Долгие посиделки до утра могут помочь…
Эмма стремительно движется к улице, где её уже ждет Рауль и небольшой кеб. Виконт де Шаньи учтиво подает руку мадам Ирвинг, чтобы та могла комфортно разместиться внутри экипажа. Теперь дверь закрывается и Эмма прожигает взглядом Рауля. — Я соболезную Вам… Тяжёлая утрата, — Рауль склоняет голову. — Не стоит. Давайте не будем говорить об этом, — внезапно Эмма становится холодной, — Я должна Вас попросить… Виконт, обещайте, что не будите искать встречи с ним. Ни в коем случае! — Простите… — начинает Рауль, — Прошу прощения, мадам, но этот человек опасен! Вдруг он навредит Вам? Что я тогда буду делать?! — Да ладно Вам. Если так и случится, то вы избавитесь от надоедливой женщины, — Эмма ставит свою шляпку и прикрывает глаза, — Он спас мне жизнь. И теперь я обязана ему! Он стал мне другом и я хочу, чтобы Вы дали дожить ему спокойную жизнь. Виконт понимает, что спорить нет смысла, поэтому, он говорит о Кристине: — Моя жена больна… Я так переживаю за неё! — виконт напуган. — Это я знаю. Кажется, мы уже приехали! — Эмма сама выходит из экипажа и следует в небольшой, но богатый дом. — Ну, где виконтесса де Шаньи? — Она наверху, — глухо произносит Рауль. Эмма скидывает свой плащ, шляпу и перчатки. Поспешно поднимаясь по лестнице, она чуть не падает. Открывы дверь небольшой спальни, женщина замечает Кристину. Это воистину прекрасное создание. Её длинные светлые волосы поблёскивают при свете свечей. Теперь Эмма понимает, почему Эрик отпустил её. — Кристина… — тихо зовет Эмма, усаживаясь на край кровати. — Кто здесь? — сонным голосом шепчет Даэ. — Меня зовут Эмма Ирвинг. Я врач. Меня позвали сюда, чтобы помочь тебе. Что с тобой случилось? — Ничего… — растерянно говорит Кристина. — У меня просто слабость и ничего более… — Как так? Выходит Рауль всё придумал? — Эмма бросает взгляд на проход, где стоит Рауль. — Он такой выдумщик! — Кристина начинает злиться. — Зачем ты наврал этой женщине, дорогой? Я же ведь говорила, что со мной всё хорошо! И я прекрасно себя чувствую! — Ну, так это или нет… А мне нужно проверить. Я бы попросила Рауля выйти. Виконт теряется, а после закрывает дверь и садится возле нее. Ему страшно за Кристину. Теперь, когда она стала его женой, они хотят покинуть Париж, но внезапная болезнь рушит их планы.Дома у Эммы
Эрик наблюдает за тем, как Мадлен бесстрашно смотрит ему в глаза и что-то увлечённо рассказывает. Сам он давно не понимает, что говорит она, так как его слишком поражает бесстрашие девочки. Вскоре Мадлен начинает клонить в сон и она аккуратно жмется к призраку, обнимая его тонкую руку. Сознание Эрика мутнеет от этого жеста. Через несколько минут, Мадлен говорит снова: — Как же это? Мама просто так никого не целует. Она вообще последние года жила отчуждённо, — Эрик вслушивался в её тихие слова, — мама привыкла быть одна, но появились Вы и теперь всё стало по-другому! Я Вам свой зуб даю, месье! — Мадлен указывает на шатающийся молочный зубик. — Как же всё-таки мне Вас называть? — она поворачивает свою головушку к лицу Эрика. Призрак застывает в безмолвии и изумлённо смотрит на девочку. — А как тебе больше нравится? — внезапно выдает фантом. Мадлен вглядывается в жёлтые огоньки и прижимается к его плечу, добавляя прежде, чем заснуть: — Если позволите, то я буду называть Вас просто месье Эрик, но, на самом деле, я хочу назвать Вас по-другому… Но для начала Вы должны мне дать клятву! — девчушка сонными глазами опять смотрит на мужчину в чёрном. — Обещайте, что не оставите мою маму… Обещайте… — после этого малышкой овладевает сон, а Эрик остается один. Один с своими мыслями.В это время у Рауля
Эмма заканчивает свой полуторачасовой осмотр Кристины и теперь с полной готовностью может сказать две вещи: — Виконт! — обращается она к Раулю. — Мадам! Мадам Ирвинг, что с моей женой? Что с ней?! — Для начала успокойтесь, — Эмма обретает суровый вид, — Сядьте! — она грубо хватает мужчину за плечи и усаживает его в кресло у камина. — Ваша жена немного простужена, но если Вы будете принимать то, что я Вам оставлю, то всё будет в порядке, а теперь, — Ирвинг заглядывает в глаза виконта и перестает моргать, — Слушайте внимательно. Сейчас на Вас лежит огромная ответственность. У вас будет ребёнок, поэтому я прошу Вас внимать каждому моему слову. Вы меня поняли? — Эмма выгибает бровь. — Да! Я понял! Понял! — Рауль вскакивает с места и тотчас оказывается в комнате Кристины. Девушка сияет от счастья. Рауль опускается на колени перед кроватью и нежно целует тонкую бледную руку: — Любовь моя… Эмма откашливается и кланяется, чтобы затем удалиться во двор, где её ждет экипаж. На улице так темно, что кеб вынужден ехать медленнее, чем нужно. За это время в голове Эммы копится столько вопросов, что её это начинает раздражать. На самом деле, она не любит загадки и всякие тайны. Являясь человеком прямым и достаточно приземлённым, Ирвинг верит в то, что может потрогать и попробовать. Внезапно экипаж останавливается. Теперь Эмма, наконец, дома. В её окне ещё горит чуть приглушённый газовый рожок. Спустя некоторое время мадам Ирвинг на месте. Она тихо входит в квартиру, закрывает дверь на ключ и на цыпочках проходит в гостиную, где в обнимку спят Эрик и Мадлен. Она поражена. В действительности призрак не спит, а только дремлет. Дремлет, разрешая подсознательно скопившиеся вопросы. Женщина пытается укрыть засидевшихся допоздна, но Эрик вдруг хватает Эмму за руку. — Ай! — тихо восклицает женщина. — Это я… Эмма! Отпустите, пожалуйста… — Ох, простите, ради Бога! — Эрик отпускает руку Ирвинг. — Я всего лишь защищал Вашу дочь. — У Вас это хорошо получается. Неужели она заснула прямо здесь? Позвольте я возьму её… — Эмма аккуратно берет на руки Мадлен и скрывается в её комнате. — Эрик, — обращается она, когда возвращается в гостиную, — Спасибо. — За что? — слова благодарности производят сильное впечатление на фантома. — Ну, как за что? За то, что посидели с Мадлен. Она у меня такая… Может до белого каления довести. Прямо как я в её возрасте. — Никогда бы не поверил в то, что у Вас был скверный характер в детстве. Ни за что! — Я никогда не слушала матушку. Никогда. Конечно, я получала за это, но сейчас я посвятила свою жизнь важным вещам. Пришла пора забыть глупости и начать работать. — Эмма устало склоняет голову. — Извините, что случилось? Почему виконт был здесь? — Эрик пытается сохранять самообладание. Эмма недолго молчит, а потом говорит, тихонько смеясь: — Представляете, Рауль придумал ужасную болезнь, потому что беспокоился за свою жену, которая только лишь простужена! Я не в праве осуждать, но это было так абсурдно. Я видела, как краснели его щёки. И ещё, — Ирвинг вдруг мрачнеет и опускает голову ещё ниже, — А ещё Кристина ждёт ребёнка. Хлопот у них прибавится. Ой, как прибавиться. — Вы устали… — в их разговоре зависает неловкая тишина, которую пытается прервать Эрик: — Мне, наверное, пора. Дождь закончился… Эрик и так уже переступил все рамки приличия и прожил у Вас несколько дней. — Вы опять уходите? Туда? Почему Вы не хотите остаться здесь? — Эрик не хочет навязывать своё общество. Ему неловко перед Вами. Вы устали, а он будет Вам мешать. Поэтому я… Покину Вас. Спокойной ночи, Эмма. — Приходите через неделю на ужин. Я вас прошу, — Эмма глядит на призрака и устало откидывается на спинку диванчика, — Спокойной ночи, Эрик, — глаза женщины слипаются. После того, как она закрывает дверь и принимает то же положение, её пальцы касаются маленького нательного крестика и крестят закрывшуюся дверь. — Gloria in saecula. Amen! ** — теперь Эмма сможет спокойно уснуть.***
Эрик добирается до своего дома. Тихо ступая по гостиной, он устремляется в кресло. Обессиленно упав туда, фантом тяжело вздыхает и обращает свой взгляд во тьму. Его терзают сомнения и догадки. После продолжительного молчания, призрак начинает рассуждать вслух. — Что вообще происходит?! Я ведь с ума не сошёл? — Эрик кивает головой. — Точно. Либо я сплю, либо это всего лишь игра моего воображения. Возможно, я всё ещё у дароги и это лишь один из моих ночных кошмаров. Хотя я бы не сказал, что Эмма кошмарна. — фантом оглядывается, но встречает взглядом лишь с темноту своего дома у озера.***
Неделя начинается с того, что в Париже холодает. С утра на траве появляется изморозь. Ветер беспощадно срывает пожелтевшие листья с деревьев. Горожане кутаются в тёплые одежды, чтобы спастись от ледяного ветра. Несмотря на это, Эмма спокойно прогуливается с Мадлен этим утром по пустым улочкам. Они слушают пение птиц и смотрят в угрюмое небо… Так проходит один день за другим. Ирвинг работает по вечерам. Она садится за свой стол, достает бумаги и работает. Работает так, что засыпает прямо за столом. Конечно, во время прогулок она сталкивается с Раулем и Кристиной, которая от беременности цветет, как майская роза. Её щёки налиты румянцем, словно спелые яблоки на морозе, а глаза блестят, словно тихая морская гладь. Волосы её похожи на золотистую пшеницу в поле. Рауль тоже не остаётся в стороне. Он весь возмужал и всем видом теперь показывает, что готов защитить свою дорогую жену от опасности. Они крепко держатся за руки и прямо-таки воркуют. Теперь они готовы покинуть Париж и забыть о пережитых ужасе и страхе. Через два дня после их встречи, пара отправляется на вокзал, где растворяется в толпе и покидает город. Больше Эмма не увидит Рауля и Кристину де Шаньи.***
Однажды Эмма просыпается с такой радостью в душе, что даже готова петь, хотя по сути она не умеет этого. И вот с новыми силами встречая этот день, Ирвинг открывает шторы своей спальни и тихо выдыхает. На улице идёт снег. Пушистый, мягкий и такой холодный. Женщина открывает ставни окна и аккуратно берет в руки горсточку снега с подоконника. Её руки становятся холодными. Такими холодными и мокрыми, что могут при надобности утолить жар лихорадки. И вот взяв новою горсть, Эмма пробирается в комнату дочери, чтобы разбудить, но опаздывает. Мадлен уже открыла окно и теперь восхищается чистотой снега. — Ты уже проснулась? — Эмма присаживается на стул возле окна. — Да! Мама, посмотри как красиво! Это же ведь чудо… — Да. Самое настоящие чудо. — Мама… А мы можем сегодня прогуляться, если ты не занята? — девочка глядит на Эмму, а затем на почти растаявшую горсть снега. — Мама, у тебя снег растаял. Теперь всё будет мокрое… — Ничего страшного, — Эмма машет рукой. — Конечно, мы прогуляемся. Только сначала нужно позавтракать. — Хорошо, — Мадлен спокойно заправляет постель и отправляется на маленькую кухню. Эмма готовит незамысловатый завтрак, который состоит из овсянки и гренок с молоком. Мадлен, расправившись с завтраком, отправляется одеваться. Эмма тоже не заставляет себя ждать. Выйдя из дома, они видят совершенно пустую улицу. Нетронутый снег покрывает всю дорогу и тротуары. Подождите. Вот из-за угла выходит пожилая пара. Господин Роберт и его супруга мадам Люсиль. Они были достаточно частыми гостями в Сонной Лощине, но теперь пара решила перебраться в Париж. Они проходят мимо, не забывая поздороваться с Эммой и Мадлен. Улица вновь пуста. Мать и дочь неспеша преодолевают две улицы, маленький заброшенный домик, который в ночи казался готическим замком, и сад, где всё благоухает чистотой. Добравшись до более оживлённой улицы, где кипит бурно жизнь, они покупают яблоки и ещё некоторые продукты, которые закончились в самый неподходящий момент. Эмма потихоньку идёт с Мадлен обратно. Внезапно кто-то толкает её в плечо и все яблоки рассыпаются по белому снегу. — Боже. Прошу прощения! Я Вас не заметил, — некто начинает собирать яблоки с холодного снега. — Я тоже виновата. Простите… — Эмма поднимает глаза на сбившего её с ног. — Эрик? — Эмма щурится. — Эрик, это Вы? — Да, — высокий мужчина в твидовом пальто тихо приветствует Эмму, — Вставайте, Вы можете замёрзнуть, — он подаёт свою руку в чёрной кожаной перчатке. — Что привело Вас в такой ранний час сюда? — Всё то же, что и Вас, — сегодня Эрик краток. Всё время, что длится разговор Эммы и Эрика, Мадлен смотрит снизу вверх на призрака. Она готова смотреть на него вечно. Слишком сильно её поражает облик нового знакомого. Он высокий мужчина в пальто с тростью и шарфом, натянутым прямо до носа. Завершают всю эту таинственность перчатки и шляпа с широкими полями. Тут до девчушки доходит, что нужно поздороваться. Мадлен отрывает свой взгляд от трости, которую она с интересом рассматривала минут пять. Она набирает побольше воздуха и глядит на маму, которая серьёзно смотрит прямо в глаза месье и, наконец, решается. — Здравствуйте, — Эрик слышит её и сразу оборачивается, Мадлен бледнеет. — Здравствуй, Мадлен. Чудная погода. Не правда, ли? — Да. Погода весьма хороша, — Мадлен смущается и смотрит в сторону, переводя дух. — Кстати, может быть Вы зайдёте на чай? — Эмма, наконец, сложила яблоки в бумажный пакет. — Я думаю, что мне лучше отказаться, — Эрик выдерживает паузу, — Если я зайду, то меня обратно не выпустят. — Ох… Точно. Но я ведь переживала за Вас, поэтому просила остаться. — Это верно, но я не хочу Вас стеснять. Вы, наверное, заняты. Мы договорились в конце этой недели. — Но ведь сегодня уже четверг. Да и к тому же… — Эмма делает многозначительный жест в сторону их улицы. — У нас есть фортепьяно, Вы бы могли что-нибудь сыграть. Да и Мадлен весьма недурно играет. — Ну, ладно. Только при одном условии. Вы наденете капюшон, — Эрик подходит к Эмме и возвращает элемент ее одежды в изначальное положение, — И я возьму Ваши сумки. — Нет-нет… — Эмма останавливает Эрика. — Вы и так хромаете, поэтому сумки останутся у меня. — Я не согласен. — И я тоже. — Отлично, — Эрик забирает несколько сумок и с вызовом смотрим на Эмму. — Ах! Хорошо. Только потом не жалуетесь на боли в суставах. Кстати, нужно быть аккуратнее, когда ходите в темноте. Эмма демонстративно разворачивается и идёт по белому одеялу из снега. Как же она зла на Эрика за такие его повороты. Она ненавидит его характер, но всегда смягчается при виде этих маленьких жёлтых огоньков в его глазах. Иногда призрак нагоняет лютую жуть, но не такую, чтобы бежать от него с воплями о помощи. Поэтому через несколько минут на щеках Эммы появляется румянец. Ей стыдно. Женщина разворачивается и подходит к Эрику, который непоколебимо несёт часть сумок. — Простите. Я была не права, — Ирвинг стыдливо опускает голову. — Я не привыкла к помощи. — Я тоже. Поэтому прошу простить Эрика за его несносный характер. — О! Мы уже пришли. Вы не передумали заглянуть на чай? Или у Вас другие планы? — Думаю, что сегодня я дойду до своего дома без происшествий. — Уж постарайтесь, а то мне придётся дежурить возле вас.***
К слову, обед складывается замечательно. Если, конечно, не считать того, что Эрик ничего не ест и Эмма грозится всю тарелку отправить за шиворот мужчины. После трёх минут препираний, женщина не выдерживает и проходится пальцами по стоящему рядом фортепьяно так, что «Торжествующей Дон Жуан» призрака отдыхает. Эрик замирает в немом ужасе. Воспользовавшись моментом, Эмма заставляет гостя съесть целых две ложки картофеля с овощами. — Вот так! Отлично, — Эмма присаживается рядом с призраком, — Ешьте, если не хотите услышать второй акт моего сочинения. Фантом с опаской глядит на Эмму и покорно запивает блюдо горячем чаем. — А Вы говорили, что не играете… — Эрик тихонько спрашивает Эмму, которая победоносно улыбается. — Ну… У женщины должны быть тайны. Верно? — Ирвинг опять улыбается. — Я не думала, что Вас это так впечатлит. Я ведь в этом деле бездарность. Меня в детстве наказывали таким образом. Когда я отбивались от рук, меня запирали в комнате с большим роялем. Ох, я так страдала, — Эмма театрально вскидывает руки и закрывает глаза. — Но теперь я вижу, что мои страдания не были напрасны, — Эмма выдерживает паузу, — Я хотела извиниться за тот день… — За какой?! — Эрик не может понять к чему клонит женщина. — Ну, за тот… Когда я, — она смущается и смотрит чуть ли не в душу мужчины, — Когда я сняла с Вас маску… — Ирвинг не может сдержать свои эмоции и тотчас крепко обнимает Эрика. — Я не должна была этого делать. Я… Если можете, то простите! Ради бога, простите! — Эмма плачет, глядя в глаза призрака и пытаясь унять свои слёзы, которые предательски льют все сильнее. — Что же… Эмма, я прошу Вас, не плачьте! Успокойтесь… Если Эрик чем-то обидел вас, то скажите ему, — на эту реплику Эмма только молчит, — Чем мне Вам помочь? Скажите, Эмма! — Эрик трясет за плечи женщину, но та лишь сильнее плачет. — Боже… К этому времени, Мадлен, стоящая за дверью, выскакивает в кухню. Девочка вся блледнеет, когда видит свою мать в таком жутком состоянии. — Месье! Что с моей мамой?! — Мадлен пугается не на шутку. — Я сам не знаю… — Эрик смотрит на Эмму. — Мадлен, могу я тебя попросить принести воды? — он оборачивается к девочке. — Да! Конечно! — Мадлен подносит кувшин с водой. — Вот! — Спасибо. Можешь пока присесть вон туда, — Эрик показает на небольшой диванчик в гостиной, — Эмма, пейте, пейте… Женщина жадно хватает такан с водой и начинает стремительно осушать его. Её лицо краснеет от слёз. Эрик может только покачать оловой. Кажется, что Ирвинг начинает успокаиваться. Она нервно теребит ткань своего платья и пытается встать на ватные ноги. — Спокойно… Спокойно. Эмма, что же Вы с собой делаете? — Скажите, что прощаете. Прошу… Я не смогу жить с мыслью о том, что Вы страдали, когда я ушла… Эрик! — резко вскрикивает Эмма. — Я не должна была уходить! Почему Вы меня отпустили? Почему?! — Ирвинг больше не может держаться на ногах. Она лишается чувств, но, благодаря Эрику, женщина приземляется в его сильные руки.***
Эмма просыпается в своей комнате. На лбу лежит компресс, а за руку её держит Мадлен. — М… Мадлен… Где я? — Ты дома. В комнате. Мама, я тебя прошу, лежи. Хочешь пить? — Да, — Мадлен подносит матери стакан и обессилившая женщина отпивает из него, — Спасибо. Мадлен, а где Эрик? — Эмма щурится из-за тьмы в её комнате. — Ах! Месье вышел из этой комнаты только что. Он пошёл менять компресс. — Так он не ушёл? — Нет. Ты его очень сильно напугала. Месье даже случайно свою трость сломал… Мы уложили тебя, а потом сломалась трость и ещё один стакан. Он лопнул в руках у Эрика. Мы потом осколки собирали, — Мадлен отпускает руку мамы и поправляет её одеяло. — Сейчас придёт месье, а я пойду наполню тазик холодной водой. — Хорошо, — Эмма прикрывает глаза и сквозь свой беспокойный сон слышит тихие разговоры Эрика и Мадлен.***
Спустя несколько часов, Эмма опять подрывается на постели. — Где я?! — у женщины темнеет в глазах. — Господи… Что со мной? Моя голова… — Ирвинг обессилено откидывается на подушки и спустя несколько минут чувствует приятную прохладу. — Надеюсь, что Вам станет лучше, — Эрик устало глядит на Эмму. — Вы здесь… — Ирвинг обратщает внимание на руки мужчины. — Ваша ладонь… — Эмма приподнимается на постели и берет в руки ладонь Призрака. — Не стоит… Ай! Что Вы делаете?! — У вас стекло. Его нужно достать, — Эмма резко поднимается с постели, зажигает газовый рожок и достает какие-то бинты со склянками. — Так… Не то, не то… А! Вот она, — Эмма присаживается на кровать и берет ладонь призрака, — Отлично. Пока Эмма колдует над фантомом, сам он трясется как осиновый лист. Кажется, что его сердце сейчас выскочит из груди. — Так… — Эмма заканчивает свои нечеловеческие опыты над призраком. — Теперь только делать перевязки и стараться не мочить рану. Вы чего? — Эмма глядит на Эрика, который чуть ли не рыдает. — Эрик… Что случилось? — она двигается ближе. — Что стряслось? Призрак отворачивается от Эммы. Он молча смотрит куда-то в пол, пока руки женщины аккуратно не поворочивают его лицо к себе. Она смотрит и не может понять природу своих чувств к нему. Она жалеет его и ненавидит. Ненавидит его характер. Но жалеет она его больше. — Что же с нами происходит? Вы не знаете? — Эмма не выпускает Эрика. — Что же случается с людьми, когда они так тянутся к друг другу, а кто-то или что-то не даёт им это сделать? Не плачьте. Это не к чему, — Ирвинг утирает своими руками слёзы с лица фантома, — Я, возможно, делаю что-то неправильно, но нутро меня ещё никогда не подводило. Поэтому, прошу, прости меня… Позволь полюбить тебя таким, какой ты есть. Но если всё пойдёт по-другому, то позволь быть твоим верным другом, — Эмма опускает голову и тяжело вздыхает. Женщина обесиленно ложится на кровать и отворачивается к окну. — Вы говорите, что любите меня, но Вы подумали, что я за человек, что я могу Вам дать? — Эрик тяжело вздыхает и продолжает хриплым голосом: — Я любил и меня отвергли. Я совершал ужасные вещи, которые очернили мою судьбу до того, что я был вынужден скрываться. Хотя зачем я рассказываю… Вы же всё сами замечательно знаете. Ещё одно. Я же ведь не человек вовсе. Я сама смерть и мой облик тому подтверждение, — призрак косается своей щеки. — Ходячий труп всего-то! Мне кажется, что этого достаточно, — фантом смотрит на Ирвинг. — Зачем? — Эмма разворачивается к нему лицом. — Зачем Вы всё это говорите?! Неужели моих слов недостаточно? — Нет! Вы даже не подозреваете, что со мной происходило, когда Вы исчезли из моей жизни. Я был подстрелен, а потом Кристина сорвала с меня маску! Она увидела то, что я годами скрывал! А я ведь просил её… Просил! Вы даже не представляете, что я слышал… Я слышал самые ужасные вещи, которые произносили её уста! Она боялась меня, а я… Я чуть не обрёк её на вечные муки. Я чуть не убил её в порыве своего гнева… — Эрик опять плачет. — Эрик… — Эмма поднимается с кровати и берет его руку. — Нет. Так не должно быть. Я верю, что и в Вашей жизни наступят солнечные дни. Попытайтесь отогнать от себя этот мрак, в котором Вы находитесь. А если у Вас не получится, то я помогу. Я буду рядом слышишь? Рядом с тобой. Здесь или где-нибудь ещё. — женщина подается вперёд и косается губ призрака, но тот отстраняется и поднимается со своего места. — Не нужно. Не терзайте себя и свою душу, которую еще можно спасти. Вам незачем связывать свою жизнь с таким чудовищем, как я. Прощайте, Эмма. Всего вам наилучшего, — Эрик кланяется и выходит из комнаты.