Отзвук

С самого утра Артемис младший уединился в кабинете, и после звонка к завтраку не появился в столовой. Джульетта прислуживала за столом, Майлз и Беккет сосредоточенно поедали тосты, обсуждая последний номер журнала «Neurobiology». Артемис старший читал «Irish Times» и совершенно не интересовался тем, что происходит за столом. Ангелина печально обвела глазами зал. Все её любимые мужчины были так заняты своими делами, что абсолютно не замечали что кого-то недостаёт, меж тем её материнское сердце с тоской сжалось. Ах, Арти, почему он так часто бывает жесток с ней? Конечно, её сын не понимал, что замыкаясь в себе и работе причиняет ей боль, но неужели он сам не испытывает потребности в любви, свойственной всем живым существам? Осенью её дорогому мальчику исполнится двадцать два, она в его возрасте уже стала женой и матерью. Когда-то давно её мальчик общался с юной леди из Франции, и тогда мать даже немного ревновала, потому что впервые в полной мере осознала, что однажды в жизни её дорогого сына появится женщина, которая навсегда заберёт его. А так как Арти никогда не был особо нежным, во всяком случае он никогда не показывал своих чувств, сердце Ангелины обливалось кровью. Теперь же, видя, что время идёт, а кроме той девочки в жизни сына так и не появилось ни одной подруги, мать корила себя за то, что смела быть недовольной. Теперь женщина начала опасаться, что её дорогой сыночек может вообще никогда не жениться и всю жизнь провести в одиночестве, не зная любви, понимания и счастья. Хотя, конечно, у каждого оно своё. И тем не менее Ангелине хотелось верить, что её сын однажды полюбит кого-то кроме самого себя. Женщина поднялась из-за стола, она чувствовала вину за то, что в своё время, лишившись мужа, так углубилась в своё горе, что отдалилась от несчастного ребёнка, оставив его одного. Видимо тогда она что-то упустила в воспитании его сердца, и вот теперь её Арти вырос неспособным просто обнять её и с нежностью назвать «мамочкой». Да, просто любить ребёнка недостаточно для того, чтобы и он научился испытывать и выражать простые человеческие чувства. Ангелина поднялась по лестнице и тихонько постучала в дверь кабинета. - Я не хочу завтракать, Джульетта. Можешь идти. - Арти, это мама. - Извините, мать, войдите. - Милый, не говори со мной, как с чужой. - сказала женщина, входя в кабинет. Свет не горел, а январское утро было таким пасмурным и сумрачным, что в комнате царил полумрак, освещённый только вечно включённым компьютерным экраном. Артемис казался таким бледным и болезненным, что слёзы подступили к глазам несчастной матери. Она приблизилась и взглянула ему в глаза. - Господи, что случилось, сынок? - Я в порядке, Ангелина. Просто много работаю. Сейчас бьюсь над новой статьёй, и хочу успеть отправить её до обеда, поэтому не спустился к завтраку. Извините меня. - Арти, ты можешь обмануть кого угодно, но только не свою мамочку. Что случилось, чем ты обеспокоен? Артемис поднял глаза: - Матушка, скажите, как Вы поняли, что отец — это Ваша судьба? - Я не знаю, сынок. Я просто увидела его и всё, моё сердце замерло, мне ведь было всего восемнадцать, когда мы встретились. Я не знала никого другого, училась в закрытой школе для девочек. Наверное поэтому папа — моя единственная любовь. Почему ты спрашиваешь, Арти? - Мне вдруг стало интересно, вот и всё. Скажите, а если бы вдруг вышло так, что отец женился на другой женщине, хотя любил бы Вас? Например если бы Вы не были бы подходящей парой, были бы бедны или больны неизлечимой болезнью? Что бы Вы делали? - Арти, я не знаю. Наверное я бы очень грустила и много плакала, но потом бы встретила кого-то другого, вот и всё. Я не хочу даже думать о том, что папа мог бы так поступить со мной. Ангелина была чуткой и доброй женщиной, она сразу догадалась о печали Артемиса, хотя и не знала кто эта девушка, и почему она должна выйти замуж за другого, учитывая что её ребёнок был богат, здоров и красив. Она подошла к сыну и положила руки ему на плечи. - Не отчаивайся, мой мальчик! Сердце женщины переменчиво. Сегодня она не замечает тебя, а завтра уже смотрит с интересом, через неделю улыбается, едва увидев, а глядишь, через месяц уже бежит тебе навстречу. Так что всё в твоих руках, малыш. - Всё в моих руках, это точно… - совершенно спокойно повторил юноша. Командир Келп вскочил с постели, обливаясь холодным потом. Опять этот сон… Самый страшный кошмар его жизни — катастрофа шестилетней давности теперь снилась ему чаще и чаще. В больницы каждый день обращались жители Гавани с жалобами на страшные сны, повторяющиеся время от времени кровавые кошмары. Кудесники не знали что делать, заливая пациентов магией по самые уши, прописывали отдых, успокоительные капли, сеансы медитации в храме богов и исполнение магических ритуалов с большим рвением. Мужчина повесил халат на крючок и встал под струи холодной воды, в надежде успокоить разгоряченное тело и ум. Сны ничто по сравнению с жуткой реальностью. Когда он со своими парнями покинули здание и приступили к поиску выживших в разрушенном городе, он был счастлив, что Элфи сейчас в компании вершка борется с Опал. Всё что угодно было лучше, чем то, с чем они столкнулись. Всего восемьдесят семь погибших, будет потом голосить Жеребкинс в Совете. Целых восемьдесят семь погибших, про себя думал Труба. И каждый чей-то друг, родственник, любимый, ребёнок. Страшные картины вставали перед его глазами одна за одной. Мёртвый молодой мужчина, прижимающий к груди чудом выжившего стонущего младенца. Бетонная плита, с торчащей из-под неё детской ножкой в розовой туфельке. Красивая юная девушка-спрайт с разорванным крылом, за которой тянулся широкий кровавый след, пытавшаяся ползти к спасению, но погибшая от потери крови. Пожилая чета, не успевшая добраться до точки сбора к назначенному времени из-за того, что муж опирался на палку и не мог быстро двигаться, а жена не решилась бросить его одного, двоих пронзило одной длинной балкой. Безутешная эльфийка, чем-то похожая на Элфи, рыдающая над телом мужчины с оторванной ногой. Пухлая низенькая гномиха в цветастом платье, прижимающая к груди обгоревшее тело, всего минуту назад бывшее её маленьким сынишкой. Парень не старше шестидесяти, нежно поглаживающий белые кудри такой же юной подружки, изуродованной огромной дырой в животе. Десятки таких сцен за несколько минут. Все гномы были брошены на поиски выживших под обломками, но счастливчиков было немного. Труба услышал плачь и приглушенные крики о помощи из-под обломков. Как назло, рядом никого не было, командир выругался и принялся самостоятельно расшвыривать камни. Его ладони уже представляли собой кровавое месиво, но он не решался потратить на исцеление ни толики магии — возможно, она потребуется тому кто оказался в подземной ловушке. Наконец к нему протянулась слабая зелёная ручка маленького спрайта: - Дядя, тут моя мама! Помогите, у неё рана! Мама, не засыпай, пожалуйста! Здесь дяденька, он тебя вытащит! - Я её не вижу, помоги мне! Я просуну вниз руку, попробуй подтянуть крыло или руку мамы ко мне, чтобы я мог исцелить её. Парнишка, хоть и был не старше двадцати пяти, был очень сообразительным, и не растерялся, когда Труба, распластавшись, опустил руку как можно ниже в тёмный провал. Он почувствовал слабое пожатие руки едва живой женщины. «Исцеляй» - прошептал командир, и магия потоком устремилась в тело несчастной. Рядом показалась пара офицеров и Труба рявкнул во всю силу лёгких: «Сюда! Здесь живые!» Двое тут же поспешили на помощь, им удалось расширить проход. Труба наклонился и вытащил грязного и оборванного ребёнка наверх. Один из офицеров спрыгнул вниз и поднял напарнику ослабевшую женщину. Командир Келп узнал её — это была супруга одного из его подчинённых. Он срочно приказал разыскать медика, а также мужа бедняжки. Один из полицейских помчался на поиски, а другой остался ждать со спрайтом на руках. Командир Келп мог бы рассказать множество подобных историй. Он надеялся, что ничего подобного никогда не повторится. А сегодня его ждал новый день на службе народцу. - Труба! ТРУБА!!! Она идёт! Я видел, видел!!! - орал Шкряб Келп, вбегая в кабинет своего начальника, - Она сворачивала с угла центральной улицы! Наверное уже в холле! Где расчёска, у тебя волосы дыбом! Скорее, давай сюда, я причешу тебя! Боже! Решается твоя судьба, посмотри на себя, на кого ты похож? У тебя тут… что это? Соринка!? У тебя на лацкане СОРИНКА, Труба! Встань, дай я поправлю форму. Да у тебя на спине пиджак смялся! Он весь как из задницы гнома! Сними его, сними, не позорься! Капрал Келп пытался сделать сто дел одновременно: привести в должный вид непокорную шевелюру брата, стряхнуть одному ему видимую грязь, оправить форму. Несколько минут старший брат терпел все эти выходки, но в конце концов не сдержался и рявкнул: - Шкряб, хватит, успокойся! Я нормально выгляжу! Пятен и дыр на одежде нет, рубашка поглажена, и я сегодня побрился. Со мной всё в порядке, оставь в покое пиджак! Убирайся отсюда, я не хочу чтобы она тебя застала здесь, застёгивающим мой ремень! Проваливайте, капрал, займитесь делом! Шкряб пулей вылетел за дверь, и устремился вниз по центральной лестнице. Ему не терпелось поздороваться с Элфи. В конце концов, если повезёт, через некоторое время подруга станет его старшей сестрёнкой. По лестнице наверх, навстречу Шкрябу, неслась Лили Фронд, перепрыгивая через две ступеньки, чего она не делала никогда. Её глаза вылезли на лоб, она разевала рот, как рыба, пытаясь что-то сказать. Она ухватила Келпа за грудки и прижала спиной к стене. Девушка то тыкала пальцем вниз, то себе в лоб и бормотала: «Там… Элфи, она...». Через несколько секунд на лестнице появилась сама виновница переполоха. В руках она держала то, что Лили пыталась изобразить, тыкая себя пальцем в лоб — свадебный венец. - Привет, Лили! Классная блузка, тебе идёт сиреневый. Шкряб, не знаешь, Труба у себя? Шкряб закивал головой с такой силой, что она чудом не отвалилась. - Да, я только что от него. - Извини, Лили, я его забираю. Мне нужна твоя помощь, Шкряб. - они приблизились к двери кабинета командира, - Постой на стрёме, пожалуйста. Нам нужно буквально несколько минут, но только чтобы никто не врывался. Делай что угодно, но заворачивай всех, хорошо? Разве только гоблинское восстание начнётся, но тогда пусть с командиром свяжутся по пеленгатору, понял? - Конечно, Элфи! Я с радостью. Мышь не проскочит! - Спасибо, капрал! На Вас можно положиться. Элфи постучала, и получив разрешение, юркнула внутрь, а Шкряб замер, вытянув руки по швам. Там, за дверью, решалась судьба его любимого брата. Юный капрал даже не догадывался, что на самом деле на кону стояла судьба всего волшебного народца, и девушка сейчас держала её в руках.