Под моей кожей. / Under my skin.

      Мы уже минут пять топтались в номере. Я не понимала, почему он так озадаченно о чем-то думает.       — Слушай, я могу уехать, если ты хочешь?       Том как ошпаренный повернулся ко мне. Он опять свел брови. Наверное, я ляпнула лишнего. Он почесал за ухом, раскрыл рот и молчал.       — Что? — спрашиваю я.       — Я похоже, телефон потерял.       Первым же делом Том попросил мой телефон, чтобы позвонить на свой. Он оказался отключен, и, когда мы узнали об этом, Том начал материться так, что я офигела. Из всех английских ругательств я знала только «fuck» и прочие образованные от него слова. Но Том прямо-таки открыл мне глаза на все многообразие американского мата. Когда он выругался, то посмотрел на меня, а я была в шоке. Он так непринужденно произнес:       — Ты не обращай внимание! Я всегда такой, когда теряю его.       Ну, я, конечно, тоже расстраиваюсь, когда теряю телефон, но не так, как он.       — Ты же с братом был...       — Точно! — перебил он меня и начал набирать еще один номер в моем телефоне. И, кажется, дозвонился, потому что отошел в другую комнату. Я все это время стояла почти у двери. Том разговаривал долго, вышел он из комнаты через минут пять или семь.       — Нашел?       Том закивал и отдал мне мой телефон. Потом позвонил еще кому-то, но по телефону из номера. Затем предложил мне сесть. Я подумала: «Наконец-то!». Ноги у меня почти отвалились. Мы сидели на диване, и Том спрашивал меня о том, не передумала ли я играть. Такое чувство, что он меня отговаривает. Я упрямо говорила, что хочу и буду играть. Вскоре нам принесли много шотов и, видимо, «лучший напиток».       Места в номере было очень много. Мы сели на пол. Том сказал, что так будет удобней. Ну, и я не стала спорить. Время уже было три ночи. Я-то думала, что уже часов пять.       — Какие правила? — спрашиваю я, сидя в позе лотоса или почти.       Том говорил быстро, но за год самостоятельного обучения английскому я научилась понимать людей. Итак, Том сказал следующее:       — Давай поступим так. Я не стану делать то, о чем ты меня попросила, но ты можешь загадать мне это в игре. Все просто. Кто-то начинает и показывает противнику позу, в которой надо выпить. Затем противник повторяет. И наоборот. Если ты выполнишь мое задание, то идем дальше, и тогда ты уже загадываешь мне позу. Если ты не смогла, то исполняешь мое желание. Если я сам не смог показать тебе свою собственную позу, то пью штрафной, но ты все равно повторяешь за мной.        Я просила повторить правила раза три. Слава богу, потом я все поняла. И мы начали играть. Первым начал Том. Договорились начать с простого. А там как пойдет. В общем, сначала были и правда глупые позы. То на одной ноге, то без рук, то с локтя. Четвертая поза попалась мне. Я взяла с одного из двух подносов рюмку с цветным шотом. Какого было удивление Тома, когда я просто поставила ее на пол. Он даже усмехнулся. Но я еще не закончила. Я не была гимнасткой, но встать на мостик могла без проблем. Встав на мостик, над рюмкой, я взяла ее ртом. Потом в голову пришло нечто. Уже давно пьяная, я решила перекинуть ноги вперед, и таким образом получился бы мостик наоборот и я бы встала. Черт меня дернул это сделать, но не отступать же. Все произошло слишком быстро. Я стояла с рюмкой во рту. Через пару секунд я поняла, что и шот не пролила, и сделала это «нечто», пришедшее мне в голову. Голова, кстати, кружилась. И тут я услышала хлопки. Я посмотрела на Тома. Апплодирует. Он и улыбался, и удивленно смотрел на меня, аж шею вывернул вбок. Знал бы он, в каком я от себя шоке. Он поднялся с пола и облизал губы. Тут я вспомнила, из какой он группы. Да и группу вспомнила. У меня все тело оцепенело. Стоило только только разглядеть пирсинг в губе. Я начала слишком глубоко дышать. У меня началась паника. Я резко отвернулась и закрыла глаза. Наверное, глупо выглядела. Твою мать! Это же те самые Билл и Том из «Tokio Hotel». БЛЯДЬ! Черт! Черт! Я открыла глаза. Мне стало не очень хорошо. В горле встал ком. Я сглотнула, не помогло.       — Ты смотришь ? — услышала я как-то очень отдаленно. Я посмотрела на Тома. У меня живот скрутило от того, что я вспомнила, по телу пробежали мурашки. Я сейчас вот вообще не могла успокоиться и просто наблюдать за тем, как он выполняет мое задание. Мостик у него получился, и рюмку взял, но, перекидывая ноги, он не расчитал силы и грохнулся. Я тут же закрыла лицо руками, как маленькая девочка. Потом только услышала, как он ржет. Смотрю, а он катается по полу и ржет. Где-то глубоко внутри я тоже улыбнулась, но сейчас от паники я готова была бежать.       — Я, слушай, я курить, — сказала я и открыла дверь, схватив притом куртку. Том мгновенно поднялся с пола. Он как-то закинул правую руку на левое плечо и поводил им то вперед, то назад . Он еще улыбался, но как-то уже слабо.       — Сбегаешь, да? — он застал меня врасплох. Я долго смотрела на него, и он, перестав улыбаться, сделался очень серьезным и даже злым, похоже. Он закивал и указал на выход. Я постояла пару-тройку секунд и закрыла дверь. Появилось смутное такое чувство вины. Он все это время смотрел на меня.       — Да я просто узнала тебя, — это звучало как оправдание. Я меньше всего хотела оправдывать себя. Он нахмурился.       — Я тебя об этом в баре и спрашивал.       — Да, я понимаю! — я уже и забыла о том, кто он. У меня появился стимул объяснить ему все, и оттого, наверное, я перестала смущаться. Я быстро подошла к нему и сказала:       — Просто ты из «Tokio Hotel», а в баре я тебя не узнала, а теперь понимаю, кто ты. Я же вижу разницу! Кто ты и кто я. Я понимаю, что мы с тобой не...       — ОК! — громко перебил меня он. — Ну, да, я и наша группа очень известна, да, ты не звезда. Я понял. Скажи мне, а что в данный момент из всего этого мешает нам продолжить играть?       — Ну... — я не знала, что ответить. Я не верила, что Том говорит мне все это. Что он вообще со мной говорит и что это вообще он. Я так ничего и не сказала. Нормального. — Ну, ты звезда и все твои друзья тоже популярны. А я — нет.       — Вот! — Том указал на что-то невидимое ладонью. Так все мы делаем, когда жестикулируем к слову «вот». — Ты только что сделала из меня значимую фигуру, хотя еще пять минут до этого мы просто играли и никто не думал об этом, и мир не перевернулся с ног на голову. Так что изменилось от того, что ты вспомнила? Разве я стал другим от этого? Разве я просил тебя уйти или что-нибудь другое? Нет. Ты сама все это придумала. Так что, если хочешь, ты можешь идти, но я надеялся, что мы доиграем.       Том говорил так, будто он обычный парень и никогда не был знаменит. Его слова заставили задуматься меня об этом. Мы немного помолчали.       — Я могу загадывать любое желание?       — Ну, я бы сказал «нет», но правила для всех одинаковые! Так что смелей.       Я положила куртку на спинку кресла. Подошла ближе к нему и задумалась.       — Как долго мы будем играть? — спросила я.       — Пока не закончатся шоты, но у нас есть скотч, или пока кто-то из нас не отрубится.       Я посмотрела на два подноса с рюмками.       — Первое желание! — начала я, и Том просто дико засмеялся. Я не знаю отчего.       — Ну, первое...       —Чего ты смеешься?       — Да, я смотрю, ты серьезно настроена! — он все смеялся, а я выдала:       — Смешно? Тогда поцелуй! — сказала я и тут же замолкла. Опять глупость сморозила! У меня глаза расширились, когда я увидела, что Том идет ко мне, и опять внутри все шевелилось.       «Дыши!» — говорю я себе мысленно. Том остановился очень близко от меня. Он спросил:       — Это твое желание?       — Что? Передумал?       Он улыбнулся одним уголком губ. Такая добрая ухмылка.       — Я б на твоем месте Мерседес попросил! Если б играл с кем-то, у кого куча бабла.       — Я не меркантильная тварь, — я тоже улыбнулась.       Том еще шаг сделал. Я опустила голову, стараясь изо всех сил не показывать, что я смущаюсь. А он и не спешил с выполнением желания.       — Так какой это поцелуй? Как в первом классе или как в одиннадцатом? — спросил он. Я поняла, что он издевается, и улыбка у него нахальной стала. Мне хотелось тем же ему и ответить. Я сделала вид, что усмехаюсь.       — А на какой ты вообще способен?       Я в ту же секунду почувствовала, что это было лишним. Том вскинул брови на лоб. Он сильно удивился этому вопросу. И чего ждать дальше, я уже не представляла, но точно не поцелуев. Я даже закрыла глаза, а потом открыла, и лицо Тома уже было рядом с моим. Слишком близко! Чтоб не паниковать, я закрыла глаза снова. Потому что его действия ясны как день и этого не избежать, и я бы не хотела избегать такого. Я чувствовала его аромат. Он был сейчас повсюду, и его губы, они были теплые, но пирсинг в его губе одно мгновение холодно обжигал мои губы. Это было в самом деле не похоже на обычный поцелуй. Он был более теплый и более живой. Такой, как будто ты теряешься в эти секунды и ничего нет вокруг, и все, что ты отчетливо осознаешь, это поцелуй. Эти самые ощущения. Когда это прекратилось, я медленно окрыла глаза, он отошел. Я сглотнула. Закивала и сказала:       — Молодец.       — Бредовое желание, — ответил мне он. Я не стала спорить, но сама так не считала. Мне это понравилось. Я предложила ему выйти на улицу и покурить.       — Пошли на балкон, — сказал он, отмахиваясь. Я согласилась. Мы курили, увы, не молча. Точнее, молча до того момента, пока он не надоел мне своим надзерательским взглядом.       — Что?       — Ты со мной играешь, — говорил он, потрясывая рукой, сигарета заменяла ему указательный палец, которым он, по сути, должен был мне пригрозить. Не знаю, как описать этот жест еще. В ответ я пожала плечами.       — Ну мы же играем!       — Нет! Ты поняла! Ты маленькая манипуляторша! — говорил он это, улыбаясь. Я особо не напрягалась. Это было дружелюбно.       — И ты тоже можешь так делать! — сказала я. Без особого выражения лица.       — Если я начну с тобой играть, мало не покажется!       — Пойдем. Проверим!       Я отчего-то совсем расслабились и успокоилась. Спустя еще три рюмки в дверь постучали. Том извинился и пошел открыть. Вошел блондин. Я пыталась вести себя обычно, но память-то кричит: «Билл!». Тот, кто носил прическу-взрыв и красил глаза. Да, он явно изменился. Он глянул на меня и помахал в знак приветствия. Я просто сказала «привет». Они поговорили немного, я посмотрела на часы в телефоне. Посмотрела и удивилась, что время еще полчетвертого! Бесконечная ночь!       Блондин Билл ушел, Том вернулся ко мне. Снова моя очередь. Мне везло. Том давал не самые сложные задания и, похоже, ему больше были интересны мои желания. В этот раз я решила не выдумывать и просто поставила рюмку на зависшее в воздухе колено. Не успела я выпить, как он воскликнул:       — Ты издеваешься!       От этого я покачнулась, и рюмка полетела на пол. Хорошо, что не разбилась. Я сказала:       — Я выпью штрафную, но ты понял! — Том улыбнулся. Он взял рюмку, демонстративно ее приподнял, обращая на себя мое внимание, и поставил ее на колено. Тут дверь в номер открылась, ровно тогда, когда он был готов выпить. Его рюмка тоже полетела на пол. Я засмеялась, а он выругался самым распространенным словом. К нам вошел Билл.       — Ты мне дашь еще шанс! Он меня сбил.       Я покачала головой и сказала:       — Ты тоже мне помешал!       Билл, кажется, все слышал, он засмеялся и что-то сказал, я разобрала только «...потому что смотри, она не промах». Я смутилась. Они опять говорили. Я ни черта не поняла. Билл опять ушел. Я улыбалась Тому пьяными глазами. Он тоже улыбался и вздохнул.       — Пока мы еще в состоянии, желание номер два. Хочу, чтобы ты сделал то, о чем я просила тебя в баре.       Том задумался, свел брови, улыбаясь, и ответил:       — Я уж думал, не попросишь!       — Ты так говоришь, будто сам этому рад.       Он пожал левым плечом (пусть левым, этого я не помню) и долго смотрел на меня, прежде чем ответить:       — Да как-то знаешь, хочется.       — Секса? — совершенно не смущаясь спросила я. Странно, где оно, мое смущение? Том тоже не отреагировал особо на это.       — Да, секс — это круто, но дело-то не в нем.       Я не отвечала. Продолжала его внимательно слушать, пока еще могла.       — Мы просто не так часто знакомимся с кем-то, кто и знает о нас, и при этом не визжит как потерпевший.       — Ну, теперь и в России есть такая знакомая, — сказала я. Что еще я могла сказать? Я ждала, что он мне еще что-нибудь ответит, но не ответил. Он стоял, поджав губы, и играл при этом с пирсингом. Я молчала, потом он сказал:       — Ты сказала «все время, которое я проведу в твоем городе»?       Я ответила «да» и кивнула. Он снова поджал губы. Я решила его не мучать.       — Не можешь, не делай.       — Я могу.       — Ну а что тогда такой серьезный?       — Мы у вас до завтрашнего утра.       Бах. Все мои внутренности упали вниз. А чего я ждала? Ничего. Я просто не думала, что так скоро. До меня дошло, что скоро все это веселье закончится. Я стала такой же задумчивой, как он.       — Больше не хочешь играть? — неожиданно спросил он меня. Я без особого уже энтузиазма дернула плечами. Улыбаться-то улыбалась, но, видимо, плохо, раз он предложил такое:       — Давай поступим так. Играем последний раз, я покажу тебе позу, ты повторишь, потом ты мне, я за тобой повторю. Если выиграешь, то я кое-что тебе подарю, если нет... но лучше же выиграть, да?       Я была так растроенна тогда, что не особо загорелась желанием некого приза, но мы сыграли. Том опять показал простую позу, я даже пьяная смогла легко повторить. Я придумала пить шот со стола, но ничем не помогая себе и не сдвигая рюмку с места. Как бы высасывать напиток. Я-то это сделала, а он. Он мог бы тоже, но, кажется, ему просто хотелось проиграть. Рюмка его упала на стол. Он сказал, что не специально, но кто его знает.       — Ладно, я хотела тебе сказать.       Том взял сигареты, и мы опять пошли на балкон. Он спросил:       — Что сказать?       — Я уже поняла, что нет ничего такого в том, что мы разные. Но правда, если тебе не хочется, а я почти в этом уверена, хотя не мне решать, ты можешь не делать то, что я просила.       Том выдыхал дым, я смотрела на свой город, и мы молчали. Я уже не ждала ответа. Я его и не хотела. Пусть его молчание им и будет. Я замерзла и решила пойти в номер. Он пошел за мной.       — Слушай, — начал он. — Мне очень не нравится, когда кто-либо думает за меня.       Я почувствовала себя виноватой.       -— Если бы я не хотел, тебя бы здесь не было. Понимаешь? Я еще раз спрашиваю, ты хочешь уйти или остаться?       — Остаться. С тобой... хорошо.       — Отлично. Я обещал тебе приз. Давай сначала выпьем.       Я взяла с подноса шот. Том тут же его отобрал. Он указал на бутылку. Я ничего не ответила. Мне оставалось только смириться. Он открыл ее и разлил по стаканам, которые были рядом с бутылкой. Мы молча подняли стаканы, тихо коснулись ими, и Том, в отличие от меня, сразу начал пить. Мне потребовалась минута и не дышать при этом.       — Ну?       — Крепкий! — прохрипела я. Том сел на диван и жестом позвал к себе. Я села, прикрывая ладонью половину своего лица, и смотрела на него.       — Я терпеть не могу вот такие разговоры, но сейчас я не против, — сказал он, а я его реально пока еще не понимала. — Скажи мне, только честно, мы все равно вряд ли еще увидимся, так к чему врать? Почему это ты вдруг попросила именно меня провести с тобой время?       Я убрала руку от лица, я не улыбалась, наоборот, я была готова сказать.       — Не знаю, ты мне понравился. Ну, сначала не очень-то, но потом я, когда мы играли, я захотела проводить с тобой время. Честное слово, я еще никогда не чувствовала столько всего с одним человеком! Я не влюбилась, я просто чувствую себя живой.       Мое скудное откровение не вызвало в нем никаких эмоций. Он спокойно и медленно отвел от меня взгляд и начал смотреть себе на ноги или куда-то туда. Мы долго сидели молча. На этот раз слишком долго. Около пятнадцати минут сидели просто так. Я очень переживала, хотя и не о чем, но все же. Он повернулся ко мне. Я нахмурилась. Который раз за этот вечер. Том поднял указательный палец.       — Я хочу с тобой договориться. Надеюсь, ты в состоянии? Потому что я сейчас серьезно, — я кивнула. Он продолжил: — Завтра мы уезжаем, точнее, через четыре часа. Я хочу договориться. Я обещал тебе приз. Так вот, если ты хочешь, я возьму тебя с собой, — у меня в груди опять щекотало. Я удивилась, испугалась, нервничала. — Но! Ты об этом никому не говоришь! Это главное условие!       Я аж чувствовала, как мои глаза увеличились, и он как раз смотрел на меня. Я смогла только выдавить:       — Ты тоже...       Он меня не понял, конечно, но, успокоившись через минуту, я спросила нормально.       — Ты тоже честно скажи, почему ты меня берешь с собой?       Мне так хотелось услышать что-нибудь, но он опять долго смотрел мне в глаза. Я теряла терпение. А он повторил:       — Да, знаешь, хочется.       Мы еще около часа сидели и говорили о том, как и что нужно сделать до отъезда. Мы серьезно и долго обсуждали все нюансы и то, что я должна стать невидимкой. Я понимала все, кроме этого одного «хочется». Но позже он все же даст мне ответ.