Годвилльские байки

#Годвилль Бочонок киберне. - Шмель! ШМЕ-Е-ЕЛЬ! Досадливо морщусь, вытираю руки о фартук и выхожу в тороговый зал, привычно пригибаясь в дверном проёме. Очередное недоразумение господне, далее именуемое "герой", растерянно хлопает глазами и ртом. Молчу. - Мне нужен Шмель, - наконец вспоминает слова посетитель, убедившись, что нападать на него я не собираюсь. - Шмуэль. - Я так и сказал. Он... где? - я готов спорить на половину годового дохода с моей лавки, что это его "где" в последний момент заменило "жив". - Здесь, - медленно кладу ладонь на грудь. - Ты его... сожрал? - а, ну да, с точки зрения героя, смотрящего на меня снизу вверх, вся моя передняя часть, начиная от низко спущенного ремня - одно сплошное брюхо. - Во-первых, молодой человек, не "ты", а очень даже "вы". А во-вторых, я и есть Шмуэль Соломонович Кац, владелец этой лавки. Чем могу помочь? - Ты не можешь быть Шм... Шмуэлем. Это еврейское имя, а ты... вы... А вы, извините... Тролль! - герой аж присел от собственной храбрости, то ли ноги ослабели, то ли вот-вот того... Ладно, хватит его пугать, а то портками я не торгую. - Почему же сразу "не еврей"? Вполне еврей. Показать? - тянусь к штанам и, дождавшись геройского "нет!!!", с невозмутимой улыбкой достаю из-за пояса кипу и напяливаю на свою здоровенную, покрытую бугристыми наростами башку. Мой жест повторяет отражение в стекле, прикрывающем от вездесущей пыли портрет курчавого юноши лет двадцати с небольшим. Мой. .................... В воздухе пахло близкой грозой. Небо над Неве-Цедеком в тот вечер было непривычно низким. Тяжёлые тучи, которые ветер гнал куда-то прочь от моря, цеплялись раздутыми животами за шпили высоток, и мне казалось, что одна из них вот-вот распорет брюхо об острую крышу и прольётся на Тель-Авив долгожданным ливнем. Дождю я был бы рад, особенно при условии что он начнётся уже после того как я доберусь до дома: наблюдать буйство стихии куда уютнее, если отгорожен от неё двойным стеклопакетом. В тот день я задержался: мама попросила по пути из университета купить к её дню рождения вина, причём хорошего, а не какую-нибудь ерунду из супермаркета, так что пришлось сделать крюк и зайти в винную лавку и отвалить аж триста тридцать шесть шекелей за бочонок каберне. Правда, этикетка выглядела несколько подозрительно, вместо "а" в названии мне виделось "и", но я списал это на близорукость. Первые капли упали в дорожную пыль, когда я был в двух кварталах от дома. А потом с неба обрушился не то что дождь - сплошная стена воды, такая тяжёлая и плотная, что я даже пригнулся, ещё больше сгорбив и без того сутулую спину. Прикрывая голову моментально промокшей рубашкой, я почти вслепую кинулся в сторону ближайшего здания, толкнул стеклянную дверь, едва не сбив с ног высокую брюнетку, одетую не по-летнему: чёрный кожаный плащ, чёрные же очки от солнца, и если плащ сейчас оказался в самый раз, то в очках явно необходимости не было. - Прошу прощения, - я посторонился, пропуская даму вперёд. Рядом невесть откуда возник молодой человек, одетый так же странно, следом из пелены дождя вынырнул лысый чернокожий постарше, явно клиент того же портного. Я даже замешкался у порога, задумавшись, не привела ли меня шутница-судьба на какую-нибудь БДСМ-вечеринку, однако выбирать особо не приходилось, и я вошёл внутрь, тщательно прикрыв за собой дверь. По ту сторону двери обнаружилось вполне себе обычное кафе. Я остановился - текло с меня хоть выжимай, не хотелось залить пол. Моих нечаянных спутников, впрочем, это мало смутило - троица с решительностью завсегдатаев направилась куда-то за стойку, тут же скрывшись за неприметной дверцей. Я какое-то время помялся в дверях, осматриваясь. В помещении не было ни души, ни посетителей, ни персонала, не у кого было даже попросить полотенце. В конце концов, набравшись решимости, я подошёл к крайнему столику, поставил бочонок на пол и присел на пластиковый стульчик, а потом взял сразу несколько салфеток и попытался хоть как-то просушить ими свою буйную шевелюру. Помогало слабо. - Вытаскивай нас отсюда, Морфеус, - послышалось из-за двери. Какое-то время было тихо, потом кто-то чертыхнулся, что-то упало. Несколько минут спустя дверь приоткрылась, из-за неё высунулась та самая девушка. - Молодой человек! Да-да, вы, - добавила она, потому что я недоверчиво оглянулся, чисто машинально: мне было сложно поверить, что такая красавица может обращаться ко мне, двадцатилетнему тощему девственнику, всех достоинств у которого было разве что хорошие волосы, да и те, если судить по папеньке, уже лет через десять меня спешно покинут. - Я? - на всякий случай я не только переспросил, но и указал на себя пальцем. - Да. Вы не могли бы одолжить мне свой телефон? Буквально на пару минут. Стационарный что-то не работает, - девушка мило улыбнулась, и я, что называется, поплыл. Конечно, я понимал, что не следовало бы давать дорогую вещь незнакомке, но, с другой стороны, их тут трое, а я один, и если захотят, то что помешает попросту отнять? - Пожалуйста, - я протянул свою новенькую трубку незнакомке. - Только недо... Остаток фразы про дорогие израильские тарифы разбился о захлопнувшуюся дверь. Минуты ожидания тянулись так долго, что я успел сперва замёрзнуть, а потом и вспотеть, представив, сколько успела наболтать за это время незнакомка - явно ведь не из местных, наверно, потому и стационарный телефон не подошел, что без выхода на международную связь! Моя природная застенчивость боролась со столь же природной бережливостью. Победила последняя: набравшись храбрости, я наконец постучал в дверь. - Я дико извиня... - дверь открылась от лёгкого толчка. Никто не ответил. Выждав пару секунд, я толкнул дверь сильнее и вошёл внутрь. Комната была совершенно пустой, если не считать одинокого кожаного кресла, стола и здоровенного зеркала. Моё сердце пропустило пару ударов- мысленно я уже простился с телефоном, - но тут же радостно забилось: драгоценная трубка лежала на столе, экран светился, рядом с ней рассыпаны были с полтора десятка каких-то разноцветных пилюль. Второго выхода, правда, я нигде не видел, хотя даже под кресло заглянул - мало ли, вдруг там погреб. Впрочем, задерживаться в этом странном притоне я не стал, как и трогать подозрительную химию. Только забрал телефон. Потянувшись было пальцем к кнопке выключения, я задержал взгляд на экране. На нём появилась какой-то новый ярлык, которого там раньше точно не было: на синем фоне смотрели друг на друга две маски, красная и жёлтая. Озадаченно нахмурившись, я тронул значок пальцем. Что именно произошло потом, я так до сих пор и не узнал. Возможно, в здание ударила молния, во всяком случае, я помню какой-то треск и запах озона. Или в телефон попала вода и закоротила контакты. А может, меня просто стукнули по голове, или взорвался дом - мало ли что может произойти в пусть и благословенном, но таком неспокойном Тель-Авиве? Так или иначе, в себя я пришёл в очень, очень странном месте... Уже потом были долгие годы скитаний по Годвиллю. Героем я не стал. Тех странных людей в коже тоже не встретил. Однако устроился вполне неплохо - а почему бы и не устроиться удачно подающему надежды молодому экономисту в мире, где курс золота скачет, как кардиограмма гипертоника на беговой дорожке? Уже потом я купил у девушки с чудным именем Lumie то злополучное руководство по троллингу, превратившее меня из лысеющего немощного иудея в здоровенного мощного монстра. Но это уже совсем другая история.