Под моей кожей. / Under my skin.

      — Как тебе с нами? — спросил Билл, пока Том искал что-то в чемоданах.       — Сложно сказать. Но фанатов у вас много! — я мельком глянула на Тома, он улыбался. Подслушивал! Он сказал:       — Это точно! Есть из чего выбрать! — его бесячья улыбка расползлась на все лицо. Думаю, будь вы на моем месте и будь вы в шаге от того, чтобы получить Тома (хотя для меня это было лишь принципиально), вы бы тоже бесились от его слов. Два часа назад, по пути в Челябинск, он угрожал, что чуть ли не изнасилует меня, а теперь нарочно кидает фразы, намекая, что он еще и выбирает. Ясно, что он тоже решил поиздеваться, но как он это делает! Аж слов не хватает. По крайней мере, мне эта наша игра нравится. Все эти моменты накаливания. Вроде бы просто слова, а вроде бы и нет.       — Устроишь кастинг? — Билл улыбался и шутил. А Том продолжал лыбиться. Как мне хотелось ему треснуть в тот момент. Он еще так мечтательно закатил глаза и протянул:       — Вполне могу! Мы же сейчас свободны. Так что...       — То-ом! — Билл улыбался шире от его ответа, и я поняла, что он так и пытается дождаться от меня реакции. Том постоянно поглядывал в мою сторону, но я делала вид, что мне все равно.       «Война — так война», — подумала я и сказала:       —Ты можешь сразу побольше девушек позвать! Я даже помогу выбрать!       Билл посмотрел на Тома, они просто молча улыбались около двух секунд. Я видела, как Билл сдерживает смех, его улыбка стоновится еще шире, и все. Оба громко рассмеялись. Билл добавил через смех:       — Том, соглашайся, я должен это видеть!       Том только загибался от смеха. Я стояла, тоже улыбалась, но не понимала, что ТАКОГО смешного в этом? Билл пошел к двери и что-то сказал, я не поняла. Том сразу стал серьезным, выпрямился и посмотрел на Билла, который застрял в дверях, и они просто молча смотрели друг на друга. Том спросил:       — Серьезно?       Потом Билл проговорил на немецком, и Том снова улыбнулся. Он тоже ответил на немецком, и Билл вышел из номера.       — Почему вы говорите на немецком? — спрашиваю я, хотя и так приятно. Если так, то, скорее всего, их разговор был слишком личным. Том опять отушился, продолжая рыться в чемоданах. Я уселась на кровать. В номере было не так уж много места. В смысле, зал не был разделен со спальней. Это была одна большая комната с небольшим коридорчиком, ведущим к выходу, и еще одна дверь в ванную.        Том закончил с поисками не пойми чего, он уставился на меня. Задумался. Я не вытерпела:       — Что?       Том резко перевел взгляд в другую сторону. Он продолжал молчать и размышлять.       — Я думаю, что делать с тобой.       Что-то от этих слов я немного напряглась. Звучало как-то совсем неопределенно. Что со мной делать? В каком смысле?       — В каком смысле?       Том опять молчал. Он не улыбался, но в глазах появилась хитринка. Такое чувство, что он глазами улыбался. Даже не знаю, как это описать.       — Ты думаешь, что я какой-то особенный, да?       Я думала, что он сам считает себя особенным, я аж усмехнулась.       — Не особо. А что?       — Ты же хочешь затащить меня в постель.       Ох как я тогда смеялась над его словами, но на самом деле все его свободное время мы проговорили, пока сидели в номере и завтракали. Что странно, его брат к нам не заходил. Я-то думала, что они настолько близки, что все время проводят вместе. А тут два часа наедине только с Томом.       — Я не пытаюсь затащить тебя, ты сам этого хочешь!       — Ты тоже хочешь! — Том говорил со мной в не понятной мне манере. Он и заигрывал, и держался на расстоянии. Он будто выпытывал, пытался достать из меня что-то, что ему нужно.       — Ну и что? Это плохо?       — Зачем тебе это?       — Зачем ты взял меня с собой? — я тоже пыталась не отставать от него. Мне тоже многое казалось странным, и хотелось получить множество ответов.       — Почему ты поехала?       — А мы так и будем задавать вопросы?       — Мы разговариваем или у тебя есть другие варианты убить время? — Кажется, в этот момент разговора он сел на кровать.       — Разговор — это когда на вопросы есть ответы, а ты мне не отвечаешь!       — Ты тоже мне не отвечаешь.       — Я поехала, потому что ты мне понравился. Я говорила. А вот ты мне не ответил!       Том долго думал, прежде чем ответить. Он сказал:       — Не люблю я такие разговоры. Вся эта романтика — это не мое. Ну, может быть, если только на деле, но не разговоры. Это все фигня.       — Это мило.       — Зачем она нужна, если все всегда заканчивается сексом?       — Кому-то это нравится! Или ты реально получаешь удовольствие только от секса? Ты же музыкант, у тебя должны быть хоть какие-то чувства. Иначе как ты пишешь музыку?       — Я не говорю, что я бесчувственный. Просто я не люблю разговоры об этом. Между прочим, секс — это тоже искусство!       — А, ну ясно.       Том улыбнулся. Растянулся на кровати и, уставившись в потолок, продолжал говорить. Я наблюдала за ним и уже не понимала, к чему идет этот разговор.       — Например, ты хочешь меня, но вполне можешь обойтись без этого. Но ведь ты же почему-то продолжаешь со мной играть! Зачем?       Я задумалась. А ведь правда. Вот он. Я знаю, что он известен. Что о нем мечтают столько девушек. Но он вот он, передо мной, и я не вижу в нем ничего такого особенного. Такой же, как и многие мужчины. Две руки, две ноги. Что в нем может быть такого, от чего девушки сходят с ума? Если бы я его не знала. Что, если бы он не был известен? Все, что меня в нем могло бы привлечь, — это его внешность и любовь к музыке. По крайней мере, с первого взгляда. А потом? Что потом, я и сама пока не знала. Потому что я ничего о нем еще не знаю.       — Знаешь, я не знаю, веришь ты мне или нет, но причина в том, что вот ты здесь и ты меня превлекаешь. Поэтому я и поехала.       Том повернул ко мне голову. А я наблюдала, как сминается бежевое покрывало под ним. В такие мелкие складочки, и его растрепанные волосы намагнитились от этого материала. Он смотрел на меня. Пока он всматривался в меня (наверное, пытался понять, вру я или нет), я смотрела на него. Обычная кожа, не идеальная, как на фото в интернете. Обычные волосы, широкие брови, сонные глаза, борода, как у лесоруба. Нет, правда. Я не увидела в нем чего-то по-настоящему особенного, как бы это странно ни выглядело.       — И ничего кроме?       — Пока ничего. Пока нет ничего, что я знаю о тебе.       — Мне не нравятся такие, как ты, вообще-то, — сказал он неожиданно, немного, но было обидно. Больше меня интересовало другое, исходя из этого.       — Тогда что заставило тебя взять меня с собой? Не секс же!       — Нет. Ты знаешь, бывают люди, которые располагают. Похоже, ты такая. Вот если бы я прошел мимо тебя на улице или если бы заметил в толпе, я не обратил бы внимания. Но мы общались, и ты смогла расположить. Понимаешь? Это некая связь. То, о чем ты и говоришь. Это влечение.       — Вот видишь, мы оба выбрали друг друга на ночь.       — Да что ты все о сексе?! Расскажи мне о себе! — попросил он.       — Ты хочешь узнать обо мне? — я не верила своим ушам.       — Да. Потому что я до сих пор не понял, что в тебе такого. Потому что, если я пойду и трахну кого-то, я не перестану задаваться этим вопросом.       — Так, может, я тебе понравилась?       — В том-то и дело! В тебе нет ничего, абсолютно ничего из того, что меня привлекает в девушках!       Меня это рассмешило. Мне казалось, что ответ очевиден.       — Ты же обычно спишь с девушками. А со мной только разговариваешь. То есть я имею в виду, что ты нашел такую девушку, с которой можно не только лечь в постель, но и поговорить.       — Ерунда какая! Как будто я с другими не говорил.       — Все разные, и я не такая, как те, с кем ты говорил прежде.       Том подпрыгнул на кровати. Я испугалась, а он сел на колени и очень серьезно спросил:       — Так какая ты?!       Я думала, я долго думала, что ответить, но не смогла. Я искала в себе ответ на его вопрос. А потом решила:       — Я могу показать. Только не подсматривай.       Том опять хмурится.       — Мне глаза, что ли, закрыть? — я кивнула, он пожал плечами и закрыл глаза. — Ты опять со мной играешь!       — Нет. Я отвечаю на твой вопрос как могу.       Он мне ничего на это не сказал. Мне стало страшно. Не знаю, откуда появилось это чувство страха. Я подошла к нему ближе и посмотрела, подглядывал он или нет. Кажется, нет. Он дышал ровно, не шевелился и был спокоен, расслаблен. Я аккуратно села к нему, положила свои руки к нему на плечи и опять посмотрела на его закрытые глаза. Ничего не менялось. Он сидел так же спокойно. Я обняла его за шею и, еще не зная ошибка это или нет, поцеловала его. Он не реагировал, не реагировал, а потом я почувствовала, как он целует меня в ответ. Тогда я закрыла глаза. Еще через какое-то время я почувствовала его руки на моей спине. Я не хотела останавливать это, как в прошлый раз, и меня захлестнуло эмоциями, чувствами. Мы разошлись, и вот этот безобидный, казалось, поцелуй стал таким... Он заводил, и Том не обрывал его. Мы продолжали его очень долго. Но все же пришло время остановиться. Он оторвался от меня. Я посмотрела на него всего на секунду, а потом он толкнул меня на спину и оказался сверху. Он начал снова меня целовать. Я старалась подняться, он останавливал меня несколько раз. Я оттолкнула его, и все произошло так быстро. Я оказалась сверху. Я уже и забыла, что в моих планах был простой поцелуй. Я целовала его в шею, а он сжимал мою кожу под одеждой. И, когда сил уже не осталось, я оттолкнула его.       Мы оба, глубоко дыша, смотрели друг на друга. Том облизал губы. Я сглотнула. Он смотрел на меня недовольно. Так и было. Он сказал:       — Мне это не нравится, — я не понимала, как и что может ему не нравиться, когда он сам на меня набросился.       — Что?       — Ты серьезно? — этот вопрос был задан с большим возмущением. Громко, недовольно, раздраженно. Он указал на свои штаны. Я промолчала. — Ты только что завела меня, теперь я хочу продолжения!       Он злился. Он был серьезен, и я даже напугалась. Я продолжала дышать. Я и сама хотела его уже. Все перевернулось с ног на голову. Мы после, наверное, и сами не понимали, что делаем. Это уже было инстинктом.       Я не скажу, что я чувствовала что-то очень особенное. Опять же нет. Обычный секс. Может быть, чуть лучше, чем с кем-то другим, но в основном он ничем не отличался.       Я окончательно поняла, что он тот, о ком мечтают. Поняла, что от мечтаний он не стал лучше других. От фантазий в голове Том или любой другой человек не меняется. Он остается таким, какой есть. В общем-то как и все люди на земле, как его брат или тот, о ком вы мечтаете, кто бы это ни был. Когда голос в голове кричит: «Он лучший! Он бог и идеал!», не верьте этому голосу. К счастью, я избежала подобных иллюзий и ничуть не разочаровалась. Просто я ничего не ждала от него.       Мы лежали рядом, я укрывалась одеялом, которое совсем недавно еще собиралось в складочки от того, что Том ко мне повернулся. Мне казалось, что наблюдать за тем, как он делает очевидные и банальные вещи, намного круче, чем все, что только что произошло. Я посмотрела на него. Он лежал, убрав руки за голову, и смотрел в потолок. Я спросила:       — Какой ты меня видишь?       Том посмотрел на меня, снова отвернулся глазеть в потолок и сказал:       — Не знаю, но интересней, чем с первого взгляда.       А потом началась беготня, в которой я, конечно, не участвовала. Подготовки там всякие и репетиции. Но Том спрашивал меня в коридоре отеля, (когда они с ребятами собирались уходить в клуб), хочу ли я послушать их музыку, я сказала:       — Хочу, но не стану, у меня все еще есть желание. Так что я хочу услышать это вживую и не со сцены.       — Ты хитрая!       — Нет. Ты сам мне поддался!       Том очень широко и довольно улыбнулся и не сказал мне больше ни одного слова. Он взял зачехленную гитару и, уходя, рассмеявшись, погрозил мне пальцем. Я улыбнулась, а после вернулась в номер. Я приоткрыла дверь и увидела только, как Билл шел с ним рядом и они разговаривали.