Кошки не боятся темноты

Весь день Клара и Доктор выполняли целую кучу поручений, которые сыпались на них, как из рога изобилия. Причем, если Клара бродила по лесу в компании (ей просто не хотелось называть это конвоем) Шиповницы и Львиносвета, собирая мох на подстилки и охотясь, то Доктор сновал по лагерю, выполняя поручения Белки — поправляя ограды и разнося еду старейшине и королевам. Возможно, в другое время Двенадцатый бы минимум возмущённо бурчал про несправедливость мира сего, но он был настолько погружен в свои мысли (и Клара примерно догадывалась, о чем), что молча делал все, что ему говорили. Правда, когда его послали вылавливать блох у Пурди с помощью мышиной желчи, он слегка очухался, но ненадолго. В общем и целом, день выдался трудный и более чем насыщенный. Клара пришла к выводу, что в незнакомой обстановке будет очень полезно завести друзей, так что девушка активно общалась и налаживала контакт. Другой вопрос, что получалось не со всеми и не всегда. К примеру, напыщенный Ягодник при виде неё только брезгливо морщил нос и, гордо задрав подбородок, отворачивался. Примерно такая же реакция была у Мышеуса, Березовика и Терновника. С остальными котами все было довольно просто. Оруженосцы в основном проявляли осторожное любопытство и старались не лезть не в своё дело. Старшие воители внимательно наблюдали и периодически одаривали суровым взглядом. В остальном, коты проявляли сдержанное дружелюбие, а кошки и вовсе улыбались и старались по возможности помочь. Особенно Клара сдружилась с Искрой. Эта на вид суровая и немного замкнутая кошка при близком знакомстве оказалась невероятно чуткой и нежной. Она была одной из немногих, кто, если и имел что-то против новеньких, никоим образом этого не показывал. Передохнуть Кларе дали только под вечер, когда кошка (пожалуй, давно уже стоит называть её так), падая с лап от усталости, лениво съела не слишком свежую мышь и, наплевав на все с Небесного Дуба, завалилась на подстилку. Доктор пришел несколькими минутами позже и, хотя выглядел он не лучше, в глазах светился почти маниакальный блеск, а лапы нервно подрагивали. Двенадцатый тряхнул подругу. — Как день прошел? Клара закатила глаза и отвернулась, пытаясь снова отдаться спасительному сну, но Доктор не был бы им, если бы не попытался достать её окончательно. Едва заметив явное отсутствие настроения у спутницы, он благополучно забил на показное приличие и перешёл к сути: — Если ты не забыла, сегодня я должен встретиться с тем, кто оставил метку, — почти прошептал Двенадцатый, опасаясь лишних ушей. Клара не повернулась и недовольно пробурчала: — Забудешь тут, когда ты весь день, как пришибленный… Доктор вопросительно выгнул бровь. — Нам нужно придумать, как выйти из лагеря. Тут Клара неожиданно вспылила. — А ты не думал, что я, может быть, не захочу тебя прикрывать?! — прошипела она другу в лицо, — Что я не хочу всю ночь ворочаться, гадая, жив ли ты там вообще… На последней фразе голос спутницы резко надломился. Она снова отвернулась к стене и положила голову на лапы. Двенадцатый смущённо переступил с лапы на лапу и неловко ткнулся носом в затылок кошки. — Клара… Освальд не повернулась. — Я знаю, что ты переживаешь… Кошка резко вскочила и полоснула когтями по лапе Доктора. В её глазах пылал невиданной силы гнев, а сами они блестели от невыплаканных слез. — Знаешь?! Знаешь?! Да ни черта ты не знаешь! — её голос давно перестал был тихим, и теперь несколько котов обеспокоенно заглядывали в палатку и тут же уходили, не желая вмешиваться не в своё дело. — Ты опять кидаешься всех спасать, хотя никому нет до этого дела! А единственный, кому дело есть, сейчас орет на тебя из-за того, что ты этого не замечаешь! — её голос становился глуше и печальнее с каждой фразой, — Ты уходишь, помогаешь, решаешь чужие проблемы и снова считаешь себя виноватым. А я сижу здесь и пытаюсь не дрожать от страха за тебя… Клара прошептала последние слова и опустила голову. Она действительно дрожала. Доктор, уже гораздо более уверенно, прижался к её боку, поглаживая хвостом. Клара молча уткнулась в его плечо. — Не уходи… Двенадцатый поймал её взгляд. Обречённый, испуганный и безмерно нежный. «Моя невозможная девчонка» — с улыбкой подумал Повелитель Времени. — Я уйду, Клара, — кошку передёрнуло, — Как всегда уходил. Клара попыталась выкрутиться из его объятий, но тот не позволил. — И вернусь. Как всегда возвращался. Освальд дернулась и замерла. Она не понимала, почему её так колотило. Она всегда доверяла Доктору свою жизнь, наверно, больше, чем себе самой, но его жизнь… С собственной судьбой Повелитель Времени обращался настолько легкомысленно, насколько это было возможно. И Клара боялась. Когда она была рядом, даже если это не имело никакого значения, ей казалось, что она сможет помочь, сможет снова его спасти. А теперь он будет один. Но ещё Клара знала, что доверяет ему. А это значит, что она доверяет и его жизнь тоже. — Вернись. Доктор кивает и с улыбкой зарывается в её мягкую рыжую шерсть. — Так что там с планом? — тихо хмыкает кошка. — Думаю, все по старинке. Попробую выскользнуть ночью, — пожимает плечами Таймлорд. Кларе остаётся лишь закатить глаза на его безответственность. — Намек понят, снова все на мне, — фыркает кошка и по-дружески пихает его в бок. Доктор, сдавленно охнув, сгибается чуть ли не пополам и злобно зыркает на подругу. А та смеётся.

***

Воробей не находил себе места от злости и досады. Все зацепки были ничтожно малы и порождали лишь ещё больше вопросов. Его поведение в последнее время явно нервировало Листвичку, да и всех окружающих тоже, но это волновало Воробья в последнюю очередь. «Итак, что мы имеем? Двое незнакомых, ничем (ну, почти) не пахнущих котов появляются буквально из ниоткуда и вместе с ними какая-то синяя коробка, оба уверяют, что все забыли, но ряд случаев показал, что это ложь. Значит, у них есть причина скрывать правду. Плюс знание сложных трав, употребление непонятных слов, странные имена и подозрительный побег из лагеря якобы на охоту. Да ещё и это пророчество, Звездоцап бы его побрал!» — целитель коротко взвыл. Голова трещала от мыслей, а паранойя становилась все более явной. «Может, я и вправду себя накручиваю? И это просто чудаковатые бродяги?» Воробей устало прислонился к стене. Ему явно не помешал бы отдых… Вдруг в нос ударил смутно знакомый запах. Кот нахмурился. Запах был чужой, холодный и кислый. Он вел в кладовку. Тут Воробей вспомнил. Тот странный предмет! Тогда он был так ошарашен новостью о выздоровлении Иглогривки, что совсем забыл о нем. Целитель зверем рванулся внутрь углубления, лихорадочно шаря по трещинам, а поисках предмета. Тот нашелся на удивление скоро. Гладкое основание, мелкие зазубринки в середине, странное ответвление сверху и острый холодный кончик. Очень острый. Пах предмет очень странно. По большей части Двуногими, что, в принципе, не удивительно, только такие сумасшедшие, как они, могли придумать что-то похожее. А ещё он пах незнакомцами. Не только Доктором, который явно как-то его использовал, но и тем странным запахом, который принесли эти двое в первый день. Воробей задумчиво повертел предмет в лапах. Он явно был как-то связан с выздоровлением Иглогривки, вот только у неё это выяснить не получится. Целитель досадливо поморщился, вспомнив недавнюю сцену у входа в лагерь. Она бросилась защищать Доктора. От Воробья. Она защищала того, кто её вылечил от того, кто пытался это сделать. Какая ирония… Воробей сердито зашипел и зашвырнул ненавистный предмет в одну из щелей. Он не хотел думать об Иглогривке и её предательстве. Он вообще не хотел думать. Он должен решить эту загадку. «И кому ты должен?» — ехидно поинтересовался внутренний голос, на что Воробей только фыркнул. Пытаться понять мотивы его поступков — пропащее дело, в этом он убедился много лет назад. За порогом пещеры догорали последние лучи заката. Воробей чувствовал это по горячим потокам на своих лапах и ночному холодку на спине. По смолкающим голосам птиц и тяжёлому влажному воздуху. Да и по привычке, если честно. День подошёл к концу. У палаток поднялась привычная возня, кто-то смеялся, кто-то злобно шипел в ответ, кто-то молча протискивался к своей подстилке. Воробей полной грудью вдохнул сладковатый воздух и окончательно успокоился. Он дома. И это главное. «Я смогу защитить Грозовое племя». У входа в лагерь, потянувшись, встала Искра. Листвичка бурым вихрем влетела в палатку, радостно потерлась о нос сына, промурлыкав что-то ободряющее, и тут же упала на подстилку. «Устала» — с непривычной нежностью подумал целитель. Сейчас он должен заняться другим. Если вокруг много загадок — надо искать их решение. Что первым приходит на ум? Спросить. Только вот, вряд ли незнакомцы скажут ему хоть что-то, особенно после сцены у выхода из лагеря. Тут Воробей замер. Все это время он брал в расчет только Доктора. Ясное дело, потому что тот явно был главным в их маленькой компании. Но ведь это не значит, что Клара ничего не знала! Целитель начал нервно расхаживать по палатке. У кошки что-то узнать всегда легче, чем у кота, они сговорчивее, легче в общении и менее подозрительны. Значит, нужно каким-то образом получше познакомиться с ней, возможно даже втереться в доверие и невзначай выведать их секреты. Только вот в этом простом плане был изъян. Какими бы доверчивыми ни были кошки, даже самые глупые догадаются, что у него на уме. Значит, надо придумать достойную причину, только вот как? К счастью, этот вопрос решился сам собой. Воробей настороженно вслушаться в шорохи в лагере и с удивлением заметил, что Клара вышла из палатки. И направилась прямиком к Искре. А вот это уже интересно! Воробей напряжённо повел ушами и тут же разочарованно скривился. Кошки болтали о какой-то ерунде, причем с таким видом, будто важнее только звёзды над головой. Но тут кот уловил что-то ещё. Едва заметное, мимолётное колыхание зарослей у поганого места. И запах Доктора. Воробей мгновенно ощетинился. «Как я мог быть таким идиотом! Пока эта Клара отвлекает Искру, её дорогой дружок сбегает в лес!» Он уже было собрался с воем кинуться на ненавистного нарушителя, как вдруг замер. Нельзя действовать на эмоциях. Хотя и Воробей часто нарушал это правило, в особо важных ситуациях старался ему следовать. «Если я сейчас побегу за ним, их план провалится, но я точно не узнаю, что он собрался делать в лесу ночью. Проследить тоже не получиться — Клара отвлекает Искру, а её саму отвлекать некому. Так что, наиболее выгодный вариант — выяснить все у Клары» — кот облегчённо выдохнул, возблагодарив Звёздное Племя за временно трезвый рассудок.

***

Болтая с Искрой, Клара чувствовала себя на удивление неловко. Ей казалось (и вполне обоснованно), что она предает свою подругу, но, как бы ей не нравилась воительница, дружбой с Доктором она дорожила больше всего на свете. Иногда ей казалось, что даже больше отношений с Денни. Недавно кошка поняла, что за все время прибывания здесь подумала о нем от силы два-три раза. И то с неохотой. Ей не хотелось заниматься самокопанием сейчас, но Клара сделала себе мысленную пометку подумать об этом позже. Когда Доктор скрылся в зарослях, Освальд облегчённо выдохнула и позволила себе расслабиться. Как оказалось, зря. Едва она помахала Искре на прощанье, как перед ней вырос Воробей. Клара мысленно закатила глаза и приготовилась выслушивать очередную порцию параноидальных предположений, что, собственно, и произошло. — С чего это ты вдруг гуляешь по ночам? — прищурившись спросил целитель. Кларе невероятно хотелось ответить что-то не менее колкое, но она быстро взяла себя в руки. — Решила поговорить с Искрой перед сном, — небрежно дёрнув плечем, ответила кошка. На миг слепые глаза Воробья полыхнули гневом, но он тут же успокоился и, окинув кошку подозрительным взглядом, неожиданно выдал: — Не хочешь прогуляться? Клара едва сдержала рвущийся наружу смех, замаскировав его под кашель. Что это на него нашло? Внезапное озарение? Да, на это стоило согласиться хотя бы потому что это было странно. И забавно. Клара снова нелепо хрюкнула, если кошки вообще так умеют… — Я сказал что-то смешное? — невинно поинтересовался целитель, метая глазами молнии. — Нет-нет, что ты, я не против пройтись. В её глазах плясали смешинки, а улыбка была лёгкой и чуть насмешливой. Воробей хмыкнул и, кивнув ошарашенной Искре, скрылся в проходе. Пробубнив что-то невразумительное, Клара нырнула следом.

***

На фоне мглистого, корявого леса синяя будка почти терялась, тая в извивающихся тенях. Но ни один из них ни с чем её не спутает. Ореховая кошка с почти бордовыми полосами и белой грудкой, хотя, наверно, днём она выглядела по-другому. Почему-то сейчас этот белый был неуместным и режущим глаза. Хотелось выдрать его, вымазать грязью, лишь бы не видеть этот странный цвет. Здесь, в темноте. Серые, периодически вспыхивающие в лунном свете глаза, похожие на измазанные звёзды. Она сама была такой. Измазанная звезда. — Кто ты? Хриплый, надломленный голос. Кажется, и не его вовсе. Глупый вопрос. Он знал, кто это едва увидев царапины на дереве. С корявыми кругами, вписанными друг в друга, в нижнем правом углу, которые никто не заметил.