All this time

— Тут Полина недалеко живёт, где-то в тех домах, — невзначай бросил Платон, выходя из машины и оглядываясь. Крестовский, захлопнув водительскую дверь, лишь хмыкнул, принимая к сведению эту, без сомнения, важную стратегическую информацию. Приехали-то они не к Полине чай пить, а на место убийства. — Первым делом, первым делом — самолёты, ну, а девушки, а девушки — потом, — вполголоса пропел Быковский, проходя за молчаливым майором в подъезд. С осмотром они закончили быстро — маленькая однушка была не так уж и захламлена, — как и с опросом соседей, коих в обеденный час набралось немного, от силы пять бабулек и пара молодых мамаш. Следующим местом поиска возможных свидетелей стал сквер под окнами дома, но и здесь людей было настолько мало, что опера только пугали, подходя вдвоём. — О, ещё одна мама с дочкой, пойдём, — капитан махнул рукой в сторону качелей. Иван недоверчиво прищурился, разглядывая спину блондинки, которая самозабвенно раскачивалась, готовясь, наверное, сделать солнышко. Или хотя бы достать ногой до берёзы, раскинувшей ветки как раз над качелями. — Ты только, кхм, «маме» не говори, что ты её не узнал, — майор хлопнул напарника по спине и направился к девушке. Платон присмотрелся и про себя чертыхнулся — вслух не позволила совесть. Крестовский уже подошёл к Полине и помог притормозить разогнавшиеся качели, а потому капитан зашёл со стороны сидевшей рядом со старлеем светленькой девочки лет четырёх-пяти, которая с недоверием смотрела снизу вверх на огромного майора. Внимание малышки тут же переключилось на Быковского. — Тётя Поля, смотри, — девочка восторженными глазами оглядела вновь прибывшего и дёрнула Полину за руку, — прекрасный принц. Прямо как в сказке. А ты говорила, принцев не бывает. — Синельникова и Крестовский расхохотались в голос, а Платон смутился — таких комплиментов ему ещё не делали. — Ева, солнышко, это не принц, — отсмеявшись, огорчила племянницу Полина. — Это всего лишь мой коллега. — То есть, он с тобой работает, да? — уточнила Ева. Девушка кивнула. — Меня Платон зовут, — Быковский опустился на корточки и протянул малышке руку. Девочка улыбнулась и забавно сморщила носик. — А я Ева. А ты будешь моим принцем? — Буду, — с широкой улыбкой кивнул капитан. — Ты не слушай тётю Полю, она просто своего принца ещё не нашла, вот и не верит. — Полина состроила недовольную гримасу, но Платон только ещё шире улыбнулся. — Или он заколдован, — подхватила Ева, — как он, — она махнула рукой в сторону Крестовского. — Ты похож на Чудовище из мультика. — Ева! — строго одёрнула Синельникова. — Следи за языком. — А ты помнишь, как его расколдовали? — словно не слушая подругу, продолжал говорить с девочкой Быковский, с явным намёком поглядывая на смущённых коллег. — Красавица его поцеловала? — Не-е-ет, — Ева от возмущения подпрыгнула, — Чудовище убили, а Белль заплакала и сказала, что его любит. — Так, всё, — прервала их милую беседу Полина, слезая с качелей. — Вы, прекрасные принцы, зачем тут? У меня выходной. — А у нас труп в сороковом доме, — ответил ей Иван, пока Платон брал Еву на руки, а она направила его к карусели неподалёку. — Не видела ничего подозрительного с утра? — М-м, да не вспомню уже, — покачала головой девушка, глядя, как племянница вовсю командует Быковским. — Но я проезжала мимо этого дома, когда за Евой ездила, могу запись с регистратора отдать. — Отлично. — Вообще не понимаю, как вы с Крестовским работаете, — в конце дня Платон спешил делиться впечатлениями, а Полина на другом конце провода только усмехалась. — Молчаливый какой-то, задумчивый, слова не вытянешь. — Засмущали его с Евой, а ты ещё и удивляешься, — фыркнула девушка, заходя во всё тот же сквер — через него лежала дорога в ближайший магазин. Племянницу с утра нужно было чем-то кормить. — Уж извините. А племяшка у тебя замечательная, не надо на неё бочку катить. — Да вы спелись, — протянула чуть ехидно Синельникова. — Скажу по секрету, она уже пообещала, что подрастёт и выйдет за тебя замуж. — Ну, такую невесту я готов и подождать, — хохотнул парень. — Я передам её родителям. А ты не кати бочку на Ваню, понял? — Есть, командир, — шутливо откликнулся Быковский. — Прости, мне нужно идти, — бросила Полина и завершила вызов, а потом нерешительно направилась в сторону всё тех же качелей, на которых одиноко сидел Крестовский, крутя в руках не менее одинокую красную розу. — Кажется, такую хотела Красавица в той сказке? — протягивая ей цветок, вместо приветствия спросил майор, когда девушка подошла. — Да, — чуть слышно ответила Синельникова, совершенно не понимая, чего же хочет Иван. — Я весь день думал, как же много дети видят и чувствуют, гораздо больше нас, — перескочил на другую тему Крестовский, ещё сильнее сбивая её с толку. — Только твоя племянница могла принять Платона за принца из сказки, а меня — за чудовище… — Тебя это обидело? — Нисколько. Она права. — А ты — нет… — Почему? — Принца в тебе она тоже разглядела. Только заколдованного. Полине было невыносимо больно видеть Ивана таким — растерянным, запутавшимся, даже немного расстроенным. Она была готова поспорить, что слова Евы его задели, разбередив старые раны. Была, была в его жизни принцесса, которая так больно ранила, что он предпочёл стать чудовищем, которое не каждая красавица возьмётся расколдовать… И что там Ева с Платоном говорили про способы? Майор, разумеется, не ожидал, что его прекрасная напарница шагнёт навстречу, выронив розу, положит руки на его плечи и начнёт покрывать поцелуями его лицо, не пропуская ни клеточки. И заплачет — она и так накручивала себя весь день из-за этой совершенно дурацкой выходки племянницы, потом увидела его таким, а сейчас ещё и не получила никакого отклика на свои действия. — Пожалуйста, — он скорее почувствовал движение её губ около своих, чем действительно услышал этот молящий шёпот. И её слёзы, упавшие на его кожу… — Пожалуйста. Я буду рядом. Я люблю тебя. Полина давно уже не верила в чудеса и Еву, которая так к ней тянулась и так хорошо воспринимала все её уроки, учила тому же, но весь её скептицизм разом испарился в тот момент, когда на талию легли широкие ладони, привлекая чуть ближе, а подбородок легонько кольнула борода, стоило Крестовскому коснуться её солёных от слёз губ. Девушка наконец-то облегчённо выдохнула, углубляя такой желанный поцелуй. И что это, если не сказка?