Белый снег

      – Хокаге-сама, можно? – я тихо постучалась в дверь и, приоткрыв ее, заглянула в кабинет. За столом, полностью заваленным бумагами, сидела блондинка. Она внимательно читала один из документов, с серьезным выражением лица, очевидно, подробно анализируя все тонкости, изложенные в тексте.       – Заходи, Шизуне, – я быстро проскочила внутрь, неся в руках ещё одну стопку документов, присланных из Деревни камня. Хокаге удручённо вздохнула увидев их, уронив лоб на сложенные руки. – Ну, зачем ты так со мной? - простонала она в стол.       – Простите, Цунаде-сама, но таковы ваши обязанности, – я аккуратно сложила бумаги на краю стола. Женщина тяжело вздохнула, сложив руки в замок возле губ.       – Принеси мне чашечку чая...       Тут в дверь громко постучались, прервав нас. Хокаге приказала войти. За дверью оказался среднего роста АНБУ Кот. Он быстро зашёл внутрь.       – В центре деревни, у магазина цветов была зафиксирована вспышка специфической чакры, после которой появились пропавшие Ира Юки и некто неизвестный, кем возможно является ее брат, о котором она упоминала. Мужчина исчез из нашего поля зрения сразу, оставив девушку одну. Судя по следам, он выдвигается в сторону Деревни тумана, на восток. Говорить точно пока не можем.Преследование не дало результатов, но мы делаем все возможное для его поимки.       – Ясно, – женщина откинулась на спинку кресла, повернувшись в сторону окна: был уже поздний вечер. – Что с Ирой?       – Ее состояние стабильно. Пара переломов, но они срослись без вмешательства со стороны ирьенинов.       – Хорошо. А Хатаке Какаши с ними не было? – женщина свела брови к переносице, обдумывая происходящее.       – Нет.       Мужчина стоял напротив стола, не двигаясь с места.       Я взглянула на Цунаде. Новость о том, что Копирующего ниндзя среди них не было, ее сильно расстроила. Ведь последнее время у нас возникла нехватка в опытных бойцах, а один из сильнейших просто исчез, не оставив и следа. Мы думали, что он пропал вместе с Ирой. Но если она прибыла, то где сейчас Какаши? И что с ним происходит?

***

      – А знаете, я ведь люблю Вашу дочь, – бесстрашно признался я старому худому мужчине, подливающему алкоголь в мою рюмку. Он глупо улыбался, не понимая, о чем я говорю. Но это было не важно, ведь и я ни черта не понимал, что говорит он.       Был вечер субботы (это я понял присмотревшись к календарю на стене), мы с отцом Иры сидели на их маленькой кухне и пили тот самый напиток, что тогда, давным-давно, приносила на своё новоселье моя веснушчатая путешественница по мирам. Я так скучаю по ней, хотел бы прижать ее к себе, зарыться носом в ее волосы, дышать ее запахом. – Эх, – я приуныл.       Отец покосился на меня и положил руку на мое плечо. Я медленно поднял лицо и взглянул в его серые полные доброты глаза. Мы зависли на несколько минут, пытаясь прочесть мысли друг друга, но в итоге лишь оба рассмеялись. Нам было весело, легко на душе. Сегодня мы решили забыть все проблемы и невзгоды. Мы выпили столько, что я уже и забыл как сюда попал и сколько тут нахожусь. Мне было хорошо, атмосфера была уютной. Отец достал гитару, и, вот, мы вместе поем песни его, как он говорит, молодости.       Кстати, я уже выучил пару ходовых фраз и слов. Среди них сегодня я чаще говорил: "подлей", "играй", "за Любовь", "за детей" и "давай". Значение последнего слова я так и не понял, потому что оно подходит любому действию, что я предлагал сделать. Какое-то русское волшебное заклинание!       Алексей, одетый в майку в бело-голубую полоску, темно-серые штаны и чудную шапку с мехом, вновь поднял бокал и встал на ноги. Я тоже, шатаясь, встал, держась правой рукой за стол, дабы не потерять равновесие. Отец заунывно начал говорить длинную тираду о том, что я понять в трезвом состояние не смог бы никогда. Но в момент опьянения, я думаю, в этом мире происходит какое-то непонятное единение, благодаря которому я понял, о чем он говорит. Слушая его речь, я вспоминал родину, знакомые поля, дома, цветы. Я тосковал по родине, по друзьям, по своему миру. А Алексей переживал за свою страну. Думаю, об этом была его полная эмоциональных переживаний речь. В конце он топнул ногой, поднял руку вверх и громко прокричал:       – Давай!       Я сильно ударил о его рюмку своей, плеснув половину на стол, и мы залпом осушили свои стаканы. Присели, Алексей продолжил рассказывать мне что-то, судя по всему, интересное. Он замолчал и серьезно, насколько это было возможно в его состоянии, выговорил лишь одно слово: "Высоцкий". Это понятие мне тоже было не до конца ясным, ведь он говорил его достаточно часто перед тем, как собирался петь. Думаю, что это либо имя, либо немного грубоватый жанр мелодии, либо что-то иное, что мне не понять.       "Эх, раз. Да ещё раз. Да ещё много-много-много-много раз!       Да ещё раз, да ещё МНОГО-МНОГО-МНОГО..."       Звонок.       Алексей вздрогнул, выронив из рук гитару.       – Жена, – тихо произнёс он, оглянувшись на дверь. Это слово было мне ясно. Пришла Госпожа Любовь. Алексей отдал мне гитару, набросил на мою голову шапку ушанку, в которой он сидел весь вечер и мелкими шагами, даже не опираясь о стену, поковылял к входной двери. Я поднял музыкальный инструмент на колени и провёл пальцами по струнам. Звук вышел неприятный и резкий. Я решил больше не играть, положил руки сверху и внимательно ждал обратно своего иностранного друга.       – Это ещё что такое! – раздался недовольный женский крик. Я икнул, пытаясь скосить глаза так, чтобы Люб, зашедших в комнату, стало хотя бы на две меньше. – Ты совсем с дуба рухнул поить этого замечательного мальчика? – женщина подбежала ко мне, обхватив мое лицо ладонями, она пыталась что-то разглядеть во мне. А я глупо улыбался пятерым светловолосым кареглазкам. Они тревожно всматривались в мои глаза.       – Зьа лубоф, – довольно произнёс я, крутанув головой по кругу.       – Ты совсем дурак, Снегирев!       Мужчины слились со стеной, вжав шею в плечи. Я не понимал, что говорят женщины, но знал, что вот эта химия между Алексеями и Любами – это любовь. Настоящая и проверенная.       Ещё один звонок.       Тут уже удивились все. Я задумался, кто же там за дверью. В голову приходил только один ответ.       – Ира, Ира... Иришуля, – этому я обучился от мамы, что постоянно только так ее и называла. Я легонько оттолкнул замешкавшихся женщин и медленно пошёл к выходу.       – Стоять, дуралей! – что-то ударило меня по голове. Резкая боль сковала меня. Я присел на пол, схватившись руками за уши, в которых звенел адский звук. – Дурак, лампу не заметил, – она осторожно провела ладонью по моей голове, проверяя насколько сильно я ударился. – Здесь сидите, алкоголики. Впервые оставила Вас двоих, вышла в город, хотела успокоиться, а они тут... – женщина забубнила что-то невразумительное. Я понимал лишь, что она крайне недовольна.       Я оглянулся на отца. "Они" повинно стояли у раковины, не сдвинувшись с места. Он сказал мне что-то спокойным басом и недовольно кивнул в сторону выхода. Я не понял, что он имел в виду, но решил тоже не шевелиться. Я же ниндзя, а значит умею сливаться с окружающей местностью. Я притих и лёг на пол. Меня так никто не найдёт, никто!       – Господи, ну что такое! – кто-то схватил меня за плечи и начал поднимать вверх.       В комнате оказались десять женщин. Людей в помещение становилось все больше и больше. Голова кружилась все сильнее и сильнее.       – Ох, Какаши, ты же серьёзный человек, – грустно вымолвила рыжеволосая женщина на знакомом мне наречие, от чего я почувствовал невероятный прилив новых сил. Я медленно встал на ноги и пошел в сторону той зеленоглазки, что стояла по середине.       – Унмей-сан! – я попытался крепко обхватить ее, но промахнулся и опять упал на пол. Она сжала губы и с упрёком посмотрела на меня.       – Да уж, твоего отца в таком состояние я точно не видела.       Я выпрямил спину, сев возле Алексеев. Глаза сильно косили, мир вокруг кружился. Но чувствовал себя при всём этом я не так плохо, как буду через несколько часов.       – А где Ира? – удивлённо спросила женщина. Ей резко и уверенно что-то начала высказывать Любовь. На ее глаза вновь начали наворачиваться слезы.       Зеленоглазая тяжело вздохнула, подошла к столу, налила в мою рюмку водку и залпом выпила ее.       – Да что же это такое? – грустно произнесла она, сев на стул. Она закрыла глаза, обдумывая ситуацию. – Получается, я должна вернуть тебя.       – Домой? – с надеждой спросил я.       Женщина резко кивнула.       – Домой, – это был самый приятный момент за последнее время.       – Мне надо собраться, – я начал судорожно подниматься на ноги, хоть и выходило это у меня крайне нелепо.       – Мы уйдём завтра, когда ты проспишься.       – Нет! Сейчас! – я вцепился в плечи одной из женщин с умоляющим взглядом. – Этот подонок может быть там, я должен проверить, что с ней все хорошо, это необходимо, понимаешь? – слова в голове мешались в кашу, язык заплетался, мешая понятно излагать мысли. Мне было ясно только одно: я должен вернуться сейчас, ни минутой позже. Я обязан увидеть ее лицо, должен знать, что с ней все в порядке, она в безопасности. – Ира, – промычал я и поднял голову к лицу Унмей, но так и не смог сфокусироваться на ней взгляд.       Она закрыла мои глаза своей ладонью. Я услышал пару невразумительных фраз родителей. Они переговорили несколько минут на непонятном мне языке и в один момент все стихло.       Женщина отпустила свои руки от меня. Лицо обдувало знакомым дуновением прохладного ветра. Я открыл глаза. Мы стояли на центральной улице в родной деревне. Вокруг никого не было, тишина. Унмей стояла передо мной, сжав живот рукой.       – Давай! – сказал я на русском, схватив ткань плаща женщины и потянув ее за собой. Я шёл так быстро, как мог.       – Как ты остаёшься таким бодрым? – раздался удивлённый голос женщины. К счастью, дом находился достаточно близко.       – Давай! – крикнул я на русском, завернув в знакомый переулок.       – Значит она живет здесь? – неуверенно пробормотала Унмей, взглянув на дверь, в которую я начал упорно стучаться.       – Ира! – громко кричал я на всю улицу. В соседних домах включился свет, – Ира! Открой же! – дверь распахнулась. Передо мной появилась удивленная темноволосая девушка.       – Какаши? – тихо вырвалось с ее уст, прежде чем я упал в ее объятья.       Приятно вновь почувствовать родное тепло. Хорошо оказаться вновь дома.

***

      Дура.       Почему я опять выпиваю с этим балбесом? Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Мы опять напьёмся, он обязательно перепьет меня, я вновь буду "в мясо", а он будет припоминать, что он такой благородный, помог мне, когда меня, видите ли, тошнило в подворотне.       Волосы он мне держал! Герой!       – Наливай ещё! – бодро произнесла я, поставив чоку на стол. Старик усмехнулся, нежно глянув в мою сторону.       Он опустил голову на свою ладонь и упрекнул меня:       – Мне кажется, что тебе уже пора остановиться.       Я недовольно фыркнула, задрала свой острый нос вверх, надув красноватые от уже съеденной помады губы.       – Нечего мне тут нотации читать! Я уже не девчонка. Наливай!       Мужчина покорно поднял свою огромную ладонь, взял бутылку и разлил нам ещё саке. Я залпом осушила свой стакан. Белоголовый был абсолютно не удивлён.       Как же давно я не позволяла себе такое поведение. Думаю, что лишь с ним я могу так душевно посидеть в подобном месте, осушив не одну бутылку алкоголя. Помню юность, как мы тогда ещё втроём гуляли по деревне, беззаботно баловались, играли в карты.       – Молодость – чудесная пора, не так ли? – мужчина удивлённо посмотрел на меня, поправив широкую прядь своих белых волос, убирая ее с глаз.       – Чего это ты вдруг вспомнила? – мужчина озадачено глянул вверх, заложив руки за голову.       Я крутила в руках чоку, смотря как капли саке внутри катятся по кругу.       – Да так, – пожала плечами.       – Хорошая пора. Но мне и сейчас неплохо, – он задорно улыбнулся, вытянув уголки губ до ушей. Я непроизвольно тоже улыбнулась, почувствовав тепло от этого человека.       – Где мальчишка?       Джирайя усмехнулся:       – Тренируется в лесу. Дорабатывает одну технику до совершенства.       – Ночью? – иронично уточнила я, подняв правую бровь и улыбнувшись.       – Он упёртый. Хочет завтра на всех вас впечатление произвести, – Джирайя выпил саке и огляделся по сторонам. – Знаешь, а это место совсем не изменилось.       Я усмехнулась. Как давно мы с ним не виделись. Его не было целых три года, все это время он искал информацию об Ире, Акацуки, Орочимару. И ведь связаться с ним было в это время абсолютно невозможно. Думаю, он не на шутку обрадуется, когда узнает, что его племяшка жива. Вопрос в том, что он подумает, когда увидит ее живот. Он не глупый человек, все сразу поймёт.       – Знаешь, Джирайя, я...       – Давай ещё, – мужчина налил ещё саке, а я все не знала, как преподнести ему подобную информацию.       – Стой, – он удивлённо посмотрел на меня. Я начала нервно постукивать пальцами по столу. – Ира жива, – мужчина выпучил на меня свои чёрные глаза. – Но это не все... – я тяжело вздохнула и задумалась, с чего начать.       – Не все? – серьёзно переспросил мужчина. Я начала стучать пальцами быстрее. Джирайя положил свою ладонь на мою, останавливая меня. – Ира здесь?       – Да, она в доме, с ней все в порядке. Но дело не только в ней, – старик приподнял бровь. – Есть ещё некоторые новости, которые я не могу от тебя скрывать. Во-первых, твоя сестра была беременна, когда исчезла той осенью.       – Что? – удивлённо спросил старик, все так же держа мою руку, чтобы я вновь не начала стучать по столу.       – А то! У неё сын. Он спас Иру от Учиха, что держал ее в плену.       – Учиха? Итачи? – нервно переспросил мужчина, выпив залпом саке.       – Ну, а кто ещё?       – Но зачем? – спросил Джирайя, на что я развела руками, ведь искренне ничего не знала.       – Про Учиха знаю только я. Теперь и ты, так что эту информацию ты прибереги.       Старик недовольно качнул головой, выпив следующую рюмку. Он закусил последним куском сырой рыбы и медленно встал из-за стола.       – Сейчас приду, – Джирайя оставил меня наедине не на долго, буквально через несколько минут вернувшись обратно,он кивнул в сторону выхода:       – Идём.       – Но...       – Я все оплатил, – я не удивилась. – Не хочу играть в сломанный телефон. Пойдём поговорим с Ирой. Все разузнаём.       – Но... – грустно протянула я, посмотрев на бутылку саке.       – Ты забыла, что здесь покупаешь бутылку и можешь пить ее, когда захочешь в течение недели? – я грустно вздохнула.       – Хорошо, – медленно встала из-за стола. – Но предупреждаю: Ира сейчас не в настроении.       Джирайя с любопытством взглянул на меня, ожидая объяснений.       – Она двенадцать дней назад перенеслась в тот мир с Какаши, а обратно вернулась без него. Теперь все сидит в своей комнате, пытаясь перепрыгнуть обратно. Да и вообще, там, в ее мире, что-то странное произошло. Она сама не своя. Пытались ее разговорить – она молчит.       Джирайя грустно оглянулся.       – Почему я не удивлён, что с ней опять что-то произошло.       Мы медленно шли по улице, оглядываясь по сторонам.       – Ну, а твои то как дела, Госпожа Хокаге?       Я посмотрела в его довольное, хитрющее лицо.       – Есть свои сложности, но в целом не так плохо.       – Например, что тебе не с кем выпить и поиграть в картишки? – мужчина громко засмеялся. Его искренний смех отозвался тёплой волной по ночному городу.       – Ох, Джирайя, договоришься!       Он нежно приобнял меня за плечи и сразу же отпустил.       – Ладно тебе дуться, думаю, ты тут хорошо справляешься.       Я усмехнулась:       – Надеюсь, Джирайя. Надеюсь.

***

      Концентрация. Сосредоточенность. Медитация. Тишина.       Ничто не помогало мне вернуться обратно.       Я вновь с яростью бросила кунай в стену. Громкий резкий звук удара раздался в темном помещении. Я упала на диван, закрыв лицо руками.       Прошло двенадцать дней. Двенадцать! Я не знаю как он там, что с ним. Почему я перенеслась? Я же вернулась обратно не просто так! Наверняка, это все проделки Ивана... То есть Широ. Я же попадаю туда же, куда и он. Но почему он сбежал так резко? И главное, все же, чего он добивается, что ему надо?       Я перевела взгляд на часы. Пробило двенадцать ночи. За окном сиял золотой полумесяц. На небе мигали миллионы мелких, белоснежных звёздочек.       В Москве такого не увидишь. В Москве... Какаши.       Я схватилась пальцами, пытаясь вновь вернуться домой.       Стук в дверь.       Кто пришёл ко мне в столь поздний час? Асума с Куренай обещали зайти завтра, Мими-сан в это время точно спит. АНБУ, следящие за мной, вряд ли захотели бы у меня что-то уточнять. Кому я сейчас нужна?       – Кто? – тихо спросила я через дверь.       – Открывай уже, – раздался задорный знакомый мужской голос. Я радостно открыла дверь и бросилась на шею дяди. Беловолосый крепко прижал меня к себе. Я заплакала.       – Столько лет, – грустно сказала я, прижимаясь к нему так сильно, как только могла.       – Все хорошо, – нежно произнёс он, проведя по моей голове. – Есть только один вопрос, – неуверенно произнёс он.       – Да, я беременна, – я усмехнулась и отпустила старика.       – Цунаде, об этом ты решила умолчать?       Женщина уверенно оглянулась на него и гордо зашла в дом.       – Об этом она сама тебе расскажет, – звонко сказала она.       Я забежала за ней внутрь дома. Недоумевающий старик медленно и слегка неуверенно последовал за нами. Старое деревянное покрытие слегка скрипело под нашими ногами.       – Чай, кофе? – спросила я, быстро поставив на стол чайник с чашками.       – Саке?       – Цунаде, перестань. Допьём завтра.       – Да. И тем более, у меня нет в доме алкоголя, – я нервно засмеялась. Старик сел рядом с Хокаге.       – Ира, так чей это...       – Дядя, чай или кофе? – настойчивее спросила я, игнорируя вопрос.       – Чай...       – Два, – добавила женщина. Я кивнула и достала из шкафа слойки с лимоном, сделанные мной два дня назад.       – Так, Ира...       – Сначала я приготовлю чай, потом отвечу на все вопрос...       – Ира!!! – раздался громкий крик из-за двери. Я уронила чашку на пол. Она разбилась вдребезги, оккупировав весь пол на кухне.       – Это же... – неуверенно начала Цунаде.       Я не дослушала, побежала к выходу, крики и стуки снаружи только усиливались, как и биение моего сердца. Я распахнула дверь. Передо мной стоял пьяный в хлам Какаши в шапке-ушанке. Он еле стоял на ногах, покачиваясь из стороны в сторону. За ним стояла Унмей.       – Какаши? – неуверенно выпалила я. Мужчина кивнул и упал мне на руки. Видимо желая обнять.       – Так, давай его отнесем в гостиную, – сказала мама, помогая поднять его на ноги. Мы потащили его вместе и бросили на диван. Я присела рядом, сняла с него шапку, бросив ее назад. Убрала пиратскую повязку с его глаза.       Он мирно лежал и улыбался, мямля что-то под нос. Из моих глаз полились слезы радости. Я обхватила его за плечи, уткнувшись носом в его шею.       – Я так рада, что ты здесь. Как я рада, – я сильно вцепилась в его кофту и уже не особо замечала, что происходит вокруг.       – Сестра? – неуверенно спросил старик у рыжеволосой статной женщины, что стояла в углу комнаты. Я не смотрела в их сторону, осматривая сладко улыбающегося Какаши, от которого несло ужасным перегаром.       Женщина в углу сделала шаг вперёд, выйдя на освещённый участок. Она выглядела неуверенно, хоть всегда и казалась такой стойкой и непоколебимой.       – Вот мы снова и встретились, брат, – мягко сказала она, протянув руки в его сторону. Он медленно подошёл к ней, крепко схватил за талию и приподнял над полом, кружась с ней в объятиях. Она смеялась. Искренне и от души.       – Дурак, – мягко сказала она, потрепав его львиную белую гриву. Мужчина стойко держался, чтобы не заплакать. Он слишком давно не видел ее, и, скорее всего, не надеялся встретиться вновь.       Шум в кухне прекратился. В гостиную вошла светловолосая красотка. Она уверенно зашла в гостиную, но, увидев Унмей, резко поменялась в лице. Она ахнула, схватившись рукой за сердце, прикрыв ладонью рот. За секунду она добежала до рыжеволосой женщины и тоже обняла ее так крепко, что та даже закашляла.       – Цуна, ну прекрати, ты же не хочешь меня убить! – насмешливо уточнила она. И, хоть ей и было немного больно, она все равно не отпускала блондинку из объятий. Джирайя засмеялся и присел на кресло, возле серванта.       – Столько лет, Унмей! Столько лет! – повторял он, потирая свою переносицу. Я же в этот момент не сводила глаз с Какаши, поправляя его сбившиеся волосы. Он все так же продолжал говорить что-то невнятное.       Цунаде отпустила маму, стерла с щек следы от слез.       – Я сейчас, – тихо сказала она, взглянув в мою сторону. Я тревожно смотрела на седоголового, боясь отпустить его руку из своей.       – Так ребёнок от Какаши? – тихо спросил дядя из своего угла. Я молчала, игнорируя всех вокруг.       – Нет, – спокойно произнесла мама, отойдя в сторону и облокотившись о дверной косяк.       – Но тогда чей? – удивлённо спросил Джирайя. Мы молчали. Видимо, даже она не знала как описать это происшествие. Ведь только мы знаем, что Обито на самом деле жив. – Неужели... Учиха? – с ужасом спросил он. Я не придала значения его словам. Мне было плевать. Какаши становилось хуже. Он мямлил что-то невнятное, сжимая глаза то сильнее, то слабее. Его щеки и нос были ярко красного цвета. Я потрогала его лоб. У него был жар.       – Цунаде-сама! – я резко оглянулась назад, не выпуская из рук ладонь Какаши.       – Успокойся, Цунаде сейчас принесёт ему лекарство, – спокойно произнесла Унмей, подойдя ближе ко мне.       – Почему у него жар?       – Видимо, побочное проявление прыжка, – женщина провела по моей спине ладонью. – Завтра он будет в порядке. Хокаге точно знает рецепт от таких недугов.       Я удивлённо посмотрела в спокойный взгляд мамы.       – На мой вопрос кто-нибудь уже ответит? – недовольно произнёс Джирайя.       – Успокойся, лягушонок, про тебя никто здесь не забыл, – Джирайя недовольно фыркнул. Унмей спокойно смотрела в его сторону, ни разу ни моргнув.       – Лягушонок? – с усмешкой переспросила я. На мой вопрос женщина лишь на секунду улыбнулась, слегка выставив свой левый клык вперёд.       – Я не могу рассказать, чей это ребёнок, дядя, – сказала я, спустя несколько минут тишины. Джирайя недовольно закатил глаза и тяжело вздохнул. – Но этот ребёнок действительно от Учиха.       – И что дальше?       – С этим ребенком ты еще возможно пересечешься, – прервала меня Унмей.       – Это ещё что значит? – недовольно спросил Джирайя. – Конечно, увижу. Он же скоро родится.       – Мы не об этом, – загадочно произнесла женщина, поправив волосы за спину. - С его шаринганом он перескакивает не только в мирах, как мы, но и во времени.       Старик удивлённо оглянулся на меня. Он прищурил свои чёрные глаза.       – Во времени?       – Думаю, Цуна рассказала тебе про брата, раз уж ты знаешь про Учиха. – Джирайя кивнул в знак согласия, не перебивая младшую сестру. – Он соврал Ире. Он не ее брат. Этот мальчик – ее сын.       Джирайя закрыл лицо за ладонями. В комнату зашла Цунаде. Она несла в руках какой-то зелёный напиток. Я уже пробовала подобное. Тогда мне его сварил Какаши после праздника в честь новоселья. Женщина присела рядом с нами и приподняла голову Хатаке. Я не отпускала его руки. Она подставила стакан к его губам. Учуяв запах, Какаши резко отвернул голову вправо, промычав что-то невразумительное.       – Давай, Какаши, надо выпить, если хочешь завтра встать на ноги, – настойчиво сказала Цунаде.       – Не... Не-над, – недовольно пробубнил мужчина. Женщина попыталась развернуть его лицо к себе, но он упирался, пытаясь перевернуться к нам спиной.       – Какаши, просто выпей и тебе станет легче.       Хатаке оттолкнул нас обеих. Цунаде вовремя успела убрать от него стакан.       – Можно? – я протянула руку к напитку. Блондинка хмыкнула что-то, но отдала мне лекарство. Я поставила напиток на кофейный столик рядом.       – Какаши? – тихо позвала его я. Мужчина, сжавшись калачиком, лежал к нам спиной. – Эй, седая ты голова.       Он недовольно что-то промычал. Я потянулась к его лицу и прошептала кое-что ему на ушко. Я отстранилась назад и взяла в руки стакан. Хатаке помедлил несколько минут и медленно, нелепо развернулся.       – Давай, – промычал он на русском. Я усмехнулась и поднесла к его губам напиток. Какаши выпил его сразу, стараясь не замечать отвратительного запаха и вкуса, исходящего от него. Я поставила стакан на стол.       – Пойдём на кухню. Поговорим, – позвала Унмей брата и Цунаде.       – Я посижу с Какаши.       – Тебе это и не адресовалось, – спокойно произнесла своим низким голосом женщина, скрывшаяся за стеной.       Джирайя пошёл за ней, потрепав меня по волосам проходя мимо.       Блондинка забрала пустой стакан и последовала за ними.