Отзвук

      Элфи так резко обернулась, что чуть не зацепила Келпа крылом. - Труба, ты спятил? Что с тобой? Нет, конечно нет! - Элфи, пожалуйста, не спорь. Так будет лучше. В конце концов Артемис… - Ты опять за старое? Я думала ты уже выкинул эту пластинку! Хватит! Нет. Я не подниму на тебя руку ни при каких обстоятельствах. И никому не позволю это сделать. - Я могу быть опасен… - Хорошо, если тебе так будет понятней, объясню по-другому. Если дракон загипнотизирует меня, и я попытаюсь убить тебя, или Артемиса, или ещё кого-нибудь, что ты сделаешь? Убьёшь меня, чтобы защитить их? - Нет, но… Ведь должен же быть какой-то способ… - Вот именно! - снова прервала мужа девушка. - И я, если потребуется, переверну всю Землю, но найду его. Я сделаю для тебя всё возможное, а если потребуется, невозможное тоже. Меня поражает, как ты можешь быть таким идиотом!       Командир замолчал, ошарашенный. Он знал, что Элфи такая же напористая, как и её мать, и такая же смелая, как и её отец. Он знал, что после всего случившегося она действительно полюбила его. Но он никак не мог взять в толк, как она так быстро смогла перенаправить всю свою бешеную жизненную энергию с одного на другого? Любовь Трубы больше походила на медленно прорастающий кровеносный сосуд, быстро и безболезненно разорвать который просто невозможно, а на создание нового потребуется не один месяц. Ему нужно было пройти долгий и тяжёлый путь к принятию нового, его жене на это требовалось лишь усилие воли, да несколько дней на то, чтобы немного прийти в себя после потрясения. Он подумал о том, как девушка не отходила от него несколько дней подряд, постоянно нуждаясь в ощущении физической близости с тем, кто занял место Артемиса, она словно свыкалась с мыслью, что теперь её сердце принадлежит другому. Труба улыбнулся, вспоминая, как первые дни после катастрофы Элфи то и дело забиралась к нему под руку, опускала голову на колени, прижималась к спине. Она ходила за ним хвостом, как ребёнок, дождавшийся наконец возвращения отца из командировки. Всё это было очень мило и трогательно, но в конце концов даже утомило мужчину, привыкшего находиться в одиночестве. Девушка, словно почувствовав его усталость, стала сдержанней в проявлении своей привязанности, и постепенно их общение вошло в новое русло, приятное и подходящее обоим.       Элфи не знала о чём он думает, но похоже до него наконец начало доходить, какое место он занял в её жизни за эти месяцы. Сейчас, паря над улицами Гавани, она снова подумала о том, что было бы, если она тогда наплевала на все предостережения и законы Книги. Сейчас бы она уже жила наверху полным изгоем для волшебного мира, друзья опускали бы глаза разговаривая с ней. И наверняка к этому времени она бы уже, вдоволь насладившись любовью и близостью Артемиса, начала бы шалеть от скуки в четырёх стенах поместья. Элфи вдруг резко взмыла вверх и кувырнулась через голову, заставляя Трубу замереть в растерянности. Полёты. Она бы навсегда лишилась возможности полёта на крыльях: во-первых, из-за того, что подземные технологии не должны попасть вершкам, а во-вторых, она бы не решилась тратить остатки магии на возведение экрана, так как привычный ритуал стал бы для неё недоступен. А сидеть у иллюминатора самолёта — это практически то же самое, что трястись в шаттле. Элфи глубоко и медленно вздохнула: жизнь всегда даёт нам выбор, перед нами сотни дорог и все они ведут в неизведанное будущее. Но каждый раз, делая шаг вперёд, мы слышим отзвуки прошлого, гром всех тех шагов, что мы сделали раньше. Сейчас, глядя на Артемиса со стороны и не сквозь розовый туман любви, она вдруг остро ощутила, как велика пропасть между ними. И это не только огромная разница в росте и законы волшебного народца, это также тайна существования всего её рода, огромные культурные различия, кардинально противоположные взгляды на жизнь, и даже продолжительность этой самой жизни. Элфи с ужасом подумала о том, на что бы она обрекла себя, просто решившись бросить вызов всему этому. Интересно, как скоро бы она сломалась? Через год?       Из мрачных раздумий её вырвал Труба, сказавший со вздохом: - Спасибо тебе. За всё что ты делаешь. Я впервые чувствую себя твёрдо стоящим на ногах, явственно ощущая твою поддержку. Я привык противостоять всем бедам в одиночестве, поэтому не обижайся, мне сложно довериться тебе вот так, сразу. Дай мне время.       Элфи ухмыльнулась, заходя на посадку: - О да, ты всегда был тем ещё тормозом в вопросах, связанных с эмоциями. Всё нормально. Мне нужен надёжный якорь, который бы не позволил мне нестись сломя голову к своей собственной погибели. Ты мой противовес.       И, хотя каждый думал и говорил о своём, они прекрасно поняли друг друга.       Жеребкинс второй день шарахался по дому, не находя себе места. Кобыллина, испробовав все способы успокоить мужа, наконец сдалась. Труба вместе с Элфи находился дома, Совет освободил их от службы для выполнение «секретного поручения старейшин». Заместителем и исполняющим обязанности командующего был назначен Хвоец, который всегда подменял Трубу если тот уходил в отпуск или отсутствовал по другой причине. Кентавр знал, что уже готов приказ на назначение Элфи командиром, на случай, если Труба не вернётся. А на случай, если погибнут оба, в столе зала Совета лежит назначение на имя Хвоеца. Жеребккинс затрясся — эти жалкие листы бумаги приводили его в ужас одним своим существованием, он видел в этом недобрые знаки неизбежной смерти. Вчера Труба, вернувшись от старейшин, с такой щепетильностью передал дела в руки одного из своих лучших майоров, словно это было не на несколько дней, а навсегда. В каждом движении командира чувствовалась безысходность смертельно больного, похоже Труба не верил в то, что когда-то вернётся сюда, потому что уходя забрал со стола рамки с фотографиями своих близких. Бедный Хвоец стоял в полной растерянности посреди кабинета, в котором ему предстоит сидеть только до Литы и никак не мог взять в толк, почему в этот раз командир ведёт себя так странно.       Когда Труба вошёл в зал для совещаний Совета, старейшины разом поднялись со своих мест, приветствуя командира, спасшего их от разъяренной толпы. Мужчина поёжился, такое поведение бешеных стариков казалось ему неестественным и странным, уж лучше бы они огрызались и сыпали проклятьями, как обычно. Это уважительное приветствие показалось ему дурным знаком и сразу натолкнуло на мысли о том, что они уже готовы проводить его в последний путь, как и Джулиуса в своё время. Тогда, на церемонии переработки останков, старейшины стояли на вытяжку вместе со всеми офицерами полиции. Келп помотал головой, ему вновь послышался знакомый далёкий гул. Медленно выдохнув, он привычно подумал о том, что его смерть неизбежна, но заплатив эту цену, он спасёт множество невинных жизней. В голове снова вспыхнули воспоминания шестилетней давности — практически вся Гавань лежит в руинах, и отовсюду слышны стоны, крики и плач. Этот кошмар не должен повториться. Привычное ощущение ответственности за этот хрупкий мир волшебных существ привёл командира в чувство, и он начал рассказ, включив огромный экран на стене.       Он закончил доклад около минуты назад, но старейшины не галдели как обычно. Они сидели, тупо глядя в экран, как ледяные статуи. - И что же нам делать? - прервал молчание один из представителей Совета. - Основной план я уже изложил. К сожалению, у нас нет запасных вариантов. Мы с Жеребкинсом предположили, что как-то задержать дракона будет возможно, полностью перекрыв все шахтовые шлюзы и полностью уничтожив инфраструктуру на поверхности. Естественно, если объявить массовую эвакуацию раньше времени это обернётся кошмаром, поэтому непосредственно с вами свяжутся те, кто будет принимать участие в операции на поверхности. По их отмашке вы дадите приказ к эвакуации всех работников портов, а после того, как они будут в безопасности, входы в стволы шахт должны быть взорваны и законсервированы изнутри. Волшебный народец должен прервать всё сообщение с поверхностью до тех пор, пока не будет найдено другое решение. С нами будут демоны-колдуны, возможно они успеют переправить под землю тех, кто будет со мной наверху. В первую очередь под землю будут доставлены Жеребкинс и Артемис Фаул.       Совет с сомнением посмотрел на командира подземной полиции, но он уверенным жестом остановил все попытки возражений. - Вам понадобится помощь вершка. Сколько раз он спасал волшебный народец? Достаточно, чтобы довериться ему. В команде с кентавром он сможет придумать решение. Во всяком случае, они лучшие из тех, кого я знаю. А без Артемиса у волшебного народца не будет ни единого шанса: если не остановить дракона, то рано или поздно он будет под землёй, обуреваемый жаждой мести.       Труба не стал озвучивать своё решение относительно Элфи, скрепя сердце мужчина поставил её второй в списке, после кентавра и вершка. Оценить жизнь девушки ниже жизни человека, которого он мягко говоря недолюбливал, стоило для него неимоверных душевных усилий. Но это было единственным правильным решением: если бы Артемис погиб, пока колдун спасал жизнь его жены, волшебный народец был бы обречён. К тому же, Труба боялся признаться в этом самому себе, мужчина боялся, что если погибнет он, то скорее всего Элфи тоже не выживет.       Совет был шокирован тем, что волшебный народец поставлен на грань полного истребления, но старейшины были на удивление собраны и спокойны перед лицом грядущей катастрофы. Не было ни криков, ни ругани. Тихо посовещавшись около получаса, собравшиеся решили, что будут действовать по предложенному плану и надеяться, что всё пойдёт по плану. А если нет, останется только надежда на то, что гениальный вершок в который раз найдёт очередное великолепное решение.       Жеребкинс встретил командира прямо на ступенях здания Совета, в глазах его стоял не заданный вопрос: «Как они отреагировали?», поэтому Труба вслух ответил: - Нормально, могло быть и хуже. Они согласны, что пока я не попробую решить проблему малой кровью, не стоит пугать население. Об угрозе будет объявлено позже, если у нас ничего не выйдет.       Кентавр последовал за Келпом, стремительно шагающим через центральную площадь в сторону Полис Плаза. - Труба, у нас всё получится. Вместе мы победим, как уже побеждали.       Командир дёрнул плечом, отвернулся и процедил сквозь сомкнутые зубы: - Очень на это надеюсь, пони.