Зимний "папа"

От автора: Меня не покидает ощущение, что я в полной мере не передаю задумку этого фанфика, так как навык писательства у меня слабый. Но раз уж начала, то буду пытаться довести историю до конца. Эта часть вышла больше, чем все остальные, и именно в ней я старалась в общих чертах обрисовать главное направление работы. То есть беременность, свалившаяся как снег на голову обоим героям, сильно выбила их из колеи. Для Аманды это и радость и сложности одновременно, а для Барнса еще большая дилемма: как быть и что делать? Этим обусловлено ООС, которое мне уже начинает казаться чрезмерным, но такова ситуация, и поведение в ней столь же сумбурное. Надеюсь, Вы меня поймёте. Всё повторялось. — А что мы будем с этим шансом делать? — Чего не сделали раньше, — Барнс поднял на меня полный теплящейся надежды взгляд. — Ну, шесть месяцев позади, и наверстать упущенное будет не так просто, — я с трудом верила в происходящее. — Знаю. — Ходить каждую неделю со мной ко врачу? Посещать семинары и курсы по подготовке? Бродить по детским магазинам с невообразимым количеством непонятных, но точно необходимых вещей? Трижды в день топтаться по парку, потому что дома свежего кислорода мало? Ты готов исполнять роль будущего родителя? Мужчина внимательно меня слушал, и ему даже не нужно было отвечать, я и так всё понимала. — Отлично. Потому что я тоже «нет». Но если ты и правда собрался в этом поучаствовать, то вдвоём постигать науку родительства будет куда веселее.

Ранее…

Я официально заявляю, что это конец. Конец не только моей сравнительно беспечной жизни, но и конец теории о том, что я отлично справлюсь одна. Это ложь, я не справляюсь. Ушёл целый месяц, чтобы от постоянных нервных срывов по поводу собственной некомпетентности в материнстве прийти к жесткому самоконтролю. Но оно того стоило. Регулярные походы к врачу, трехразовые прогулки, а также работа, — всё это волей не волей приходилось совмещать. На удивление, самым простым из этого оказалась работа. Все материалы приходили по электронной почте или доставлялись курьером, обратно — тем же образом. Меня почти не ограничивали в сроках и не торопили, так что посидеть пару часов за разработкой новой рекламной акции было даже в радость. В частых (из-за такого рабочего графика) разговорах с шефом по телефону, он отмечал, что производительность нисколько не упала, и даже наоборот, меня есть за что похвалить. Розовая пелена, сквозь которую я смотрела вокруг себя предыдущие четыре месяца, наконец спала. И наладилась не только работа, я смогла разобраться в себе. Только сейчас вижу в насколько странной ситуации оказалась, и как неправильно воспринимала всё до этого момента. Эмоции мешают, особенно мне. Так было всегда, но из-за беременности контроль над чувствами ослаб. И вернуться в нужное русло мне помогла, как ни странно, наша с Джеймсом ссора. Как же стыдно за те сказанные бездумно слова. Несколько дней я тихо ненавидела себя и даже хотела извиниться — позвонить или написать сообщение, но каждый раз останавливалась. Сперва стоило понять, что движет нами обоими. Проштудировав десятки сайтов, я практически наизусть выучила статьи про Капитана Америку, его верного напарника Баки Барнса, Ревущую команду, и всё что с этим связано. Многие источники копировали друг друга, цитаты дублировались с сайта на сайт, и информация по сути была ограниченной. Никаких обновлений, коротеньких новостных сводок, ничего. Что поражало больше всего, так это финал истории Джеймса, который, если верить многочисленным статьям «…единственный из Ревущей команды, кто отдал жизнь на службе своей родине», а дальше всё обрывалось. Но он жив, вопреки заголовкам статей. И все домыслы о том, как это возможно, вели к небезызвестным Мстителям. Хотя Барнс и утверждал, что отношения к ним не имеет, других объяснений я не находила. Пару лет назад команда «защитников Земли» пережила серьезный конфликт, нашедший отражение буквально в каждой программе на ТВ, в каждой газете. Со временем что-то забылось, стало неинтересно, а что-то, я думаю, было убрано из средств массовой информации намеренно. Стив Роджерс, он же символ Америки, по-прежнему является персоной публичной. То есть не участвует в открытых выступлениях и на ток шоу не ходит, нет, но по нему информации существует не мало, и она относительно «свежая», также как например о Тони Старке, или других Мстителях, но не о Джеймсе. «Лучшие друзья с самого детства Баки Барнс и Стив Роджерс были неразлучны…» повторял диктор в музее. Я приезжала туда еще один раз, снова прошлась мимо больших, в человеческий рост, плакатов, стендов и цифровых изображений. В той атмосфере, среди выставочных экспонатов 40-х годов, старой военной техники, формы солдат, предметов быта, покорёженных осколками снарядов и временем, я смогла открыть для себя другого Джеймса, даже без его присутствия рядом. Война, сколько страшного вложено в это ёмкое слово, что даже представить трудно. Раньше меня удивляло, что Барнс из другого времени, «уму не постижимо, как это возможно», но из внимания ускользал, наверное, самый важный факт. Он был на этой самой войне. В возрасте…двадцати четырех-двадцати пяти лет? По нашим меркам это еще беспечные, легкомысленные парни, почти что взрослые дети, на уме у которых гулянки, друзья и девушки. А Джеймс был солдатом действующей армии, не просто служил по собственному желанию, а был призван в трудное для всего мира время. И каким бы ни был человек, побывай он на войне и перенеси все тяжести того времени, прежним уже не останешься. «Военный» — это звучит гордо и не спроста. В ветеранах той войны и просто участниках боевых действий мы видим героев. Это не гора мышц или суперсила, это подвиг, живущий внутри каждого из них. Вот, что я поняла, перечитывая коротенькую музейную статью. И на Барнсе война несомненно оставила отпечаток, изменила характер, принципы, моральные устои, которые я, как человек незнающий, могу трактовать неправильно. Он сложнее любого другого человека, которого я знала. Вот в чем была моя ошибка, не увидеть этого. Теперь его слова о «нормальной жизни», которая есть не у каждого, вопреки моему обывательскому мнению, не кажутся безумными. Человек, поневоле вырванный из своего времени, как раз её лишен. Я помню, как по работе была вынуждена неделю жить в чужой стране, пока велись переговоры о сотрудничестве с одной компанией. Так вот это было жутко неудобно. Другие нормы, правила, другие люди, всё другое. А он выпал из жизни на целый век, и каково это? Но я отвлеклась, потому что мысли о Барнсе обычно занимали половину всех моих размышлений за день. Кроме изучения исторических статей, было еще много забот. Нил, как и обещал, не бросил меня, и почти месяц тратил по два часа в день на дорогу ко мне, чтобы вечером проделать такой же путь обратно. Ночевать он категорически отказывался, чувствуя свою вину за нашу с Барнсом ссору. По большей мере Нил старался меня развлекать: прогулками, просмотрами фильмов или своей готовкой. Помогал закупать мебель и вещи для детской комнаты, водил по магазинам «для будущих родителей», в общем делал всё, чтобы хоть как-то прогнать мою затянувшуюся депрессию. И она ушла, а вместе с ней и моя потребность в нахождении рядом кого-либо. С Сарой я виделась чаще, по работе или просто так. Она в своей манере напрямую требовала от меня перестать хандрить, а я продолжала убиваться из-за угрызений совести, потому что незаслуженно обидела человека. Это стало неотъемлемой частью моей жизни, наряду с мыслями о ребенке и хождениям по врачам. К слову о врачах, с ними всё было прекрасно. То есть с ребенком. Стандартные обследования, процедуры, осмотры. Я ни на что не жаловалась, кроме естественных для беременности симптомов, поэтому визиты к моему доктору часто превращались в затяжные беседы «по душам». Полностью прошел токсикоз, ура, вернулась способность переносить любимую мной ранее пищу, ура-ура, о перепадах настроения я вовсе забыла. Малыш развивался, как и было положено на сроке в шесть месяцев. Я до сих пор не начала подбирать ему имя, хотя уже довольно часто ловила себя на разговорах с еще не родившимся ребенком. Не знаю, слушал ли он мой бред, но на душе было спокойно, я ощущала наше единство с каждым днём все больше. Кроме этого, информация о моей беременности все еще не дошла до родителей. И это действительно плохо, я знаю. Но видимся мы крайне редко, так уж повелось, а во время разговоров по телефону о толкающем меня изнутри крохотном человечке можно и не говорить. Они не поймут, как ни старайся. Я не так воспитывалась, чтобы по глупости переспать буквально с первым встречным, да еще и забеременеть. Хотя, выходит, что воспитание дало сбой? Или это была судьба? Не верю в подобные вещи, для меня привычнее надеяться на себя, чем на волю случая. Но какая еще женщина может похвастаться, что встретила живую легенду родом из двадцатого века и сохранившуюся настолько хорошо? И для самого Барнса эта встреча обернулась больше, чем просто «совместной ночью». Я старалась отрицать любые намеки на влияние свыше на наши судьбы, как бы они не были очевидны. И видимо кто-то там, наверху, принял мой вызов, предоставляя новые и новые доказательства того, что просто так ничего в этом мире не происходит. Боже, храни мою машину, благодаря которой я добралась до торгового центра за двадцать минут, вместо пешей прогулки. Увеличивающийся живот мешал свободному дыханию, и отдыха теперь требовалось больше, плюс начинала ужасно болеть спина. Так, плюнув на затею «пройтись», я вернулась за машиной и просто доехала куда надо. В выходной здесь было очень много народу, нереально много. От жары и духоты не спасали и многочисленные системы кондиционирования. Поход по магазинам прерывался каждые пятнадцать-двадцать минут, чтобы отдохнуть, и случайно не сорваться на продавцов. Плюсом беременности было то, что почти каждый человек относился ко мне немного вежливее, чем к другим. Пропускали вперед, открывали двери, или просто улыбались, что в последнее время начало меня радовать. Да, я стану мамой. Продавщицы ворковали, крутясь вокруг примерочной, и приносили вешалки одну за другой, потому что я никак не могла определиться. Одежда для беременных — это…я вылитый клоун в костюме! Но миловидный менеджер убеждала меня в обратном, ссылаясь на собственный опыт. Слушать истории от других мам довольно занимательно, информации мне всегда было мало, но только до того момента, пока они не начинали хвастаться, это уже бесило. Может мой малыш еще не родился, но он точно будет лучше любого другого, потому что он мой. Логика беременной-матери-одиночки-с-завышенной-самооценкой-и-обостренным-чувством-собственничества. Когда кружить по торговому центру с пакетами в руках мне надоело, я решила взять перерыв чуть дольше, чем обычно, и нашла себе укромное место в кафетерии на первом этаже огромного здания. Холодный зеленый чай, ненавязчивая музыка, играющая вокруг, и свежий выпуск журнала для беременных. Реальность осталась где-то за гранью. Я верила всем советам со страниц журналов, жадно вчитываясь в различные статьи. Мысль, что торопится мне никуда не нужно, грела душу, и день обещал быть долгим, но приятным. В перерывах между чтением, я с удовольствием разглядывала гуляющих по центру посетителей. Какой колорит жителей города: взрослые, подростки, дети. Все расходятся по своим делам, путешествуют из отдела в отдел. Выносят кучи покупок на парковку, встречая только подъехавших людей, спешащих начать шопинг. Среди неспешно переваливающихся масс людей, замечаю группу, немного выбивающуюся из общей картины. Они никуда не спешат, и, остановившись посреди зала, внимательно осматриваются, словно кого-то ищут. Четверо мужчин после недолгой заминки расходятся, слившись с толпой, но на этом странности не заканчиваются. Спустя минут десять количество выходящих из здания людей резко возрастает. О чем-то перешептываясь, они спешат покинуть торговый центр, подгоняя своих близких и стараясь не потерять никого из детей в оживленном потоке. Всё движение началось с верхних этажей, а вот посетители кафе, в числе которых и я, пока лишь непонимающе следили за происходящим. Но некоторые решили не дожидаться особого приглашения и сами собрались на выход. В чрезвычайной ситуации обычно звучит предупреждение, а по-тихому ничего не делается, но люди продолжали спешно уходить, и явно не по своей воле. — Мэм, я вынужден попросить вас покинуть торговый центр в связи с проходящими здесь учениями, — вежливо попросил меня мужчина, и я даже не сразу поняла, с какой стороны он появился. Он, видимо, заметив, в каком я положении, хотел лично проводить до выхода, и даже помочь донести пакеты с покупками, но как только наши взгляды встретились, он остановился, на несколько сантиметров не дотянувшись до ручек пакетов. С секунду он озадаченно всматривался в моё лицо, а затем правой рукой коснулся какого-то едва заметного устройства в его ухе, — Стив, отправь Барнса на первый этаж, я проверю коридоры. «Мне сейчас послышалось? Или…» Но объяснений не последовало, и бегло осмотревшись, мужчина направился прочь. Так, не важно, упомянул ли он сейчас Джеймса или мне показалось, но оставаться и дальше пить чай я не стану. В зале по-прежнему было много народу, двигающегося в одном направлении, и темнокожий мужчина, что просил меня выйти, мгновенно пропал из виду. Хорошо, без паники, также как все начинаю внеплановую эвакуацию. Но держать себя в руках получается не у каждого, и вот какой-то тучный мужчина, пренебрегая правилами безопасности, проталкивается сам и продвигает свою жену сквозь толпу, совершенно не заботясь, что он может кого-то попросту снести. В другой ситуации меня бы это не сильно волновало, не хрустальная и постоять за себя могу, но сейчас я даже не могу заставить себя сдвинуться с места, боясь, что помешаю на дороге очередному «особо торопящемуся». Вряд ли кто-то станет всматриваться, толкнул ли он беременную или еще кого. И так я стою посреди зала, не решаясь с какой стороны двигаться, чтобы максимально себя обезопасить. — Что ты тут делаешь? — доносится из-за спины знакомый голос. Барнс, всё-таки мне не послышалось. Он крайне сосредоточен и точно находится здесь не в числе покупателей. Следом за ним подходят еще двое человек. Забрав у меня из рук пакеты, он передаёт их одному из стоящих рядом мужчин, хотя по виду они точно младше меня. — На выход, быстро. Таким серьезным я его ещё не видела. На лице не промелькнуло ни одной лишней эмоции, и только когда взгляд его остановился на моём заметно округлившемся животе, мужчина тревожно нахмурился. — Глаз с неё не спускать, — скомандовал он, и двое парней утвердительно кивнули. — Что происходит? Но отвечать он мне не собирался. Повторив жест того мужчины, Барнс зажал рукой крохотное устройство связи, что было у каждого из них. — Отправить всех с верхних этажей вниз, проверяйте выходящих. Помощник, которому был отдан приказ, а заодно и мои покупки, попытался потянуть меня в сторону выхода, однако я так быстро соглашаться не торопилась. — Нет, — я скинула чужую руку, держащую меня за предплечье, — Джеймс, объясни, что тут творится? — Потом, — коротко отрезал он, не смотря на меня, а выискивая кого-то в толпе, — увести. Один из парней повторил свою попытку, слушаясь приказа, но из-за моего положения применять силу он не решился. — Джеймс! — мужчина тут же обернулся на звук собственного имени, но выражение его лица не сулило мне ничего хорошего. Барнс злился, что ощущала не только я, но и стоящие по обе стороны от меня бойцы. — Бак, остались два этажа и подземная парковка, — сообщил подошедший блондин, не узнать которого было трудно. Именно его Джеймс высматривал в толпе. Он, как и несколько минут назад другой участник сих «учений», слегка оторопел, увидев меня. Видимо, заочно мы все уже знакомы. — Стив Роджерс, — кивнул мне Капитан, слегка улыбнувшись. — Знакомства позже, — голос Джеймса приобретал металлический пугающий оттенок, спорить с которым я уже точно не решусь, — будете отвечать за неё лично передо мной, — парень с моими пакетами в руках нервно сглотнул, но продолжил изображать собранность и спокойствие, — выполнять. В третий раз уже никто не рискнул ослушаться приказа, в том числе и я, позволив незнакомцам развернуть себя в направлении выхода. Обернувшись по пути, ловлю на себе короткий взгляд Барнса, а затем он возвращается к разговору с Роджерсом, и больше уже не отвлекается. — Хоть вы объясните, что тут происходит? — мои сопровождающие неуверенно переглядываются, но не отвечают, — и вообще моя машина в другой стороне! Что ж, с ними выйти получилось гораздо быстрее и главное безопаснее. На улице столпилось множество любопытных, в окружении нескольких полицейских машин. Сами полицейские уже выстроили оцепление по периметру и следили за порядком снаружи, пока внутри торгового центра что-то происходило. — Эй! — наконец на меня обратили внимание, — объясните?! — Не положено, у нас приказ, — отозвался один из бойцов. — Это я поняла, но неужели трудно сказать, что это за «учения» такие? — Мы не имеем права, — ответил другой. — Вы не имеете права тащить меня неизвестно куда! — я резко остановилась, вынудив их сделать тоже самое. — Это не учения. Поступило сообщение о незаконном нахождении здесь одного…человека, которого мы должны искать, что собственно и происходило, пока мы не были вынуждены сопровождать вас. Парковка и ваш автомобиль не является безопасным местом, а по каким-то причинам быть вы должны именно в безопасности, иначе Барнс нам головы оторвет. Так что просто пройдите, куда следует, давайте не будем подставлять друг друга. — Уяснила. Парень благодарно кивнул, поторапливая меня в сторону от здания торгового центра, где стояли два черных микроавтобуса неизвестных мне марок. Они были предназначены для перевозки более чем четырех человек, что обычно вмещали автомобили, и вместо привычного салона меня ожидало пустое пространство с сиденьями, расположенными по обеим стенкам. — И вы меня здесь оставите? Убедившись, что я устроилась, бойцы собрались «закрыть двери с другой стороны». — Нам тут сидеть смысла нет, и это не на долго. Я не знаю, кто вы, и почему без объяснений стали объектом защиты Щ.И.Т.А, но будьте умницей, не высовывайтесь. Тяжелые двери автомобиля с грохотом захлопнулись. И думай теперь, что хочешь… Через какое-то время с улицы стали доноситься звуки сирен, и несколько полицейский машин точно пронеслось прочь от центра. Последовав «совету» того парня, я не высовывалась, и смиренно ждала команды, когда мне разрешат покинуть эту коробку. Бог с ним, можно без объяснений, просто выпустите! Ожидание продлилось сравнительно недолго. Прокатившаяся по полозьям дверь впустила в салон поток свежего воздуха. Пригнувшись, Барнс забрался внутрь и сел напротив меня. — Я не вовремя, уже поняла. Мужчина шумно выдохнул: — Всё нормально? — Меня вели до сюда практически под конвоем, что могло случиться? — Всё что угодно, — он заметно нервничал, и может не столько из-за меня, сколько из-за ситуации в целом. — Тогда, обошлось, и…спасибо, — я растерянно улыбнулась. Столько раз прокручивала в голове возможные сценарии нашей встречи, но такого не предполагала. — Джеймс, я знаю, что должна была сделать это раньше, а сейчас прошло столько времени, но прости, прости, что тогда сначала сказала, а только потом подумала. — Не надо. Это была моя вина. Я не рассчитывал, что мы вообще после этого когда-то сможем поговорить. Второй шанс, это много, чтобы просить у тебя? — добавил он после небольшой паузы, серьезно посмотрев на меня. Всё повторялось.