Настоящий маркартский медведь

Хемана в доме не оказалось: ричмен явно был деловым человеком. Аргис привычно отпер дверь и впустил магов в полутёмный коридор. - Хозяин наверняка вернётся к вечеру, по тирдасам он всегда задерживается допоздна, - проговорил хускарл, разводя огонь в обеденной зале: камни маркартского дома выстуживали воздух. - Тогда мы вернёмся, как стемнеет, - задумчиво сжал имперец губы в куриную гузку, уже стряпая новый план действий. – Н-но, моя хорошая, - он шутливо ухватил пару ремешков одеяния своей спутницы, представляя их вожжами. Элки выдернула полоски кожи из смуглых пальцев и вновь набросила на плечи плащ. Уходить не хотелось, но назревала одна не слишком приятная проблема, и оставаться здесь, хоть и рядом с желанным объектом, не представлялось возможным. Колдунья досадливо дёрнула шнурки плаща, затягивая горло туже, и с силой толкнула металлические двери наружу. - Дай-ка угадаю, чем вызвано твоё дурное настроение, дорогуша, - яростно оттирая руки в широкой миске, протянул Солустий. Маслянистый гной из груди Верескового Сердца, казалось, впитался в кожу и проник в кровь, оставляя в носу гнилостный запах и жжение на коже. – Когда я умудрился прозевать сцену вашей ссоры? - Не было ссоры, Солус, - швырнула Элки плащ на кресло и принялась рыться в наплечном мешке. Маг, в сотый за последний час обнюхав свои пальцы и поморщившись, удивлённо проследил за метнувшейся прочь женщиной. Весь день, что они провели в таверне, волшебница вела себя странно: ёрзала на месте, ни с того ни с сего уходила и отказывалась давать какие-либо объяснения своему поведению. Имперец едва дождался сумерек, чтобы отправиться со свёртком к Хеману. Дверь ему открыл, вопреки всем ожиданиям, не Аргис, а прехорошенькая служанка, что разносила блюда в первый вечер их знакомства с маркартским вельможей. Солустий протянул ношу ричмену, но тот завёл руки за спину и кивнул на витрину, где имперец и откинул ткань, обнажая Проклятие Красного Орла. - Немало он выпил крови, верно? – не обращаясь ни к кому, произнёс Хеман, держа руки всё так же сцепленными за спиной. Маг в свойственной ему манере безмятежно скользил взглядом по рисунку на лезвии, отмечая сгущающийся воздух рядом с металлом. – Ваша плата, - рука ричмена держала в ладони кошель совершенно так же, как недавно пальцы имперца оплетали ещё подрагивавшие лепестки верескового цветка. Солустий принял мешочек, с облегчением отметив, что морок рассеялся и ткань кошеля приятно шершава.. В дверях он столкнулся с хускарлом Хемана, сперва не узнав в этом побледневшем человеке боевого соратника, и поспешил к напарнице в таверну. Толкнув двери комнаты, Солустий замер, с треском вызывая клубок грозового разряда: кушетка в маленькой общей зале была залита кровью, и на ней, опираясь на ладони и болтая ногами, сидела перемазанная кровавыми разводами Элки. На немой вопрос расширившихся глаз мага она ответила: - Бастион никак не мог понять, почему сегодня – нельзя. Ему проще дать, чем объяснить, что не хочется, - колдунья спрыгнула с кушетки. – Надеюсь, хоть тебе не придётся растолковывать лунные циклы женщины? - А... - имперец не договорил, обводя рукой комнату. - Чтобы он не скучал и отпустил меня подобру-поздорову, я ему внушила, что он меня убил. Да, - продолжала она, подталкивая ладонями напарника из комнаты, - убил. И съел.