Отзвук

      Элфи вот уже несколько минут сидела без движения, завалившись на ручку дивана, глаза её были закрыты. Артемис коснулся её руки, она не отреагировала. Кажется от пережитого шока девушка потеряла сознание. Юноша немного растерялся — он не был уверен, стоит ли приводить её в чувство или дать организму самостоятельно произвести «перезагрузку». На всякий случай он сжал её запястье, чтобы следить за биением пульса. Сердце девушки колотилось так, будто она только что пробежала марафон.       Ариадна стояла посреди своего Сада, с ужасом глядя на последствия пронесшегося урагана: деревья переломанные словно трости или вовсе вырванные с корнем, изуродованные кусты, перерытые цветочные поляны… Ужас, жалость к себе, стыд, боль, чувство вины — всё это превратило прекрасный цветущий дикий Сад в этот кошмар. Ариадна медленно побрела по тропе, перебираясь через стволы, перегораживающие дорогу. Она тащилась вперед бездумно, сама того не осознавая она пробиралась в свой укромный уголок как это делают раненые звери, чтобы в одиночестве и покое зализать рану или тихо умереть.       Девушка остановилась. Она шла не сюда, но мысли привычно привели её в знакомое место. Так всегда бывает, когда мы в растерянности блуждаем внутри себя, мысленная дорожка выводит нас не туда, куда мы хотим, а честно ставит нас лицом к лицу с проблемой или переживанием, заставляя вновь и вновь мучиться от сказанных не ко времени слов, проявленных или наоборот сдержанных чувств. И сейчас эльфийка стояла перед своим жертвенным алтарём, на котором каждый день своими руками зажигала огонь. Нет, она не возводила храмов в своём сердце, она не была настолько погружена в себя, но тем не менее её любовь находила по-своему прекрасное и глубокое отражение. Статуя человеческого юноши среди кустов жимолости и скромный алтарь перед ней. Ничего грандиозного, но Ариадне хватало этого. Она взглянула в знакомые мраморные черты и не ощутила ничего кроме страдания. Кусты жимолости зашевелились, и к эльфийке вышла разноглазая рыжая волчица. - Кто ты? - тихо прошептала Ариадна, смутно догадываясь о том, что знает ответ. - Я Огильт, хозяйка. Тебе нужна помощь, не так ли? - голос волчицы был ласковым и нежным. - Пожалуйста, помоги мне. Скажи, что я должна сделать, чтобы всё это прекратилось? Я потерялась, сестра. Я забыла дорогу к себе.       Волчица улыбнулась. Это была именно нежная материнская улыбка, а не звериный оскал. - Достаточно того, что ты ищешь. Чтобы вернуться к себе, достаточно отправиться в путь. На самом деле ты сама знаешь все ответы. Чтобы пламя угасло, его достаточно перестать кормить. Пламя несбывшейся любви кормится надеждой, мечтами и фантазиями. Просто посмотри на него. И на то, что он сделал с тобой. - Он может измениться, если постарается! - Он может измениться, если сам того захочет. И только. Мужчина не меняется ради женщины, он может лишь на время залезть в чужую шкуру, чтобы впечатлить её, но это не навсегда. Ты можешь лгать другим, но себя ты не обманешь. Любовь, я имею ввиду именно настоящую любовь, не разрушает. Она только создаёт. Она не может заставить страдать. Хочешь узнать, истинно твоё чувство или нет? Это очень легко проверить. Чувствуешь ли ты что-то кроме счастья? Если ты страдаешь, горюешь, злишься — открой глаза. Это не любовь. Страсть, зависимость, дурная привычка, страх остаться одной — называй как хочешь. Это всё не то! Уходи, Ариадна. Перестань наслаждаться болью, хватит жалеть себя. - Я не наслаждаюсь болью и жалостью к себе! - Тогда зачем ты снова и снова приходишь сюда? Зачем снова подбрасываешь угли в жертвенную чашу? Ты же знаешь, чем это кончится. Зачем ты это делаешь? Достаточно. Уходи отсюда и никогда не возвращайся.       Ариадна стояла, как громом поражённая. Она никогда не думала об этом в таком ключе, что она по сути сама разрушает свою жизнь, и в этом нет вины ни Артемиса, ни её мужа. Она сама сделала выбор, но обвинила в нём весь свет. Эльфийка окинула взглядом алтарь. Пламя в жертвенной чаше жарко полыхало. Девушка помедлила, а потом размахнулась и швырнула её наземь. На самом деле мы сами решаем, кого нам любить. То, что сердцу не прикажешь — это полная чушь. Мы имеем право выбирать. Мы сами хозяева своего сердца.       Чаша откатилась к ногам юноши, пламя погасло, оставив после себя лишь светящиеся угольки. Ариадна пошла прочь не оборачиваясь. Ей хотелось попасть в другое место, туда, где будет возведён новый алтарь. Она уже почти добралась, когда плотина, возведённая вокруг Сада дала огромную трещину. Вода стремительно хлынула вниз, сметая всё на своём пути.       Элфи сидела в рабочем кабинете. Он был обставлен как-то странно, всё выглядело незнакомым… Удобное парящее кресло, полупрозрачные экраны горели на стене, стол представлял собой просто висящую в воздухе гладкую поверхность. И тут она обратила внимание на фотографию в рамке, которая стояла прямо перед ней и вдруг словно провалилась в новое видение…       Бал в честь нового члена Совета давали в модном заведении на крыше. Снизу раздавался гул голосов и звуки музыки, а они вдвоём стояли, глядя на расстилающийся внизу город. Тёмно-серая мантия старейшины мало изменилась за прошедшие века, разве что стала чуть меньше походить на монашеское рубище. Широкие рукава, простой крой — практически как во времена короля Фронда. Девушка-исполнительница затянула известную песню о несчастной любви. Он очнулся от своих мыслей и повернулся к ней, предлагая руку. - Давай потанцуем?       Она только улыбнулась, принимая предложение. Он всё так же легко поднимал её на руки, а кружил так быстро, что она едва держалась на ногах, она всё так же порхала в его руках, а смеялась так радостно, что кровь бросалась ему в голову. Им тогда даже казалось, что искусственная лунная ночь здесь, под землёй, была ничуть ни хуже реальной, на поверхности. - Я ни секунды не сомневалась, что тебя изберут. Чувствую, ты задашь этим старикам хорошую трёпку! - Я и сам не мальчик, Элфи. - И вместе с тем ты один из самых молодых членов Совета за всю историю. - Как и командующий. - Теперь тебе осталось получить пост председателя на следующих выборах. - О, нет! С меня довольно и этого. - мужчина многозначительно махнул рукой. - И всё же, я не сомневаюсь, что однажды ты займёшь это место.       Элфи взяла фотографию в руки: Артемис и Джулиус, безумно похожие друг на друга, оба в бирюзовой форме медиков-кудесников с зелёными нашивками на груди в виде двух ладоней, нежно держащих сердце, окутанное магическими искрами; между ними стоит смеющаяся рыжеволосая Корал. И они. Мужчина в серой мантии члена Совета, с неизменными золотыми желудями на груди; он почти не изменился, только появился на лице длинный пугающий шрам, первая седина тронула виски да разбежалась тонкая сеть морщинок вокруг глаз, и разноглазая женщина с собранными в низкий пучок рыжими волосами. Рядом кто-то кашлянул, Элфи от неожиданности выронила фотографию.       В углу сверкающего кабинета сидел дряхлый старик-спрайт, одетый в ветошь, едва прикрывавшую его костлявое тело. На кончике носа покачивалась маленькая поганка. У эльфийки перехватило дыхание, ей вдруг стало ясно, откуда приходили эти странные сны, кто был источником её путеводных нитей-видений. Элфи поднялась и со смешанным чувством изумления и понимания прошептала: - Вы же знали, знали с самого начала! Почему Вы просто не назвали мне имя? Зачем всё это?       Он издал странный звук, похожий на хруст наждачной бумаги. Элфи не сразу поняла, что Видящий смеётся. - Девочка моя, ты должна была сама понять это. Только оттолкнувшись от дна можно найти силы вынырнуть на поверхность. Чтобы узнать что такое боль, её нужно почувствовать. Но через страдания и муки мы пробиваем себе дорогу к свету. Лишения очень полезны для сердца, только так можно научиться любить по-настоящему: приобретая и теряя, падая и поднимаясь, отчаиваясь и находя новый проблеск надежды. Тот, кто никогда не знал жажды смотрит в чистейший ключ и видит только безвкусную воду, а тот, кто шёл по пустыне, изнывая от жары припадает к мутной луже так, будто она наполнена сладчайшим нектаром. Нельзя научиться ценить тех, кто рядом, не зная потерь. Ты же понимаешь, о чём я?       О да, кто-кто, а Элфи прекрасно понимала это. Она вдруг оказалась внутри своего самого страшного ночного кошмара — холодное серое помещение морга и тело, накрытое белой простынёй, мама, в бессилии и неверии скорчившаяся над столом, смуглые пальцы, комкающие грубую ткань. И спустя годы тот же самый морг, только уже она, Элфи, сжимает трясущимися тонкими пальцами белую ткань, шёпотом повторяя: «Мама… Мамочка...» А потом её вдруг швырнуло куда-то вниз, в кружащуюся тьму, она пыталась вздохнуть, но её лёгкие тут же наполнились солёной водой, она закашлялась, и вокруг закружился сноп голубых искр…       Она пришла в себя на полу крошечной кельи, где когда-то, будучи ещё совсем крошкой, получила своё Имя, и после во время ритуала узнала его. Видящий склонился над ней, поглаживая по плечу своей узловатой сухой ладонью. Его крылья шуршали по полу, как осенние листья. - Поспеши, девочка моя. - он многозначительно кивнул на её руки, Элфи с ужасом поняла, что её обычно сверкающие браслеты покрылись чёрным налётом, как ржавчиной. - Он уже мёртв. У тебя не так много времени.       Она поднялась с пола слегка пошатываясь. Элфи хотела произнести вслух свой вопрос, но не успела: тёмная келья вдруг погрузилась в абсолютную тьму. Эльфийка дёрнулась и, наконец, окончательно пришла в себя в поместье Фаулов.       Артемис облегчённо вздохнул и с нежностью коснулся свободной рукой её маленького округлого плеча. Элфи вдруг по-звериному оскалилась и зашипела, освобождаясь от его прикосновений и устремляясь к открытому окну. Они были на первом этаже, поэтому она, подтянувшись на руках вскарабкалась на подоконник и спрыгнула на газон. Артемис взял с полки бинокль и стал наблюдать за её бешеным бегом, а потом и за мучительными попытками найти пропавшие крылья. Покружив под деревьями около минуты, девушка остановилась, а потом в бессильном горе упала на колени. Губы Артемиса невольно растянулись в довольной ухмылке: чудесно. Плачь, селки, плачь. Тебе уже не вернуться в море. Никто не отдаст твою шкуру.       Элфи в ужасе металась среди деревьев. Где её крылья? Как она вернётся домой? Она боялась смотреть на Оковы, потому что знала, что они стали полностью чёрными. Труба мёртв, а она ничего не может сделать. Она точно помнила, что оставила крылья где-то здесь. Их не было. Они пропали. Элфи резко обернулась, ярость переполняла её сердце. Вершок! Кто ещё мог сделать такое? Вдруг глаза заволокло пеленой, девушке показалось, что вокруг собирается клочковатый туман, от неожиданной слабости она чуть не потеряла равновесие. Прямо перед ней стояла рыжая волчица с разноцветными глазами. - Огильт, мой муж мёртв. Что мне делать? Я не знаю как помочь. - Ты сама ничего не можешь сделать, Ариадна. Тебе остаётся только молиться.       Её слова стали последней каплей, и Элфи рухнула на колени, склонив голову. Нежные ласковые руки коснулись плеч девушки, и Огильт тихо шепнула ей на ухо: - Я покажу тебе как. И духи придут тебе на помощь, если твоё желание идёт из самого сердца. Ты должна стать проводником для магии, а уж она-то справится даже со смертью.       Элфи подняла глаза — рядом с ней на коленях стояла красивая женщина-спрайт. Она разжала пальцы — на её ладони лежал жёлудь. Огильт коснулась шеи, Элфи повторила её движение и коснулась цепочки, на которой носила свою Книгу и маленькую плексиглассовую сферу с горсткой земли и жёлудем, которая давно стала обязательным атрибутом любого полицейского, как шлем или нейтрино, хотя всего-то десять лет назад они были восприняты Советом в штыки. Ничего, после случая в Арктике даже упёртые старейшины изменили своё мнение.       Разбив сферу, Элфи достала жёлудь. Огильт уже выкопала небольшую ямку и опустила свой жёлудь в землю. Элфи не отставала, повторяя каждое движение спутницы. Женщина свела руки вместе, коснулась губами сверкающих золотых браслетов, а потом опустила скрещенные руки на небольшой холмик рыхлой почвы и коснулась лбом земли. Элфи, как в зеркале, повторяла странный незнакомый доселе ритуал.       Сперва эльфийка ничего не ощущала, но вот словно тонкий росток пробился под её руками и коснулся шеи над скрещенными кистями. Тепло било из-под земли и разливалось по браслетам. Элфи стало плохо, её подташнивало, возникло такое чувство, будто её душа отрывается от тела. Девушке показалось, что у неё внутри всё скручивается в тугой узел, и когда неприятное тянущее чувство стало практически невыносимым, из земли хлынули голубые искры, как при совершении ритуала. «Не бойся, Ариадна! Просто позволь магии течь, покажи пункт назначения и следуй за потоком»       Элфи ничего не поняла из этой околомагической чуши, но покорно представила безжизненное тело Трубы в заполненном ледяной водой тесном помещении, которое она видела на видео. Внутренности вдруг перестало крутить, девушке показалось, что энергия, бродившая внутри и не находившая выхода вдруг собралась в один узкий направленный луч, а потом взорвалась ярким голубым сиянием, вышвырнувшим Элфи из тела.       Артемис вцепился в бинокль так, что онемели пальцы. Успешен или нет его план пока было неизвестно, но что-то явно произошло. Элфи, стоя на коленях, вдруг закопала свой припрятанный на всякий случай жёлудь и согнулась над ним в странном поклоне. Несколько секунд ничего не происходило, а потом вдруг по телу девушки пробежала мощная волна искрящегося синего пламени и она осталась неподвижно осталась лежать в траве. «Эмбла на камень чело опустила...» - подумал Артемис.