Кошки не боятся темноты

Воробей плохо понимал, что происходит. В голове была такая каша, что, казалось, легче просто выбежать куда-нибудь в лес и побродить в одиночестве хотя бы сутки. Может тогда он бы пришел в себя. Но Воробей стоял. Он пытался, честно пытался думать, делать выводы, рассуждать, но все летело к Звездоцаповой бабушке как только он вновь сосредотачивался на дрожи задних лап Иглогривки. Так не должно быть. Так не бывает. Это настолько нелепо, глупо и безумно, что Воробей пару раз незаметно царапнул себя по лапе, пытаясь проснуться. Она не может ходить. Воробей был умным, очень умным. Он всегда был готов к переменам, нормально отнёсся к исчезновению своего дара после Битвы, но это было чем-то другим. Целитель почти физически ощущал, что их жизнь, относительно размеренная и уравновешенная, внезапно полетела под откос с такой скоростью, что у кота подкашивались лапы. Так не бывает. К счастью, в чем Воробей был плох, была хороша Листвичка. Говоря по-правде, они прекрасно уравновешивали друг друга. Целительница опрометью кинулась к выходу, бросив Воробью, чтобы он следил за Иглогривкой. Хотя, в данный момент, следить нужно было именно за целителем. Спустя пару секунд в палатку вихрем влетел Ежевичная Звезда, а за ним Белка и Листвичка. Какое-то время предводитель с глашатай (да и Листвичка, в принципе, тоже) тупо пялились на Иглогривку, которая, кстати, за это время не сказала ни слова. Благо, Ежевичная Звезда был главой племени и у него присутствовала какая никакая, но гордость, он первым пришел в себя. — Кхм. Иглогривка, я., — но договорить ему не дали. Кошка внезапно вздыбила загривок и заплакала. Она плакала молча, без всхлипов, но очень сильно дрожала. Её голова была опущена, слезы падали на земляной пол и в наступившей тишине мягко стучали. — Не надо ничего говорить, пожалуйста, — её голос был таким тихим, что казался шелестом листвы, — Я знаю все, что вы собираетесь сказать, но я не хочу это слышать. Я хочу дойти до воинской палатки и лечь на землю. Мне плевать, что там нет подстилки. Просто дайте мне это сделать. Все молча повернули головы к Ежевичной Звезде. Почему-то сейчас никого не волновало, что воительница перебила предводителя, что перечила ему. Ежевичная Звезда ничего не сказал, только сделал шаг в сторону, пропуская её. Иглогривка смотрела на лунный свет, сочащийся из выхода, как кровь из открытой раны. Она порывисто потянулась навстречу этому свету, словно боясь, что он исчезнет, но тут же закачалась от слабости. Листвичка и Белка мгновенно подошли к ней с двух сторон, удерживая, а, когда она нашла баланс, одновременно отошли. Теперь воительница шла осторожно и медленно, как во сне. Шаги были вязкими, но решительными. Всю дорогу до воинской палатки позади Иглогривки огромной тенью стояли четыре кота, молча подставляя свой бок, когда было нужно. Никто не произнес ни звука. Ягодник процессию не заметил, видимо, задремал. Внутрь Иглогривка вошла тихо, никого не разбудив, и, зайдя в дальний угол, свернулась клубком на земле. Все знали, что она не уснет. В палатку целителей все вошли так же беззвучно. Первым заговорил Ежевичная Звезда. — Вы говорили, что она не выздоровеет. Что это невозможно. Воробей впервые с момента исцеления Иглогривки подал голос. Он порывисто вскочил, дрожа всем телом, распушив загривок от страха и слегка покачиваясь. — Это так и есть! Вы что, думаете, что я не сделал все, что мог?! Что я не выполнил долга целителя?! Я бы жизнь отдал за любого больного кота, но я не могу этого сделать! Все впервые видели, что Воробей готов заплакать. Его голос так дрожал, что слова казались невнятным комом, а слепые глаза неестественно блестели. Листвичка тихо подошла к сыну и положила свою голову ему на плечо, ожидая, что тот её оттолкнет. Но он не оттолкнул. Воробей заплакал. Он плакал, тычась в шерсть матери так отчаянно, что Белка с Ежевичной Звездой едва сдерживались, чтобы не кинуться успокаивать приемного сына, но остались на месте. Воробей бы не потерпел этого, он посчитал бы такое унижением. Предводитель и глашатая переглянулись и, кивнув Листвичке, вышли. Они ещё успеют поговорить, а Воробью надо выпустить эмоции. Целители так и уснули. Воробей тянулся к Листвичке даже во сне, боясь, что она уйдет, бросит его с этим неведением наедине. А целительница только ласково вылизывала сыну уши, жалея, что не могла делать это, когда он был котёнком.

***

Воробей открыл глаза. Именно, что открыл. Он стоял на берегу озера. Луна бросала на его поверхность небрежные блики, а ветер приятно ерошил шерстку. На миг Воробью даже показалось, что не было всего этого, ни странных незнакомцев, ни таинственных зазубрин, ни исцеления Иглогривки. Что он всю жизнь стоял на берегу ночного озера и наслаждался тёплым ветром. Но все было. Раньше бы Воробей раздражённо оглядывался по сторонам в поисках воителей Звёздного Племени, но сейчас он просто стоял и смотрел на воду. Бархатно-мягкую, почти черную, с голубыми полосами лунного света. Он не шевелился. В воздухе повеяло до боли знакомым запахом и Воробей, не выдержав, резко обернулся. В холодных ночных лучах черная шерсть Остролистой была похожа на воду в озере, а запутавшийся в ней звёздный свет делал её ещё прекраснее. Глаза целителя вспыхнули, все события прошедших дней показались вдруг такими незначительными, что радость затопила его бурным потоком. Он впервые видел сестру после Битвы. Остролистая мягко улыбнулась целителю и первая бросилась ему навстречу. — Я так скучаю по тебе, — прошептал Воробей, утыкаясь в бархатную шерсть сестры. — Я тоже, — тихо сказала Остролистая, лизнув брата в плечо. Воробью не хотелось портить это. Ночь, тёплый ветер и сестра. Он хотел просто стоять рядом с ней и ни о чем не думать. Смотреть на озеро. Но Звёздные Предки просто так не приходят, и как бы целителю не хотелось поднимать эту тему, он, сглотнув неприятный ком, спросил: — Ты из-за этих двух? — Воробей скривился, так дрожал его голос. Остролистая кивнула. От целителя не ускользнуло беспокойство, мелькнувшее в зелёных глазах. — Мы ничего о них не знаем. В племени Теней уже несколько лун живёт кошка, появившаяся из ниоткуда, как и эти двое. Воробей почувствовал, как в груди что-то сжалось. Звёздные Предки никогда не говорили напрямую. Значит, они действительно напуганы. Они не могли ничего не знать. Что-то им было известно даже о Соле, хотя тот был явно очень скрытным котом. Ещё Воробей удивился тому, что эта кошка жила в племени Теней уже несколько лун. В племени Теней жила непонятно откуда взявшаяся кошка. Такое предложение само по себе было очень странным. Не успел целитель что-либо ответить, как Остролистая начала таять. Он отчаянно потянулся к ней, надеясь задержать хоть на мгновение, но та покачала головой и громко произнесла: — Звёзды бывают разными, Воробей. Верьте огню и камню.

***

Воробей проснулся резко, словно от падения. Рядом лежала Листвичка. Почему-то кот не чувствовал злости или стыда за вчерашнее проявление чувств. Здравый смысл у него ещё присутствовал, и он понимал, что, не выпусти он эмоции, это могло бы плохо кончиться. Он слишком паршиво себя вчера чувствовал. Целитель осторожно встал, чтобы не разбудить маму, и направился к выходу. Снаружи только брезжил рассвет. Лагерь спал. Воробей кивнул стоящему на посту Ягоднику и направился в палатку Ежевичной Звезды. Предводитель и глашатая завтракали. — Ты будешь говорить племени об Иглогривке? — Воробей не видел смысла в приветствии, сейчас его заботила только исцеленная калека и пророчество. Ежевичная Звезда поднял голову. — Я не вижу в этом необходимости, — его голос был спокоен, но подрагивающий кончик хвоста выдавал волнение, — Ты считаешь иначе? Воробей качнул головой. — Нет. Просто хотел узнать. Белка перевела взгляд на Ежевичную Звезду и что-то очень тихо сказала. У Воробья не было ни сил, ни желания вслушиваться. — Почему она выздоровела? Целитель видел, как мялся Ежевичная Звезда. «Боится, что я снова устрою истерику?» — фыркнул кот и пожал плечами. Напряжённо. Небрежно не вышло. — Я не знаю. Листвичка тоже, — видя, что беспокойство на лицах приемных родителей грозит перерости в тихую панику, спешно добавил, — Возможно, оптимизм Иглогривки, её желание быть здоровой и упражнения сделали даже больше, чем надо. По лицам предводителя и глашатой было понятно, что они не поверили, это и не удивительно. Кто бы в такое поверил после явного шока, который вчера они увидели? Но поднимать эту тему явно больше не собиралась. «Оно и к лучшему». — Мне было пророчество, — внезапно перевел тему Воробей. Он не хотел говорить это так резко и внезапно. Хотел подумать, попробовать решить головоломку, но почему-то сказал. Ежевичная Звезда и Белка настороженно посмотрели на целителя. — Что за пророчество? Воробей почти театрально откашлялся, ему все ещё казалось, что он на грани истерики, хотелось смеяться до упаду и реветь в голос. — Звёзды бывают разными. Верьте огню и камню, — сделал небольшую паузу, — Ещё Остролистая сказала, что в племени Теней уже несколько лун живёт кошка, появившаяся точно так же. И что Звёздное Племя ничего не знает о незнакомцах. Я думаю, нужно сходить в племя Теней. Оба кота напряжённо выдохнули, пытаясь собраться с мыслями. Им казалось, что Воробей специально разом вывалил на них всю эту информацию, а сам он чуть ли не посмеивается над их замешательством. — Думаю, ты прав, — подал голос предводитель, — Сейчас с Сумраком у нас хорошие отношения, нужно это использовать. Ты говорил о пророчестве с Листвичкой? Вы что-то решили? Он ожидал, что Воробей привычно огрызнется, съязвит, что если б знал — сказал, но ничего этого не случилось. Целитель как-то странно усмехнулся. Воробей так никогда не усмехался. Надменно, насмешливо, но никогда так. Мрачно. С безмерной тоской в слепых глазах. — Нет, — спустя несколько секунд добавил, — я не понимаю первое высказывание, но слова об огне и камне можно попробовать истолковать. Предводитель и глашатая заинтересованно насторожились. — Раньше с огнем всегда ассоциировался Огнезвезд или Белка, как дочь, унаследовавшея цвет его шерсти. Возможно, речь идёт именно о тебе, — кивнул Воробей глашатой, — Больше ярко-рыжих у нас в племени нет. В голове ярко, обжигающе вспыхнула мысль, что Клара рыжая, но Воробей едва не взревел от злости, что подумал об этом. — Ещё это можно толковать, как что-то моральное. Огонь — это энергия, возможно, кто-то активный, рвущийся в дело. Камень тоже можно толковать, как цвет шерсти и как характер. То есть, либо серый кот или кошка, либо кто-то непоколебимый, твердый в своих убеждениях. В основном, все, что я вам сказал, знает каждый целитель, но, думаю, будет лучше, если вы тоже подумаете. «Так мы быстрее придем к цели. Быстрее узнаем, что делать с незнакомцами». Воробей знал, что-то, что он сейчас говорил, говорить не стоило. Поэтому он и не пошел к Листвичке. Тогда они оба бы сказали о пророчестве предводителю и целитель бы не смог поделиться с ними этими догадками. Следуя Воинскому Закону, целительство — особый дар, не предназначенный для чужих ушей. Воробей должен говорить значение пророчества, а не путать других в предположениях. Но он хотел сделать хоть что-то, чтобы быстрее разобраться в происходящем. Даже, если для этого нужно нарушить Закон. У него больше не было тяги к приключениям, лишь желание поскорей всё закончить. Вдруг Белка тихо спросила: — Как Остролистая? — и тут же смутилась. Она знала, что глупо такое спрашивать, что сейчас в Звёздном Племени не может случиться ничего плохого. В конце концов, что она им не мать и Воробей может снова разозлиться на это проявление заботы. Но она не могла не спросить. А Воробей бил все рекорды странного поведения. — С ней все хорошо, — не разозлился, не рассмеялся. Кивнув на прощание, Воробей вышел из палатки. Большинство котов в лагере уже проснулись и завтракали, разговаривали, шутили и умывались. Все, как обычно. Из палатки выходила Иглогривка.