцию контрафактной «амброзии» — на этот раз сочного желтого цвета с диагоналями тигриных полос. Армитадж издал гортанный звук и смял чулок в потном кулаке. — Я сражался за нее целый год, целый гребаный год подбирал ключики к сердечку. Наизнанку вывернулся. А он… Он просто пришел и спас ее. Спас мою девушку. Ситхи, какое же космическое свинство! — анализатор токсинов уже давно протестующе пищал, и Хакс позволил «бунтовщику» упасть на пол. Рюмка плясала в дрожащих пальцах, стекло отливало синевой, намекая на наличие в сплаве ультрахрома. В ином случае содержимое быстро растворяло посудину. — За вас, миди-хрюки, чтоб вас больше трех не собиралось! Он ожидал, что напиток хлынет внутрь огненной рекой, но не угадал направление. Ударило в голову. Уши заложило, из глаз, носа хлынул потоп, во рту плясал маленький веселый смерч, стуча о плотно сомкнутые зубы. Хакс раскрыл рот, выпуская ветерок порезвиться, но холодный воздух больно ударил в гортань, потек дальше в носоглотку, и генерал временно ослеп. Он из последних сил, сквозь тугой желтый, с росчерками черных молний туман, поднес к лицу мягкий комочек ткани и вжался в него носом. Тьма медленно отступила. –Ну, — из союза полотенца и широкого бокала для лишайникового мандалорского бренди извлекался звук циркулярной пилы, — хорошо прочищает мозги, а? Голова марионетки с рыжими волосами качнулась на тонкой ниточке в знак согласия. Нет, не голова, пылающая звезда, плывущая сквозь пространство к шарику планеты. И имя планеты было — Хосниан. «Хосниан… На Хосниан… Жил когда-то… Неплохо так калымил». Слова проникали в уши волосатыми толстыми гусеницами. Они ворочались внутри головы и слепо тыкались крохотными мордочками в мозг. «Хосниан». «На Хосниан». Хакс впился зубами в жесткую ткань рукава, последним усилием возвращаясь в неуютные объятия реальности. Потому что Хосниан был мертв, а ему, рыжему палачу и убийце, пока рано брать ипотеку в царстве покойников. По ушам ударил взрыв плазменной гранаты — это за соседним столом откупорили запотевшую бутылочку небарского чесночного пива, любимого напитка простонародного Корусанта. Хоровод призраков не унимался, сдавливал горло, прокатывался под кожей холодной волной, горячим дымом упирался в гортань и шептал, шептал имя проклятой планеты… Хакс сдался.***
Небарское удалось на славу: над кружками вис легкий зеленоватый парок — признак правильно смешанных ингредиентов. –Так накрылся твой Хосниан? — Накрылся не то слово. Ушел, не простившись, что твоя молодость. Нет, вы подумайте, я с отпуска возвращаюсь, а трудоустройство мое — тю-тю. В пыль вместе со всем шариком. Что пыль — и горсточки не осталось. Всё пропало: и квартирка моя служебная, и кредиты, забери их Палпатин, и куртка, полгода не сносил, и Чаки, крысеныш мой, тварюшка мелкая. Умный …был. На задние лапки вставал, когда жрать хотел. А куртку Марта презентовала на годовщину нашей, значит, свадьбы, — пожилой ботан сокрушенно покачал головой. — Радуйся, что жив остался. Летал бы там, в молекулярном виде, а Мартиша твоя глаза бы все выплакала, — степенно возразил мордатый бесалиск. В его огромных ручищах пивная кружка казалась игрушечной. Вуки, смиренно потягивавший кислое молоко, согласно заворчал. — Угу, зато теперь старуха моя об меня кулаки полирует. Думает, куртку в борделе со шлюхами пропил. «Планеты у него взрываются! Уволили, небось, пьянь ты околоорбитная, глаза твои непросыхучие! Чай, не в имперские времена живем. Не мог, что получше придумать, старый дурень. «. И супницу об пол. — Не об голову? –Не-е-е, тоже у нее понятие есть. Кому она нужна с таким-то характером? — «старый дурень» вздохнул. — Плакали мои рекомендации гунганскими слезами. –Дались тебе эти писульки. Сейчас и не моги заикнуться, что с Хосниана. Сразу забраком смотрят. Будто по грехам нашим планетка накрылась! — в ораторском порыве бесалиск воздел к потолку кулаки верхней пары конечностей, собутыльники опасливо отодвинулись. Ботан вздохнул и сморщил обезьянью физиономию. — Эт верно. Не любит нынче Корусант беженцев. Где работу искать? Армейские заказы все посократили. Даже шофером не берут. «Куда вас, погорельцев, приткнуть, самим бы задницы спасти». Вот тебе и весь сказ. Слушатели согласно кивали головой: «Трудные времени, Бинк, трудные времена». Четвертый участник застолья, красноглазый чисс, молча изучал содержимое кружки. Занятие прерывалось веером косых взглядов, разбрасываемых окрест. Но обстановка обнадеживала. Там, за дверью, ночь спешила на боковую, посетителей стало меньше: работяги торопились к утренней смене. Только эти, непристроенные, да обнимавшийся со стойкой пьяненький офицерик составляли запоздалую клиентуру. Впрочем, выпивоху можно списать со счетов: после порции фирменной дугской ржави его неудержимо рвало. Чисс моргнул третьим, «птичьим» веком и отставил кружку. Пора. — Болтают, будто бы Хосниан не сам по себе задницей хатта накрылся, а грохнули его. Из пушечки шмальнули… Брехня, верно? — лениво уточнил он, щуря рубиновые глаза. — Шмальнули? Из лазерной указки, наверное? — крякнул бесалиск. — Лишку перепил? Да, что с тебя взять, ты и так синий, по жизни, — и здоровяк первым захохотал своей шутке. Красноглазый недовольно шевельнул плечом. Был он какой-то мелкий, плюгавый, и принадлежность к гуманоидам Ксилла отнюдь не делала коротышке чести. Но бармен был скала, свой, проверенный, а сверзившийся с табурета пьяница уже мирно дремал на полу, пуская пузыри в луже собственной жизнедеятельности. — Оружие новое ордынцы сотворили. Такое вот, такое…– чисс описал в воздухе кривобокую фигуру — … прям не сказать, чтобы не выразиться. Через пол-Галактики жарит. Гиперспейс, мать его, — дружок сердитой Мартиши изо всех сил играл в равнодушие, но подергивающиеся маленькие ушки ботана выдавали профессиональный интерес. — Вроде бы учение военное у них было. Вели стрельбу по мишеням, да и промахнулись малёк. Систему как крайт-дракон языком слизнул. Наши-то всполошились, ну и разнесли пушечку. На нервной почве. Чтоб первышам неповадно было. А те обиделись. «Не про вашу дурость мы ту пушку мастерили, больших денег за нее плОчено. Эхсперимент сорвали. Если каждый начнет научный продухт на прочность пробовать — этак никакой науки не напасешьси». Ну и потребовали компенсацию — за ущерб и за молчание. А наши-то, сенаторишки, всё за репутацией трясутся, упаси их забрак от скандала — возьми и согласись. Вот куда зарплатки наши канули, — чисс облизнулся синим языком, созерцая обескураженные физиономии слушателей. Вуки проворчал недоверчивое: «брешешь». Уроженец Ксилла неопределенно пожал плечами, мол, за что купил, за то и продаю. Ботан печально подул в опустевшую кружку. — На ту пушечку я б поглядел, как оно там всё технически было решено. Но какое дело нам до ихних разборок? Чай, не поделятся. Ох, годы мои тяжкие! Сегодня опять на биржу труда тащиться, — старбайтер фыркнул и неожиданно зашелся лающим хриплым кашлем. — Хоть раз бы поработать по специальности, да в тепле, без сквозняков. Всю спину уже сорвал в доках этими проклятущими «болванками». Экономят на разгрузчиках, ситх им в печень. — Дела-а-а., — прокашлялся бесалиск, только что перепутавший свой «бокал» с кислым молочком вуки. Белесое пойло упорно не хотело идти проторенным путем. Чисс дважды моргнул и даже забыл в сотый раз оглядеться. — Умный сам в гору не пойдет, умный попутчика подождет, — вкрадчиво пропел коротышка, понижая голос, — и вздрогнул от громкого крика. Выпавший из поля зрения выпивоха пытался подняться, шатаясь на ненадежных ногах и оглашая окрестности воплями о бессердечии мира. В дрожащей руке нервно дергался бластер. Пятна на сером мундире иллюстрировали всю запутанную историю офицерских похождений. Внезапно несчастный опознал бронированную тяжесть, удивленно взглянул на руку и с глупой улыбкой поднес оружие к виску. Вуки брезгливо отвернулся, узкие ноздри чисса затрепетали от предвкушения. — Пушк-к-ка? Пушка! У меня есть пушеч-чка, — второй рукой рыжий слепо ощупывал воздух. — Да, пушечка. Вы ду-у-у-умаете, я должен застрелить-с-сся? От позора. Как настоящий офицер. А я не бу-у-ду. Долгие гласные забрали остаток сил, пропойца рухнул на пол и свернулся клубком у барной стойки, как-то особенно уютно, по-домашнему подвернув ноги. Уроженец Кашиика обвел компанию тяжелым взглядом и ворчливым «ррвав» выразился на тему того, что ему никогда не понять любви голокожих к дугской ржави. Чисс разочарованно подумал, что надо бы прибрать к рукам офицерское имущество в виде оружия и мелкой наличности. Но это потом. Успеется. –Бедолага! Надо было нализаться в таком месте! Обдерут как липку, — прогудел сердобольный бесалиск. Он вообще относится к людям как к неразумным детишкам. Или к домашним питомцам. Чисс моргнул и резко дернул «нить беседы» к себе: — Зато сейчас он счастлив, как мандалорская мартышка в грязевой ванне. Вояки, они ж, одноклеточные, вроде амебы. Уставом думают, в сапоге паек заваривают, флагом спину чешут. Что им до техников-спецов, ниже грязи нас считают. Хвала предкам, есть шанс поквитаться, — веко над правым глазом дернулось. Левый остался неподвижным и мертвым, — наши столько денежек отстегнули (и себя не обидели, понятно), что первыши новую пушечку затеяли. Побольше первой. Вуки промычал недоверчивое: «Р-ры-рах». Красноглазый отмахнулся тонкой рукой: — Говорю же, новую строят. Они всегда так делают. Ничему их история не учит. — Нам-то что с этого? — равнодушно сказал бесалиск, тоскливо обозревая вернувшуюся от «волосатика» кружку. Вуки не оставил ни малейших шансов исправить ошибку. — Большая — значит, мест рабочих много. Новая — значит, возьмут кого подешевле. Опять же спецы в почете: ихних-то на взрыве накрыло, — вербовщик откинулся на стуле и принялся небрежно разглядывать собственные ногти, — на моей памяти никому не отказали. Опыт-то не пропьешь. Теперь все трое, не мигая, смотрели на сладкоречивого контрактера. Ботан Бинк даже снял засаленный шлем, обнажив аккуратную розовую лысину. — А платят как? Как на прежней или побольше? — недоверчиво спросил работяга. Рыбка заглотила наживку. Коротышка оценивающе оглядел будущих монтажников, подсчитывая собственные комиссионные. За четырехрукого много дадут, да и вуки он задешево не отдаст. Даже пьяница захрапел потише, словно оценив важность коммерческого предприятия. — Грюк, дружище, платят — дай нам всем такой радости да по три раза, — старая проверенная шутка, всегда хорошо заходила. — А если тебя совесть сильно гложет, так ведь денежки-то всё республиканские. Что наши толстосумы им скинули — ты обратно вернешь. Вроде как из одного кармана в другой переложить. — Требования какие? — осведомился практичный ботан. Коротышка почесал в затылке, впервые выказывая замешательство. — Требования странные, это да. Анализ крови и полный медицинский осмотр за счет нанимателя. Личное собеседование. Вроде все. –Микробов опасаются, — авторитетно заявил бесалиск.– Хлипкие они там, в Ордене. Их Верховный даже на люди не показывается, бережется. –Зато рабочей визы не нужно, — парировал чисс. — Рекомендаций опять же. Знаешь, за какой конец пневмомолот держать — и ладно. Старбайтеры дружно гоготнули. Видимо, упоминание про пневмолоток составляло часть какой-то бородатой шутки. Пьяненький, вкусно посапывая, сладко улыбался во сне. Сквозь полураскрытый рот с легким свистом втягивался воздух: «Хосс-ниан. Хосс-ниан».***
«Хосниан». Имя вырвало из желтой дремоты, разогнав докучливых гусениц внутри головы. Мир вокруг всё еще был отвратителен на вид, цвет, вкус и запах, но Хакс твердо настроился изменить положение вещей. В кончиках пальцев ожило знакомое покалывание — верный знак, что рыжий ухватил за скользкий хвост банту удачи. Судьба открывала дверь, за которой начинался очередной пролет карьерной лестницы, хотя бы и пожарной. Не открывая глаз, он нащупал содержимое потайного кармашка в виде круглой твердой «горошины». Запрокинул голову — безвкусная пилюля скользнула вниз. «Вывози, удача авантюриста», — теперь оставалось благополучно пережить последствия. Хакс картинно сверзился со стула к подножию барной стойки и улегся на живот. Главное — побольше пространства. «Горошина» достигла дна и ударилась о «кнопку пожарной тревоги». Генерал открыл рот и приподнял голову. Пока он занят, уделим внимание экспозиции. Препарат, бережно хранимый со студенческих времен, кадеты, не сговариваясь, нарекли «отрезвин». Действовал он отменно, мгновенно вымывая из организма винные пары, правда, вместе с органическими массами. Именно из-за этой неизбежной расплаты Хакс редко пользовался подарком талантливого однокурсника — ушастого ботаника Томми по прозвищу Инквизитор. А еще потому, что резкое возвращение из страны «Дринктаун» в реальность было не менее болезненным и неприятным, чем утреннее похмелье. Хотя и на диво быстрым, чем отчасти оправдывало легкий дискомфорт. Выждав время, Хакс осторожно отполз в сторону от «вулканического извержения» и сощурил глаза: мир резко возвращался к привычной цветовой гамме. Генерал перетряхнул юношеские ощущения и счел, что действие «горошины» по-прежнему эффективно и всё также мерзопакостно. А тут еще красноглазый мерзавец зачем-то «прикрутил» громкость разговора. Интересно, на кого он работает — на кадровиков или на интендантов? Или технический отдел подключился? Они любят экзотов эксплуатировать, особенно когда нужно электроцепи «прозвонить». «Сейчас ты у меня получишь, умник. Решил с трудового контракта процентик поиметь, шкура?». После небольшого спектакля — нет лучшего способа войти в доверие, как вызвать и тут же развеять подозрение — «обезоруженный» пьяница пропал из поля зрения, укрывшись за спиной сердобольного Грюка. Внутри Хакса бравурно звучал «Имперский марш». Он устроился поудобнее и удовлетворенно подумал: «Может, я и не могу спасти свою девушку от нападения. Но я могу спасти ваши задницы от всемирной угрозы».***
События бурной ночи друзья рыжего офицера услышали в более лаконичном изложении. Правда, генерал выдержал «театральную паузу», во время которой он предал казни испорченную куртку и воздал должное гостиничным полотенцам, ванне и гелям для душа. Когда из душевой донеслась интригующая фраза: «Я возьму твою рубашку? Моя погибла в неравном бою», перечить Армитаджу не осмелились. Хотя алкоголь оказался удачной бутафорией, утреннего гостя несло на хмельных волнах удачной авантюры. Хакс походил на кота, завоевавшего в битве лапу прекрасной дамы. Когда рыжая шевелюра при помощи геля, зеркала и расчески вернулась в прежнее стойкое положение, Кайло осмелился издать вопросительный звук. — Оказался в эпицентре схватки между винными парами и средством от похмелья, — зеленые глаза щурились от приятного ощущения чистого белья и дорогой туалетной воды, — мой сокурсник, Томми Беретта, всегда интересовался органической химией больше, чем лекциями по тактическим характеристикам Ат-Ат. Думаю, сейчас он процветает в какой-нибудь секретной лаборатории по производству ЛСД. Рыжий подул, удаляя из расчески последние волоски, водворил сей галантерейный предмет на место и одним длинным, как дуга Кесселя, предложением поведал о событиях минувшей ночи, разумеется, опустив неаппетитные подробности. Закончил он скрытой цитатой: –Таким образом, уважаемые борцы за свободу, равенство и … — Хакс покосился на Кайло, — и братство, спешу сообщить пренеприятное известие. Сноук жив-здоров и набирает очередную команду смертников для очередного великого строительства. Конечно, мне ОЧЕНЬ повезло оказаться в нужном месте в нужное время, но есть подозрение, что такие диалоги между вербовщиком и потенциальными рекрутами перестали быть редкостью в нашем мирном Корусанте… Кайло и Рей смотрели на него во все глаза. –Он набирает рабочих для Первого Ордена … здесь? Под носом у Республики? Он совсем… того? — недоверчиво протянула девушка. –Нет, просто Сноук знает толк в логистике, — Хакс мысленно еще раз похвалил себя за находчивость и подытожил: — По пунктам — что удалось узнать? Пункт А. Квалификация рекрутируемого персонала желательна, но необязательна. Пункт Б — вербовка идет преимущественно среди граждан погибшей Хосниан и иных деклассированных элементов (От незнакомого термина Рэй встрепенулась и подняла руку). Пункт Ц — оплата велика, но не выходит за рамки разумного, дабы не возбудить подозрения. И, наконец, Д — в число требований входит личная беседа с работодателем и предоставление проб крови, для чего всех наймитов транспортируют в специализированный медицинский центр, адрес которого открывают только по факту прибытия. Вряд ли это алтари падшего Малакора, хотя от Сноука всего можно ожидать. Рыжий говорил, старательно избегая любого зрительного контакта с Рэй, и чувствовал, как это одновременно забавляет, бесит и тревожит занозу его сердца. Бывшую занозу. Подбородок девушки задрожал. От смеха или от слез? –Дополню нашего загулявшего друга. Строительство планируется, по всей видимости, в границах Внутреннего кольца, стадия завершения близка. Судя по МОИМ данным, — интонация раскачивалась, как песчаная змея перед броском, — перемещение больших объемов стройматериалов отсутствует, что подразумевает активное использование гиперпространства, — «я намеренно не спросила, как ТЫ себя чувствуешь, и хочу видеть реакцию, о «мое блудное солнышко». В игру можно было играть бесконечно, главное, не упустить момент «прикупа». Хакс склонил голову в легком поклоне. — Есть неприятное предположение, что вновь набранный биоматериал не доживет до конца строительства из-за пресловутой секретности. Почерк Верховного Лидера, — Хакс покосился на Его Серость. Магистр ритмично постукивал носком ботинка по полу и генерала игнорировал. Рен достаточно хорошо изучил эту горячую головушку и не собирался подливать масла в огонь. Пусть остынет. Жаль, конечно, что Армитадж выбрал наихудшее время, чтобы лелеять обиды. Увлеченные забавным папочкиным квестом, они уверенно шли прямо в ловушку. И дошли. Значит, не стоит продлевать мучения. Кайло набрал в грудь воздуха: — Я знаю, что строит Сноук. –Да-а-а? — наигранно удивился Хакс, жалобно скрипнув сиденьем. — Анализ крови. Работяги в качестве пушечного мяса. Игры с гиперпространством, — И почему, когда кажется, что хуже быть не может — становится еще хуже? — Он хочет возродить Звездную Кузницу**. Все краски сбежали с лица бывшего генерала, и белые пальцы вцепились в подлокотники. — Что это? — нахмурилась Рэй. Ее «солнышко» впервые за утро прямо смотрело на девушку, и на дне глаз закипала обреченность. — Тебе лучше не знать, поверь мне. И мне. И ему. Всем нам. Твою ж… Кайло встал и принялся мерить шагами комнату. Что общего между тюремной камерой и «золотой клеткой» фешенебельного отеля? Отсутствие свежего воздуха! Ситхи, даже окно не открыть! — Звездная кузница… Легенда, передаваемая из поколения в поколение среди чувствительных к Силе. Гений инженерной мысли, ставший на службу злу. Полуночный кошмар, обретший кровь и плоть. Искусственный интеллект, уничтоживший создателя. Звездная Кузница. Мечта. Явь, — магистр вздохнул и процитировал по памяти. — «Полностью автономная орбитальная станция, способная воспроизводить и транспортировать боевые корабли высшего класса, столетиями сохраняя полный функционал, военно-стратегический объект класса А, запрограммированный самостоятельно исправлять повреждения и искать альтернативные источники энергии». В том числе и разумные. Мимо окна бесшумно пролетел быстроходный скутер, легкая тень зачеркнула косые полосы солнечного света. — Та, древняя Кузница, умела высасывать Силу из живых существ и подпитываться их энергией. Ей были равно по вкусу и Темные, и Светлые. Сначала она выпила досуха собственных создателей, потом отправилась на поиски новых источников. И нашла, — Кайло с хрустом, до треска ниток рванул рукава. На пол посыпались пуговицы. Неожиданно худые, бледные руки показались на свет из темноты рубашки, — Сноук хочет облегчить задачу, по крайней мере, на первых порах: он будет искать чувствительных к Силе, тестирование не проводилось уже много лет, и потенциальных форсюзеров сейчас гораздо больше, чем говорит официальная статистика. Для этого и нужна приватная беседа, и образцы крови наймитов. Он останется в выигрыше в любом случае: новые ученики, либо запас пищи для ручного монстра. Восходящее солнце разбрасывало по блестящей поверхности зданий розовые пятна. Но за прозрачной пустотой неба скрывалась вязкая тьма космоса и в ней — затаившаяся, ненасытная тварь. — Есть еще кое-что. — Что же? — Рэй сохраняла спокойствие. Потрясающая девочка! — Чем отличается «Старкиллер» от «Звезды Смерти»? — Полагаю, имя и размер — это неправильный ответ? — криво усмехнулся рыжий. Рен рассеянно кивнул.Странно, транспластил окон совсем не нагрелся, но в стерильном воздухе волнами растекалось. Он обернулся и успел увидеть, как остывают и бледнеют руки Армитаджа. Надо же, «пламя в плоти», редкий дар. Неисповедимы пути Силы. Это он всегда так будет дымиться, когда волнуется? До ста считал бы, что ли… Хакс спрятал руки под мышками, поиграл бровями, изображая высокомерие отвергнутого пророка: — Как человек, до вчерашнего дня носивший титул Хоснианского палача — обидно, я уже начал привыкать, а его отозвали, — человек, наплевавший на статут о неразглашении, информирую: «Старкиллер» может… мог посылать разрушительную энергию через гиперпространство. В режиме реального времени. Его пушки в прямом смысле прожигали дыру в ткани Вселенной и преодолевали расстояние до цели за считанные секунды. Больше не нужно томительно подкрадываться, высчитывать мощность щитов, достаточно только … красной кнопки, — он поперхнулся словами, и медно-красные волосы шевельнулись от невидимого ветра. Рэй сидела тихо-тихо, как мышка. — Ситхи и струбцины, он же не мог… Рен сразу как-то уменьшился, сгорбился, завернулся в широкие плечи старым мудрым вороном-горевестником. На целой, не изуродованной шрамом половинке лица застыли отблески зарождающегося огня. То был несчастный Хосниан. То будет Корусант, бусина на конце невидимой нити, протянутой сквозь игольное ушко черных дыр. Злой дракон, персонаж старой сказки, пробудился, и двери гиперпространства приветливо распахнуты. — Смог, как видишь. Наша база, которой мы так гордились, оказалась прототипом. У меня было время поразмыслить. Почему Лидер нисколько не огорчился гибелью «Старкиллера», почему предпочел замять гибель Хосниан-Прайм, почему утратил всякий интерес к выходкам республиканских партизан? Почему отослал меня? –Боялся, что выдашь его планы? Твоя связь с матерью в Силе и прочее… Кайло печально покачал головой. –Я просто стал не нужен. Мы все не нужны. Новая игрушка, если он ее закончит, заменит рыцарей Рен, штурмовиков, пилотов и генералов вместе взятых. Поглотит, выпьет Силу и двинется дальше. Звездная Кузница преодолеет время и пространство, не останется места, где можно укрыться от незримой смерти. –Мы на пороге конца света, — задумчиво произнес Хакс. Рэй незаметно для себя сжимала в кулаке шелковое покрывало, ткань жалобно поскрипывала. — Гораздо ближе, — магистр вздохнул. — Куда ближе-то? — Рано или поздно Кузница научится вытягивать Силу на расстоянии. И тогда из Галактики навсегда исчезнет великое Нечто, пронизывающее мир и связывающее воедино миллионы созданий. Мы станем живыми батарейками для огромной машины. — Её можно как-то остановить? — когда он успел сесть на кровать и убаюкать на груди каштановую растрепанную голову? У Хакса не хватило духу оттолкнуть тонкие руки с голубоватыми жилками вен. А тут еще и этот переросток смотрит на них с усмешкой! Хранитель легенд, чтоб ему дугской ржавью травануться! — В свое время понадобились вся мощь республиканского флота и силы лучших джедаев. Сейчас обученных мало, армия рассеяна усилиями «Мирной директивы». Сноук знал, что делает. Глаза Хакса сузились до тонких зеленоватых пунктиров. Он вежливо, но твердо высвободился из плена женских рук. — У нас имеется пара козырей в запасе. Строительство, по всей видимости, еще не закончено, к тому же Верховный Лидер опрометчиво выдал свое убежище. Если, конечно, один из нас не лжет — и поделится адресом– Хакс иронически поклонился. — Никто, сунув руку в пасть сарлакка, не станет скорбеть об обручальном кольце. Вы понимаете, чем рискуете? — Кайло прикрыл уставшие глаза. Он чувствовал ту же отстраненную усталость, когда отправился в погоню за дерзкой девчонкой и ее спутником. Зная, что пути назад нет. …Поворот, новый виток трассы, не свернуть, не обернуться, холодный ветер в лицо. И промерзший до корней лес скупо роняет льдинки… Хакс скупо ронял холодные слова. –Достроенная Кузница уничтожит всех, Кузницу строит Сноук, ergo, его следует уничтожить прежде завершения строительства. Я верно изложил суть проблемы? — Личное дело магистра Кайло обернулось спасением мира. Рассчитывать можно только на самих себя. Уже неплохо. Я в деле, — Рэй улыбнулась и решительно завладела генеральской ладонью. Хакс покосился, но промолчал. — Переводя на язык цивилизованных людей, у нас нет союзников, нет армии, нет никаких гарантий. Пусть каждый выскажется: какого ситха лично ему это нужно? — Я обещал отцу, — просто ответил Кайло. — И это довольно неплохой способ попросить прощения за… за всё. –Одно слово –рыцарь, — ни то осуждающе, ни то одобрительно фыркнул рыжий. — Я просто хочу помочь. Тебе, Хаксу, миру, — Рэй застенчиво пожала плечами. — Честное мусорное. К тому же, на Джакку есть примета — если человек трижды избежит смерти, погибель ему не суждена. А я еще не встречала везунчиков, которые бы успешно пережили взрыв реактора, обыграли искусственный интеллект и выстояли в смертельной схватке против самых жутких монстров Татуина. — Кажется, я таких знаю. Целых двух. Находятся в этой комнате. И один не так давно пытался отправить меня к праотцам, — ночной кошмар собственных друзей неумело, однако искренне улыбался. Какое достижение! — Угу, я такая. Жутко одаренная, но бесконечно невежественная, — Рэй подмигнула, и оба «силовика», не сговариваясь, посмотрели в сторону Хакса. Представитель военной элиты парировал высокомерным молчанием. — Что насчет вас, генерал? Этот блиц-опрос — ваша затея! Армитадж Л. Хакс, сложный сплав авантюриста, карьериста, сноба и хорошего человека, картинно заложил ногу за ногу. — Я иду на дело ввиду нескольких причин. Во-первых, я никогда не отрицал желания войти в учебники по истории в звании героя. Я любопытен и хочу знать, ради каких сокровищ контрабандистов любимый начальник посетил обожаемый до изжоги в желудке остров на Эйч-То. Я люблю хорошо срежиссированные зрелища, а ЭТО обещает отличное шоу с великолепными спецэффектами. А еще я хочу видеть, как ты умрешь. Последнее прозвучало буднично, как просьба к соседу по столу передать солонку. Хакс бросил ленивый взгляд на кончик сапога, сверкающий уставным глянцем, и уточнил: –Умер окончательно, без ваших джедайских штучек с бессмертием, без потайных люков, клонов и путешествий духа. И пусть вместе с тобой канет в сарлачью глотку эта сумасшедшая эпоха, и люди смогут смотреть на звезды без страха. Ты же порадуешь нас напоследок, верно, Бен? Он не врал, он совершенно искренно признавался в холодной ненависти. В этот момент длинный тощий генерал был по-своему прекрасен. — Ты удивительный человек, Хакс, — задумчиво сказал ученик Сноука. — Я убивал за меньшее. — Я живучая тварь, Темный, — парировал рыжий безумец, вздернув острый подбородок. — Не верь ему. Он куда лучше, чем хочет казаться — Рэй испортила дуэль мировоззрений невежливым зевком. –Я верю. Всем вам. И я помогу найти Верховного Лидера, — тихо ответил рыцарь. Он отвесил старомодный поклон равного равному, Хакс степенно наклонил голову. — Проясним небольшой нюанс. Я люблю ясность в деталях. Прежде чем мы под видом чернорабочих ворвемся в холостяцкое гнездышко Сноука, даже не мечтая о поддержке военно-космического десанта. — Поддержку беру на себя, — по-школьному вздернула руку дочь пустыни. Хакс моргнул, но продолжил. — Рацпредложение мисс Джакку рассмотрим позже. Так вот, прежде чем мы увязнем во всем этом, я хочу… я должен быть уверен… не лишним будет знать… — он снова был пьян, и слова таяли во рту горькой таблеткой. Потому что на него смотрела бездна, полная глубокой тайны. На дне потемневших карих глаз плескалась вязкая теплота парного молока с капелькой меда. Безграничное терпение и всепрощение. И как можно работать в такой обстановке, Джабба Хатт ей навстречу! Он встал и отступал до тех пор, пока оба: Кайло и Рэй — не уместились в поле зрения. Сложная это фигура треугольник, столько комбинаций, столько возможностей! Ладони снова наливались опасным румянцем, пот испарялся с разгоряченного лица, и низ живота оттягивало желание занять законное место на полу, прижавшись к заполнявшим короткие штанишки угловатым коленям. Даже сомнительное состояние коврового покрытия с непонятным синим пятном посередине не пугало. «Бабы, что б им», — подумал Хакс почти с нежностью. Он дернул кадыком и бросился в слова, как бросаются в прорубь: — Я не слепой и многое вижу. Если вы решили… Если вы вместе — я уступлю. Ничего личного, сугубо деловые отношения, — грубая работа, почему у него не получается играть в простоту и искренность? Рэй и Кайло переглянулись. Самолюбие опасно скрипнуло, но генерал продолжил: — Не буду расписывать достоинства присутствующих, — от сдерживаемого яда во рту становилось кисло, — вы оба отпрыски старой шлюхи, что заполняет собою мир и хранит все живое… и прочая прекраснодушная ересь. Вы из мира, в котором для меня нет места. В котором я задыхаюсь. Я не умею бить током, как неисправный электрочайник и не жонглирую предметами, как портовый погрузчик. Я другой. Впервые форменный воротничок давил, и Хакс рванул его прочь. Холодный овал зеркала злорадно отражал бледного неудачника с розовыми пятнами гнева на щеках. Жалкое зрелище! Теперь он говорил, обращаясь к Ней. — Ты всегда, с первого дня знала, какая пропасть между нами. Мы пытались наводить мосты, но нельзя склеить то, что никогда не было целым. Ты любого выведешь из себя своим альтруизмом, своим доверием к незнакомцам, своей способностью находить приключения там, где их не хватило бы даже опытному стрингеру из журнала «Ночной Корусант». Ты невежественная, необразованная девчонка, нелогичная, упрямая и склонная к насилию. Вдвоем вы составите отличную пару … когда… если всё это закончится. Наплодите несметное количество этих ваших миди-хрюней, если уж за тысячелетия джедаи не придумали более умного способа коротать вечера. Вы… Он подумал, что все еще пьян и бредит, когда до слуха донеслись странные звуки, похожие на сытое хрюканье полосатой карликовой свиньи с Чандриллы. Рэй смеялась, фыркая и захлебываясь смехом, и он казался брызгами теплого янтаря. — Мой генерал, вы только что добавили новое достоинство в свой безупречный послужной список. Умение простить и понять. А талант смешить меня до колик там уже был, — она откинулась назад, падая на мятое покрывало, и, уже не сдерживаясь, призывно протянула вперед руки. Хакс машинально перешагнул через препятствие — кажется, то было кресло с высокой спинкой, — коснулся тонкого запястья — и все логические доводы оборвались, повисли оголенными нервами. Мир завертелся круговертью. Верх-низ, снова верх. Лопатки острыми углами вжались в бельевую мягкость. Девичьи пальцы разрушили строгую симметрию медно-красных волос, в то время как другая рука шарила где-то внизу, в опасной близости от… Звякнула пряжка ремня. — Быть может, этот длинный и умеет читать мои мысли, — хрипловатое, незнакомое контральто входило в покрасневшие уши, — но только с тобой я могу быть самой собой, не скрывая маленьких слабостей. Ему нужна идеальная принцесса, леди, а тебя… тебя устроит твоя маленькая Рэй, которая заводится с пол-оборота? Так вставь ключ в замок зажигания! Заведи свою мусорщицу! Она рассмеялась в его открытый рот, он потянулся вперед, чувствуя бег жидкого огня по жилам. –И потом… Ему не доступно искусство изготовления идеальных блинчиков***. Хакс снова и снова изучал до боли знакомое лицо в поисках обмана или предательства, а потом с хриплым кошачьим «мряууу» подмял добычу под себя. Кайло отвернулся и попытался сосредоточиться на порядковых номерах проплывающих мимо окна машин. Будем и скромны мы и займемся чем-нибудь посторонним. Например, подсчетами «ложной буржуазной науки» генетики. Вероятность наследования ребенком способностей к Силе при одном сильно одаренном родителе (доминантный ген) и втором слабоодаренном (рецессивный) дает следующий процент: из четырех детей один не будет обладать способностями, поскольку унаследует гены "слабого" родителя, двое составят «золотую середину», незначительно превышающую средние показатели, наконец, четвертый ребенок сможет контролировать Силу в полной мере. С другой стороны, рыжие волосы уже представляют рецессивный ген. Существует ли связь между цветом волос и способностью чувствовать Силу? Вопрос требует рассмотрения. И полевых испытаний. На этом месте Кайло почувствовал, что мозг вот-вот сделает сальто с двойным переворотом, и решил поторопить вошедшую во вкус парочку. — Он на Зелтросе. Ноль реакции. – Сноук на Зелтросе. Молчание. Скрип. Ножки кровати царапают пол. — Есть доказательства. Большинство трансляций Верховного исходит из данного квадранта. Слабый вздох, сходный с «угу» человека, которого во время светской беседы застигли за извлечением квадратного корня из 2018. — Некоторые технические характеристики записей… У вас совесть есть вообще? Короткое «зип-зип» брючной молнии возвестило о том, что его услышали. И устранили первичный беспорядок в одежде. — Семь минут, — мрачно процедил Хакс, проталкивая пуговицы в тугие дырочки рубашки. — Чего семь минут? — Мой личный рекорд. Природный такт и хорошее воспитание удержались, а чрезмерно развитое воображение — нет. Бледные щеки рыцаря окрасились румянцем. — Не обольщайся: я выбросил из памяти тебя и твои заскоки на целых семь минут! Упрямая пуговица, скрипя, заступила на пост, и Кайло нашел в себе мужество обернуться. Рэй с меланхолическим выражением водворяла на место «хвостики», по лицу, наталкиваясь на «ямочки», бродила сонная улыбка. Бледное лицо рыжего было спокойно, как «хранитель экрана» с полощущимся на ветру стягом производителя товара. Стяг был победный. Отношения «треугольника» вернулись на стартовые позиции, и сюжет с облегчением продолжил восхождение. Хакс снисходительно уточнил: — Зелтрос? Ты знаешь, какая у них репутация? **** –Знаю. «Кому нужны бледные тви’лечки, когда есть знойные зелтронки!». Молва о краснокожих жителях самой раскрепощенной планетки Внутреннего кольца летела впереди них с радужным знаменем — во всех значениях древнего символа. Назвать зелтронцев «закоренелыми любителями плотских удовольствий» было бы бледным отражением истинного положения вещей. Зелтрос мог и хотел, а хотел и мог он много. — Необычно, правда? Спрятаться на вечном празднике Жизни, в толпе прожигателей жизни и эротоманов — такого никто не ждет от Сноука. — С его-то репутацией закоренелого аскета! — Хакс не шевелился, позволив Рэй виться вокруг живучей пустынной колючкой. — Если это не иллюзия… — Не думаю, — наверно, выступление в Сенате пробудило дремавшие дипломатические навыки: Кайло чувствовал скрытое удовольствие от публичного изложения гипотез и предположений, — Мало кто задумывается, что для утонченных удовольствий нужно сильное и здоровое тело. Очень сильное и здоровое. На Зелтросе издавна существовали прекрасные больницы, кроме того, зелтронцы — эмпаты, а что может быть лучше врача, чувствующего боль пациента как свою собственную? — Да, болевые ощущения — это немаловажно, — задумчиво произнес Хакс. — Твоя первая — тоже? — Что — тоже? — темные брови изогнулись «тильдой», а рыжий судорожно дернул кадыком. Его лопатки прогнулись под ударом крепкой ладошки — девичьей по размеру, но не по силе. — Кто старое помянет — тому глаз вон. Будешь хвастаться — брошу, — промурлыкала Рэй, ласково подергивая за острое бледное ухо. Офицер вздрогнул и обвил обеими руками своенравное «сокровище». Кайло подумал, что за сегодняшнее утро ему хотелось улыбнуться чаще, чем за минувшие пять лет. Или дело в восприятии? То, что раньше выводило из равновесия, теперь вызывает смешную «щекотку» в груди. Обидно, жизнь только начинается, а уже пора сходить со сцены. — Думаешь, Верховный Лидер — один из пациентов? — уточнил Армитадж, уходя от щекотливой темы. — Или врач частной закрытой клиники. В нем всегда было что-то от хирурга-профессионала. В больнице легче спрятаться, если ее двери не открывают даже для местных представителей власти, к тому же Сноук не поскупится на сохранение инкогнито. «Конфиденциальность и врачебная этика», — Рен вздохнул, вспомнив вежливые формулировки ответов на запросы – есть идея, что тело Лидера и вовсе пребывает в состоянии комы или криосне, а общение происходит на телепатическом уровне. Хакс дернул уголком рта. –Ты еще скажи, что Вселенная длит свое существование, потому что Великий Сноук спит и всех нас видит во сне. –Не исключено, — меланхолично заключил магистр. Белесая бровь изогнулась. –Не стоит нас специально пугать. Ты и без того жуткий тип. –Не исключено. — Такое в принципе возможно? — поинтересовалась Рэй, выскальзывая из рук «нареченного» к полному неудовольствию последнего. — Мастер-ситх высокого уровня вполне способен транслировать на дальние расстояния запечатленный в памяти образ. Сноук никогда не производил впечатления достаточно… живого. Даже голограммы императора из старых архивов более реальны, при том, что Шив Палпатин больше брал интонацией и атмосферой. Внешность Лидера кажется неестественной, особенно в мимике. Возможно, облик воспроизводился по памяти или смоделирован на компьютере. К сожалению, эту версию нельзя подтвердить или опровергнуть. — Следствие покажет, — резюмировал практичный офицер, — но тебе не кажется лишенным логики, что врач-эмпат возьмет на попечение спящего пациента, не транслирующего эмоций? Это может выжечь способности. Кайло пожал плечами. — Как можно быть в чём-то уверенным, когда речь идет о зелтронцах? Однако даже деньги налогоплательщиков Первого Ордена не всесильны. Ниточки тянутся к крупному медицинскому комплексу, расположенному на естественном спутнике планеты. Совпадает и зона исходящих сигналов, и широкий профиль заведения, и конвенция о скрытом статусе состоятельных клиентов. К тому же клиника внедряет и испытывает экспериментальные способы лечения. Отличное поле деятельности для Сноука, — скупые строки, плоды бессонных ночей и непривычных магистру мыслительных операций анализа и систематизации. — Комплекс огромен, одинокому пациенту затеряться так же легко, как … как последнему джедаю на захолустной планете. Маленький кулачок чувствительно продавил генеральские ребра. Хакс произнес с неохотой: — Признавать ошибки нелегко, но… Поздравляю. Ты проделал огромную работу. И вовсе не валял гунгана, как мне иногда… частенько казалось. Предполагаю, что жертвенных агнцев в лице корусантского плебса отвозят в том же направлении, в обитель краснокожих гедонистов. Если после медицинского осмотра работяг ждет встреча с местными жрицами любви, у них пропадет всякое желание задавать лишние вопросы. — Хакс нахмурился. — И почему верховный Лидер не открыл мне свою тайну? — Наверное, он умеет отличать фанатично преданных мерзавцев от просто умных мерзавцев, — предположила Рэй. Армитадж усмехнулся и обнял худые плечи девушки. — Как ни крути, нужна армия для отвлекающего маневра, — белесые брови взметнулись вверх от неожиданной мысли.– Так ты для этого искал поддержки в Сенате? Чтобы силами Республики… штурмовать больницу? Кайло, ты… Умеешь удивить, товарищ начальник! Кайло промычал что-то в оправдание. Дескать, сила обстоятельств, цель оправдывает. Но Армитадж не унимался. –Простое убийство гражданских больше не производит впечатления, на очереди геноцид недужащих толстосумов. Растёшь! Рэй неизящно потерлась носом о худое плечо рыжего стратега. Играть в светскую даму было приятно, но старые привычки живучи. — Насчет армии… — «Ему не понравится. Точно не понравится». — Да? — небрежно повернул голову Хакс. Минуту девушка медлила с ответом. Если предложение поддержат, впереди месяцы тяжелой, грязной работы, и в копилке останутся только эти украденные секунды: треск голокамер, зеленое платье, первые и последние туфли на высоком каблучке, бледнолицый телохранитель с колкой щетиной цвета песка, он же, с запутавшимся в волосах терпким запахом ночного Корусанта… Всё, что ей останется… Сожаление песчаной мышью юркнуло в темный уголок души и затаилось до времени. — Так что насчет армии? Обзвоним частные охранные предприятия? Организуем шантаж коррумпированных сенаторов? Рэй покачала головой. — Не получится. Здесь требуется тонкая политическая игра плюс уйма времени, которого у нас нет. Думаю, над Корусантом «нашим флагам не выть». —Не виться. —Вот именно. Сноукова «Мирная директива» — законная добыча генерала Органа. Многоуважаемая матушка Кайло справится с этим лучше. «Блудный сын» не выдал себя ни словом, ни звуком. –У меня другое. Военный флот… он же не обязательно должен быть всамделишным. Для «штурма» больницы достаточно простенькой демонстрации. Полетают в верхних слоях атмосферы, помигают огоньками. Можно даже взорвать что-нибудь… ненужное. Мужчины озадаченно переглянулись. Рэй потерла щеку с непрошенной «морщинкой» от Хаксова офицерского воротника и встала. Трудно быть убедительной, если смотришь на собеседников снизу вверх. Мир не вертится сам по себе, его надо толкать… — У тебя будет флот. Из вторичных деталей, но будет. — Но как? Откуда? — Джакку, — рыжий не спрашивал, он утверждал. Рэй физически ощутила волну холода, где эпицентром — длинная худощавая фигура, застегнутая на все пуговицы. Хакс встал и сделал три безразмерных шага одинокого тускена на охоте. Кровать, кресло, окно — окно, кресло, кровать. — Незабвенная, вы обладаете несомненным талантом выбирать в качестве зоны обитания максимально некомфортные условия, — холодно заметил офицер. — Сначала промозглая, открытая ветрам планетка, потом тесный корабль, теперь раскаленная жаровня. Как это у тебя получается? Не отвечай! — он сосредоточенно изучил носки сапог, оправил манжеты, — Итак, нам предстоит разобрать свалку погибших кораблей — самые дорогостоящие декорации в истории космических сражений! И совершенно бесплатно! Не знаю, это гениальная глупость или вековая мудрость, но…– он пригладил ногой завернувшийся уголок ковра, — Сколько тебе понадобится времени, чтобы подлатать эти «реликвии»? Рэй мысленно сделала обратное «сальто» с двойным переворотом. А в реальности повисла на генеральской шее, сияя начищенной медалькой. Хотя даже приличного подавальщика гаечных ключей из него не воспитать, но рыжий не безнадежен. — Изготовление фа-ли-си-фи-ка… фулисификац… миляжей… мелажей… Изготовление копий займет пару месяцев. Я могу привлечь местных. За дополнительный паек. Хакс прищурился. — Положительное стимулирование? Полпайка. Вторую пообещаем тем, кто захочет сесть за штурвал «картонок». Курносый носик сморщился. — Но финансовые вложения всё-таки потребуются, хотя бы на замену ходовых деталей. Их мы вору… утилизируем в первую очередь. Хакс посмотрел на девушку с уважением. И где в этой головке умещается стратегическое планирование? — Я думаю, мы немножко позаимствуем у хаттов. Кайло был воплощенное сомнение, Рэй пошла дальше: в поисках фебрильной температуры приложила ладонь к высокому лбу. Хакс предпочел бы в качестве термодатчика нежные девичьи губы, но на безрыбье и гунган соловей. — Я не сошел с ума. Мы продадим право на утилизацию отходов. Эти гибриды жабы и асфальтоукладчика всегда не прочь подмять под себя новый бизнес. — Какая выгода… а-а-а… — Вот именно, — тонкий перст генерала был воздет вверх, — Кто откажется исследовать нутро имперских железяк? Думаю, утраченные военные технологии на черном рынке стоят дороже, но мы скромные мусорщики, нам чужого не надобно, — Хакс вздохнул, — Ты хотя знаешь, за сколько идет один мини-поршень звездного разрушителя? –Знаю, — кротко ответила девушка. — Четверть пайка за один, полный — за три штуки. Хакс открыл рот, подумал и отменил комментарий. — Вы хотя бы не всё растащили, троглодиты этакие? — Нет, специально оставили особо эффектные развалюхи. Для экскурсий. Разве ты не знал, что Джакку — центр урбанистического туризма для руферов, дайверов и этих… которые проникают везде? –Сталкеры? Взяточники? Джедаи? –Первые. Джакку вообще славится гостеприимством, — Рэй покровительственно похлопала орденоносного генерала по плечу. Оба не замечали странного молчания Кайло. Игра продолжилась: Хакс перехватил руку, одарив кисть поцелуем. Девушка зарделась — и утопила лицо офицера в чашечке маленьких ладоней. Сердечко губ полураскрылось, Армитадж сощурил глаза. … Они должны были отпрыгнуть в разные стороны, но вместо этого предпочли вместе упасть на пол, когда над головой пролетела большая ваза из жидкого стекла рубинового цвета. Увы, магистр знал единственный надежный способ привлечь внимание собеседника. По тонированному пластику печально стекали кровавые пятна. — Гостиничный сервис будет очень недоволен, — процедил Хакс, вставая на ноги и помогая девушке. На магистра он не смотрел. — У меня. Может. Не быть. Двух месяцев, — хрипло произнес Рен. Он пренебрег вступлением и решительно втиснул пальцы в проем костюма, в котором только вчера — тысячу лет назад — выступал в Сенате. Аккуратно, чтобы не щелкнули, отстегнул воспетые в легендах подтяжки. Морщась, стянул через голову рубашку. Тело было бледным, почти прозрачным, и оттого ярче казалась растушеванная синева на левом боку. Выстрел Чубакки. Рана, нанесенная любовью пополам с преданностью, давно стянулась в тонкую извилистую линию, но от шрама-«червячка» в разные стороны петляли иссиня-черные полосы. Словно морская звезда развернула веер щупалец. Линии следовали кровяному руслу вен и артерий, расчертив левую половину тела сетью меридианов и параллелей. «Щупальца» сжимались и растягивались в такт сердцебиению, приливом подкатывая к горлу и отступая назад. И с каждым ударом пульса непреодолимо продвигались. — Когда Чубакка выстрелил, — Кайло говорил с равнодушием человека, в сотый раз пересказывающего старую сплетню, — я не чувствовал боли от злости. Крови вытекло немного, с чайную ложечку, бывало и хуже. Но потом… Эти патриархальные волосатые засранцы, застрявшие в каменном веке, способны удивить. Как оказалось, при охоте на крупную дичь они используют ядовитые дротики с микроотверстиями, через которые биобразец поступал в организм порциями. Растение, врастающее в нервную систему… Жертва слабеет, засыпает, шкурка цела, в мертвом теле чужеродные клетки со временем распадаются, после небольшой обработки мясо годится в пищу. Говорят, даже вкуснее с такой приправой, — он машинально поправил несуществующие очки доктора Карла, привык к ним за это время, — вуки хотел взять меня живым, — но я по неосторожности разрушил внешнюю оболочку, и весь токсин попал в кровь, — Кайло запнулся и раздраженно отшвырнул рубашку. Пальцы левой руки явственно задрожали. Магистр сделал глубокий вдох, подышал ртом и продолжил: — При сканировании яд маскируется под естественные аллергены или под органику. Меддроиды раз за разом прописывали антигистамины или общеукрепляющее. А гадина медленно ползла к сердцу. Молчание. Густое, лиловое, ползучее. Рен сжал и разжал кулаки, выравнивая дыхание: — Когда я понял, что меня ждет медленная смерть… Не самые приятные минуты. Для окружающих. Но тварь-в-плоти… она умеет убеждать. Я чуть не умер при первой же вспышке гнева: при выбросе адреналина токсин распространяется быстрее. Пришлось обратиться к замшелым техникам Древних. Контроль кровотока, изоляционные капсулы вокруг почек, печени, сердечной мышцы. Расплата за использование Силы приходила нескончаемой болью, которую нельзя было гасить медикаментами: они ослабляли концентрацию. Сном тоже пришлось… пожертвовать. Я становился тем, кем меня считали враги — бессонной бледной нежитью. — Сноук не может тебе помочь? — деловито спросил генерал. — Добить — да, — Рен покривил губы, — История с базой заставила меня задуматься: так ли нужны подчиненные Верховному Лидеру? Худо-бедно научился справляться сам. Получил отсрочку. Конечно, требуется постоянное напряжение воли, и левая рука стала плохо слушаться. Иногда я разговариваю с тварью-в-плоти, прошу подождать, отложить боль до утра, — он натолкнулся на тугую вязкую жалость во взгляде мусорщицы и умолк. Лицевые мышцы Хакса не пропускали эмоции. Кайло сложился пополам, втиснулся в кресло, запрокинул голову и, чтобы успокоиться, незаметно кончиком языка пощекотал небо. В детстве это помогало. –. А потом… Дай угадаю. Завещание? –Да, оно чуть не прикончило меня, так я был зол на последнюю шутку старого дурака! Зол и… полон надежды! На секунду, на мгновение полыхнуло: жив! И простил! Очнулся уже в медицинском блоке. Сразу почувствовал: в мое «отсутствие» тварь выросла и почти вцепилась в горло. И тогда я окончательно понял, что не хочу умирать в постели. Пока держат ноги, пока я не превратился в гниющий кусок мяса, визжащий от боли… Наверное, это возмездие за грехи, — Рен смотрел перед собой, моргая воспаленными глазами. — В тот же день я покинул временную базу. Остальное вы знаете. — Кто-то из Ордена знает о тебе… твоей… твоем диагнозе? Магистр отрицательно покачал головой. — Ручаться я не могу, но все записи о медосмотре уничтожены. Вместе с отсеком. — Ты взорвал больницу, чтобы никто не притронулся к истории болезни? — Рэй с восхищением покачала головой. Кайло печально усмехнулся. — Я не очень хорош в заметании следов, к тому же персонал составляли только меддроиды. Осталась парочка улик: личные вещи, волосы, следы ДНК — чтобы оказаться в числе погибших при взрыве. Хотя после моего дебюта в Сенате даже самый тупой штурмовик заподозрит неладное. Хакс хрустнул пальцами, сосчитал до десяти, сделал глубокий вдох. И перевел взгляд на свою «мусорщицу». «Мусорщица» проверку выдержала. — Ты ведь знала, да? Ты всё знала? Когда? Рэй опустила ресницы. — С той самой ночи на Эйч-То. Когда ты вошел с этими дурацкими поленьями и увидел, как мы боремся на полу за меч. Не знаю, что ты там разглядел, но на миг я увидела его, — тонкий палец уперся в сгорбленную фигуру, — прозрачным, совсем без кожи. Эта дрянь колыхалась внутри тела, как татуинская медуза в воздухе. И мне стало легче… простить, — Рэй взглянула в подернутое ряской «болото» зеленых глаз. — Я боялась, что, узнав о его… положении, ты откажешься. И тогда мне придется улететь одной. С ним. Хакс вдруг раскинул руки и обхватил ее. Сжал до хруста, до сбивчивого горячего дыхания. И также резко отпустил. — Что ж вы, барышня, так плохо-то меня знаете? Конечно, я не подаю нищим и не занимаюсь благотворительностью, но и у меня сердце не из дерьма банты слеплено. Особенно когда ставки так высоки… Но если вы так жаждали удержать меня при собственной персоне, зачем эти попытки вызвать ревность? Я никогда не поверю, что можно всерьез … Рэй провела большим пальцем по перечеркнутому складками лбу: — Не хмурься, морщины залягут! Да, я хотела, чтоб ты ревновал, чтобы сидел на полу и целовал мои колени. Да шучу! Встань с пола, продует! Все штаны обслюнявил! Для того, чтобы он протянул подольше, я пыталась настроиться на Кайло в Силе. Энергетическая подпитка. Мастер Люк говорил, что джедаи старой школы были способны на такое. Но для этого нужна полная синхронизация мыслей и ощущений, нельзя отвлекаться, пришлось свернуть все каналы связи. Я понимаю, КАК это выглядело со стороны, но иного выхода не было. Твоя гордость сильно задета? Хакс подумал, пожевал ртом и счел за лучшее уступить новому зову плоти. А Кайло понял, что в рубашке ли, без оной — у него ни единого шанса. –Вы оба знали — и молчали? Рэй была настолько любезна, что ответила почти сразу, облизывая припухшие губы: –Мы люди деликатные. Если человек не хочет говорить о своем здоровье — на здоровье. –Со здоровым тобой я бы никуда не полетел, — съязвил рыжий, и магистру пришлось удовольствоваться этим «дружеским» признанием. Девушка покачала головой. –Жаль, что ничего не получилось. Связь мы установили легко, но добились только… как это… стаг-на-ции процесса. Короче, опухоль больше не растет. И я думаю, потерпит еще два месяца. Жаль, мастер Люк учил только теории, сам он никогда не практиковал подобные вещи. — А может быть, у меня просто отрицательный резус-фактор Силы, — попробовал отшутиться магистр. Рэй вздохнула с сожалением: — Возможно, но вот сны у тебя … странные. Скучаешь по снегу? «По снегу? Это она серьезно?». Кайло вспомнил холодную тишину промерзшей планеты, сугробы в человечий рост и содрогнулся. Хакс хмурился, и кончики его пальцев опасно наливались багрянцем: — А можно иногда отключать эту… трансляцию? К семье втроем меня не готовили. Рэй не шевельнула пальцем, но Кайло почувствовал странное томление в груди, затем кто-то сильно дернул за натянутые струны нервов, краски поблекли, по спине отчетливо пробежали холодные пальцы. Он спрятал руки между колен, борясь с неожиданным ознобом. Зато Хаксов высокий лоб покрылся испариной, чернота зрачков затопила роговицу, он с изумлением и восторгом посмотрел на Рэй, купающуюся в лучах Силы — звенящую колокольчиком бронзовую статуэтку, с патиной соли на золотистых руках. Наконец рыжий вспомнил, как дышать. — А….а… чтоб я сдох. А мы сможет использовать это когда… ну ты понимаешь. — Попробуем. Но сейчас ему нужнее. Надо потерпеть. Ради общего блага. Кайло дернулся как от электрического разряда: его снова подключили к «Сети». Хакс царственно кивнул не-другу, протянул руку, Рэй покорно вложила в нее свою, и в этом жесте было столько простого пошленького счастья, что магистру захотелось плакать. — Ты бы хоть прикрылся, болящий наш, почки застудишь, — рыжий снова был благодушен, и Рен осознал, что все тяжкие магистровы грехи отпущены на столетия вперед за эту минуту черной зависти. И что ему придется на одном только фамильном упрямстве выживать в знойной пустыне Джакку — ради сомнительного счастья лицезреть «гнездование» подчиненного. А Хакс торжествующе улыбнулся. День задался с самого начала — с ночи. — Сюрприз я приберег напоследок, хотя по сравнению с вашими разоблачениями он выглядит бледно. Но уговор дороже денег. Все карты на стол, — он вынул из нагрудного кармана три тонких пластиковых прямоугольника и бросил на журнальный столик, — я завербовал всех нас в ряды строителей светлого будущего под твердой дланью Верховного лидера. Будем разрушать цитадель изнутри — в помощь нашей картонной эскадрилье. К тому же я давно не был на Зелтросе, нужно освежить впечатления… Ай! — болтун заработал увесистый подзатыльник. — Завербовал? — озадаченно переспросил Кайло. — Эти работяги еще не раз поблагодарят меня за то, что ушли невредимыми из лап зловещего Сноука. Когда проспятся после дегустации пива с небольшой добавкой от моего гениального однокурсника. Осуждаешь? –Наоборот, горжусь мужчиной, который постоянно совершенствуется в диверсионном деле, — Рэй взяла карточку двумя пальцами, как трупик зловредного ботанского клеща. И поинтересовалась у рыцаря, чья грудь была вновь перекрещена подтяжками: — Сноук тебя не почувствует? — Вряд ли. Все мои силы уходят на поддержание жизненного тонуса. Я стал хилым, как детеныш вомпы-песчанки. — Из-за этого ослабели способности по внушению? — Возможно, — лаконично ответствовал Рен. Рэй обратила на премудрого авантюриста лукавый взор. — А если бы мы отказались участвовать? Обошлись собственными силами? Или Силой? Хакс самодовольно улыбнулся. — Продал бы вакансии по выгодной цене. После гибели Хосниан и военной реформы много безработных, а малышке «Хлое» нужны новые стабилизаторы. Рэй чмокнула рыжие пятнышки веснушек. — Он чудовище, правда? Но с ним не скучно. Кайло и его новый друг «зависть вульгарис» понимающе переглянулись. — Значит, на Зелтрос? — Сначала на Джакку. А потом навестим больничку. —Тогда можно мне? Нарушить благопристойность? — Благословляю, — царственным жестом разрешил рыжий. Девушка вскочила на спинку дивана голыми ступнями, лицо ее раскраснелось, руки взлетели навстречу бледному городскому солнцу, и в потолок иглой вонзился крик: — Я лечу домой!***
Время — ночь. «Дом» встречает пустотой и холодом нежилого. Слова падают в темноту, тают мелкими лужицами на полу. —Я пришел проститься. И попросить прощения. За все, — самое тяжелое сказано. Тишина молчит. Конечно, ОНА не знает, как долго тянутся пустые коридоры, как трудно отыскать вход, ощетинившийся ледяными копьями сосулек. «Персональный ад Кайло Рена закрыт на реконструкцию». Но он смог. Детали неважны. — Я иду сразиться с врагом. Возможно, он спящий, как и ты. Это его я искал среди тысяч пациентов. Боялся признаться, чтобы не спугнуть удачу. Не получилось, — он оправдывается? Перед Ней? Диалог не срастается, дробится градинами слов, а на монолог у него нет сил, слишком устал за дневную смену. Пришлось ждать ночи, пока неугомонные двое — снова одно помещение на троих, какая ирония! — не свернутся двухголовым четырехруким зверем. Сон выбрасывает, путает, водит кругами, пока память не подсказывает выход. Мрачный парень в черном оборачивается любезнейшим доктором Карлом Лилардом в вечном плену спадающих очков. Он только на минутку, он быстро, сказать последнее «прости-прощай». И сон пропускает. Разбитая лампа светит еле-еле, он торопится. Ищет ключики к запертому замку. — Я бы отдал до последней капли свою отравленную кровь, чтобы пробудить тебя. — Мне должно исполнить последнюю волю отца. —Мы будем искать Сноука, пока не найдем. Сторожкая слепая тишина. Кайло поворачивается. Открытая дверь в мир живых мерцает белым квадратом, теперь он способен видеть её. Дверь в ночное бессонное бдение, где бодрствует расцветающая под сердцем «синяя звезда». — Если выживу — вернусь. Что ж, он пытался. Он не успевает выдохнуть, когда две руки, сплетенные из тьмы, намертво смыкаются на груди холодным поцелуем. Хрипловатый голос шепчет у самого уха: — Не уходи. На лицо ползет глупая улыбка: он сравнялся счетом с Хаксом в их вечном споре. Холод пробирается под рубашку, и от него брезгливо съеживается тварь-в-плоти. Он гладит атласную кожу рук, стирая инистый след, и бормочет бессмысленное, глупое: — Так красиво придумалось. Он уходит в последний поход, а она остается ждать в высокой башне под охраной могучего ледового дракона. Кэнни молчит, только крепче прижимается к нему. Сноук, Сноук, даже если ты отец этого обмана — спасибо тебе, серый ублюдок! Огромное человеческое спасибо! Он мурлычет старую песенку, которую до него своей принцессе мурлыкал отец. Тихо вторят невидимые гитарные переборы*****:When I sit alone come get a little known But I need more than myself this time Когда я наедине с собой, в голове что-то проясняется. Но на этот раз мне не справиться одному. Step from the road to the sea to the sky And I do believe that we rely on Я схожу с дороги и направляюсь к морю, в небо, И верю в то, что нами управляют свыше. When I lay it on Come get to play it on All my life to sacrifice Когда я сделаю ставку, Приходи поиграть — Вся моя жизнь будет на кону. Hey oh listen what I say oh I got your Hey oh now listen what I say oh, oh Эй, послушай, что я скажу. Я понял тебя, Эй, а теперь выслушай меня. When will I know that I really can’t go To the well once more time to decide on Когда я пойму, что больше не смогу Пойти на поправку? Пришло время решать. Went to descend to amend for a friend All the channels that have broken down Я снизошёл до того, чтобы налаживать отношения с другом, Хотя наши с ним пути давно разошлись. Well it’s killing me When will I really see All that I need to look inside Меня это убивает. Когда же я прозрею? Всё, что мне нужно, это понять суть. Come to believe that I better not leave Before I get my chance to ride Начинаю верить, что лучше мне не уходить, Не получив возможность воспарить. Deep beneath the cover of another perfect wonder Where it’s so white as snow Глубоко под чудесным покровом Всё белым-бело. Finally divided by a world so undecided And there’s nowhere to go Наконец-то в этом зыбком мире проведены чёткие границы, И больше некуда идти… Running through the field where all my tracks will Be concealed and there's nowhere to go oh! Я бегу по полю, но снег Заметёт мои следы. И больше некуда идти… I said hey, hey yeah oh yeah tell my love now Hey, hey yeah oh yeah tell my love now Я сказал: Эй, скажи моей любимой… Эй, скажи моей любимой…
Она вторит неуверенным хрипловатым голоском, самая прекрасная и самая убийственная из шуток жестокой стервы-жизни. — Я найду свою принцессу. И разбужу. Даже против ее воли. Кем бы она ни была. Чем бы она ни была. Туманным мороком или чудовищем. Чужой женой или родной сестрой. Некрасивым счастьем или прекрасным горем. Жесткие ресницы щекочут шею. –Ты уходишь. Ты окончательно решил убить Сноука? Кайло… Если будет маленький шанс, выпадет мгновение… Подумай. Остановись. Если сможешь — пощади. — Потому что когда Сноук спит, то видит во сне наш мир? А если проснется — мир растает? Руки слабеют, истончаются, он оборачивается, чтобы увидеть темную луну лица. Ладонь свободно ложится на голубоватые шершавые губы: три пальца на тонкие морщинки, мизинец на щеке. Большим пальцем он гладит маленькую ямочку подбородка. — Не надо сейчас о Сноуке. Я видел лицо своей принцессы наяву. Я нашел ледяную пещеру. Ресницы вздрагивают, она испугана. — Как я … выгляжу? — так по-женски. Кайло улыбается. — Как чумазая девчонка, возомнившая себя принцессой. Она дуется целую минуту, а потом легонько кусает мужские пальцы. Дыхание пахнет теплым шоколадом, его руки теперь пахнут шоколадом. Он отступает на шаг. Дверь скрипит протяжно и грустно. Странно, раньше этого не было. — Не уходи. Ты можешь не вернуться. Ты не захочешь возвращаться, — Кенни смотрит и истаивает в тонкую ниточку голубого дыма. Далекий звук босых ступней. Жужжание аппаратуры. Одиночество. Ничего, у них еще есть время. Два месяца — столько обещала упрямая девчонка с Джакку. — Так просто… Воображаемые очки воображаемого мира покрываются изморосью, и доктор Кайло снимает их. Договаривает он уже в комнатной темноте реального мира. — Так просто ты от меня не отделаешься, моя принцесса Сосулька.