Амнезия или... амнезия.

      Раздражение, как и гнев к брату, с каждым днём становилось всё больше и больше. А пелена гордости на глазах всё меньше и меньше. Первый среди учеников академии, первый в осваивании нового материала, первый с кем, краснея, здоровались все без исключения девчонки. Приятно быть первым на фоне идиотов, не умеющих даже с десяти метров сюрикеном в мишень попасть. Чувствуешь превосходство над другими, которые стараются ровняться на тебя. Но когда всё внимание с тебя переключается на какого-то клоуна, только и умеющего, что клепать без остановки теневых клонов, вот тогда и хочется со всей дури выбить ему мозги. Но вместо этого приходится доказывать ему на деле, кто из нас лучше. Душу греет только то, что этому идиоту приходится прилагать намного больше усилий, чтобы, например, взбежать на дерево, чем мне. Чакра лезет изо всех щелей, а контроля, так же, как и мозгов, ноль.       Новая техника, одолженная Какаши-сенсеем, подарила мне ещё больше влюбленных взглядов от моего фан-клуба. Но на деле оказалось, что техника, что я вместе с ней, большой кусок дерьма. Настолько презираемый мной старший брат раскатал меня в лепешку, не приложив к этому весомых усилий, при этом заставив проваляться в госпитале несколько недель.       На что я надеялся? Что эта техника за один удар, позволит снести голову Итачи? Надо же быть таким наивным. Определенно, общение с Наруто ни к чему хорошему не приводит. Ну, а что до этого безмозглого, так изучил новую технику и ходит, как индюк надутый. Идиот.       После впустую потраченной недели в госпитале, я лишь пришел к выводу, что клоун с вечным шилом в одном месте, всю жизнь отстающий от одноклассников, просто-напросто обходит меня по силе. Я не гожусь в подметки Итачи, тащусь где-то позади Наруто.       От такого вывода мое тело невольно начинало трясти, а внутри все органы накалялись, то и дело подмывая меня разнести всё вокруг. Мысли, сдвинутые в кучу и заслоненные пеленой гнева, посылали едва уловимые сигналы, предупреждая, что ничего хорошего из этого не выйдет. А тут как назло в палату заявились толстолобая и этот болван. Один взгляд на его счастливую рожу, и все эмоции сошли с дистанции, отдавая первенство гневу.       — Наруто, — сквозь зубы удалось проговорить мне, только чтобы не сорваться на него прямо тут, — Я хочу сразиться с тобой.       Его бездарные попытки вразумить меня столкнулись с уже активированным шаринганом, давая понять мой настрой. Кажется, я уже совсем не отдавал отчёт своим действиям, пропустив момент шествия на крышу.       Ничего нового от Наруто можно было и не ожидать, оставалось лишь с усмешкой развеять очередную сотню клонов. Он действительно думал, что ему это поможет одолеть меня? Пф, наивный. Его рожа, особенно в таких количествах, заставляла мои руки чесаться с больше силой, в предвкушении размазать новой техникой его лицо.       Когда я расправился с последним клоном ударом ноги, мой взгляд встретился с оригиналом, а руки сами собой начали проецировать Чидори. Видимо Наруто решил не оставаться в долгу и проводил странные действия с клоном, образуя в руке сгусток энергии. Но в своей технике я был уверен на сто процентов и даже сам не заметил, как ноги понесли меня навстречу противнику, который с точностью повторил мои движения.       Стена из гнева в моей голове, кажется, дала слабину, потому что в следующий миг я уже осознавал, что через несколько секунд могу убить своего сокомандника, из-за собственных невнятных мотивов. Но по инерции меня несло ему навстречу, и остановить свое тело я уже не мог.       Еще секунда и моя рука коснулась горячей плоти, прорвав оболочку и вонзившись внутрь, касаясь, пульсирующих кровью, органов. Перед глазами пролетели пряди розовых волос, и после оглушающего взрыва, оказались в воздухе вместе с их обладательницей.       Хруст трескающихся костей оглушал даже на неприлично большом расстоянии, которое пролетела девушка, прежде чем столкнуться с полом от ударной волны.       Раскиданные по полу накрахмаленные простыни, которые еще десять минут назад спокойно сушились на обжигающем солнце, постепенно пропитывались кровью, с невообразимой быстротой разрастаясь в диаметре двух метров от тела.       От находящегося рядом со мной Наруто излучался шок, подобно моему. Словно истуканы, мы не могли двинуться с места, с ужасом наблюдая за, захлебывающейся своей кровью, Сакурой. Кажется, каждый из нас пытался представить, что это сон.       «Дура!» — с яростью провопило мое сознание, всё же давая сигналы ногам двинуться к ней и помочь.       Появившийся из неоткуда Какаши и выбежавшие медики, своим появлением вывели меня из транса, и через секунду я уже перемахнул невысокую ограду и бросился прочь, куда-то в сторону леса.

***

      Первая неделя после стычки на крыше, прошла как в тумане. Куда я ходил, чем я занимался, сказать точно не могу. Кажется, что ко мне приходили какие-то люди из страны звука. Но то ли я их проигнорировал, то ли они об меня убились... Даже этого не помню. Как я оказался в кабинете Хокаге, сказать не могу, но наш долгий разговор я запомнил точно.       Всё что я помнил за прошедшую неделю — это лихорадочный поток мыслей. Изначально у меня не укладывалось в голове, что это могла сделать Сакура. Может она ненароком споткнулась? Ага, и полетела под две смертельные техники. Нет, ну надо же быть такой дурой! Толстолобая! Мне не хватало слов, чтобы облить Сакуру нецензурной бранью. Зачем было это безрассудство? Или вечно отстающая решила стать героем, или она еще тупее, чем кажется.       Мозг лихорадочно переваривал все случившееся: то отрицая её вину, то обвиняя во всех смертных грехах, то пытаясь вообще найти смысл во всём происходящем. А потом, в один момент, меня будто ударило током. Она пожертвовала собой, чтобы спасти нас. Нас двоих. Двоих идиотов готовых угробить себя, только чтобы доказать друг другу что-то. Господи. Меня бросило в холод, прям как тогда, в детстве, над телами родителей.       — Толстолобая! Дура! Идиотка! — но как бы я не пытался её оскорбить, отвращение к самому себе уже одолело меня.       — Она виновата сама... — бормотал я себе под нос.       «Нет, виноват именно ты» — отзывалось мое сознание.       — Нет это не я! Я сказал, это не я! — уже сорвавшись вопил я. Но сознание все равно считало по-другому.       Кажется в тот момент я был где-то на улицах деревни, потому что в воспоминаниях всплывали косые взгляды.       Все эти мысли всплыли в один момент, когда я стоял перед главой городской медицины, да и самого города, не решаясь задать так терзавший меня вопрос.       Тебе должно быть все равно, Учиха — убеждал я себя. «А если ты её убил?» — противостояло мне сознание.       Но, наверное заметив мою нерешительность, Хокаге ответила на не озвученный вопрос:       — Она в коме, — пристально наблюдая за мной, произнесла она.       Я старался сохранить нейтральное выражение лица, но при этом не знал, стоит ли мне радоваться. Кома. Кома — это ещё не смерть. Но из комы можно и не выйти.       Я выдержал её взгляд, уже готовясь к дальнейшим расспросам, но последовал совсем неожиданный вопрос:       — Ты собираешься отправиться к Орочимару?       Я слегка опешил, но все же постарался, чтобы ни одна черточка на моем лице меня не выдала. На прошедшей неделе об этом я не думал точно. Но ответ от меня ждали уже сейчас:       — Мне следует к нему уйти хотя бы потому, что с этой печатью я один справиться не смогу — я отодвинул край воротника, демонстрируя пульсирующие чернила.       Цунаде беспристрастно бросила туда взгляд и вернулась к моим глазам:       — Об этом я и хотела поговорить. — нахмурившись сказала она, откидываясь на спинку кресла, — Саске, если ты знаешь, мы с Орочимару когда-то были в одной команде — расфокусированный взгляд уперся в стопку бумаг, лежащих на столе, — мы много времени проводили на заданиях, и иногда он делился с нами своими предложениями в области науки. В общем, что я хочу сказать, — глаза снова встретились с моими. — думаю, я могу тебе помочь с печатью.       Заявление было неожиданным, учитывая, что Какаши твердо был уверен, что подавить печать не сможет никто, кроме самого Орочимару.       Мы ещё немного поговорили на эту тему, обсуждая некоторые детали «лечения». Я был согласен на устранение печати, но про получение дополнительных навыков для мести брату оставалось еще подумать.       Перед выходом из кабинета на меня снова почувствовал подступающую волну отвращения к самому себе, но уже более мягче, чем раньше.       — Каковы шансы, что она выйдет из комы? — успел ляпнуть, прежде чем подумать. В конце концов, я ведь не должен зацикливаться на ней.       — Очень малы. — тихо ответила она. Но я почему-то надеялся, что она вытащит её. Не зря же она одна из трёх великих санинов.

***

      Шли дни, постепенно перерастая в недели. Шли недели, перерастая в месяцы. Сакура так и не приходила в себя. Даже самому было смешно, что какая-то девчонка занимала все мои мысли.       Отдавая всего себя тренировкам, я как-то откладывал самокопание на потом. Было смешно вдвойне, так как восхищение самим собой превратилось в отвращение. Это было впервые после смерти родителей, замороженные чувства готовы были перелиться через край. Тренировки меня спасали изо дня в день. Начиная с раннего утра и кончая поздней ночью. Изматывая себя с каждым разом все больше и больше, я вроде забывал о всех проблемах, но стоило мне закончить, как мысли обрушивались водопадом.       В одну из ночей, возвращаясь домой, измотав себя до такой степени, что мысли сами собой путались, ноги принесли меня к госпиталю. Только в этот момент пришло осознание, что я до сих пор так и не навестил Сакуру. Не знаю, откуда в моей голове взялось местонахождение её палаты, но спустя несколько секунд я уже опирался на оконную раму, не решаясь пройти дальше.       На бледном осунувшемся лице проступали скулы, создавая ощущение, что они просто могут проколоть тонкую кожу. Челка, мирно располагающаяся на подушке, не могла скрыть впалых щек и выступившую под глазами костную ткань.       Боясь к ней подойти я так и просидел на окне, не следя за временем.       «Пф, идиоты» — пронеслось в моей голове, когда я заметил заставленную букетами цветов комнату. — «Будто ей это поможет» — откровенно говоря меня это даже развеселило.       Спрыгнув наконец с окна, я направился домой.       На тренировку я с утра проспал. Неспешно собрал вещи и двинулся на полигон. Ещё издалека было заметно несущегося сломя голову Наруто. Поэтому благополучно собирался его обойти, пока передо мной не появилась Шизуне, с круглыми, как и у ее поросенка глазами.       — Она, — пытаясь отдышаться, пробовала что-то мне сказать, размахивая руками — Она очнулась! — наконец выпалила на одном выдохе.       Не раздумывая ни секунды, я уже несся по крышам домов, пока не нагнал Наруто, ввалившимся вместе со мной в госпиталь. Он что-то радостно выкрикивал на весь госпиталь, пока не снес дверь палаты. Но и внутри его пыл ничуть не погас.       Собравшись с силами я переступил порог палаты, оглядывая её в дневном свете. Цветов оказалось больше чем вчера, и они громоздились не только на подоконнике, но и на полу. Поймав, наконец, себя на мысли, что я разглядываю все подряд только не Сакуру, начал медленно отводить взгляд в ее сторону, все равно цепляясь за какие-то детали, в надежде, что они спасут меня от необходимости поднять глаза.       Я Учиха Саске. И я боюсь посмотреть на какую-то девчонку? Пф... Смело вздернув взгляд, я тут же пожалел о своем решении. На меня смотрели два огромных изумрудных глаза, в которых я видел причиненную ей мною боль. Они прожигали меня, снова растапливая мою стену между эмоциями и нормальным восприятием этого мира.       — Сакура... — не знаю, что именно я хотел ей сказать, но выдержать этот взгляд я был не в силе.       Оказавшись в коридоре, на меня снова обрушился водопад отвращения. Легче не становилось ни капли, особенно увидев её плотно перебинтованное тело, открывая взору только лицо. Я не мог поверить, что она выжила. У нее просто не было шансов. Чидори и Расенган не те техники, после которых можно остаться в живых, даже применяя каждую по одиночке. Углубившись в самокопание я даже не заметил, когда рядом со мной успел оказаться Узумаки, пока вылетевшая из палаты Цунаде с ошалелыми глазами и вовсе чуть не снесла нас.       Она смотрела на нас долго, переводя взгляд с одно на другого. Пока из ее охрипшего горла почти шепотом не слетело:       — Она ничего не помнит. Даже своего имени.       Истеричный смех заполнил весь коридор, и сначала я даже не понял, что закатываюсь именно я. Куда за последний месяц делся спокойный и холодный Саске, я даже не подозревал. Но теперь мое самокопание без зазрения совести можно назвать – самозакапыванием.