Кошки не боятся темноты

Трава под лапами податливо проминалась и хрустела от ночной прохлады. Среди стволов изящные серебряные блики казались вычурными, намалеванными на темное полотно. Лучи были словно материальными, металлическими. Клара редко выходила гулять в лес. Не до этого было. Хотя, во время путешествий с Доктором, они часто забредали в инопланетные чащи. А иногда и в земные. В любом случае, ей было хорошо. От тишины, острого стрекота сверчков и холодного света. Поначалу она злилась на Воробья просто за то, что он шел рядом. Ей хотелось быть одной, ощущать эту рваную свободу, а не плестись за слепым котом. А потом она поняла, что этой свободы бы не было. Она измучила бы себя мыслями о Докторе, нервно расхаживала и исступлённо рвала когтями землю. А Воробей невольно спасал её от этих самоистязаний. А ещё он слишком вписывался в ночной лес. Плавные, бесшумные движения, отсутствие походки как таковой и нежно серая шерсть, сливающаяся с лунным светом. Он дышал этим лесом. — Куда идём? — звуки голоса были слишком чужеродны здесь. — А куда ты хочешь? Клара нахмурилась. Она сразу поняла, зачем Воробей пошел с ней и была намерена подыграть, повести по ложному следу. Неужели он серьезно считает её такой глупой? — Я не слишком хорошо знаю вашу территорию, — пожала плечами кошка. — Она теперь и твоя тоже. Что это? Провокация? Попытка выгодной ему дружбы? — Ну, давай туда, где… — Клара резко запнулась, не договорила, и вспыхнула до кончиков ушей. Она вечно забывала о слепоте целителя. — Красиво, — усмехнувшись, договорил Воробей. Клара смущённо опустила взгляд. — Не отставай. Целитель стремительно скрылся в зарослях. Это она только что переживала, что задела его чувства относительно слепоты?! Клара едва поспевала за мелькающим впереди силуэтом. Как ни странно, от него не было никакого шума. Вообще. Что нельзя было сказать о Кларе, которая с оглушительным треском продиралась сквозь кусты. Остановился кот так же мгновенно, как и понёсся вперёд. — Смотри. Кларе не удалось изящным прыжком сбавить скорость, как целителю, но, по крайней мере, она в него не врезалась. Они стояли на небольшом пологом утесе. За спиной мрачной громадой высился лес, впереди обрыв, а чуть дальше… Дальше было озеро. Неподвижное, бархатное, оно не было темным. Оно было похоже на громадное зеркало, в которое смотрелась луна. Его серебристо голубая поверхность что-то переворачивала в душе. Такое спокойное, такое… Вечное. Вся долина была залита лунным светом. Он не плясал, не бил по глазам, как солнечный, а перемешивался с деревьями и терялся в глубинах леса. Только по поверхности озера он двигался. Невесомо скользил, ласково поглаживая воду. Клара смотрела очень долго. Воробей молчал. Он ни разу не повернул голову в сторону и не издал ни звука. Просто сидел. Кларе было почти физически больно смотреть на него. Он привел её сюда, хотя сам должен был практически мучаться все это время. Неужели он сидит здесь только ради того, чтобы докопаться до правды? Почему истина столько значит для него? Так думала Клара. Воробей же пришел сюда ради воспоминаний. Когда он мог проникать в сны и воспоминания других котов, он гулял по этому лесу, впечатывая в память каждый клочок земли, каждую веточку. Темнота тогда была привычной и родной, он не стремился подолгу наслаждаться зрением, но знал, что когда-нибудь возненавидит её. Так было сейчас. Он вспоминал, как пришел сюда. Так же, ночью. Он старался проходить лес быстро, чтобы все успеть, а тут застыл, как каменный. И стоял. Он пришел сюда впервые после потери Дара. И понятия не имел, почему не один, а с этой ненормальной кошкой. — Откуда ты знал, что здесь красиво? — Клара очень долго силилась задать этот вопрос и, наконец, решилась. — Одна кошка рассказала. — Ясно. Клара знала, что это ложь, но и не надеялась, что кот скажет правду. С каких пор? — Мы с ней очень дружили в детстве, вот она и рассказала, — неожиданно подал голос Воробей, — Детская дружба ведь самая крепкая. Наверное, ты с Доктором тоже с детства общаешься. Клара едва не расхохоталась от его слов. Похоже, её действительно держат за дурочку… Все идеи о ложном следе благополучно сгинули перед внезапно нахлынувшей честностью. Ей вдруг захотелось поговорить с Воробьем по-настоящему. Может, потому что это бы точно отвлекло её от мыслей о Докторе. — Воробей, я не знаю, почему ты держишь меня за идиотку, может у меня глаза слишком близко посажены, но я тебя уверяю, что рассудок у меня присутствует. Так что, будь добр, прекрати ломать комедию и задавай свои вопросы по-нормальному. Воробей явно слегка опешил от её слов. Какое-то время он просто прожигал её невидящим взглядом, потом вздохнул и раздражённо стукнул хвостом по земле. — Ну и какой в это смысл? — едко усмехнулся он, — Ты либо соврешь, либо промолчишь. Клара вдруг улыбнулась. Она не знала, понимает ли это Воробей, почему-то ей это было важно. — Обещаю, что не буду врать. Но на некоторые вопросы действительно промолчу, тут ничего не поделаешь, — её улыбка стала виноватой. В голове Воробья словно что-то взорвалось. Она и правда ответит? Вот так просто? Почему? Зачем? Он совершенно точно не доверял этой кошке, но вопросы начали медленно съедать его изнутри и он даже боялся потерять рассудок из-за этих дурацких незнакомцев. — У вас и правда амезия? — начал Воробей, прибывая в слегка неуравновешенном от счастья состоянии. Клара покачала головой. — Нет. Ну, что, собственно, и требовалось доказать. — Зачем вы соврали? Клара снова улыбнулась. Да, Воробей давно начал понимать, когда другие улыбаются. По тому, как изменяется голос, кроме того, он чувствовал, как приподнимаются уголки губ собеседника. — Правду вы бы даже слушать не стали, она настолько бредовая, что даже я в ней иногда сомневаюсь. Безымянный мужик, летающий в полицейской телефонной будке по вселенной и раздающий люлей всем непослушным инопланетянам… В таком любой нормальный человек засомневаться. — Я так понимаю, спрашивать, как вы сюда попали, бесполезно? — хмыкнул целитель. — Боюсь, что да, — снова эта виноватая улыбка. — А что это за синяя коробка? — Прости, этого я тоже сказать не могу, — и, чуть помедлив, добавила, — Но она абсолютно безопасна. Правда. Воробей фыркнул. Но почему-то поверил. — Откуда твой друг знал травы? Клара долго сомневалась, стоит ли отвечать, но, в конце концов со вздохом выложила: — Мы очень много путешествуем, особенно Доктор. Он знает больше, чем кто-либо ещё. Воробей некоторое время молчал, обдумывая новую информацию, потом кивнул и продолжил «опрос». Нужно спросить о самом главном. В горле застрял предательский ком. — Как вы вылечили Иглогривку? Клара слегка вздрогнула и поджала губы. Почему она все это рассказывает? Незнакомому коту? Она понятия не имела. — У Доктора был один… — она замялась, пытаясь подобрать слова, — Предмет. Он от… Двуногих. — Длинный с острым концом? — холодно поинтересовался целитель. Клара ошарашенно кивнула. — О-откуда ты знаешь? — пролепетала кошка. — Нашел в своей палатке, — победно хмыкнул кот, медленно закипая от злости. Клара сдавленно застонала. Какой же всё-таки Доктор идиот. — Это я понял и без вас, по запаху. Мне нужно знать, как, Звездоцап подери, эта дрянь вылечила Иглогривку! — последнюю фразу разъяренный Воробей проорал Кларе прямо в лицо. — Я… Я не знаю… Как объяснить… — лепетала смущённая кошка. Доктора волновало лишь здоровье Иглогривки. Не последствия. Клара же понимала, что будут те, кого выздоровление этой кошки раздавит. Им оказался Воробей. Клара была уверена, что он хотел, чтобы Иглогривка ходила не меньше Доктора, но в этом-то и была проблема. При одинаковых желаниях у них были разные возможности. Оба сделали, что могли. Ничьей вины здесь не было. Но этот ворчливый, острый на язык целитель винил себя. Невольно понимаешь, как похожи они с Доктором. Клара хотела объяснить, утешить, но не знала, как. — Я целитель, Клара! Я пойму! Кошка вздрогнула. Почему-то её имя из уст Воробья прозвучало… Странно. Другие Грозовые коты называли её по имени, но Воробей никогда. Клара устало покачала головой. Ей хотелось просто обнять его и успокоить, но Воробью нужны слова. И Клара плюнула на всё. — То, что ты нашел, называется шприц. Его используют, чтобы ввести лекарство в тело. Доктор сделал укол в позвоночник, лекарство попало внутрь и она выздоровела, — и, подумав, прибавила, — Он не сделал ничего сложного. Все это время ты был с Иглогривкой и делал все, что мог. Не твоя вина, что… Воробей вихрем подскочил к ней. Слепые глаза пылали ненормальной ненавистью. — Что?! Что этого оказалось недостаточно?! Ах, да, ты права! Это и впрямь не моя вина, что кот, который находится здесь два дня вылечил кошку, над которой я трясся годы! — ядом его слов можно было бы запросто убить. Клара, не выдержав его гнева, отвернулась. Он имеет право на эту злость. И может отказаться от помощи. Только вот ради чего? Они молчали очень долго. Клара лежала на траве, вглядываясь в мягкие силуэты деревьев и величественное озеро, Воробей не сводил слепых глаз с места, где она сидела. — Откуда у него этот… — Воробей нахмурился, вспоминая странное слово, — Шпиц? Клара не сдержала насмешливой улыбки, представив Доктора с маленькой собачкой на руках. — Шприц. Прости, но этот вопрос относиться к ненормальной правде, — тихо ответила Клара. Воробей отвернулся. Клара снова плюнула на всё. — Он из той коробки. Целитель поднял голову. Потом кивнул. И они снова смотрели. Клара на долину, Воробей в воспоминания. — Спасибо, — голос Воробья был непривычно тих и спокоен. Клара удивлённо посмотрела на кота, а потом снова улыбнулась. Будто знала все на свете. — Тебе это было нужно, — пожала плечами кошка. — Ты всегда даёшь другим то, что им нужно? — не удержался от ехидства кот. — Если это не повредит им. Взгляд, который так не любит Доктор. Потому что не понимает. Как мало вещей, которые он не понимает! И эта грустная улыбка в их числе. Воробей ничего не ответил, но даже в его глазах больше не было усмешки. Только привычная задумчивость и что-то ещё.

***

В лагерь они вернулись уже под утро. Молча. Воробей сухо кивнул Кларе на прощание и скрылся в целительской. Кошка проводила его печальным взглядом. И, вспомнив что-то кинулась к воинской палатке. Рассветное солнце бликами мерцало внутри, все было видно. Сердце Клары ухнуло куда-то в бездну. Доктора в палатке не было.