Омут

За окном светило обманчивое зимнее солнце. Озаряя всё вокруг, оно не дарило ни капли тепла. В кабинете математики сидели десятиклассники и сдавали долги по алгебре. Кто-то перерешивал контрольную, кто-то рассказывал логарифмические формулы, а кто-то пришёл просто поддержать друзей. Среди последних был Паша, пришедший с Женей, Серёгой, Славой и Жорой. Елена Петровна вышла из кабинета, и задышалось легче. — Ну, а дальше чего? — зависнув над примером, спросил Костриков. — Что дальше? Светлое коммунистическое далеко! — отшутился Гоша. — Достал, — Слава окинул кабинет взглядом, ища помощи. Цель очень скоро нашлась: — О, Чайка, а ты пятьсот шестой номер решила? — Нет. — А в пятьсот пя… — Я ничего не знаю, Слава, — отрезала Чайка и демонстративно отвернулась от ребят в другую сторону. — И эта ссучилась, — махнул он рукой и тут же получил подзатыльник от Шувалова. — Эй! Ты чего делаешь?! — Не трогай её. И без тебя тошно. Не решившись спорить, Слава промолчал. В кабинет вернулась Рыкова, но разговоры не прекратились. — Ты говорил с Истоминым? — шепнул Серёга Пашке, изображая перед Еленой Петровной крайне собранного и прилежного ученика. — Договор в силе? Он даёт нам хату на Новый год? — Угу. Сказал звать, кого захотим, — ответил Смирнов. Он глянул в заледеневшее окно и перевёл взгляд на Лену. Уставившись в одну точку, начал крутить двумя пальцами карандаш, пока тот не упал на пол. Подняв его, парень продолжил: — Только он кое-что попросил взамен. Дом наш, кроме его комнаты. — И всё? Да сдался он кому-то триста лет! — Не всё. Ещё её запретил звать, — Паша кивнул на Лену. — Это самое главное условие. — Хорошо. Лена бы всё равно не пошла. — Шувалов, ты всё уже решил? — по-учительски поинтересовалась Елена Петровна. — Если тебе скучно и ты развлекаешься разговорами, то сдай тетрадь и иди домой. Не отвлекай остальных. Шувалов замолчал и склонился над тетрадью. Через пятнадцать минут Славик и Серый сдались, отдали тетрадки и ушли. Паша, Женя и Гоша решили объединить усилия и кое-как расправились с долгами. Троица вышла в коридор. — Свобода! — блаженно протянул Травин и руками размял затёкшие плечи и шею. — Скорей бы завтрашний день! — Ждёшь не дождешься подстрелить кому-нибудь ногу? — шутливо спросил Гоша и хохотнул. — Хотя, если честно, я и сам в предвкушении. Как никак последняя наша игра. Хочется выиграть. — Выиграете! Вы же столько тренировались, — поддержал друзей Смирнов. Проходя мимо кабинета НВП, Гоша услышал странные звуки. — Тихо, — он выставил руки в стороны, дав парням знак, чтоб те остановились. — Там кто-то стрелял. — Аганин ещё до обеда из школы ушёл, — сообщил Женя и подошел к двери. — Закрыта. Может упало что-что просто? — Не знаю. Гоша был уверен, что слышал именно выстрелы, но как доказать это, он не знал. Парень подошел ближе к двери, прильнул к ней ухом, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук. Он замер и затаил дыхание, но в кабинете было тихо. Щель между дверью и стеной напоминала глубокую рану, расплоставшуюся в темноте. — Пойдемте, — расстроено произнес Руднев. Юноши не успели сделать шаг, как щелкнул замочный механизм, ручка опустилась вниз, чуть приоткрыв дверь — Заходите, только быстро и тихо, — сказал кто-то из темноты. Парни огляделись по сторонам и, убедившись, что их никто не видит, вошли. В сумрачном коридорчике стоял Истомин. — Ты как тут оказался? — спросил Травин. — Я уже как полгода ключи себе сделал. Прихожу сюда иногда калаш разбирать, — рассказывая, Рома предусмотрительно закрылся изнутри. — Ну да, разбирать… — недоверчиво протянул Руднев, сложил руки на груди и оглядел кабинет. — Окна завесил, мишени поставил. — Жорш, вы прирождённый детэктив, такой внимательный, что мне даже не по себе, — Рома съязвил и прошел вглубь кабинета к столу с автоматом. — Хотите, можете тоже пострелять. Женя и Гоша приняли предложение довольно спокойно, а вот Пашка, который не ходил в военный клуб, заинтересовался всерьёз. Он быстро скинул рюкзак и подошел к огневому рубежу. — Откуда патроны, снайпер? — заряжая автомат, спросил он. — Они же в сейфе хранятся. Тот ключ ты точно не мог стащить и подделать. — Да, не мог. Это мои, — выдержав паузу, Рома подождал, пока Смирнов прицелится, и добавил: — боевые. Выстрел сорвался резко, Паша едва не выронил ружьё. Истомин расхохотался и пошел смотреть результат. — Он шутит, — Женя успокоил друга и похлопал его по плечу. — Ну откуда у этого клоуна боевые патроны, сам подумай? — Шестерка. Ну ни туда, ни сюда! — сообщил результат Истомин и вернулся к ребятам. На лице сияла нахальная ухмылка. — Я из пяти четыре десятки выбил сегодня. — Слушай, я его уже боюсь. Рома, ты маньяк! Ничего не ответил Истомин. Он встал так, что свет почти не касался его. В полумраке лицо стало острым, точёным, будто нарисованное. Улыбка уродливо перерезала лицо, обнажая белые до синевы зубы. Истомин молчал. Тишина прессом давила на голову, парни переглядывались друг с другом, пытались что-то сказать, но, стоило кому-то раскрыть рот, язык немел, и воздух еле слышно вылетал из лёгких в полном одиночестве. Странно, но и у Жени, и Паши, и у Гоши поселилось единое на троих чувство, что Рома, как древний божок, захватил всю власть над комнатой. Ему подчинялось всё: свет, звуки, время. Это продолжалось до той поры, пока не заговорил сам Истомин: — Ладно, детки, домой пора. *** Поезд увозил ребят из родных мест, пейзажи менялись стремительно. Вместо знакомых сосен, задравших макушки до небес, росли тонкие берёзки, покрытые серебряной изморозью. Солнце светило ярко, золотило верхние ветки. Пока все болтали и весело смеялись, Истомин уставился в окно, быстро-быстро что-то зарисовывая в альбоме. — Эй, Айвазовский, кончай давай, — хлопнул его по плечу Травин. — Мы подъезжаем, собирайся. — Я Ван Гог, дилетант, — проворчал Истомин и сунул рисунок в сумку. На вокзале их ждал автобус. Загрузились. Рома почувствовал себя маринованной скумбрией в банке. Затошнило. Его бесило слишком веселое настроение ребят. Пару раз хотелось открыть окошко и сигануть на полном ходу вон. Но вместе с этим желанием сбежать руки и ноги опутала слабость, поэтому всю дорогу Рома сидел неподвижно, вжавшись в угол. Моменты с приездом на полигон, регистрацией и знакомством с командами Рома благополучно растворил в сознании и забыл. Он здоровался с приятелями из других школ, пожимал руки и даже что-то говорил, но делал это автоматически, словно это — ещё один пункт устава, который он зазубрил. Истомин бродил полумёртвым телом из угла в угол, но умудрялся прослыть душой компании. Расчёт и Эго хорошо делали свою работу. — Уважаемые участники, минуту внимания, — из общей массы людей выделился мужчина военной наружности в старом брючном костюме серого цвета. — Совсем скоро начнётся наш смотр, поэтому хочу сделать важное объявление. В этом году участие в финальном испытании «зарницы», а именно в учениях на пересечённой местности, не является обязательным. Решение об участии команды принимается капитаном только после прохождения всех испытаний. В остальном все правила остаются без изменений. Если ни у кого нет вопросов, то попрошу командиров подойти ко мне для жеребьёвки. Истомин не спешил подходить к командиру части, он встал чуть поодаль, спрятавшись за Шпиглова и Руднева. Ему не хотелось, чтобы другие командиры его видели, поэтому он притаился и пошёл самым последним, вытянул бумажку не глядя и стремительно вернулся к своим подопечным. — В строевой мы третьи выступаем, — сказал он. — Нормально, главное, что не последние. — Ромка, ты какой-то серый сегодня, — заметила Зина и поправила парню китель. — У-у-у, капитан называется, все аксельбанты перекрутились! Постой спокойно. Рома нервно сглотнул и позволил привести себя в порядок. В голове он слышал, как где-то глубоко внутри мерно одна за одной капают капли. Это раздражало. В какой-то момент он резко мотнул головой так, что напугал Зину, и девушка отпрянула от него. — Ох, припадочный! — Пойдёмте, скоро всё начнётся, а ещё построится надо… *** Испытания остались позади. Участников пригласили на обед, пока жюри подводило итоги, но и без них все знали победителей. Ромина команда готовилась принимать поздравления, все были расслаблены, веселились и шутили, в то время как капитан сидел надутым снегирём и смотрел на всех исподлобья. Его тарелка с супом осталась почти нетронутой и это не осталось незамеченным. — Ешь, времени мало осталось, а нам ещё нужно себя в порядок привести перед награждением, — сказала ему Лиза. — Да, ты права, — Рома, глядя куда-то в сторону, пододвинул к себе тарелку и начал быстро хлебать, — времени мало, а силы нам ещё понадобятся… Передай всем, чтобы шевелились, а я пошёл до замчасти. Мы будем участвовать в зарнице. Сидевший рядом Женя поперхнулся супом и стал громко кашлять. Пока Аня пыталась помочь другу, остальные члены команды перестали есть и с недоумением посмотрели на капитана. — Какая зарница, ты чего?! — возмутилась Кристина. — Мы и так победили! — Это сейчас опять затянется часа на два, минимум, — подхватила Катя. — Девчонки правы, — заключил Егор. — Мы устали за сегодня, домой охота. Рома поднялся, с силой хлопнул по спине задыхающегося Травина, так что у него вылетел изо рта мешавший кусок еды, взял свою тарелку и направился к раковине. Ребята как завороженные ловили его каждое движение. Отдав посуду, он подошел к столу, оперся на столешницу и наклонился вперёд к товарищам. Он заговорил в полголоса, но этого хватило, чтобы его услышали: — Это — наш последний бой. Я хочу, чтобы мы дошли до конца. Прошу вас, доверьтесь мне. Ребята начали тихо переглядываться. Кто-то пожимал плечами, кто-то теребил волосы, каждый хоть на миг погрузился в раздумья. — Я пойду за тобой, — произнесла Ивлева. — И я, — поддержал Травин. — Я против, – отчеканил Руднев и встал. Он протиснулся к выходу и встал перед Ромой, – и, если бы я был капитаном... – Но ты не капитан, – Истомин зарезал речь на ходу, – и не тебе решать. Это не просьба, Гоша, для тебя это приказ. Они с минуту молча смотрели друг на друга. Это напоминало поединок в армреслинге, где у противников равнве силы. Гоша сдался: – Есть, капитан. Их решение в штабе приняли не без удивления, и долго не могли найти команду для соперничества. Истомин начал переживать, что никто не согласится, и игра по техническим причинам не состоится. Но всё обошлось, согласились играть ребята из соседней деревни. У них было не много баллов, но победа вывела бы их в тройку лидеров, поэтому они решили рискнуть. Участников посадили в два газика и повезли в лес. Крепко сжимая винтовку, Рома буквально прилип к окну, всматриваясь в очертания берез и сосен. Впрочем ехать пришлось недолго, и уже через десять минут машина остановилась на опушке. Выгрузившись, ребята построились в шеренгу перед начальником штаба. — Товарищи бойцы, вы находитесь на базе своего отряда, — заговорил он, обведя рукой местность. — Другая команда также достигла своего штаба. Ставлю перед вами боевую задачу: захватить базу соперников. База считается захваченной, если на плацдарме установлен ваш флаг, причём сделать это должен именно капитан. Что касается ориентиров, то в этих десяти квадратах спрятана карта, где отмечено местонахождение баз. Можете готовиться, через пять минут будет дан сигнал, по которому вы должны начать. Как только найдёте карту, сделайте холостой выстрел в воздух, чтобы оповестить организаторов и другую команду о вашем выдвижении. Есть вопросы? Ребята промолчали: они не в первый раз участвовали в зарнице и правила знали хорошо. Начальник штаба ещё раз проверил внешний вид экипировки и наличие необходимого инвентаря, после чего удалился на смотровую вышку. Рома дал знак команде и отвёл их вглубь леса, подальше от избушки организаторов. — Ну что, пошли за картой, — предложила Лиза. — Да не нужна нам карта, — заговорщически произнёс Истомин, огляделся по сторонам, прислушался, плюнул и вынул из сумки альбом. — Я еще в поезде её сделал. — Истомин, ну ты гений! — воскликнул Женя. — Как ты узнал, что будет это место? — Флаги, — Рома обвел две точки на карте — это базы, наша — здесь. Пусть пока они побегают, а мы подумаем, что делать, потому что местность непростая. Лес небольшой, километра два, но он редкий, зараза, особо не спрячешься. Видел там пару рвов, можно подляну устроить, а потом поле огромное прямо перед их базой. А и да, нам же сигнал надо дать, что мы карту нашли. Егорыч, засеки пять минут и пальни в воздух. Катя, Аня, Кристина и Зина, изображайте поисковую деятельность. — Прикажешь мне снег рыть? — саркастически поинтересовалась Кристина, надевая тёплые перчатки. — Да хоть на берёзу лезь, главное, чтобы нас не спалили. Девушка цокнула языком, снисходительно покачала головой, но пошла с другими. Удостоверившись, что действия их правдоподобны, Истомин собрал вокруг себя оставшихся бойцов. — В общем так, — он оглядел присутствующих, — со мной на захват пойдет Гоша, Саша и Рита. Егор, Маша, Аня и Зина остаётесь на базе. Ройте ямы, натягивайте лески, снегом их закидывайте, хоть в рукопашный идите, но к флагштоку не подпускайте. Егор, если кто-то все же приблизится, прострели колено. Катя и Кристина, вы идете за нами следом, но на расстоянии. Если потребуется, отвлечёте на себя внимание, или побежите защищать базу. Бойцы молчали и бестолково крутили головами, словно они — рыбы в огромном магазинном аквариуме. Шпиглов переглянулся с Женей и, кивнув на капитана, покрутил пальцем у виска. Травин вздохнул и спросил: — А мне с Дианой что делать? — Раздевайся, дорогой, — зловеще улыбаясь проговорил Рома и сам тоже начал расстегивать свою капитанскую куртку. — Вот вы знаете, кто у них капитан? Какого роста, телосложения? — Нет, — ответили все почти хором. — А они не знаю, кто наш капитан. Женёк, давай резче, мы тут не на именины собрались! Вопрос следующий: как вы поймете, кто из них капитан? — У кого флаг, тот и главный, — предположила Лиза. — Умница, девочка! Надеюсь, они будут думать так же. Женя, тебе главное перебежать поле. Мы их задержим, но не надолго. Я там видел ров, у него встретимся и куртками махнемся. — Если нас вычислят, дисквалифицируют! — запротестовал Женя. — Не ори! — Истомин силой забрал Женину куртку и сунул ему свою. — Мы на войне! Прорвёмся.