Отзвук

      На парковке пришлось немного покрутиться, так как места у входа, конечно, уже были заняты. Когда они вошли в зал, там уже было полно народу. Пока не начались танцы, все свободно ходили взад-вперёд, поздравляя друг друга. Через несколько минут их догнал Шкряб, рубашка на его шее была расстёгнута, воротник торчал дыбом, а на правом рукаве не хватало запонки. - Какое счастье, что я вас не пропустил! Труба, представляешь, мама уехала в гости! Она, конечно погладила мне рубашку и брюки, спасибо и на том, но совершенно не подумала, как я буду вдевать эти проклятые запонки сам! Это просто невозможно! С левой рукой я с горем пополам справился. Почему женщины всё время думают только о себе?       Он тут же сунул старшему брату недостающую запонку и вытянул вперёд руку. Труба закатил глаза, но всё-таки привёл в порядок манжету. Элфи стояла рядом и тихонько хихикала — она подумала, что наверное лет сорок-пятьдесят назад всё было примерно так же, только с тех пор Шкряб научился сам завязывать шнурки и застёгивать молнию на брюках. Она подошла к нему, застегнула рубашку и поправила воротничок. - О, Элфи, спасибо большое! Мне чуть не испортили праздник! Труба ещё не занял первый танец? Лили сказала, что открывать вечер будет «Голубой Дунай». Ты станцуешь со мной?       У Шкряба было немного сильных сторон. И только в одном он превзошел старшего брата — в умении танцевать. Вообще, все представители волшебного народца, исключая разве что гномов, были очень музыкальны. Практически все хорошо двигались и вполне сносно пели. Половина праздничных ритуалов представляла собой замысловатые пляски. Поэтому танец был обязательным предметом и в школьном образовании, и тем более, в академии — настоящий офицер должен был уметь не только вырубить тролля одним ударом и развернуться в воздухе вокруг кончика крыла, но и не ударить в грязь лицом на приёме старейшин. У кого-то это получалось лучше, у кого-то хуже, но среди полицейских первым был Шкряб. Он не мог найти себе спутницу на весь вечер потому, что никому не хотелось портить себе настроение ролью нянюшки и жилетки для нытья, но станцевать хотя бы один танец с капралом Келпом было обязательной частью программы. А лучше всего у него выходили вальсы. Даже самая неповоротливая гномиха превращалась в фею, если её вёл Шкряб.       Конечно, с кем танцевать, а с кем нет, решала сама Элфи, но в конце концов она пришла не одна, поэтому для приличия спросила: - Труба, ты не возражаешь? - Нет, конечно. В конце концов если ты сейчас не вцепишься в лучшего кавалера, то тебе придётся весь вечер или стоять в очереди, или терпеть меня. - Не переживай, на тебе тоже будет виснуть половина девушек Гавани. Золотые жёлуди, знаете ли, на дороге не валяются. - Элфи, а можно мне тоже веточку падуба, как у Трубы? Я тоже хочу быть твоим фаворитом сегодня.       Девушка рассмеялась, и, сняв один из крайних побегов, приколола на рубашку Шкряба. - Так и быть, сегодня я буду ветреной барышней, которая никак не может выбрать кого-то одного, и разрывается между двумя братьями!       И, хотя Труба улыбался, про себя он подумал, что на самом деле ситуация не так далека от реальной. Он уже несколько лет постоянно находится в таком положении, только его соперником был не брат, а ненавистный малолетний вершок.       Через несколько минут к ним присоединились Жеребкинс, Кобыллина и Номер Первый с Кваном. Последний выглядел озабоченным и усталым. Труба отвёл его в сторонку и спросил: - Кван, как Вы себя чувствуете? - Я в порядке, господин командующий, спасибо. - Как продвигается Ваша с Артемисом работа? - Господин Келп, осталось немного, я полагаю. Общая суть текста уже ясна, но из-за того, что ключевые моменты, возможно, неверно переведены, или мы просто не можем их истолковать, делать выводы ещё рано. Артемис предупреждал меня, что Вы будете меня расспрашивать, и пожалуйста, не обижайтесь, но я ничего не могу Вам сказать. Дело не в недоверии или чём-то подобном! Просто вершок, простите, юноша, считает, что Вы склонны к поспешным решениям. И, хотя я не разделяю его мнение, всё же вынужден признать, что он прав. Дело в том, что от того, как мы истолкуем значение некоторых строф, зависит и наша дальнейшая стратегия. - Строф? Это что, поэма? - Можно и так сказать, скорее сага, эпическая песнь… Надо сказать, она хороша даже в переводе. Жаль, что мы никогда не узнаем, как она звучала в оригинале. Уже сейчас можно сказать, что строфы построены так, что читающий будто слышит отзвук далёкой битвы… Некоторые фразы повторяются снова и снова, как эхо. Как будто автор нам постоянно напоминает, какие действия героев привели к этим событиям и как повлияли на их решения в дальнейшем. - Отзвук... Как круги расходятся по воде? - Да, да, именно так! Будто какое-то действие в прошлом колеблет всю гладь времени и влияет на будущее, на последующие решения героя и окружающих его людей. Знаете, там есть небольшой побочный кусочек, где говорится о том, почему герой женился на одной девушке. В прошлом он влюбился в другую, но она не ответила ему взаимностью, тогда он ищет утешения у её подруги и даже женится на ней, так вот в этой части постоянно идёт повторение: «Она мне отказала. Я пришёл к тебе, потому, что она мне отказала. Я женился на тебе, потому что тогда пришёл к тебе, потому что она мне отказала. Я стал отцом твоих детей, потому что женился на тебе, потому что тогда пришёл к тебе, потому что она мне отказала. Я смотрю на то, как играют твои внуки, потому что стал отцом твоих детей, потому что женился на тебе, потому что она тогда мне отказала». Удивительно, не правда ли? - Да, звучит интересно, хотя я и не разбираюсь в поэзии. Но судя по тому, что Вы мне сейчас рассказали, эти надписи несут скорее культурную ценность, но никак не практическую. - Господи, зачем я проболтался? Артемис был прав! Всё, я и так достаточно сказал, на этом закончим! Пока мы не завершим работу, не задавайте никаких вопросов! И, ради всего святого, не делайте поспешных выводов! Эта сага — ключ к разгадке. В этом уверены мы оба: я и человек!       Труба впервые увидел Квана в бешенстве. Он всегда был такой вежливый и учтивый, что порой даже сводило зубы от его витиеватых расшаркиваний. - Простите, Кван. Я действительно частенько бегу впереди паровоза. Что делать, я солдат. Можно назвать это профессиональной деформацией. В конце концов, когда на тебя несётся банда гоблинов, которых ты только что сам сдуру раззадорил, нет времени взвешивать «за» и «против»! - Ничего, командир, это не Ваша вина, всё болтливость. Язык мой — враг мой. Я наслышан про ту историю с гоблинами! Вы действительно сказали, что они «вылетят в трубу»? - О нет, это домыслы. Я сказал, что у них сейчас будут неприятности, но я думаю это могло быть что угодно другое, расклад бы не изменился. Но, между прочим, я успел уложить пятерых перед тем, как вырубился. Кван рассмеялся и мирная атмосфера была восстановлена. Они вернулись к остальным как раз вовремя, потому что оркестр уже начал настраивать инструменты. Гости тут же стали расступаться к стенам, освобождая место танцующим. - Жеребкинс, как же первый танец? - Труба, уволь! Вальсы — это не моё. Когда пойдёт что-то попроще, типа «Охоты на белок», тогда мы и присоединимся. Я лучше пока выпью шампанского. Тебе принести? - Давай, надо же чем-то занять руки, пока Шкряб развлекает мою даму.       Труба увидел Элфи в компании брата на противоположном конце зала, она держала его под руку и весело смеялась. Наконец оркестр подготовился и был объявлен первый танец. Кавалеры вывели своих дам в центр, пары выстроились кольцом, и заиграла музыка. Все женщины были в великолепны в этот вечер в своих ослепительных нарядах и с потрясающими причёсками, украшенными коронами, но командир смотрел только на одну. Вот она поклонилась его брату, и Шкряб, непринуждённо обняв за талию, увлёк девушку в танце. Элфи кружилась так свободно, что казалось ноги её не касались пола, а юбка, как морской прибой, задевала ноги её кавалера. Да, они были прекрасной парой и ими было невозможно не любоваться. Шкряб легко кружил и поднимал на руки свою партнёршу под прекрасную музыку, а Труба стоял в стороне и следил за ними взглядом, немного завидуя. Ничего, впереди у него целый вечер, и следующий танец он уже занял. Вернулся Жеребкинс с бокалом. - Да, тут со Шкрябом не сравнится никто! Они с Элфи потрясающе смотрятся. Интересно, а Артемис умеет танцевать? - Вряд ли. У него координация как у гнома после инсульта. А даже если он бы и мог управлять своими двумя левыми ногами одновременно, с Элфи бы он не смог танцевать при всём желании.       Кентавр запрокинул голову и расхохотался так громко, что стоявшие рядом вздрогнули и стали неодобрительно переглядываться. - О да, я себе представил, для этого ему бы пришлось или ползать на коленях, или держать её на руках, как куклу.       Труба ухмыльнулся. Да, разница в росте практически в восемьдесят сантиметров — это не шутки. Как минимум одного удовольствия вершок точно лишён. В голове вдруг промелькнула поговорка, которую иногда упоминала мама - «в постели все одного роста», и командир резко мотнул головой, словно пытаясь отогнать мысль, как назойливое насекомое.       Танец закончился, и Шкряб вместе с Элфи вернулись к остальным. Труба тут же подхватил её под руку. - Пойдём, пока народ ещё не разогрелся, а то потом будет не протолкнуться. И девушки меня пока не осаждают, неловко отказывать, когда тебя приглашают дамы.       Они вышли в центр зала, и оркестр снова заиграл. Но на этот раз музыка была не весёлый и торжественный, а с каким-то надрывом, и Труба, сам того не замечая, прижал к себе Элфи словно в исступлении. Девушка подняла глаза, и увидела в его взгляде что-то непередаваемое, сочетание нежности и боли, холод вдруг пробежал по её позвоночнику. Ей показалось, что они танцуют вместе в последний раз в жизни, словно завтра им придётся навсегда расстаться, разойтись своими путями. От этой мысли Элфи пробрала дрожь, она стиснула плечо Трубы так, что у неё побелели пальцы. Музыка смолкла и он остановился, а девушка с колотящимся сердцем прижалась к его плечу. Он обнял её и прошептал на ухо: «Элфи, что с тобой? Ты дрожишь. Голова закружилась? Хочешь выйти на воздух?» Наваждение прошло, и она помотала головой. Девушка подняла глаза, и он увидел, что она улыбается как ни в чём не бывало.       Праздник прошел замечательно — танцы, угощение, хорошая компания, что ещё нужно? Труба был счастлив — хотя Элфи уделяла внимание другим кавалерам, большую часть вечера она провела с ним. Да и можно ли обращать внимание на Квана или Номера Первого?       Когда они ехали домой, небо уже освещало искусственное утро. Труба остановил машину и помог Элфи выйти. - До завтра, Жеребкинс ждёт нас в половине десятого, так что мы со Шкрябом заедем к тебе в девять, хорошо? - Да, отлично. Спасибо за вечер, было весело. - Спокойной ночи, Элфи. - Спокойной ночи.       Труба проводил девушку до дверей, и, собрав волю в кулак всё-таки решился поцеловать её в щёку на прощанье. Он уже приготовился получить пощёчину или что-нибудь в этом духе, и это так живописно отразилось на его лице, что Элфи хихикнула. Но, когда она закрыла дверь, её весёлость мгновенно улетучилась. Всё идёт не туда, куда она хочет, но при этом чётко сформулировать свои желания девушка тоже не могла. Нет, расстаться с Трубой — тоже выше её сил, все эти дурочки, которые бегают за ним, не стоят его мизинца. Легко влюбиться в симпатичную мордашку, но разве они знают его душу? Что он любит, что он за человек? Им на это просто наплевать. Он достоин большего… Но если предположить, что… Тогда получается, вершок — третий лишний, и эта мысль тоже причиняла страдание. Она наверняка знала только одно — ей нужен Артемис, при одной мысли о нём её переполняют весьма противоречивые чувства, но в этих страстях было что-то головокружительное. Девушка приняла решение — ей любой ценой необходимо в ближайшее время его увидеть. Она напишет ему послезавтра, сразу после Йоля.