Нет ничего труднее, чем убегать, сохраняя при этом спокойствие. Гарри Гаррисон.
Вот уж от кого дитя точно не ожидала атаки. Она просто отказывалась верить в это. Надеялась, что это очередной ночной кошмар, мучивший её головку уже не первую ночь. Но к сожалению, всё более чем реально. Со всех сторон девочку окружала гигантская огненная стена, не дающая ей ни уйти, ни сбежать. Стена из огненных всполохов отделяла её от загадочной двери. Ториель стояла лицом к Фриск, полностью преграждая путь к лестнице, ведущей наверх. Теперь на её лице не было того дружелюбия, заботы и материнской улыбки, которые Фриск обычно видела за километр, просто чувствуя исходящую от Ториель добрую ауру. Вместо всего этого, на её лице не было ничего. В прямом смысле, ничего. Абсолютное хладнокровие, бесстрастность и без эмоциональность. Глаза пустые и уже не светятся тем добродушным огоньком. Она настроена отнюдь не дружелюбно. Фриск быстро кое-как остудила свои слегка пылающие ноги и так же быстро и поспешно встала, чтобы случайно не попасть под «горячую руку». Мысли о том, что Ториель способна напасть на неё сводили с ума, заставляли тело дрожать, сердце бешено биться, а глаза невольно слезиться. Отчего такая перемена?! Почему даже в этом чёртовом Подземелье все двулики?! Почему нельзя доверять абсолютно НИКОМУ?! Почему нельзя не врать?! Почему так мало правды?! Ха, вряд ли Ториель, в своём нынешнем расположении духа, смогла бы ответить на эти вопросы. Но на один вопрос она ответит в любом случае: — Мама, подожди! — взвыла Фриск, чтобы растянуть столь смертельный момент, — почему ты это делаешь?! Я ведь даже не знаю, что там! Неужели там настолько опасно?! Ториель чуть прикрыла глаза, а затем, слегка размыкая губы, ответила: — За этой дверью находится единственный выход из Руин. Выход, ведущий в остальную часть Подземелья, и ведущий к барьеру в королевский замок, — «Вот так новость!», — И я собираюсь уничтожить его! — «Стоп! Что?!» — Почему? — недоуменно закричала девочка, — если это единственный выход, то зачем его уничтожать? Ведь вы останетесь здесь навсегда! — Больше никто не сможет уйти отсюда… — тихо, как будто для себя, пробормотала Ториель, словно и не слыша вопроса, — а теперь, будь хорошей девочкой и поднимись наверх. Повелительница огнем опустила правую руку и слегка отступила в сторону, чтобы Фриск смогла пройти мимо опасного огня. Но просто так уходить Фриск не собиралась. — НЕТ! Я не уйду! Я хочу знать! Я должна знать! — Ты ничего не понимаешь! — на глазах Ториель выступили большие слезы, а сама она, не в силах сдерживаться, начала громко кричать. Она невольно крепко сжала кулаки и огненная стена, подчинившись её немому приказу, чуть было не опалила волосы и шерсть девочки, при этом не причиняя никакого вреда своей хозяйке, — если ты уйдешь, он… УБЬЕТ ТЕБЯ! Я просто хочу защитить тебя! Как ты не понимаешь?! — Тогда почему вы нападаете на меня? Это не поможет! Вы буквально хотите сделать со мной то, что хочет сделать со мной этот ваш некий «Он»! — Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — тихо ответила мама, — ты видишь, что при желании я тоже могу быть очень сильной. Но здесь — в Руинах — это лишь цветочки. Снаружи тебя поджидает невероятная опасность! Если ты откажешься идти наверх, мне придётся прибегнуть к этим отчаянным мерам. Фриск ещё никогда не противилась своей матери. Ни приемной, ни настоящей. А потому, она просто не могла ослушаться, но… услышав такое простое слово, как «выход наружу», её сердце болезненно сжалось. Она вдруг поняла, как сильно хочет вернуться на Поверхность. В свой дом. В свой настоящий дом. В объятия к матери. К любимым полям и лугам, в любимый дом, в любимый лес и к любимому голубому небу, к любимой зелёной травке и живым цветам, тянущимся к солнцу, и к этому самому золотому солнцу… Она знала это. Знала, но не хотела верить: рано или поздно, но ей придётся уйти отсюда. Она будет невероятно благодарна за всё, что Ториель сделала для неё. Будет вечно её помнить. Будет вечно помнить её заботу, её тёплые руки, её нежный материнский взгляд. Она никогда её не забудет. Ведь Фриск всегда помнит того, кто ушел или от кого она сама ушла. Ведь таких людей невозможно забыть, как бы ты не старался. — Нет, — слегка дрожа голосом, но оставаясь решительной, сказала она. — Прошу прощения… — немного шокированно воскликнула девушка. — Я сказала «нет», — более громче повторила девочка. У неё и в мыслях не было обижать свою маму, но если та её любит… она поймет. — Хорошо. — спокойно, но со слышимыми железными нотками, ответила Ториель, — как хочешь. Если бы тут была бумага или дерево, или если бы Ториель хотела по-настоящему убить Фриск, тут случился бы пожар — на столько могуча и мощна была сила того огненного танца, который Ториель, с пылу-жару, сотворила. Фриск рефлекторно закрыла голову руками, что, правда, не сильно помогало, и закричала от невиданного страха. Она была на столько испугана, что даже не успела никак как-то среагировать на нежданное действие Ториель: та со скоростью света подбежала к монстрихе и со всей силы оттолкнула её. Фриск не удержалась на ногах и упала на колено, слегка поранив его. Но она ясно почувствовала, что жар немного спал. Открыла глаза и застала повелительницу огня прямо в эпицентре огненного шоу. Руки разбросаны в стороны, глаза наполняют слезы, волосы, не затрагиваемые огнем, свободно развеваются в воздухе. Сама она стоит спиной к двери, полностью загораживая её своим телом и не давая девочке хоть как-то прошмыгнуть мимо неё и добраться до двери. Ториель готова к атаке. Фриск резко встала и еле сдержалась, чтобы не зарыдать навзрыд. Она не хотела бороться со своей матерью, пусть и не родной. Она не была готова к такому испытанию. И если бы кто-то сказал монстрихе пару дней назад, что она будет сражаться против той, которая заботилась о ней, спасла её, помогала во всех несчастьях и бедах, Фриск рассмеялась бы ему прямо в лицо. Но сейчас ей было совершенно не до смеха. Раздался полный горечи и отчаяния крик Ториель, когда она вытянула руку по направлению к Фриск и пустила в неё несколько огненных всполохов. Выбора не было: Фриск пришлось стараться, чтобы не обжечься и не подпалить шерсть и волосы. Она старалась ловко лавировать между огоньками, но не двигалась с места. Какой смысл приближаться к Ториель, если девочка всё равно не будет её бить? И никто её не заставит сделать это. К сожалению, Фриск слишком отвлеклась на свои мысли, и маленький огонек обжег её оголённую левую ногу, которая ещё толком не успела остыть после прошлого раза. Фриск закричала и, упав на пол, схватилась за ногу. Слёзы потекли по щекам. Боль была невыносимая. По направлению к Фриск летят ещё огненные всполохи, но у девочки попросту нет сил, чтобы хотя бы попробовать избежать их. Но, удача ли это или чисто случайность, все огоньки пролетели мимо неё, максимум обогрев её горячим воздухом. Фриск попыталась встать, и это далось ей не с первого раза. Ториель терпеливо ждала, не в силах напасть на беззащитную. Фриск подготовилась к следующей партии. В этот раз она была предельно сосредоточена на лавировании между огоньками. Передвигаться ей было сложно, и часто ей приходилось просто напросто перепрыгивать на одной ноге к безопасному месту. Она не получила ни одного ожога в этот раз, но всё равно просто с ног валилась из-за невероятной духоты и жара. Вся её одежда пропотела, липкие волосы и шерсть прилипали к её лицу. По спине тонкой струйкой тёк противный пот. Всё тело было мокрое. Внезапно, Ториель тяжело задышала. Фриск сомневалась, что ей было жарко от собственного огня, да и было видно — это не его огоньков дело. Половина всполохов просто растворилась в воздухе. Та часть огоньков, что уже летела к Фриск, очень сильно замедлилась и немного остудила свой пыл, не давая монстрихе хоть какого-то труда уклониться от них. — Знала, что надо было… побольше… зарядиться… — тяжело дыша проговорила Ториель. Внезапно до Фриск дошло — у Ториель просто кончились силы. Она совсем недолго простояла под солнечным лучиком, и её энергия быстро иссякла. Это её шанс. И не собираясь его упускать, Фриск быстро убежала к коридору, ведущему к лестнице и спряталась за угол. Хотя, у неё был прекрасный шанс подбежать к выходу из Руин, но Ториель всё так же преграждала его, не давая пройти. — Молодец, — послышался от двери голос Ториель, — молодец, хорошая девочка. А теперь иди наверх. И Фриск, прихрамывая, пошла. Она не собиралась здесь оставаться, она просто хотела незаметно уйти. Если Ториель её не заметит, она легко сможет прийти к двери и выйти наружу. Даже попрощаться не будет возможности. Но, у неё нет выбора. И, вернувшись в свою комнату, Фриск начинает складывать в рюкзак свои вещи.***
Ториель уже вернулась и ушла на улицу. Рюкзак, наполненный самыми нужными вещами, уже висит на плечах. Нога забинтована и продезинфицирована. Теперь никто не помешает ей. В рюкзаке лежит всё то, что в любой момент может пригодиться: старый фонарик, тёплый дополнительный свитер, шерстяной плед, снятый с кровати, старая книжка про улиток, если вдруг станет скучно, несколько кусочков ирисково-коричного пирога, парочка шоколадных батончиков, несколько бутербродов, бутылка воды, телефон, работающий без телевышек, который ей уже давно подарила Ториель, и, на память, золотой цветок, который ей подарила сама Ториель. Так она точно никогда не забудет ту, которая пыталась её спасти. Ториель на улице, и это еще один отличный шанс, и не собираясь его упускать и на этот раз, Фриск быстро пробегает в подвал. Черт! Ториель услышала громкий скрип старых половиц и с не менее громким криком побежала за ребёнком, не собираясь упускать её и на этот раз. Фриск оказалась гораздо быстрее, но с каждой секундой Ториель приближалась всё ближе. Одной руководило невероятное желание вернуться домой, а другой — чувство долга и желание спасти ту, которую она полюбила. За спиной Фриск слышатся громкие крики Ториель. Господи, как это похоже на тот момент, когда Фриск сбегала от суда ещё на Поверхности. Вот только тут у неё маршрут побега только один, а поймавшая её, не собирается убивать. Заветная дверь! Совсем немного осталось! Первое дыхание сбилось, а второе ещё и не думает открываться. Но осталось всего парочка шагов! Наконец ей остаётся лишь протянуть руку, и путь к свободе будет открыт. Но… какая-то неведомая сила заставила её просто остановиться на месте и обернуться назад, что девочка и сделала. Ториель стоит, облокотившись левой рукой на стенку, с наклоненной вниз головой, и тяжело дыша. Бег дался ей с трудом. Но она догнала Фриск. Наконец она поднимает глаза, и её взгляд встречается со взглядом девочки. У обеих глаза наполнены слезами. Обе понимают, что этому суждено произойти, но обе и не хотят этого. Но от своей судьбы не убежишь. Фриск подготовилась, чтобы в случае чего, схватиться за ручку двери и убежать, но Ториель даже не думала нападать. Её руки опущены, вокруг не видно ни одного огненного всполоха. Ториель долго, пристальным взглядом смотрит на девочку, а затем, глубоко выдохнув, говорит: — Дитя… если ты хочешь уйти, то… я не буду тебя останавливать. «Она поняла меня! Я знала что тот, кто любит, тот поймет.» — Но, пожалуйста, пойми, — молящим голосом обратилась она к Фриск, — я делала это ради твоего блага. Я просто хотела тебя спасти! Но, наверное, этому не суждено сбыться… — Ториель печально усмехнулась, — забавно, да? Я не смогла спасти даже одного ребёнка. Видимо, это не в моих силах. Всё только в твоих руках, и я не имею права вмешиваться в твою судьбу. Но… — на глаза снова навернулись слезы, — пообещай мне, Фриск, одну вещь, пожалуйста. «Сон был вещим. И я не могу отказать.» — Конечно. Ториель сделала очередной глубокий выдох и снова заговорила: — Пообещай мне, дитя, пообещай мне… что ты будешь оставаться решительной. Тебя никто и ничто не остановит. Ты будешь бороться до конца и ты дойдешь до этого конца! Я верю в тебя. — Обещаю. Услышав положительный ответ, Ториель облегчённо вздохнула и печально улыбнулась, чувствуя, что расставание с любимым ребёнком приближается с каждой секундой. — Ну что ж… — Ториель наконец медленно повернулась спиной к девочке, — тогда… прощай, Фри… Внезапно её талию обхватили мягкие детские ручки. Послышались тихие всхлипы и почти неслышные рыдания. Шерстяная головка прижалась к спине матери. — Прости… — послышался приглушенный голос Фриск, — прости, меня… мама… Я не хочу… Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ПОКИДАТЬ!!! Ториель ничего не ответила. Лишь повернулась, села на колени и, зарыдав, со всей силы обняла Фриск. — Мое… дитя… Не плачь… глупенькая…***
Прощай… Фриск…