Волшебные яблоки

Старик Сильвестро Рокко, деревенский знахарь, был даже рад, что может немного отдохнуть от работы. Его внучка – красавица Реджина – заметила Тарабаса еще в самый первый раз, когда он приехал вместе с Марией. И с тех пор, стоило магу появиться в деревне, ее внимательный взгляд следовал за ним неотступно. Семья Рокко перебралась в эти места, когда Реджина и ее старший брат Рамиро были совсем малы. Воспитывали детей бабушка с дедушкой. Соседям они сказали, что родители малышей погибли. Как это случилось, никто особенно не расспрашивал – Сильвестро не выглядел человеком охочим до досужей болтовни. Реджину можно было принять за даму: длинные волосы цвета воронова крыла, тонкие брови, гордый взгляд карих до черноты глаз, алые губы. Кроме того, девушка была умна и за словом в карман не лезла. Только смуглый оттенок кожи выдавал происхождение. Однако совсем не это разрушало гармонию ее облика, а жесткое и надменное выражение лица. К ней втайне друг от друга уже пересватались все деревенские парни, но ни одного гордая Реджина не осчастливила своим согласием. Ни один юноша не заставил трепетать сердце деревенской «королевы», всем она отказывала с насмешками. Теперь изо дня в день, потихоньку наблюдая за Ренато, Джина ужасно завидовала Лучии. «Ну что он в ней нашел? Маленькая, тоненькая, как былинка, хилая и глупая!» – сердилась Реджина. Она убеждала себя, что Ренато общается с Лучией из жалости, сама же старалась почаще попадаться красивому гостю на глаза. То у нее рассыпались яблоки, как раз напротив гостеприимно распахнутой калитки дома Кайо, то цыплята пробрались в соседский огород, и их нужно срочно прогнать, пока все не поклевали, то ее легкую мантилью унесло ветром как раз к соседям. Она даже жалела, что с детства отличалась отменным здоровьем и пригласить целителя в дом не было повода. К тому же дед непременно сам взялся бы ее лечить. Ренато упорно не обращал на нее никакого внимания, зато Мария заметила хитрости Реджины. От Северины она узнала, что у молодой соседки вздорный характер, и предупредила Ренато. Только тогда Тарабас обратил внимание на Реджину – ее холодная, надменная красота не произвела на него никакого впечатления. Но что-то было в ее облике такое, что против воли привлекало и как будто было ему знакомо. Реджина с ранних лет брала пример со старшего брата, предпочитая мальчишечьи забавы игре в куклы и рукоделию. Однажды она услышала песню о королеве-воительнице и решила во всем подражать ей. Надо ли говорить, что это очень огорчало ее деда. Сильвестро надеялся в будущем передать свое дело внучке, но она совершенно не интересовалась его ремеслом, зато научилась стрелять из лука, ездить верхом и фехтовать. Сильвестро грозился отдать внучку в солдаты – все без толку. Строптивица выросла и всерьез увлеклась Ренато, который ее не замечал вовсе. Дед сплавил Рамиро учиться в город, заметив, что тот питает к Джине совсем не братские чувства, так теперь появился этот целитель. Белая Фея навещала Тарабаса раз в несколько дней. Как могла ободряла и радовалась его успехам. Растения на грядках волшебника действительно восхищали изобильным цветением и плодами. Любовь, живущая в его сердце, сама питала их. Остатки хлеба Тарабас скармливал птицам, а те в благодарность склевывали всех вредителей. В хороший, теплый и безветренный вечер, какие редко случались осенью, жители деревни собрались на большой поляне, чтобы послушать бродячего менестреля, неожиданно появившегося в селении. Внешностью судьба его не обделила: золотые кудри, небесно-голубые глаза и правильные черты лица придавали Марино - так звали певца - сходство со сказочным принцем. Красивый проникновенный голос Марино быстро завоевал симпатии жителей селения, и он решил задержаться. На ночлег он вначале попросился к Реджине, но там ему было грубо отказано, за что девушка удостоилась от него прозвища Снежная Королева. Так менестрель оказался в доме сестер Марии и Северины. Уже на следующий день Мария пожалела, что не отказала музыканту, – ее наивная Лучия забыла обо всем на свете и не сводила глаз с Марино. Менестрель, впрочем, тоже был явно неравнодушен к девушке. Мария даже решилась попросить Ренато повлиять на дочку, но тот только тяжело вздохнул и пожал плечами: если это любовь, то его слова будут бессильны. Однако Мария была не на шутку обеспокоена: Марино - человек не злой, но легкомысленный, как бы не обидел случайно ее единственное дитя. Ренато оставалось только пообещать, что он поговорит с Марино и защитит Лучию, если понадобится. Марино знал великое множество легенд и преданий: он ударял по струнам, и слушателям открывались бескрайние просторы морей, высились вершины неприступных гор, гордые шпили замков протыкали небеса. Шумел листвою густой лес, журчал ручей, являлись прекрасные принцессы и драконы, рыцари и маги, феи и колдуньи, нимфы и гномы рассказывали свои истории. Как только он умудрялся помнить все это? В этот вечер взаимная симпатия Марино и Лучии была совершенно очевидна. Менестрель перебирал струны и смотрел, казалось, только на нее, голос его звучал особенно чисто и звонко, проникая в души и сердца слушателей. И это была далеко не первая песня о любви за вечер: Будь у меня в руках небесный шелк, Расшитый светом солнца и луны, Прозрачный, тусклый или темный шелк Беззвездной ночи, солнца и луны, Я шелк бы расстилал у ног твоих, Но я – бедняк, и у меня лишь грезы, И я простираю грезы под ноги тебе, Ступай легко, мои ты топчешь грезы... Лучия глядела на Марино, не отрываясь и ничего вокруг не замечая. Ренато, поддавшись на уговоры своей ученицы, тоже пришел послушать менестреля и сейчас сидел неподвижно, мыслями пребывая далеко от окружающей его действительности. «О чем или о ком ты думаешь? – гадала Реджина, тайком любуясь Ренато. – Лучия всерьез заинтересовалась Марино, значит, для меня путь свободен!» И Реджина решительно подсела к Ренато, тронула его рукой за плечо и назвала по имени. Ренато дернулся, словно очнувшись ото сна, и с минуту смотрел на нее непонимающим взглядом. – Неужели «ваше величество» снизошли своим вниманием до скромного лекаря? – Чувство неловкости он скрыл за иронией. – «Мое величество» обращается к «скромному лекарю» с просьбой. – Реджина решила поддержать его насмешливый тон. – В чем же она? – Я хочу обучаться у вас искусству целительства, господин Ренато, – выпалила Реджина, радуясь, что в вечернем полумраке не заметно, как она покраснела. – Но я сам еще учусь, скорее ваш дед сможет вам в этом помочь. Кстати, я сам собирался обратиться к нему за советом. – Если обещаете взять меня в ученицы, я вас с ним познакомлю. – Реджина твердо решила добиться своего. – Согласен. – Тарабас не видел особого смысла упорствовать. Между тем Марино допел очередную балладу и спросил, о чем еще люди хотят послушать? – Про королеву Фантагиро! – попросила Реджина. – Желание «королевы» – закон, – пошутил Марино и начал одну из самых известных легенд о пещере Священного Дракона. Ренато улыбался, будто встретил старого знакомого или вспомнил что-то забавное. Пока дело не дошло до истории о том, как королева-воительница отправилась к страшному Черному Магу, чтобы снять заклятие с любимого. Сославшись на то, что завтра у него много дел, он попрощался с Реджиной и Лучией и быстро ушел. Реджина долго гадала, что вызвало такую перемену настроения, но ей и в голову не могло прийти, что мужчина знает эту историю слишком хорошо и она совсем не закончилась. Реджина решила выспросить у Лучии, где живет Ренато, чтобы завтра поутру отправиться навестить его. Вернувшись в свою пещеру, Тарабас попытался заснуть, но лунный свет проникая в пещеру, будил воспоминания и лишал покоя. Бросив бесполезное занятие, волшебник призвал свой верный меч. Некоторое время клинок со свистом рассекал воздух, поражая невидимого противника, и это тоже не утомило мага. Тарабас попробовал читать и не смог сосредоточиться. Тогда он набрал воды из источника и стал разминать глину, на которую ранее наткнулся на склоне ручья. Безотчетные движения рук постепенно складывались в тонкий рисунок, и глина начала обретать форму, превращаясь в женскую фигурку. Перевалило далеко за полночь, а пальцы мага все еще ласково гладили статуэтку, стараясь придать ей еще большее сходство с оригиналом. Когда он наконец остался доволен результатом, уже рассвело. Чуть склонив голову и загадочно улыбаясь, маленькая копия Фантагиро смотрела на своего создателя. Напоследок он обратил глину в мрамор нежно-розового оттенка. Волосы из солнечного камня, зрачки – из флюорита, губы – из турмалина. На отделку платья пошли розовый кварц и рубины. «И не выспался, и на следующую ночь ничего не оставил, – усмехнулся маг. – Надо прилечь хоть ненадолго». На этот раз он уснул крепко и без сновидений. Долго поспать не удалось – разбудил условный стук по камню. Нежданной гостьей приехала Реджина, чтобы отвести его к деду. Девушка удивилась, заметив, что Ренато не рад ей и вид у него довольно измученный. За всю дорогу до дома он не сказал ей ни слова. Девушка опасалась, что обидела Ренато своим внезапным появлением. Тарабас же неприметно наблюдал за спутницей. Посмотреть и впрямь было на что: Реджина приехала на великолепной белой кобылице – прощальном подарке брата: одному Богу было известно, где он достал такую лошадку для сестры. Похоже, цыганская кровь, текущая в его жилах, давала о себе знать. Джина была удивительно хороша в своем любимом костюме для верховой езды: девушка укоротила красное платье с красиво расшитом корсажем, что был подарен дедом на именины, под него были надеты узкие штаны из тонкой кожи и щегольские красные сапожки. Бабушка Урсула, увидев ее первый раз в таком наряде, возмутилась: «Хорошее платье испортила! Негоже приличной девице, как мужчине, в штанах бегать!» Но не могла долго сердиться на свою любимицу, только головой качала каждый раз, как видела внучку в этом наряде. С появлением в деревне Марино, общение с Лучией свелось к минимуму. Тарабас чувствовал, как ему стало не хватать света, которым девушка озаряла его жизнь. Чем заполнить образовавшуюся пустоту? Поездками к пациентам или занятиями с Реджиной? Наблюдая, с каким упорством Джина навязывает ему свое общество, маг предпочел выжидательную позицию. Со старым Сильвестро они поладили, и теперь, если что, Тарабасу было с кем посоветоваться в отсутствие Белой Феи и попросить поделиться знаниями. Волшебник теперь понял, в кого Джина выросла такой гордячкой: Сильвестро держался с достоинством, и то, что он не простой крестьянин, было видно с первого взгляда. Для Реджины беседа деда с Ренато была скучной, но она изо всех сил старалась изображать заинтересованность, чтобы не упустить с таким трудом завоеванное внимание лекаря. Тарабас стал приглашать внучку Сильвестро на совместные верховые прогулки, во время которых давал ей возможность ускакать вперед, а сам молча следовал за ней. Только добравшись до цели, он разговаривал с ней коротко и по делу, объясняя назначение какой-нибудь лекарственной травки. Девушка слушала рассеянно, вынуждая мужчину сомневаться: так ли нужно ей это учение? Она всякий раз уверяла, что манера преподавания Ренато ей нравится больше, чем деда. Это пока устраивало обоих. Единственное, чего удалось добиться Реджине – Ренато стал обращаться к ней на ты и называть ее по имени, она и этому была рада. Она стала носить лекарю хлеб и молоко вместо Лучии, на выступления Марино Ренато больше не приходил. Реджина решила, что это из-за ревности, поэтому всеми силами старалась отвлечь наставника от грустных мыслей, не оставляя надежды стать его возлюбленной. В один из дней, когда было особенно холодно и ветрено, Реджина напросилась в гости к Ренато, она хотела погреться у костра, заодно приготовить вкусную похлебку. Занятый своими мыслями, мужчина согласился, и так девушка узнала о существовании тайного хода в жилище. Девушка с интересом разглядывала пещеру и огород. Изящная статуэтка тоже привлекла ее внимание, ей было любопытно узнать, кто это. Но девушка не стала донимать любимого наставника вопросами. Тарабас оставил ее в пещере ненадолго, чтобы искупаться. Ниже по течению ручья, начало которому давал родник, в глухих зарослях была тихая заводь, маг немного согревал в ней воду магией и получалось вполне сносная ванна. На зиму нужно будет что-то придумать в пещере, он мог очистить тело с помощью магии, но все же плаванье его успокаивало. Вернувшийся волшебник услышал пение Реджины: - Юбки нет, рубашки нет, Ты, отец, купи их мне. - Выйдешь замуж и потом С мужа спрашивай о том. Сильный девичий голос с очень красивым грудным оттенком выводил цыганский напев: «Тай-да-да-ра-ра, та-ра-ра-ра-ра, та-ра-ра-рай, та-ра-ра-ра-рай...» И, что-то подбросив в котелок, девушка закружилась вокруг костра: - Серьги-кольца дай, отец, Как цыганке без колец? Коль тебя не упрошу, В девках дня не усижу. Реджина тряхнула головой и грациозно повела плечами – она заметила, что Ренато вернулся. Теперь он стоял прислонившись к дереву, заинтересованно смотрел на нее и слушал. Бабушка говорит, что все цыганки немножко волшебницы. А пойду я во лесок, Ай сорву я там цветок, Приколю я к голове, Чтоб понравиться тебе. Реджина допела и встала, уперев руки в бока. – У тебя волосы мокрые! Ты что, купался в такую погоду? Иди скорее к костру! Можно, я тебе волосы высушить помогу? – Реджина была на седьмом небе от счастья. Наконец-то Ренато позволил возиться с собой, с его чудными длинными волосами, да и похлебку ее ел-нахваливал. Пока она перебирала и сушила его волосы, он пытался почувствовать судьбу Джины. Но ему не удалось – слишком сильная волна боли из прошлого заставила его дернуться. Девушка поспешно извинилась, решив, что неосторожно потянула запутавшуюся прядь его волос. Тем временем чародей осмысливал увиденное:«Магия дремлет в ней и может за всю жизнь так и не проявиться, если не случится сильного душевного потрясения. Но если с ней или дорогим ей человеком произойдет какое-нибудь несчастье, в мире появится новая темная волшебница. Если только рядом не окажется тот, кто сможет остановить это. Хотя в результате возможно и полное исчезновение магии, останется только дар предвидения, как у ее бабушки». Тарабас вспомнил, как посматривала на него Урсула, как частенько ворчала, глядя то на него, то на свое гадание. Видит ли она его будущее? То возмездие, которое он заслужил, или что-то еще? Соблазнительно было узнать, что ждет впереди, увидит ли он еще когда-нибудь Фантагиро, но, скорее всего, ничего, кроме несбывшихся надежд, будущее ему не сулило, не стоило и заглядывать в него. «Я присмотрю за тобой, девочка. Но что это? На тебе проклятие? И это опять связано с прошлым, в которое мне пока не удается проникнуть. Но я попробую снять чары!» Тарабас попытался едва заметным движением руки размотать невидимую человеческим глазом нить, опутывавшую тело девушки, но все было тщетно.«Не получается! Таким сильным может быть только проклятие Даркена или твоей матери, девочка. Но зачем женщине проклинать свое дитя?» Волшебника вновь посетило раздражающее чувство бессилия, как в тот день, когда он пытался вернуть прежний размер заколдованным замкам. А ведь еще совсем недавно он мог все! Или почти все... но не мог любить. «Что за странная субстанция любовь: то придает сил и закаляет, как пламя лезвие меча в кузнечном горне, то делает слабым и беспомощным?» «Еще бы у тебя получилось! Вот если бы попробовал одолеть это проклятие, до того как тебе втемяшилось стать светлым магом, то смог бы без труда! – На грани света и тени незаметно материализовалась полупрозрачная фигура Даркена, – Ты мыслишь в правильном направлении, сын. Даже если догадаешься, будет уже поздно. Приблизь к себе эту девочку, и ты – мой навсегда! Она молода, красива и рано или поздно добьется того, чего не смогла Анджелика. День за днем, а точнее ночь за ночью, она будет незаметно влиять на тебя, склоняя к Тьме. Ты ведь не далек от истины в своих догадках». На этот раз Даркен не стал говорить с сыном, но Тарабас ощутил его давящее присутствие и начал сопротивляться. Реджина обеспокоенно суетилась вокруг Ренато. Лекарь едва не уронил миску с похлебкой и сжал руками виски. – Не беспокойся, Джина, все очень вкусно! Это просто головная боль, унять ее проще простого - растереть в руках и понюхать мяту или лаванду. – А вот бабушка всегда говорит дедушке, чтобы он думал поменьше – от лишних мыслей голова болит. Если их прогнать, и боль пройдет, – решительно заявила Реджина и тут же осеклась, боясь обидеть лекаря. Но тот лишь улыбнулся и попросил ее что-нибудь спеть. – Прости, но ничего веселого на ум не идет, – Реджина тряхнула косами и запела: По дороге ночью лунной Возвращалась я домой. Ты был вчера таким угрюмым И неласковым со мной. Может, кто тебя обидел, Не могу понять никак; Может ты другую любишь, А со мною просто так... Слова песни говорили сами за себя, но ее единственный слушатель был невнимателен, боль потихоньку отступала и присутствие Даркена не ощущалось. Сильвестро был всерьез обеспокоен сильным увлечением внучки. Слишком хорошо он знал всех этих скучающих титулованных особ, путешествующих инкогнито. Он ценил общество Ренато как хорошего и достойного собеседника. До деревенских простаков он в общении не снисходил, ограничиваясь лишь лекарскими советами. Потому и откладывал серьезный разговор с Ренато. Когда-то давно он без сожаления отказался от своей прошлой богатой жизни, от титула и наследства ради глубоких черных как омуты глаз красавицы Урсулы, дочери цыганского барона. Да и сама Урсула тоже пошла против воли родителей, уйдя из табора. Они выстрадали свое счастье, не каждый человек на такое способен. Любимой дочери Сильвестро и Урсулы Карине не повезло – ее погубила любовь к молодому принцу. Это случилось, когда они уехали жить на Восток. Принц не стал противиться воле отца-императора и женился на принцессе, сосватанной за него, но Карину не оставил и прижил с ней дочку. Супруга принца, узнав обо всем, страшно разгневалась и приказала избить Карину плетьми на глазах у изменника, тот же не решился заступиться за любовницу. Не стерпев унижения, несчастная Карина прыгнула со скалы. Тела ее тогда они так и не нашли – пропасть была так глубока, что надежды на спасение не было. Перед смертью Карина прокляла любовника и все его семейство, прокричав, что не будет у принца наследника. Всякий отпрыск мужского пола будет дьявольски силен, но головой слаб и такой же на лицо, каков отец изнутри, а дочери будут похожи на свою жестокую мать и ни одну из них никогда по-настоящему не полюбит мужчина, которого они сами полюбят. И будут они страдать от безответной любви или сами причинять страдания. И снять это проклятие сможет только самый сильный и самый злобный колдун или поцелуй истинной любви, которой не бывает на свете. Напоследок Карина разразилась безумным хохотом, который подхватило эхо Синих гор. Сильвестро с женой утешались тем, что у них осталась новорожденная Реджина и мальчишка-приемыш, отставший от какого-то табора. Когда проклятие дочери начало сбываться – умер старик император, а новоиспеченная императрица родила дитя с копытами и рогами, они спешно покинули восточные земли. Долго скитались, пока табор, с которым они кочевали два года, не заехал в эту деревню. Сильвестро к тому времени устал от кочевой жизни, пригодились знания, приобретенные когда-то от старой кормилицы, – та была знахарка и рассказывала мальчику разные истории о травах и о людских болезнях. На беду появился тут этот загадочный Ренато. Вдруг он окажется каким-нибудь принцем, которому принцессы наскучили. Ему забава, а внучке – страдания. Карина, не думая, выкрикивала в гневе проклятия и на голову собственной дочери: принц был ей отцом, а значит, проклятие коснется и ее. А теперь еще Урсула целыми днями причитает, что не к добру Ренато появился у них в доме. По всему так выходит: хоть по картам, хоть по монетам. Не дай Бог жена опять кочевать соберется и будет его целыми днями уговаривать. Тарабас нашел себе новое развлечение – с осторожностью он пробовал применять силу света. Перемещение между мирами он оставил до лучших времен, а вот путешествия во времени приводили его в восторг. Оказывается в далеком будущем магия преобразилась настолько, что стала доступна каждому человеку в несколько ином виде. Люди стали использовать огромное количество удивительных приборов, облегчающих жизнь и без магии. Некоторые из них волшебник перенес в свою пещеру, чтобы изучить их устройство на досуге. Так у него появилась подзорная труба. Это позволило заранее, без приложения силы узнавать, что Реджина собирается к нему. Если совсем не было настроения встречаться с ней, маг оставлял для нее на камне послание и уходил, благо, читать и писать девушка была обучена. Марино сидел на крылечке в ожидании Лучии и задумчиво жевал травинку. Ночью он сочинял очередную балладу, поэтому днем его сморило. За это время мать успела услать Лучию с ее кузинами полоскать белье на реку. В последнее время дочка Марии безраздельно занимала его мысли. И менестрель чувствовал, что ему все сложнее сдерживаться, чтобы не совратить ее. На его стиль общения с женщинами сильно повлияли побег из дому в раннем возрасте и дальнейшая кочевая жизнь – он не особенно церемонился с каждодневно воспеваемыми им ясноглазыми нимфами. Невинные девушки и богатые вдовушки, как, впрочем, и замужние женщины, неизменно попадали под прицел его лазурных глаз. Сопротивления, за редким исключением, он не встречал, и больше нескольких дней с одной женщиной не проводил. Сейчас весьма продолжительное время он не встречался более ни с кем, кроме Лучии, не получая ничего, кроме объятий и поцелуев, и то лишь украдкой от бдительной матушки, и сам себе удивлялся. И вот, когда Лучия отправилась к Ренато с лепешками, молоком и сыром, Марино вызвался ее проводить. Тарабас еще издали услышал веселый смех Лучии. Уже совсем рядом с пещерой у влюбленных возник небольшой спор. – Марино, отвернись, пожалуйста, и жди меня здесь, я скоро вернусь, любимый! – защебетала Лучия. – Но, милая, я не хочу ждать ни минуты. Что за тайны у тебя с этим Ренато? Ведь он не ребенок – мог бы и сам сходить в деревню за едой. Поставь корзинку, постучи по камню и пойдем со мной, – настаивал Марино. – Он очень занят, а мне нетрудно помочь. И я соскучилась, я не могу уйти и совсем не поговорить с ним. – Лучии было неприятно оправдываться. – Признавайся, что у вас с ним, или я начну ревновать! – Не говори глупостей, он мой спаситель и друг. Я очень горевала, когда умер отец. Ренато заменил мне его. – Докажи, что любишь меня больше, чем его – поцелуй меня! – перешел в наступление менестрель. – Но, Марино, подожди! Не надо, Марино! Что ты делаешь? Ах! – Слабое сопротивление Лучии не могло остановить натиск Марино. Тарабас в это время вышел из своего укрытия и замер, глядя на влюбленных. Марино без тени смущения воплощал то, о чем он сам только мечтал наедине с Фантагиро, и даже то, о чем в силу неискушенности и мечтать не смел. Так он и стоял не в силах оторваться от представшей его взору картины. И все же усилием воли маг стряхнул оцепенение. Через мгновение орел взвился над кустарником и с криком бросился на Марино, больно клюнул и оцарапал когтями. Лучия закричала от страха и потеряла сознание. Марино еще некоторое время безуспешно пытался отогнать птицу, пока она не исчезла так же неожиданно, как и появилась. Затем привел в чувство Лучию и помог ей подняться. Девушка встревожилась, увидев рану, нанесенную птицей, и позвала Ренато. Тот не замедлил явиться, переводя дыхание, словно спешил к ним издалека. – Пойдем, Марино, я посмотрю твою рану, – Ренато смерил Марино взглядом, тихо добавив: – Заодно и поговорим. – Обойдусь – эта царапина и так заживет, а разговаривать мне с тобой не о чем! – Марино был просто вне себя от того, что ему помешали. – Ошибаешься – есть! И разговор будет серьезный! – Глаза Ренато грозно сверкнули. – Ладно, пошли. Лулу, милая, подожди меня, я скоро. – Марино сдался под умоляющим взглядом Лучии. – Прошу вас, не ссорьтесь, – попросила Лучия. – Что за чертовщина тут у тебя творится? – спросил Марино, следуя за Ренато к пещере. – Это твоя птица? – Послушай, это я тебя хочу спросить, что ты здесь творишь? – Ренато, хоть и был не намного выше, казалось, возвышался над менестрелем, как скала. – А ты что-то имеешь против? Может ты ей жених, а? Предлагаю выяснить в поединке, кому достанется Лучия! – Марино не собирался показывать своего страха. Ренато только скрестил руки на груди. – Как ты себе это представляешь? – криво улыбнувшись, спросил он. – С мечом ты противник никудышный, а я вряд ли управлюсь с лютней. В любом случае я тебе не соперник. У меня другая дама сердца, и она далеко отсюда. – Так что ты тогда хочешь? – Защитить от тебя Лучию. У нее нет ни отца, ни брата, считай, что я за них. Выбирай: или ты немедленно покидаешь деревню, или идешь вместе со мной к Марии и просишь руки ее дочери. И поклянись, что до свадьбы не позволишь себе ничего такого. Нарушишь клятву – пеняй на себя! Проверим, насколько ты любишь Лучию. – Не знал, что ты такой святоша, только передо мной не строй из себя – вся деревня знает, что местная «королева» Реджина с тобой каждый день встречается. Как тебе только удалось объездить эту кобылку? – Марино не упустил случая поддеть Ренато. – Прикуси язык, мальчишка! Иначе поединок все же состоится и жалеть тебя я не стану! Реджина – моя ученица, такая же как и Лучия. Остальное не по моей части. – Тарабаса начал по-настоящему раздражать Марино. В глубине души волшебник понимал, что они с Реджиной многого друг другу не договаривают, и плохо, если девушка надеется на его взаимность. Но Марино внезапно оставил свои язвительные речи и в изумлении уставился на скульптуру у входа в пещеру. – Королева Фантагиро? Это и есть дама твоего сердца? – Да. – Как живая! Мне доводилось видеть ее, когда Черное облако разоряло наши края - она тогда раздавала хлеб голодным. Удивительная женщина, по силе духа превосходит многих мужчин! – Взгляд певца стал серьезным. – Я прежде с женщинами не церемонился, – сказал он, немного помолчав. – Пел о любви, а что это такое, и не знал, выходит. С Лучией все по-другому, поэтому, Ренато, я пойду с тобой к Марии. – Вот и хорошо, – примирительно улыбнулся Ренато. – Давай посмотрю твою рану. Встревоженная Лучия не могла больше ждать и пересекла невидимую границу охранных чар Тарабаса. Она была так рада, увидев, что мужчины мирно беседуют. Девушка вручила Ренато корзину с едой. Они все вместе пообедали, а потом отправились в деревню. Вернувшись через некоторое время в пещеру, Тарабас лег на постель из ароматных трав и задумался. – Матушка? – позвал он. – Я слушаю тебя, сынок! – Я даже не знаю, как начать… Понимаешь… Ты можешь мне рассказать поподробнее о рождении детей? Ты ведь когда-то родила меня? Как это происходит? – Я уже говорила, что мне нужно многое тебе объяснить. Вот и пришло время. Да, я считаю тебя своим сыном, но не я рожала тебя. – Как это? Может, и отец мне не отец на самом деле? – Нет, Даркен – твой настоящий отец! Благодаря его магии ты появился на свет. Он – очень древнее существо, подобное духам этого мира, но намного сильнее. Он стоял у истоков сотворения мира, из которого мы пришли сюда. Там он носил другое имя. Я служила ему, и он доверил тебя мне, когда был вынужден покинуть тот мир. Только не думай, что я лишь выполняла его волю. Так было вначале, но я каждый день смотрела в твои глаза и понимала, что люблю тебя. – Это многое объясняет. Выходит, я зря старался жить по-человечески? – Выбор есть всегда, сын! Не упускай свой шанс! В тебе течет кровь одного из древних народов, изначально населявших тот мир еще до людей. Народа, наделенного невероятной духовной силой и более острыми чувствами, способного жить в гармонии с природой. Их воля непосредственно воплощает то, что существует в их воображении и желаниях. – Да, я чувствую это, матушка! Но я уже столько раз ошибался, что порой не вижу смысла продолжать. – Неудача – самое горькое снадобье жизни, и чем сильнее оно жжет, тем вероятнее, что победа близка! – Как бы там ни было, я считаю себя твоим сыном! Без тебя я бы не справился, запутался. – Помни, сын, я всегда с тобой, даже если меня не будет рядом. И еще: ты сильнее, чем тебе кажется, и мудрее, чем думаешь. – Спасибо, матушка! Со мной понятно. Расскажи мне про людей. – За Лучию можешь не беспокоиться. Они ничего не успели – ты их вовремя напугал. Ты был так грозен, Тарабас! Я думаю, ты произвел неизгладимое впечатление на этого музыканта. – Не я – Фантагиро! – Тарабас взглянул на мраморное изваяние. – Хорошо, вы оба! – Кселессия явно улыбалась, говоря это. – Я развеселил тебя, матушка? – Да уж, давно так не веселилась! А ты опять грустишь? – Кажется, ты называла это черной меланхолией? – Хочешь совет? Хватит тебе общаться с этой Реджиной! Душа у нее черная, и Фантагиро она не заменит. – Понимаю. Но они действительно немного похожи. Иногда мне кажется, что характер Джины изменяется в лучшую сторону. – А мне кажется, что она опасна для тебя! – Вот видишь, какое поразительное сходство! Пожалуй, мне стоит прогуляться – не могу больше тут сидеть. Какое-то время волшебник шел куда глаза глядят. Ветер усилился и отчаянно трепал его волосы и одежду. Тарабас раскинул руки, раскрывая объятия ветру.       Когда солнце уже посылало Тоскане свои прощальные лучи, к замку прискакала неутомимая всадница, и ей казалось, что она не сходила с седла уже вечность. Отчаяние было не в ее правилах. Прошло уже более двух месяцев, а ее поиски так и не увенчались успехом. В какие края она только не ездила, кого только не спрашивала. Белая Фея помогла бы советом, но ее самой уже давно не было видно. Разве только действительно под землей поискать или на небе? Фантагиро посмотрела вверх и заметила птицу: в небе, озаренном закатными лучами, парил орел! Королева завороженно следила за полетом величественной птицы: «А вдруг это он?» Казалось, небо застыло, облака встали на месте, и темный крест, образованный силуэтом орла, тоже был недвижим. Создавалось ощущение, что весь остальной мир движется вокруг него. Даже голова закружилась! – Тарабас! – позвала Фантагиро. Орел сменил направление полета, подставляя крылья восходящим потокам воздуха и немного снизился. – Тарабас! – Она крикнула еще громче, и в ответ ей раздался протяжный крик, похожий на свист. Орел снизился еще немного и, описав над полем дугу, исчез за лесом. «Похоже, ты мне не веришь, но я все равно тебя найду!»       В этот вечер Реджина так и не дождалась Ренато в его пещере. Когда почти стемнело, она вынуждена была уйти, а спустя четверть часа перед входом в пещеру приземлился орел, Тарабас вновь принял человеческий облик, сел у скалы и прикрыл глаза, приходя в себя. Фантагиро заметила и позвала его! А он даже не надеялся. Может и зря не спустился к ней? Одно радует – полет вымотал его настолько, что с засыпанием проблем не возникнет.       Днем Тарабаса позвали к раненому ребенку. Пастушок отправился в лес искать потерявшуюся овечку, а нашел задравшего ее волка. К счастью, в этот момент подоспел его отец с соседями, и зверь только ранил маленького Карино. Тарабас чувствовал себя не очень уверенно – лечить детей ему еще не приходилось. Он отвлекал мальчика разговорами и забавными прибаутками, подслушанными у Марии, а напоследок вручил тому большой круглый леденец. С этого случая он прочно завоевал симпатии маленьких пациентов. Стоило ему появиться в деревне, как его окружали ребятишки, наперебой демонстрируя свои синяки и ссадины. Маленькие хитрецы все как один утверждали, что их спасут только леденцы или медовые пряники, в крайнем случае – пастила. С тех пор у волшебника с собой всегда был мешочек со сладостями.       Однажды утром Сильвестро Рокко решительно постучал по камню у входа в пещеру волшебника. Он хотел выяснить истинные намерения Ренато относительно его внучки – в деревне уже поговаривали всякое. Тарабас был искренне удивлен: неужели Сильвестро забыл, что Реджина его ученица? – Если бы она действительно хотела, я сам давно бы ее обучил, – возмущался Сильвестро. – Девочка слышать ничего не хотела про знахарство, одни лошади да фехтование на уме были, пока ты не появился в деревне. Ренато, да неужели тебе не ясно, что девушка по уши влюблена?       Тарабаса визит Сильвестро расстроил. Он обещал деду Реджины, что объяснит девушке и в скором времени уедет, чтобы не причинять ей боли, теперь при ее приближении он покидал свое убежище. Белая Фея сказала, что отлучится на несколько дней, чтобы выяснить причину неожиданных всплесков темной магии на границе Тосканы. Она еще не преминула упомянуть, что приглашена на праздник в честь Смеральды. – Может быть, присоединишься ко мне? Сколько можно бегать от судьбы, Тарабас? Я полагаю, в замке тебе будут рады не только Смеральда и Фантагиро. – Нет, не думаю, что это уместно.       Между тем Реджина не оставляла надежды застать Ренато дома. Последнее время он явно избегал встреч. И наконец девушке это удалось. Ренато дремал, сидя у входа в пещеру. Конечно, дед и бабушка не одобрят ее поведения, но влечение сильнее голоса разума. Реджина присела рядом, убрала прядь волос, упавшую на лицо Ренато, и погладила его по щеке. Мужчина не проснулся, только нежно прошептал: «Фантагиро». Реджина вздрогнула: вот кто ее соперница – сама королева-воительница! Девушка решила, что не отступит, даже если это будет сама богиня! Она сделает так, что он забудет о своей королеве! Не раздумывая более, она стала целовать Ренато в губы, как когда-то ее научил названный братец. Лекарь улыбнулся, просыпаясь, но, открыв глаза, в ужасе оттолкнул от себя Реджину. – Нет, Джина! Поверь, ничего хорошего из этого не выйдет! – Да почему?! Я люблю тебя! – Девушка предприняла попытку обнять его. – Самое лучшее для тебя – это поскорее забыть меня! Я уеду сегодня же, чтобы тебе было легче это сделать. – Тарабас отступил назад, скрестив руки на груди. – Это все из-за твоей королевы, да? Ты любишь ее, а она тебя нет! Ведь так? Иначе ты не скрывался бы в этой пещере. И я еще мечтала на нее походить! Да она просто бессердечна, если отвергла тебя! – Реджина с ненавистью посмотрела на статую. – Девочка, что ты знаешь о ней, чтобы судить! – Тарабас запоздало пытался предотвратить беду. – Я не такая! Я никогда тебя не оставлю! Даже если уедешь, я последую за тобой! – Сколько решимости было сейчас в ее глазах, и хорошо знакомое ему черное пламя. Не зря он боялся этого разговора. Он не сможет дать Реджине той любви, о которой она мечтает. И делать из нее новую Анджелику не станет – довольно экспериментов. – Я виноват, прости меня. Если бы я разглядел за твоей внешностью душу и понял твои чувства раньше, то не подавал бы тебе напрасной надежды. – Ты не можешь ответить на мои чувства? – Девушка гневно сдвинула брови. – Я не могу, Джина. Мне нечего предложить тебе, кроме дружбы, если ты захочешь. Понимаю, как тебе больно сейчас, потому что сам пережил подобное. – Ты понимаешь? Да что ты понимаешь?! Тебе, я вижу, нравится страдать? А я не хочу! Я… я ненавижу ее… и тебя… вас обоих! – Голос девушки срывался, в глазах блестели слезы. – Джина, послушай меня: ненависть – огромная разрушительная сила. Я знаю, о чем говорю: когда-то она была моей сутью. Я ненавидел весь мир, всех людей, все живое. Именно Фантагиро научила меня любить. Ненависть может уничтожить все вокруг и тебя самое тоже! – Зато с ней не так больно! Будьте вы прокляты – ты и твоя королева! – Реджина опрометью бросилась к своей белой кобыле и вскочила в седло. – Стой, Джина, остановись! – Но Тарабас не успел, и девушка ускакала. Ей сейчас не хотелось никого видеть, и она ехала, не оглядываясь, по дороге, которая ранее привела чародея в эти места.       На душе у волшебника было довольно мрачно, надо было снова собираться в дорогу, раз обещал. Он сложил в котомку свитки и непрочитанные книги. Остальное оставил Лучии. Затем решил заехать попрощаться к друзьям и заодно сказать своей ученице, что пещеру он оставляет в ее распоряжение. Лучии и Марино дома не оказалось. Мария искренне жалела, что Ренато уезжает. – Эх, Ренато, как бы я хотела, чтобы ты был моим зятем! – Марино изменился, Мария, и он любит Лучию, а значит, сможет сделать ее счастливой. – Только черного кобеля не отмоешь добела. – И поэтому тоже мне не стоит жениться на Лучии, – мужчина грустно улыбнулся. – Будь осторожен, сынок! Племянник сегодня вернулся из города и по дороге видел тот отряд, что разыскивал тебя. – Почему меня, Мария? Они искали мага. – Я прожила долгую жизнь, сынок. По описанию вы с этим волшебником схожи как две капли воды. И когда Лучия рассказала, что ты не стал слушать историю о королеве-воительнице и чародее Тарабасе, это только укрепило мои догадки. – И вам не страшно сейчас, Мария? Когда рядом ужасный черный маг! – Бог с тобой, сынок! Знаешь, как говорят: глаза – зеркало души. Твои глаза мне рассказали о многом. Может быть, ты и был им раньше, но не теперь. Я желаю тебе счастья и удачи! А будешь еще в наших краях – заходи в гости. – Старушка обняла Тарабаса на прощание. – Благодарю! Удача мне пригодится. Скажите Лучии, что свою пещеру и книги я оставляю ей. Я знаю, Марино учит ее грамоте. Лучия станет замечательной целительницей!       Реджина опомнилась, только когда ее окружили незнакомые конники. Предводитель отряда подъехал к ней и спросил, не встречала ли она волшебника Тарабаса. Реджина хотела уехать, но взгляд воина словно пригвоздил ее к месту – она не могла сопротивляться. Предводитель отряда назвал приметы Ренато и повторил свой вопрос. Это напоминало дурной сон, но проснуться девушка никак не могла и только с нарастающим ужасом понимала, что рассказывает, как проехать к пещере. Лишь когда всадники скрылись из виду, девушка пришпорила лошадь и во весь опор помчалась обратно. Как будто пелена спала с глаз, и Реджина теперь лихорадочно думала, как спасти наставника. На то, чтобы собрать мужчин и все им объяснить нет времени, значит придется действовать самой. Как она жалела, что не берет с собой оружие! Она даже порадовалась, что никто не видел, как она забежала во двор и достала из тайника под крыльцом короткий меч, который оставил ей брат. Может быть, она еще успеет задержать отряд?       Тарабас вернулся в пещеру на закате. На душе было тяжело, Реджину он так и не нашел. Не смог остановить, переубедить. Ее проклятие было не первым из тех, что он слышал в своей жизни. Их были тысячи, справедливое возмездие рано или поздно настигнет его. Приближающийся топот копыт известил его о скорой расплате за прошлое. Волшебник медленно обернулся и увидел окружавших его воинов. Мечники и лучники встали наизготовку и замерли, ожидая приказа командира отряда. Маг чувствовал страх, исходящий от людей. – Тарабас! – послышался голос предводителя. – Мы пришли исполнить приговор короля Тагора. Это был Азам, сын главного визиря. Волшебник догадывался и раньше, что Азам не питает к нему добрых чувств. Сын визиря прекрасно понимал, что вряд ли когда-нибудь станет мужем принцессы Анджелики, он был ее верной тенью, помогал советом, защищал и любовался. Все эти долгие месяцы он, как голодный волк, рыскал по лесам и полям, терпеливо двигаясь по следам чародея. Наконец-то его жажда мести будет удовлетворена! Взгляды воинов были полны страха. – Ну что же вы медлите? Я готов! Или в войске короля Тагора не осталось смельчаков? Азам подъехал ближе и поднял лук. «Вот этот не испугается: взгляд – сплошная тьма! Смерть не страшит меня больше». Словно в ответ на эти мысли, серебряная стрела, прочертив в воздухе дугу, пронзила грудь волшебника.       Просвистела в небе стрела,       Прочертила линию жизни.       Притаилась смерть в двух шагах:       Прибежит, ты только свистни.       С неба вниз упала стрела,       Рассекая в полете воздух.       И вонзилась прямо под сердце,       Изменить судьбу невозможно.       Притаилась смерть в двух шагах.       На руках моих кровь, что уже не смыть.       Настоящая смерть лишь одна –       Когда сам не захочешь жить. Тарабас, прислонившись к скале, медленно осел на землю. – Он мертв? – Наемники опасались подойти ближе. – Да не дрожите вы, если еще нет, то скоро сдохнет! Стрела не простая – долго чернокнижник не протянет. Туда ему и дорога! Довольно глазеть – обыщите пещеру, бездельники! Ни золота, ни богатств – ничего, кроме прекрасной статуи у входа – солдаты не нашли, они попытались и не смогли сдвинуть ее с места хоть на дюйм, и отправились восвояси. Некоторые из наемников, расхрабрившись, не преминули перед уходом пнуть умирающего волшебника. – Бедно живешь, принц, и поживиться у тебя нечем! – бросил напоследок Азам и пришпорил коня. Еще недавно смерть казалась самым простым и привлекательным выходом из положения. Но сейчас, когда маг был на тонкой грани между мирами, покидать этот мир отчаянно не хотелось. Он еще может бороться! Не открывая глаз, медленно, по крупице Тарабас собирал силу, мешала серебряная стрела. Кто догадался сделать ее Азаму? «Наше расставание длилось не долго – добро пожаловать в мои объятия, сын!» – в наступившей тишине раздался голос Даркена. «Так и чувствовал, что без тебя тут не обошлось, отец!» – мысленно ответствовал волшебник. « Напрасно ты обвиняешь меня – ведь это судьба, Тарабас. Теперь уже недолго осталось». – Голос родной и ненавистный одновременно окружал мага со всех сторон. « Не надейся, что я сразу сдамся, отец!» « Рано или поздно тьма поглотит твой разум, и мы объединимся для великих свершений!». – голос отца манил к себе, обволакивал, лишал возможности сопротивляться.       Уже час Фантагиро пребывала в каком-то оцепенении. Необъяснимая тревога сковала ее по рукам и ногам. И только услышав стук в окно, она поспешила посмотреть, в чем дело. Оказалось, что стучат не снаружи, а изнутри. Бабочка с перламутровыми крылышками – подарок Тарабаса – отчаянно билась о закрытые ставни. Фантагиро распахнула окно: – Лети, милая, лети к нему, где бы он ни был, и передай, что я жду его!       Когда топот копыт стих в отдалении, на поляну вся в слезах выбежала Реджина и бросилась к магу. – Что я наделала! Ренато… Тарабас, не умирай! Так не должно быть! Что же делать?! Я должна спасти тебя! – шептала девушка в отчаянии. «Я рад, что ты вернулась, Джина. Не пугайся, я не могу говорить сейчас, но мыслить пока способен». – Я сделаю все, что скажешь! Хочешь я догоню и накажу этих воинов? Я умею управляться с мечом и больше не испугаюсь! – Реджина была полна решимости. «Нет, не выходи одна против целого отряда!» – Но ты не знаешь всего… это я рассказала, где тебя искать… я убила тебя! – Реджина запнулась, утерла слезы. – Это будет справедливо! Над волшебником, постепенно снижаясь, кружили две бабочки. И он не увидел, но почувствовал их. Одну узнал сразу. Бабочка села ему на грудь, и маг услышал издалека дорогой сердцу голос: «Я жду тебя!» Еще одна – сверкающий серебристый мотылек – говорила с ним голосом Владыки Затерянного мира. «Меня все равно бы нашли рано или поздно – мне тоже есть в чем раскаиваться. Это моя судьба – не вини себя, Джина. Но у меня еще есть шанс. Мне будет легче, если ты отзовешь свое проклятие. Будь поосторожнее в другой раз с такими словами – они у тебя удивительно сильные». – Конечно, Тарабас! Пусть мое проклятие исчезнет, а моя любовь поможет тебе, даже если твое сердце отдано другой! «Умница, Джина! Я уже стал сильнее благодаря твоему горячему сердцу. – Тарабас открыл глаза. – Обещай мне выучиться на целительницу вместе с Лучией. Подружись с ней, она чудесный, светлый человек. В этой пещере вы найдете много полезных книг. Внутри течет целебный родник, пусть люди берут из него воду. И еще оглянись вокруг, и, может быть, увидишь того мужчину, который, в отличие от меня, сможет сделать тебя счастливой. Если ты дашь мне руку, я смогу подняться и уехать туда, где найду помощь и, возможно, снова обрету желание жить». – Обещаю! Но как же ... куда ты поедешь в таком состоянии?.. Это чистое безумие! Надо достать стрелу… «Нет времени… Мне надо ехать…» Тарабас мысленно обратился к Лучии, та услышала его и поделилась частицей силы, которую он дал ей при встрече. На краю поляны сгустилась дымка, и появился черный конь. Тарабас, страдая от невыносимой боли, с помощью девушки взобрался на него, прощаясь, коснулся взглядом Реджины и исчез в ночи. А в это время Лучия, к удивлению матушки и жениха, заснула прямо за ужином. «Удержаться в седле будет чудом, но я готов совершить его, чтобы снова увидеть тебя, Фантагиро, хотя бы в последний раз». Сил почти не осталось – конь под ним развеялся прямо посреди леса, и Тарабас рухнул на лесной мох, боль от падения он уже не чувствовал. Кровь стыла в жилах, и вместе с жизнью из раны утекала магия. «Не смог – не доехал... Прощай и прости меня, любовь моя, жизнь моя, единственная! Что держало меня на этом свете? Только то, что ты живешь и можно увидеть тебя и коснуться края твоей одежды, теплых уст невинным поцелуем... Прощай...» Вспышка белого пламени обожгла глаза и тут же угасла. Словно не было на свете лекаря, мага и великого чародея Тарабаса – хладное тело лежало в высоких зарослях папоротника да две бабочки вились над ним.