Новый Год. Объятия Чудес

      POV Миша       — … и пусть всё у нас будет круто! — закончил свой тост Лазарев как раз под бой курантов, доносимых из телевизора, и мы, закричав: «С Новым годом», чокнулись бокалами с шампанским. Да, Никите разрешили выпить шампанское. Фух, а то я думала, что мне только апельсиновый сок цедить или компотик.       Ник сидел рядом со мной и, кажется, был весёлым, даже перешёптывался со мной, рассказывал что-то. Он же говорил мне в машине, что он не клоун и не собирается скрашивать мою скуку? Чёрт, какой же он странный. Может, шампанское на него так влияет? Хотя всего лишь два бокала выпил. В принципе, он в женском теле. Мало ли что у него там в голове происходит, тараканы мои его атаковали, вот он и не знает, как точно себя со мной вести, плюс его неприязнь ко мне.                     Мы все вышли на улицу смотреть салюты, запускаемые соседями семейства Лазаревых, сами в руках держали бенгальские огоньки и кричали «С Новым годом!» Сергей, неожиданно для нас всех, принёс огромную коробку, в которой был фейерверк и тоже его зажёг. Теперь тёмное небо озарялось ещё больше яркими красками, невероятными вспышками и красивыми рассеиваниями огоньков. Радости не было предела. Я всегда любила Новый Год. Это будто новая жизнь для тебя. В новом году ты можешь сделать то, чего не сделал в прошедшем, можешь что-то изменить, исправить, привнести. Можешь вообще всё кардинально перевернуть.       Такой перевёртыш, правда, случился в канун нового года… Со мной и Никитой. Я не понимаю и, наверное, никогда не пойму, что именно произошло и как нам с этим справиться. Вот серьёзно, люди добрые, подскажите хоть кто-нибудь, как всё вернуть назад? Потому что мой мозг вообще не осознаёт этого.       Как с этим жить дальше? Как исправить? Как вообще понимать всё произошедшее? Столько вопросов и нет ответов, потому что это всё «необъяснимо, но факт». Чёрт возьми. Я уже так устала от всех этих жизненных испытаний, от всяких непонятных ситуаций. Почему нельзя спокойно жить без приключений на задницу, а, Романова? Всегда что-нибудь да приключается.       Киоссе заметил мой какой-то растерянный и испуганный взгляд и кивнул головой в сторону дома. Я поняла, что нужно идти за ним. Видимо, нам необходимо о чём-то поговорить. Скорее всего, он понял, что мои мысли сейчас обитают именно в русле нашей с ним проблемы, а её нужно решить. И не в одиночку, а вместе, потому что в этом котелке с обменом тел мы варимся с ним вдвоём, а не по одному.       Мы зашли в дом, сняли куртки и обувь и прошли в гостиную, присев у горящего камина рядом с нарядной ёлочкой, вокруг которой лежало много новогодних подарков. Некоторые из них были мои, и их не терпелось посмотреть, хотя забирать их будет Ник. Он же играет мою «роль», а я его. Так сложно не путаться, пытаться не спалиться, назвав себя в женском роде, а не в мужском, не знав какой-то ситуации, которая может быть известна Нику, а мне нет. А ещё и это выступление совместное… господи… мне кажется, я не выдержу.       — Почему твой вид такой потерянный? — поинтересовался Ник. — Обеспокоена произошедшим?       — А ты нет? — переспросила я. — Мне кажется, или ты уже свыкся с эти? Если честно, я ничего не понимаю… Не знаю, как нам быть дальше, как справиться со всем этим… Вообще почему это могло произойти и именно с нами?       — Природа наказывает нас.       — Что? О чём ты? — не поняла я.       — Ты прекрасно понимаешь, Миш, — посмотрел он на меня каким-то пронзительным взглядом. — Меня — за отношение к тебе, тебя — за то, что ты совершила.       — Да, господи, прекращай говорить загадками. Говори чётко и по существу. Что я совершила?       — Романова, не прикидывайся. Ты отлично знаешь, о чём я. Из-за тебя ОН ушёл из группы. В этом твоя вина.       — Что…       Не успела я договорить, как вернулись наши друзья в дом и снова сели за стол, улыбнувшись нам. Аня и Серёжа были по-особенному счастливы, видя нас с Киоссе вместе. Чёрт. А я вот что-то не радуюсь… Особенно после этого диалога.       Никита злится на меня из-за Влада? Из-за его ухода? Но причём тут я, если… ну, не я же была причиной…       Я хотела продолжить разговор с Ником, объяснить ему всё, но он своим взглядом дал мне понять, что не намерен беседовать со мной. Киоссе сел за стол к остальным, а я, глубоко вздохнув, облокотилась о кресло, стоящее рядом с камином, и прикрыла глаза. Нужно привести мысли в порядок, выстроить диалог в голове и нормально переговорить с Никитой. Мне кажется, что у нас с ним недопонимание. Ведь он винит меня и ненавидит ни за что… чёрт, дурак Киоссе, нужно сначала выяснять отношения, а потом уже делать выводы, как относиться к человеку. Глупый ты, семнадцатилетний пацан.                     Нам с Ником ещё и одну комнату выделили. Спасибо за двуспальную кровать, Аня и Серёжа! Вы прям реально издеваетесь над нами. Ещё бы тут свечечки расставили и лепестки роз понакидали! Не удивилась бы. Мне вообще кажется, что после произошедшего меня уже сложно будет удивить. Куда уж больше…       Я хоть и не собиралась спать в новогоднюю ночь, но у меня разболелась голова от музыки, от шума, от голосов, поэтому я поднялась на второй этаж, зашла в выделенную нам с Никитой комнату и села подоконник. Кто-то до сих пор пускал салюты, даже вдалеке виднелись яркие залпы, видимо, с Москвы. Я смотрела на эту картину и совсем погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как уснула, прислонившись лбом к окошку.                     Утром я уже проснулась в кровати. Ник спал рядом, вернее, моё тело. Всё-таки это, действительно, странно: смотреть на себя спящую, видеть себя со стороны, наблюдать за эмоциями и движениями. Ведь этому не придаёшь значения, когда ты являешься самим собой, а теперь видишь себя чужими глазами.       Это вселяет ещё и страх. Серьёзно, ведь не было ещё таких в мире случаев, как мне известно. Вообще похоже это всё на какой-то дебильный сон. Как я хочу проснуться вновь в своём родимом теле… как долго это всё будет продолжаться?       — Восемь утра только, чего не спишь? — неожиданно спросил Киоссе. Я и не заметила, как он проснулся. Надеюсь, не видел, как я «себя» созерцала.       — Не хочу, — ответила я. Киоссе пожал плечами, ничего не ответил и, встав с кровати, вышел из комнаты. Надо с ним нормально поговорить, но я не знаю, как правильно, как мягко начать, чтобы он не психанул и не стал ненавидеть меня ещё больше. Мне кажется, стоит поговорить об этом, когда мы приедем уже домой, чтобы нам никто не мешал и мы всё хорошо обсудили.       *** Мы подъехали к моему дому, Никита припарковал машину на стоянке, и мы вышли из автомобиля. Так красиво шёл снег большими хлопьями. Снова будто в тот день возвращаемся. Мы с ним вдвоём в моём дворе, идёт снег, уже темнеет, хотя тогда было очень темно, сейчас ещё сумерки, но всё же… какое-то чувство дежавю. Только вот не всё совсем так. Мы не на своих местах. И надо решать эту проблему. Мне надоело молчать и ничего не делать.       — Слушай, Ник, давай нормально поговорим? Я хочу тебе объяснить насчёт Влада.       — Не утруждай себя, Романова. Влад мне всё рассказал и про тебя, и про вас. Не нужно мне повторять ничего.       — Что он тебе сказал? — нахмурилась я, поправив шапку.       Мы уже подошли к моему подъезду. Я по привычке хотела зайти, но ведь мне нужно идти в квартиру Ника. Мало ли кто решит навестить меня, а тут, опачки, представьте, облик Никиты в моей обители. Будет очень проблематично потом выяснять всё.       — Всё, Миш. Всё сказал. Я ведь думал, что ты другая, а ты вот так поступила с моим другом, да ещё и из-за тебя я не могу теперь общаться с ним, ведь он порвал все связи с нами. Из-за тебя…       — Киоссе, твою мать, — прошипела я. — Что тебе этот Рамм наговорил?       — Ничего себе. «Этот Рамм»? А я думал, что ты его любила, а он для тебя уже «этот». Ясно, он прав был.       — Ты чего к словам цепляешься? Любила я Влада искренне, по-настоящему, и сейчас до сих пор вспоминаю его. В чём моя вина? В том, что я пыталась укрепить наш с ним и так шаткий союз, а он в итоге всё разрушил? В этом я виновна?       — Хватит выкручиваться. Пока, — сказал Киоссе и зашёл в подъезд.       — Как ты меня бесишь, придурок.