Белый снег

      Мне снилось прошлое.       Помню, как мы с друзьями бегали по лесу, беззаботно играли в догонялки. Общались и радовались.       Тогда, в детстве, все было гораздо проще, все было легче. Ведь все были живы. Ничто не предвещало беды. Жизнь не была запятнана кровью близких людей. Но потом все пошло по грязной тропе, усыпанной трупами близких мне людей. Мой отец умер, закончив свой путь самоубийством. Мой друг Обито спас меня, ценой собственной жизни, пропав под завалом камней в той пещере. Рин умерла.       Умерла?       Нет. Я убил ее, проткнув сердце девочки Чидори.       А потом умерли Минато-сенсей и Кушина-сан. А я отсиживался где-то вдалеке по приказу. Я не смог спасти их.       Не смог спасти их всех.       Я в отчаянии тянул себя за волосы, оттягивая их. Легкие сжались, чувствовалась нехватка кислорода. Я задыхался, старался вдохнуть короткими вдохами. Резкий вдох, неровный, короткий выдох. Ещё вдох, ещё выдох. Тяжело. Больно.       Отдышавшись, я перевернулся на спину, закрыл глаза рукой и стиснул зубы так сильно, что мне бы и было больно, если бы не душевная, вечно кровоточащая рана.       Непроизвольно из моих уст вырвался тихий стон.       – Какаши? – я услышал быстрые женские шаги. Заботливый голос был знаком мне, но казался таким далеким. Я все еще сплю? – Это был только сон, все хорошо. Я здесь, слышишь? – девушка торопливо, но нежно провела своей тёплой ладошкой по моим волосам, мягко оттолкнула мою ладонь от лица. Я приоткрыл глаза, медленно фокусируясь и привыкая к свету, наконец, разглядел родной силуэт. Медленно поднял свою руку и дотронулся ладонью до ее щеки, провёл пальцами по чёрным мелким веснушкам. Ее кожа была такой мягкой и тёплой. Мне хотелось удостовериться, что это не сон.       Она мило улыбалась, смотря прямо на меня. Я протер глаза ещё раз. Сомнений нет, я в доме Джирайи-сана, а передо мной действительно Ира. Она улыбалась. На ее щеках появились маленькие милые ямочки, из-за этого я сам заулыбался как дурак.       – Ира? – неуверенно спросил, взяв ее руку в свою. Она усмехнулась и легонько щелкнула меня по носу. Сомнений быть не может. Это точно она.       – Дурак, не напивайся так больше, – она аккуратно наклонилась, нежно поцеловала меня в губы, после чего встала и направилась на кухню. На душе стало чуточку теплее.       Я пытался вспомнить, что произошло вчера. Итак, я помню отца Иры. Он принес на кухню какой-то алкогольный напиток. Мы с ним выпили один раз. Потом еще раз. И еще много-много раз. Все как в тумане...       Я потер рукой горячий лоб и закрыл глаз. Да что же вчера произошло?       – Вот, держи, – я оглянулся. Ира присела на корточки рядом, перед кроватью. В ее руках была зеленая субстанция, разработанная госпожой Цунаде. Я сморщил нос от исходящего запаха, позволяя себе покапризничать. – Пей, лучше будет.       Я, облокотившись, привстал, выпрямив спину и спустив стопы на пол, и забрал у девушки бокал с напитком. Взглянул последний раз на слегка бурлящую жидкость и залпом выпил содержимое. Хотелось выплюнуть все обратно, но я понимал, что только благодаря этому напитку я буду чувствовать себя здоровым.       – Спасибо, – голос не слушается, звучит хрипло. Так, будто я вчера горланил всю ночь напролет. Ира аккуратно провела подушечкой большого пальца у уголка моей губы и забрала стакан.       – Скажи спасибо Цунаде-сама. Она вчера наварила запас этого антипохмелина. Тебе, кстати, сегодня силы понадобятся, – я удивленно на нее посмотрел. Она снова знает что-то, чего не знаю я. – Наруто возвращается в деревню, – довольно ответила она на мой удивленный взгляд. И снова скрылась на кухне.       – Что вчера произошло? – громко произнес я, почесав макушку. Девушка не услышала мой вопрос из-за шума льющейся из крана воды. Я огляделся. В углу на полу лежали несуразная шапка с мехом и повязка на глаз. Эти предметы были точно не из этого мира. Я помню эту "ушанку", она лежала в шкафу в прихожей. А значит, это я перенес ее сюда с собой. Но кто меня вернул? Ира? Нет, ей бы не хватило сил сделать двойной прыжок в один день. А значит либо Иван, либо Унмей. Ох, с одной стороны мать Иры, с другой ее брат. Так кто же из них видел меня в таком состоянии? Я ведь был настолько «в хлам», что ничего не помню сейчас. Я так никогда не напивался. Отец говорил, что... Стоп!       Я помню, что кто-то упоминал моего отца. А значит, это была Унмей. Ведь Иван ничего не мог знать про Сакумо Хатаке? Хотя, если задуматься, то он ведь тоже видит это чертово настоящее, прошлое и будущее. А значит: он мог упомянуть в разговоре моего отца. Однако, интуиция подсказывает мне, что вернула меня Унмей. Может это отголоски моего подсознания пытаются вернуть мне память о вчерашнем дне? Интересно, если это все-таки была Унмей, то почему она говорила о моем отце? Они были знакомы?       Слишком много вопросов - слишком мало ответов. С Ирой всегда все заканчивается именно так. Может поэтому я нахожу ее такой интересной?       – Какаши, – девушка радостно выглянула из-за угла, опираясь руками и лицом о дверной косяк. – Я рада, что ты дома. – Ее щеки залились алым румянцем. Я осторожно встал на ноги и подошёл к ней. Она казалась такой хрупкой: на пол головы ниже меня. Я обхватил пальцами ее плечи и поцеловал в лоб. Ира закрыла глаза и нежно протянула руки за мою спину, заключив меня в объятия и прижимаясь ко мне. – Я не хотела оставлять тебя одного...       Я потянул Иру за подбородок и аккуратно поцеловал в губы. Мы вновь были вместе, и мне было все равно, что произошло раньше. Это было не важно. Она заплакала. И я понимал ее, потому что тоже скучал и ждал, когда мы встретимся вновь. Я знал, что вернусь. Соленый вкус ее слез попал на мои губы. Странное ощущение. Раньше не приходилось целовать плачущую девушку.       – Ну ладно, перестань. Все хорошо, – я отстранился, проведя по ее чёрным, коротким волосам рукой. Она сжала края моей рубашки и медленно приподняла ворот вверх, закрыв половину лица за тканью.       – Это личико только мое, – весело пошутила она, залившись чистым смехом. Она вытерла слезы с румяных щёк. – Держи, – Ира протянула мне в руки протектор Конохи. – Я нашла его в кармане твоей жилетки. Боялась, что ты оставил его в Москве.       – Был бы лишний повод встретиться с твоими родителями.       Она только фыркнула на мои слова. Я прислонил повязку к левому глазу и завязал ее на затылке. Ира поправила мои волосы на лбу. Ее лицо преобразилось. Стало серьезным.       – Пока мы не разберёмся с Широ, говорить о переходе в Москву не будем.       – Широ?       – Ой, то есть с Иваном, – она немного испуганно оглянулась на меня и засуетилась, нервно мотнув головой. Мне показалось, что она что-то скрывает. Спрашивать было бы бесполезно, однако догадаться я бы и не смог. Поэтому решил попытать счастье и задал вопрос:       – А что не так с Иваном?       – Это он меня перенёс сюда, – спокойно произнесла она, отходя на три шага назад. Ее нервозность вмиг улетучилась, "заземлилась".       – Зачем? – спокойно уточнил я.       – Не знаю, – все так же беззаботно добавила она, пожав плечами и выйдя из гостиной на кухню. Это ее безразличие слегка выводило меня. Разве она не чувствует, что он строит какие-то планы? Не видит, что он слишком подозрительный?       – Ему нельзя доверять.       – Знаю, – резко оборвала она. Я зашёл за ней следом на кухню и присел за стол. Она уже сидела напротив с кружкой в руках. Солнце слабо освещало ее лицо. Она была умиротворенна, но при этом я чувствовал серьезность в ее потухшем взгляде. На щеках девушки блестели дорожки, оставшиеся от капелек слез. – С мамой поговорили сегодня. Мы считаем, что именно он причастен к тем событиям трехлетней давности.       – Когда пропали шиноби Конохи? – Ира безмолвно кивнула. – С чего вы так решили?       – А с того, что если это не я и не она, то ответ очевиден. Не так ли? – она отпила чая.       Я облокотился о спинку стула, расслабляясь.       – Но ещё есть Орочимару.       Ира недовольно хмыкнула:       – Возможно и он. Не знаю, – она тяжело вздохнула. – Сложно это все. Давай лучше позавтракаем? – она медленно начала подниматься на ноги. Я остановил ее, опустив обратно на стул.       – Сиди, сегодня я займусь готовкой, – она удивленно уставилась на меня, хлопая своими чёрными ресницами. Я погладил ее плечо и поцеловал лоб. – Сегодня моя очередь присмотреть за тобой. 

***

      Знакомый стол. Как давно я уже не видела его, не касалась этого прекрасного, благородного дерева. Я легонько дотронулась до лакированной поверхности. Помню, в детстве отец сам сделал его. Вырезал из того самого дуба, под которым мы с Джирайей постоянно играли в "ниндзя под прикрытием". У меня всегда лучше получалось обманывать людей, нежели у него. Брат был слишком доброжелательным кретином.       – Ты помнишь? – раздался грустный далекий голос родного мне человека. Я провела указательным пальцем к краю стола. Звук трения о гладкую поверхность был скрипучим, как и раньше. От этого звука на душе стало слегка теплее. Вспомнились наши семейные посиделки по вечерам. Отец был человек серьезный, в отличие от матери. Она учила нас играть в карты. Прямо за этим столом раскидывала бумажки, рассказывая все тонкости правильной игры. Брат был глуп, он всегда проигрывал. Но никогда не обижался. Он надувал губы, выпячивая нижнюю слегка вперед, щурил свои маленькие раскосые глаза и отталкивал монетки в мою сторону. И от этого действия на весь дом гремели деньги и скрипел стол под его маленькими ладошками.       Этот звук. Этот стол. Столько воспоминаний.       – Это дерево сломали ниндзя вражеской деревни. Нас спас отец. Как я могу это забыть?       Старик глубоко вздохнул и отвернул от меня свой отрешённый взгляд.       – Ты все такая же каменная.       – А ты все такой же, Лягушонок.       Мужчина ухмыльнулся.       К столу подошла невысокая блондинка –Цунаде расставила на столе чашки с чаем.       – Да уж, – протянула она, присев рядом с беловолосым. – Не думала, что всё-таки увижу воссоединение вашей семьи.       – Я тоже, – тихо произнесла, дотронувшись кончиками пальцев до краев чашки. Горячо, неприятно. Я не люблю тепло, не люблю жару. По мне так лучше холод, заморозки.       – Сестра, ты хотела что-то сказать? – угрюмо пробасил мужчина. Он внезапно закашлял, решил смочить горло напитком. Тот был слишком горяч – он обжог язык. Но Джирайя не стал подавать вида, что ему больно. Дурак. Вечно он так делает. Я же вижу, что ты нервничаешь, брат. Я всего тебя знаю как облупленного. Мне ведома вся твоя жизнь, каждый поворот твоей судьбы, любой момент. Я знаю все о тебе.       – Мне не хватало тебя, – тихо произнесла я, сама удивившись честному признанию. Джирайя не стал реагировать. Он все так же игнорировал мой взгляд, рассматривая мрачную и тёмную улицу за окном. Думаешь, я не вижу, что там нет ничего интересного? Дурак. Какой же ты дурак, Джирайя.       – Я тоже скучал, – тихо проговорил мой слегка постаревший брат. Он сжал ладони в кулаки и медленно перевёл на меня свой тяжёлый взгляд.       – А теперь объясни, кто такой Иван.       Я утомлённо выдохнула и перевела взгляд на внимательно следящую за нами Цунаде. Ее карие глаза выражали недоумение. Она слегка приподняла свою тонкую правую бровь.       – Иван и Широ – один и тот же человек.       Женщина сморщила нос, поджала губы. Джирайя спокойно смотрел на меня, хоть в его глазах и читался явный вопрос.       – И что это значит? – шепотом спросила слишком моложавая для своих лет женщина.       – Широ перемещается во времени. У меня не было сына. Он солгал всем вам.       – Он из будущего? – удивленно воскликнула Цунаде, вцепившись сильнее руками за край этого прекрасного стола и облокотившись грудью на стол так, что ее лицо оказалось слишком близко к моему. Она всматривалась в мои глаза, пытаясь прочитать: вру я или нет. Но мои мысли были забиты как всегда не тем. Мне было жалко стол. Папа, Цуна не знает чего стоил этот брусок дерева. Не знает, потому так фамильярно ударяет по поверхности своими лапами с красными коготками.       – Не делай так больше, – спокойно произнесла я, лениво переведя взгляд с ее ногтей на удивленное личико. Джирайя аккуратно обхватил ее за плечи и потянул назад. Хокаге недовольно плюхнулась на сидение, с негодованием рассматривая мое безразличное лицо. – Джирайя не рассказывал тебе про то дерево?       Женщина отрицательно мотнула головой. Старик недовольно вздохнул, сомкнув руки на животе.       – Все я говорил, – недовольно произнёс он. В его голосе звучали нотки обиды. Меня всегда веселила эта его ребяческая черта характера. На месте Цуны, я бы тоже не запомнила.       – Потом ещё расскажешь, Джирайя. Сейчас важнее обсудить другую проблему.       – Это Иван перенёс сюда Иру, пока Какаши отдыхал в ее этой... Моксе, – Цунаде прервала меня. Она глядела куда-то вниз, сомкнув руки в замок у лица. Женщина явно задумалась.       – Вообще-то, Москва, – поправил старик. Удивлена, что он помнит название города. Блондинка закатила глаза и отпила немного чаю.       – Значит, моя догадка была верной.       – О чем ты? – вопрос старшего брата звучал наивно.       – Широ хотел, чтобы я прибыла в Коноху, – произнесла Унмей. Цунаде не удивилась подобному утверждению, в отличие от Джирайи. Он оглядел потолок, почесав подбородок. Задумался. – Не знаю, что ему надо, но я уже начала играть по его правилам.       – Ты собираешься опять сбежать? – раздался тихий девичий голос из-за спины. Ира медленно подошла к столу, проведя пальцами по стене.       – Нет. Я думаю, что нам стоит выследить его и все у него расспросить, – Ира опёрлась плечом о стену рядом со столом, сложила руки на животе и, слегка задрав нос вверх, оглянулась на часы, висевшие над кухонным столом.       – И куда же мы пойдём? – спокойно спросила она.       – Мы пойдём домой.       – Домой? – удивленно переспросила дочь. Я молча кивнула.       Она задумалась о чем-то, присела рядом со мной и широко зевнула:       – Ну, домой – так домой, – она умиротворенно улыбнулась, положила голову на стол и вытянула руки по бокам.       Цунаде недовольно смотрела на девочку, но не стала ей ничего говорить. И я тоже молчала. Я смотрела на нее и медленно утопала в собственных переживаниях, кипящих у меня в уме. Мне было снова страшно, впервые за долгое время. В той семье, где я спрятала ее, девочка могла жить спокойно, без войн, убийств и ужаса этого мира. Но она все равно нашла путь сюда, ведь она не принадлежала никогда тому миру.       Я ошиблась. Я так ошиблась. Отец, ты бы осудил меня, но пройди я этот пусть снова – все пошло бы по той же тропе. Я бы все равно спрятала ее от змеиных объятий этого проклятого мира шиноби, отдалилась от нее, чтобы ее никто и никогда не выследил, перекрыла бы чакру и стерла память. Все тоже, что и в тот мрачный день октября. Все ради ее спасения. Как же я ненавижу этот мир боли.       – Мам, а кто такой Яами? – Ира все так же не поднимала лица к нам. Может это и не учтиво, но в три часа ночи и я не приверженец хороших манер.       – Спросишь у кота лично, когда встретишь его.       – Лично? – дочь заинтересовано привстала, выпрямив спину. Она с непониманием разглядывала мое лицо. Ее глаза были такими родными и близкими. Цвет был, конечно, мой, но вот форма – однозначно отцовская. Юки-Юки, ты бы видел, какая у нас красивая дочь.       – Мам?       Мотнула головой и вздохнула от удивления. Сама не заметила, как задумалась.       – Яами должен быть где-то рядом с домом, – добавила я.       Цунаде допила чай и громко ударила донышком о стол. Это меня разозлило, но я решила промолчать. Джирайя тоже прищурился на такой незначительный стук. Тоже не нравится, как и мне. Но ты ведь ее любишь, брат, так что и слова не скажешь.       – Поэтому ты и собралась домой? – уточнил Джирайя.       – Да, надо поговорить с ним, – Ира задумалась, сжав губы. Помню, Курин так делал, когда пытался что-то вспомнить. Вы так похожи с ним повадками, что это даже смешно.       – Я пойду с тобой, – угрюмо произнес Джирайя. По тону его речи я поняла, что спорить бессмысленно. Он упрямо будет стоять на своем.       – И я, – внезапно выпалила девчонка. – Какаши все равно сейчас на миссию в Песок отправится, а мы втроем пойдем в "лес по дрова", – брюнетка усмехнулась.       Цунаде удивленно посмотрела на нее, потом вновь закатила глаза, как-то отрешенно вздохнула и залпом допила чай. Думаю, ей тоже не нравится, что мы знаем о деревне то, чего не знает она. В свои времена я так надоедала брату. А Ира, судя по всему, этому сынишке Хатаке.       – Я сама хотела предложить, чтобы ты пошла с нами, – она слегка удивилась. – Ведь это касается и тебя. И, более того, возможно Иван причастен к тому, что произошло в Конохе за три года до твоего возвращения, – Ира оживилась. Она затаила дыхание и внимательно уставилась на меня, вслушиваясь в каждое слово. – Тогда и в Москве был сильный выброс чакры. Я не успела достать человека, попавшего туда, но именно тогда я поняла, что, возможно, придет время и они выследят тебя.       – Они? – Джирайя внимательно посмотрел на меня. – Ты имеешь в виду Данзо?       – Скорее, Орочимару. Я думала, что это его рук дело, но теперь склоняюсь к тому, что к этому фарсу так же причастен и твой сын. – Цунаде на секунду задумалась, забыв, что мальчик не брат Ире.       – Но, тогда... – Ира неуверенно начала предложение и замолчала. В ее взгляде был испуг и ужас. – Он причастен к смерти Арины?       – Арина умерла от рака. Мне больно это признавать. Она никак не связана с этим миром, – мне было неприятно произносить эти слова, но чем больше Ира будет надеяться, что вскроет невероятную правду о смерти своей подруги – тем больнее будет потом признавать свои ошибки. Она злобно посмотрела на меня, сморщив нос.       – Она причастна! – холодно ответила девушка.       – Вспомни, когда она умерла? – холодно начала я. – Был снег. Снег, Ира! А тот перепад чакры наступил гораздо раньше. А здесь, какое время года было в тот день?       Цунаде припомнила:       – В архивах было написано, что произошло все двенадцатого мая.       – Не важно! – Ира продолжала гнуть свою линию. Этим она походит на тебя, Джирайя. Такая же упрямая.       – Ты...       – Я сказала: не важно, – мрачно прошипела она, уткнувшись взглядом в холодильник.       В комнате повисла неловкое гробовое молчание, которое решил разрушить единственный мужчина в помещении.       – Мне пора, – тихо произнес Джирайя, встав из-за стола. – А то Наруто меня потеряет.       – И я тоже пойду, – спешно ответила блондинка.       – Завтра заходите с оболтусом, – Ира насмешливо вставила свое слово.       Джирайя потрепал ее по голове и добродушно улыбнулся:       – Завтра увидимся, Камушек, – он сказал это отвернувшись от меня. Видимо обижается. – Пойдем, Цунаде, – она кивнула и пошла следом за мужчиной.       – Увидимся, – тихо произнесла я напоследок, смотря в спину уходящего из дома брата. – До завтра, Лягушонок.