Волшебные яблоки

Бессовестно пользуюсь творческим запоем соавтора! Фантагиро проводила птицу взглядом, думая о том, что вновь не смогла настоять на своем. Неужели она становится той кроткой и послушной женщиной, которую столь безуспешно пытался воспитать из нее отец? Она вдруг услышала тихие всхлипывания и оглянулась. Тут только она заметила Смеральду: – Что с тобой дочка? Почему ты плачешь? – Ах, мама, как бы я хотела, чтобы в моей жизни была такая же любовь! Чтобы рядом был мужчина, который на все готов ради меня! – Ты о нас с Ромуальдо? Да, то, что нам даровала судьба, – настоящее чудо! А у тебя все еще впереди, дорогая. Кстати, возможно, счастье не так далеко, как ты думаешь – я давно вижу, как сияют в твоем присутствии глаза наших принцев. – Не только Ромуальдо… Тарабас тоже, мама… Ты разве не видишь? – Это в прошлом, Смеральда. Тарабас – мой друг, а теперь еще и спаситель. Смеральда ничего не ответила, боясь проговориться. – Можно я пока побуду с тобой, мама? – Конечно, побудь у меня, пока не придет Ромуальдо. Тем более что я хочу с тобой поговорить. Когда они поднялись в комнату, Фантагиро попыталась объяснить Смеральде, что в любви необходимо не только ждать внимания к себе, но и уметь бескорыстно дарить его людям. Но ей показалось, что девушка слушает ее рассеянно, занятая какими-то своими переживаниями. Тарабас не стал улетать далеко, буквально рухнув на траву неподалеку от замка. Некоторое время приходил в себя. Затем расхохотался, сбрасывая накопившееся напряжение. Хотя смех его напоминал больше плач или крик ночной птицы. Желание напоследок произвести впечатление возобладало над разумом. Но за все приходится платить, об этом не преминул напомнить отец. Что это он зачастил к нему? Не иначе как считает этот день решающим. Чего-то боится, раз бьет на опережение. Где не хватает силы, поможет хитрость. Тарабас приготовился взглянуть в лицо судьбе. Но состояние его было не лучшее: обратное перевоплощение отняло последние силы, а странное давление извне вызвало головную боль. Да еще эти ощущения, когда даже кошки топают, как кони, птичьи трели подобны грому и трава режет кожу прямо сквозь одежду. Кстати об одежде – нужно было перевоплощаться в Ромуальдо. Только желания особого не было. Ромуальдо. Если бы удалось его вернуть тогда, сейчас было бы намного проще жить. Нет, не жить – существовать. Сейчас он чувствует себя живым по-настоящему, хотя это было мукой. Почему Фантагиро так боится дуэли между ним и Ромуальдо? Разве есть повод? – Пока нет, но если все будет как обещано, и повод будет! Давай, лети обратно – твоя королева ждет! – Что тебе опять от меня нужно, отец? – лениво отозвался Тарабас. Если сохранять невозмутимость, возможно, удастся вывести родителя из себя, и он допустит какой-нибудь промах. – Смотрю, ты опять темную магию использовал? Покрасоваться захотелось? Одобряю! Покажи Фантагиро, что ты стократ лучше Ромуальдо. Он же червь против тебя! Ах, да – ты же только что истратил на этого орла большую часть своей прежней силы, какая жалость! Но не печалься – я помогу. Благодаря твоим глупым страданиям я сегодня достаточно силен, чтобы оказать тебе поддержку в твоих амурных делах! – И что это вдруг ты взялся мне помогать? – Ну, считай, что это возврат отцовского долга. Никто тебе вовремя не объяснил, чем девочки от мальчиков отличаются. Вот и занимаешься всякими глупостями. – И что ты попросишь взамен? – Да почти ничего: не связывайся с чуждым нам Светом. – Тон отца перестал быть насмешливым – значит, сын на верном пути. – Ни за что! – с вызовом ответил Тарабас, делая ударение на каждом слове. – Самоубийца! Между прочим, из-за этой самой магии ты сейчас так мучаешься. Она в конце концов разрушит тебя! Давай, давай! Я воспользуюсь теми крохами, что от тебя останутся в итоге, я запросто подлатаю и использую, и ты уже не сможешь помешать осуществлению моих гениальных планов! Выбор за тобой! На лбу мага выступил холодный пот. Он подумал было, что отец в этой форме способен только отпускать язвительные замечания. Но все куда серьезнее! Даркен может только говорить, но он воздействует на него самого. А вот выведенный из равновесия темный волшебник даже с остаточной магией способен на многое, а если еще добавить ту силу, что Даркен каким-то хитрым способом присвоил – страшно представить. Необходимо сохранять спокойствие, во что бы то ни стало. – Твой страх мне тоже на руку! Бойся, ненавидь, проклинай – и сделаешь меня сильнее! – Не дождешься! – Тарабас устал, было жаль расходовать силы даже на внутреннюю борьбу. – Дай мне отдохнуть и подумать. Если умело тянуть время, есть шанс что-то узнать о замыслах отца. Тарабас не понаслышке знал, что всякий властелин Тьмы – существо крайне одинокое, и планами на будущее ему делиться по большому счету не с кем, кроме несчастных жертв, если те не представляют угрозы. – Мыслитель. Только не затягивай с решением – все равно ничего не выгадаешь. – Куда торопиться – впереди вечность! Впервые за долгое время Тарабас находил удовольствие в возможности досадить кому-то. Если Даркен действительно набирает силу, то есть некоторая вероятность быть уничтоженным, но тогда уж он постарается прихватить отца с собой, а заодно и свои страдания прервет разом. – Веселишься? – Ты так забавен со своими попытками завладеть мной… – К своей Фантагиро ты уже не торопишься? Даркену удалось создать видение столь явственное, что у Тарабаса перехватило дыхание. Рядом с собой на траве он увидел спящую Фантагиро: коралловые губы были призывно приоткрыты, на обнаженное тело накинуто полупрозрачное покрывало. Женщина повернулась во сне, и ткань начала сползать с прекрасного тела. Тарабас глубоко вздохнул, борясь с собой, ударил кулаком по траве и чуть не взвыл от боли. Видение развеялось. Маг облизнул пересохшие губы. – Ты лучше не серди меня, сынок! Ты же знаешь, это не предел моих возможностей! Тьма вокруг сгущалась. Сердце оглушительно билось в груди, каждый удар крови толкал вперед, к окну, в котором горел свет, тусклый свет свечи. Тарабас решил не отвечать отцу, а до замка дойти пешком, чтобы хоть немного успеть привести в порядок разум и чувства. Он знал, что Фантагиро сейчас ждет его. Точнее не его, а Ромуальдо, и это обстоятельство особенно злило его теперь. Наверное, Фантагиро уже беспокоится, но волшебник не мог допустить сейчас их встречи. Последнее испытание, посланное отцом, он явно не выдержал и чувствовал, как внутри него с невероятной силой разгорается черный огонь вожделения и злобы. – Нет, я не сдамся! – прошептал он в темноте коридора. Нужно придумать что-то неожиданное, только мысли путались, и Даркен не оставлял его своим вниманием. Маг уже в третий раз проходил мимо дверей спальни королевы, невероятным усилием воли заставляя себя не зайти. Он не может позволить себе быть грубым с той, кого любит больше жизни. Надо найти способ противостоять… Можно навести чары, как он иной раз поступал с Анджеликой, и пусть в мире грез Фантагиро представляет себе все, что только пожелает со своим Ромуальдо. Но для этого нужно подойти и коснуться, а он не может сейчас поручиться, что совладает с собой. – Анджелику вспомнил! Да тебе, пожалуй, сейчас одной Фантагиро мало будет. Вот бы Анджелику сюда и чтоб они тебя вдвоем ублажали, а? – Да замолчишь ты, наконец? – А зачем мне молчать? Жаль, что Анджелика не выжила, с ней мне было бы проще до тебя достучаться. – Похоже отец решил добить его тягостными воспоминаниями. Как их вообще угораздило оказаться отцом и сыном? – Я как-нибудь расскажу тебе о нас! Тебе не уйти от меня! В очередной раз, проходя по коридору, Тарабас увидел перед собой Смеральду. Сговорились они, что ли? Первое, что бросилось ему в глаза – то, что плащ Смеральды распахнулся, открывая взору мужчины хрупкое девичье тело в тонкой сорочке. О звездный свет, за что ему это именно сейчас? Тарабас хотел пройти мимо, не заговаривая с ней. Но Смеральда сама тронула его за руку, не зная, что ей грозит: – Ты куда в такой час? Мама тебя искала, она расстроена… Девушка замолчала и отшатнулась, взглянув ему в глаза. – Хочу проверить стражу в северном крыле. – Воистину единожды солгав, солжешь и дважды, подумал маг, отворачиваясь в сторону. – А тебя разве не учили, что девице неприлично в таком виде показываться перед мужчинами? И этот обманщик еще будет рассказывать ей про хорошие манеры! Да что вдруг он взялся ее наставлять? – Ты мне не отец! – вскинулась Смеральда, выплескивая накопившиеся за день переживания. – Сейчас не подходящее время ни для беседы, ни для спора – иди к себе! – Тарабас старался не смотреть на принцессу. – Так, значит, пойдешь к маме и будешь дальше притворяться Ромуальдо? Вот дерзкая девчонка! Но ее белокурые локоны в свете луны так ослепительны и так притягательны… Кажется, он начинает понимать Ромуальдо. Тарабас уже мысленно проклинал этот странный побочный эффект в виде повышенной чувствительности к звукам и запахам, ко всему вообще… Надо будет заняться воспитанием Смеральды как-нибудь потом, когда он вернется в нормальное состояние. – Да уж, сын, кому как не тебе этим заниматься! Напомнить тебе, по чьей милости ее стало некому воспитывать? Вряд ли она станет тебя слушать. Поэтому не откладывай надолго! Начни прямо сейчас: накажи Смеральду за дерзость, а Фантагиро за то, что отвергла тебя. Тебе ведь нужна сейчас женщина? Выбирай любую или обеих сразу! – ликовал отец. – А может, ты и мне покажешься в виде Ромуальдо? – Смеральда приблизилась и с вызовом посмотрела на Тарабаса. – Я хочу оценить, достаточно ли ты похож. Ее голос, запах, дыхание, взгляд – все влекло к себе. Тарабасу казалось, что если не внешне, то внутренне он вновь превращается в зверя. – Вот видишь – сама напрашивается. Грош цена ее любви к Ромуальдо! Она же дразнит, играет с тобой. Пусть получит то, чего заслуживает! – Не будет этого! Они обе потом возненавидят меня. – Ненависть – это хорошо! Зачем тебе их любовь? Любовь женщины непостоянна: сегодня один, завтра другой. Посмотри: они обе полностью в твоей власти! Они – мелочь, разменная монета. Их так легко осчастливить и так же легко разрушить их счастье. Они зависимы и ничтожны. Мы с тобой – кукловоды, а они – беспомощные марионетки. Почувствуй этот сладостный вкус власти и свободы, почувствуй свою силу! Прими в себя тьму! Тогда ты навсегда избавишься от боли, которую они тебе причинили! – Даркен был доволен, что его слова не встречают сопротивления. – Решил построить свое счастье на чужом несчастье? – Смеральда не понимала истинной причины его долгого молчания, поэтому продолжила наступление. – Я, кажется, ясно выразился, что не могу сейчас говорить с тобой! Отправляйся спать сейчас же! – Его взгляд был тверже стали, и руки рванувшие ее к себе – тоже. Фибула, державшая плащ, со звоном упала на каменный пол. Глаза мужчины казались полностью черными – сплошная тьма. Тарабас не глядя отшвырнул плащ в сторону. Вот теперь Смеральда испугалась: – Тарабас, отпусти, пожалуйста! Мне больно! Я виновата, я не должна была так говорить с тобой! Не знаю, что на меня нашло. Ты болен, да? Я видела сегодня вечером, когда вы с мамой говорили… Тарабас, не молчи, слышишь! Смеральда медленно опустилась на колени. Одной рукой волшебник все еще крепко сжимал ее запястье, глаза смотрели куда-то мимо нее в окно, его высокий красивый лоб был усыпан капельками пота. Смеральда вдруг поняла, что это какая-то внутренняя борьба. Стараясь помочь, она схватила вторую руку Тарабаса и коснулась губами, вложив всю возможную нежность. Затем горячо заговорила: – Это ведь не ты? Ты не такой – я знаю. Ты – один из лучших людей, которых я встречала. Прости, я вела себя неподобающим образом. Тарабас, вернись к нам, слышишь! Стань прежним! – Ты говоришь – свобода, отец? Быть твоей марионеткой – хороша свобода! Даром мне такая свобода не нужна! – Черная пелена нехотя сползла с глаз, и Тарабас снова увидел звезды в окне. Затем он разжал руку и поспешно отступил на несколько шагов: – Благодарю за то, что позвала меня, Смеральда! А теперь уходи как можно скорее. – Что это за болезнь? Это началось, когда мы оставили тебя в лесу? – Принцесса растирала запястье. – Это началось много раньше – с тех пор, как я отрекся от черной магии! А теперь уходи, прошу тебя, теперь со мной рядом находиться опасно! – Но мама… – Я не причиню ей вреда, клянусь жизнью! – Еще раз прости, если сможешь. Какой-то голос внутри убеждал меня, и горечь в душе все росла. Я не хотела обидеть тебя. – Смеральда подхватила плащ и убежала. Тарабас что есть силы хватил кулаком по стене, сдерживая крик боли. Пора разобраться с этим наконец, иначе скоро он перестанет себя контролировать. По крайней мере головную боль он сможет вылечить, если поймет, чем она вызвана. Нет, получается замкнутый круг – боль мешает сосредоточиться. Уснуть тоже не получится. Если опять приковать себя к стене, как во время их первого поцелуя с Фантагиро? Но он не продержит оковы всю ночь. Тем более что Даркену, видимо, отдых не требуется вовсе. Ничего, сейчас отдохнешь… Можно, конечно, приготовить успокоительный настой – есть древние травы, способные усмирить страсть любой силы, но времени нет. И волшебник решительным шагом направился в винный погреб. – Банально, сын – не наш масштаб! – Надоел, голова уже от тебя трещит! За своими раздумьями Тарабас не заметил Ивальдо и Катальдо. – Ну вот что он тут делает, забодай его единорог?! – Ивальдо последовал за магом. – Думаю, в погреб идет, – невозмутимо отозвался Катальдо, не отставая. – Да ну? – Ивальдо понизил голос. – Поспорим? – Катальдо хитро ухмыльнулся. – А давай! На что? – Ивальдо принял вызов. – Кто проспорит, тот с утра объедет дворец три раза и будет кричать петухом всю дорогу. – Катальдо был уверен, что ему этого делать не придется. – Идет, – согласился Ивальдо. – Кубки захвати. Большой королевский тоже, – уточнил Катальдо. – Зачем? Он же в три раза больше обычного! – удивился Ивальдо. – Я не прорицатель, но сейчас готов поручиться, что они поссорились. Или что-то вроде того. Пожалуй, тут обычного кубка не хватит. Услышав приглушенные голоса, Тарабас свернул в темноту какой-то ниши, чтобы остаться незамеченным. Хватит с него разговоров на сегодня. Хотя один вопрос, пожалуй, необходимо выяснить. – Как Анджелика могла тебе помочь вернуть меня? – В ней было достаточно Тьмы для этого! Как легко она поддалась и развязала войну! – Так ты не только меня соблазняешь?.. – Тарабас не договорил. – Тебе не рассказывали легенду о Снежной Владычице, сын? Она разбила свое огромное ледяное зеркало. Его многочисленные осколки, попадая в сердца людей, делали их холодными и расчетливыми. Они забывали о своей глупой любви и начинали думать о деле. Это было давно, но до сих пор Тьма есть в каждом человеке, нужно только ей помочь, подпитать и вырастить. Управляя Тьмой, я управляю людьми! – Какой ты опытный садовод! Ядовитые же цветочки ты выращиваешь! Выходка Смеральды тоже твоих рук дело? – Мысли Тарабаса вновь вернулись к Фантагиро. Неужели и в ней?.. – Ты верно понял, сын, тьма есть в каждом! Смирись с этим! Зачем спорить с собственной природой? – Ты не в силах изменить мое решение! – Ну и где Тарабас? Смотри, проспоришь! – Ивальдо в недоумении оглянулся. – Свернул куда-то. Давай пока устроимся поудобнее и подождем. Вот эта бочка подойдет. – Катальдо набрал вина в кувшин. Спускаясь в погреб, Тарабас с неудовольствием заметил, что он не один. «Ее родня удивительно многочисленна и вездесуща», – подумал маг, но вслух не сказал. – О, какая встреча! Какими судьбами? – Ивальдо изобразил удивление. – Раз уж я за хозяина, решил изучить свои владения поподробнее, – сказал Тарабас, оценивая обстановку. – И очень кстати, нам надо с тобой поговорить, – подал голос Катальдо. Из норки вылезла белая мышка и запищала, глядя на волшебника. Тарабас почтительно склонился, приветствуя Белую Фею, протянул руку и позволил мышке забраться на ладонь. Белая Фея заговорила с ним. Но это была беззвучная беседа, которую Ивальдо и Катальдо не слышали. – Рад вас видеть. Мне сейчас как никогда нужен добрый совет. – За этим я здесь и появилась, Тарабас. Силы Света выбрали тебя, но тебе тяжело, так? – Да. – Чтобы воспринять Свет, нужно не бояться открыться ему без страха и сомнений. Свет – это чистая Любовь Создателя: безграничная, неиссякаемая и всеобъемлющая. Это изначальный свет солнца и других звезд. Он струится вокруг тебя, его много, а внутрь ты его не пускаешь. И это отзывается физической болью. Нужно открыть ему твое сердце. Тогда станет легче. – Я сам не пускаю? Но как? – В тебе много недоверия, страха, сомнений, уныния, лжи и других темных энергий. Расчисти дорогу, и свет сам найдет путь в твое сердце. Взгляни внутрь себя внимательно. А теперь спусти меня вниз – я понаблюдаю за тобой и немного помогу вначале. Тарабас увидел, как тонкая волна бело-голубого света вошла в его руку. Затем отпустил белую мышку. – Направь туда, где нужно в первую очередь! – Мышка махнула тонким хвостиком и скрылась в норке. Тарабас постарался взглянуть внутрь себя и увидел, что вся его сущность полыхала черным пламенем. А рядом с сердцем притаился один особенно коварный черный огонек. – Ах ты, мразь белая! Тоже мне советчица! Не слушай эту старуху, сын – она ничуть не огорчится, если ты погибнешь от этих опасных экспериментов! – Огонек попытался разгореться сильнее. – Оставь меня! – Волшебник заключил огонек в голубоватую сферу и несколько раз проверил, чтобы из нее не было возможности сбежать. Дышать сразу стало намного легче. – Тарабас, присоединяйся к нам. Это какое-то особенное вино… Какой, интересно, год сбора? – напомнил о себе Катальдо. – Иди-иди, не смущайся. У нас как раз еще кубок есть – королевский. Не с мышами же ты пришел разговаривать, правда? – подмигнул Ивальдо. – С радостью! Хотя мышки тут тоже довольно милые. – Искренняя улыбка впервые за вечер озарила лицо Тарабаса. Звон кубков звучал для него как пение рога, возвещавшего победу. Маг постарался пока особо не задумываться и с невозмутимым видом осушил кубок. Тепло, разлившееся по телу, притупляло боль физическую и душевную. Тарабас увидел, как, подернувшись дымкой, гаснет черное пламя внутри него, и одновременно мир вокруг делается более простым и приходит долгожданное успокоение. – Ну, так и есть – у тебя верные признаки известного недуга. – Катальдо по-своему истолковал задумчивость волшебника. – Какого недуга? – Тарабас искренне изумился. – О! Это такая загадочная немочь, которая поражает только избранных и называется… – Катальдо выдержал театральную паузу: – Любовь к Фантагиро! – Как сейчас помню, Ромуальдо так же сидел и молчал, не ел, не спал, а если говорил, то только о ней. – Ивальдо смаковал вино. – Почему ты сказал, что Фантагиро для избранных, Катальдо? – Тарабас чувствовал, что этот разговор должен помочь ему. – Да потому, что она – живая легенда, дева-воительница! Она как подарок судьбы или победа в рыцарском турнире! Ее мало полюбить, нужно еще завоевать! – Катальдо говорил вдохновенно, как бард. – В ней доброта матери и бесстрашие воина, нежность цветка и непредсказуемость горного потока… – добавил Ивальдо. – Да ты же сам все знаешь! – Кое-что мне известно, но не все. Расскажите мне о Фантагиро, ведь вы знакомы с ней дольше меня, – попросил Тарабас. Ему были интересны любые подробности, истории из жизни возлюбленной, которые позволят лучше ее понять. Кроме того, он был приятно удивлен, что общение с Ивальдо и Катальдо доставляет ему радость. – Ну что ж слушай: наша доблестная Фантагиро чуть не пропустила свою собственную коронацию, спасая гусей от вертела… – начал Ивальдо. Следующий час Тарабас наслаждался воспоминаниями Ивальдо и Катальдо. С каждой минутой образ любимой обретал новые грани, становясь еще ярче и милее. Сам он в свою очередь повеселил собеседников рассказом о том, как находчивая Фантагиро съела полстены его неприступного марципанового домика на пару с Черной Ведьмой, которая страшно боялась испортить фигуру и долго возмущалась, что ее не пустили. Потом рассказал, как отважная воительница прилетела к нему на выручку на воздушном змее и многое другое. Волшебник чувствовал, как постепенно его душа оттаивает, сбрасывая оковы мрака. Осознание происходящего напоминало восход солнца. С самой первой встречи Фантагиро стала его путеводной звездой. Не появись она тогда в его жизни, ни о каком выборе между Светом и тьмой речи не шло бы вовсе. Вот почему отец так старался разорвать связь между ними. Разрушить, растоптать, смешать с грязью, сделать так, чтобы их не связывало ничего, кроме боли и разочарования. Даркен взывал к самым низменным и корыстным чувствам, и небезуспешно, но больше Тарабас не допустит этого. Сегодня снова Фантагиро стала для него одновременно испытанием и спасением. То, что он получил благодаря ей, – уже подарок судьбы само по себе, и он не вправе требовать большего. Но он сможет подарить ей в ответ тепло своей души, как солнце дает тепло и свет этому миру, не требуя ничего взамен. – Расскажи нам уже, что у вас сегодня случилось, может быть, мы поможем? – Ивальдо решил, что пришло время для расспросов. – А почему вы решили, что у нас что-то случилось? – Тарабас придерживался другого мнения. – А если ничего, то почему ты здесь, а не с ней? – спросил Ивальдо. – По многим причинам… – Тарабас не собирался пока посвящать Ивальдо и Катальдо в подробности его сегодняшних приключений. – Ладно, не хочешь – не говори! – Ивальдо пожал плечами. – Но по мне, так сознался бы ты уже, кто ты есть и как все на самом деле. – С правдой пока повременю. Хочу быть уверенным, что Фантагиро сможет смириться с потерей или же я верну Ромуальдо! – Решение было принято давно, исполнение – лишь вопрос времени. – Знаешь, если действительно есть способ вернуть из небытия, то мы все будем очень рады. Тем более что совсем недавно ты уже выиграл у смерти, но ты уверен? – Я сделаю все возможное для этого! – Тарабас решительно взглянул не на них, а куда-то далеко, будто бы за пределы замка. – Но если не получится, наш тебе совет: расскажи правду! Мы были невольными свидетелями вашей сегодняшней встречи, и, по-моему, ее симпатия к тебе более чем очевидна! – Ивальдо решил наконец-то высказать все, что думал. – Я бы не был так уверен, потому что однажды уже принял желаемое за действительное, но это были происки темных сил в лице моего отца. – Волшебник опустил голову, казалось, что он всецело погрузился в изучение собственного сапога. – Ты только не забывай, ради чего ты все это затеял. Представь только, каково ей сейчас – любимый муж внезапно пропал, оставил ее, не объясняя причин. Хорошо еще, что Фантагиро не поехала на поиски сама, предоставив это нам. И если выбор идет между тем, чтобы вечно оплакивать мужа в одиночестве или же утешиться, встретив новую любовь, я бы от всей души пожелал ей второе. – Видно было, что Ивальдо действительно говорил от чистого сердца. – Да что ты на него набросился, Ивальдо? Тарабас, преврати его уже в крысу, чтобы не портил вечер! – пошутил Катальдо. Тарабас поднял голову и, молниеносно вскинув руку, прищелкнул пальцами, рассыпая в воздухе золотые искорки. – Сначала попади! – Ивальдо, смеясь, ловко спрятался за ближайшую бочку. В воздухе появилась свирель и заиграла чудесную мелодию. Мужчины взглянули друг на друга и весело рассмеялись. – Даже представить себе не мог, что друзья Ромуальдо станут мне помогать, – отсмеявшись, сказал Тарабас. – Я ведь не ошибусь, если скажу, что у меня сегодня тоже появилось два новых друга? – Не ошибешься. – Катальдо утвердительно кивнул. Снова появилась белая мышка. – А я думаю, что у тебя появилось три новых друга. – Ивальдо показал на мышку. Именно в этот момент Тарабас ощутил, как сила Света наполняет его, исцеляя и очищая. Словно кто-то открыл невидимую заслонку, и незримый поток бесконечной любви Создателя пролился, как освежающий дождь после долгой засухи. Силы было столько, что он просто купался в ней и готов был дарить ее всем вокруг. – И раз уж мы твои друзья, позволишь тебе помочь? Смеральда попросила нас последить за тобой – она сильно встревожена твоим состоянием. На тебе и правда лица не было, когда ты сюда спустился. – Катальдо тем временем внимательно смотрел Тарабасу в глаза. – Благодарю, но вы уже очень помогли мне, друзья мои. – Тарабас с самым счастливым видом смотрел на друзей. – Этой ночью вы спасли меня от большой опасности. Теперь я ваш должник! Он сидел, прислонившись к каменной стене подвала, и гладил белую мышку. Мышка аккуратно покусывала его пальцы, настраивая тело волшебника на взаимодействие с новой для него силой. Свирель все еще играла. – Красивая мелодия, но одной музыки мало. Может, ты и еды можешь сюда доставить, а то мы забыли? – обратился Ивальдо к Тарабасу. – Запросто… – Стой – я пошутил! – Ивальдо сделал отрицательный жест. – Мы и так уже порядочно засиделись. – Действительно, жены уже заждались, – согласился с ним друг. – Да уж, Катерина строгая, – продолжал шутить Ивальдо. – А тебе еще кукарекать завтра! – парировал Катальдо. Тарабас тоже собрался идти. Он решил изменить свой первоначальный план и зайти к Фантагиро, чтобы успокоить, а заодно проверить, как далеко простирается Тьма. Только вот волшебника клонило в сон: третий кубок при таком раскладе был явно лишним. Но решение отыскалось довольно быстро: с его теперешней силой нейтрализовать действие хмельного напитка и вернуть нормальную координацию не составило труда. Белая Фея решила проводить мага. – Не перестаю тебе удивляться! Железные вы, волшебники, что ли? Ты будто и не пил вовсе! – рассуждал Ивальдо, преодолевая лестницу, ведущую из погреба. – Не железные, это все магия! – успокоил друга чародей. – Тарабас, я чуть не забыл: Катерина сказала, что на завтрашний праздник пожалуют послы трех приграничных держав. Наша молодежь повеселилась на их территориях, и теперь требуются переговоры. – Катальдо нахмурился. – Если ты не сможешь для всех выглядеть как Ромуальдо – твое присутствие на празднике невозможно. Надо что-то придумать. – Я уже придумал, но мне снова нужна ваша помощь. – Рассказывай, что нужно делать. Когда Тарабас изложил свой план, все попрощались. А Белая Фея между тем продолжила свой импровизированный урок.