Брат

У Ники слипались глаза, и болела голова. В этой большой гостиной было нечем дышать, а тихое сопение десяти человек раздражало. Уже начинало светать, когда они решились-таки улечься спать, и отключились, как только их головы коснулись подушки. Ну, если точнее, любой вещи, которая оказалась неподалёку – подушек на всю эту ораву не хватило, как и кроватей. Одна Ника, успевшая занять самое престижное место на первом этаже - диван, который не шёл ни в какое сравнение с жёстким полом, никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, перекладывала подушку и так и эдак, но сон не шёл. В конце концов она медленно встала с дивана и на цыпочках, как можно осторожнее обходя спящих, пробралась к выходу. С трудом отыскав куртку среди тонны чужой одежды, каким-то чудом умещающейся в шкафу, приблизилась к двери. Тяжёлый засов долго не хотел двигаться, но через несколько минут стараний всё-таки послушался. Холодный утренний воздух остудил горящее лицо и полился в лёгкие приятным бальзамом. Ника присела на верхнюю ступеньку крыльца, отыскала в куртке сигареты и с удовольствием затянулась. Над головой низко висело мутное серое небо, унылый ветер играл багряными листьями, шевелил старую пожухшую траву, гладил голые ладони и заползал в рукава, вызывая рой мурашек. Всё вокруг дышало увяданием и той тихой необъяснимой тоской, от которой внутри что-то болит и противно ноет. Такая тоска охватывает нас только в середине осени, когда краски вокруг тускнеют, воздух становится холодным, а небо так часто плачет, будто хоронит летнее солнце. Внезапно из-за спины послышались шаги. Ника вынырнула из охватившей её осенней меланхолии и оглянулась. К ней медленно шёл Кир. Он был в белой рубашке, наглухо застёгнутой на все пуговицы и накинутой поверх кожанке. Лицо свежее и совсем не заспанное, кроссовки идеально чистые, будто только что из магазина, руки в карманах модных джинсов, позволяющих разглядеть его худые щиколотки. Он шёл ленивой походкой человека, который получает удовольствие от осознания своей идеальности и хочет впечатлить окружающих своей красотой и успехом. - Доброе утро, - Кир лучезарно ей улыбнулся. - Ага, - кивнула ему Ника и отвернулась. - Чего не спишь в такую рань? – Поинтересовался парень, присаживаясь рядом. - А ты? Он неопределённо пожал плечами. Затем внимательно взглянул на неё. - Будешь почаще с нашей компанией тусоваться, будем выделять тебе отдельную комнату на ночь. Там спится лучше. Ника усмехнулась. - Теперь понятно, как это работает. А то я думаю, каким образом вы места на ночь распределяете. Они замолчали. Ника украдкой наблюдала за Киром. Он рисовал что-то пальцем на песке под ногами, затем медленно взглянул на неё, не поднимая головы и явно не рассчитывая столкнуться с внимательным взглядом, но столкнувшись, еле заметно усмехнулся и спросил: - Так что? Будешь с нами тусоваться? Она пожала плечами, отводя взгляд, и поднесла к губам сигарету, собираясь затянуться, но затем передумала, отвела руку к земле и снова взглянула на него: - Если под «тусоваться» ты подразумеваешь поцелуи и все вытекающие из них последствия, то нет. Кирилл присвистнул. - Ну, ты закрутила… «И все вытекающие из них последствия». Он усмехнулся, глядя на неё искрящимися смехом глазами, и потирая подбородок. Ника уже смотрела серьёзно - ждала ответа. Кир вздохнул. - Окей, я понял. Постараемся без поцелуев и «всех вытекающих из них последствий». В его глазах плясал смех, а губы то и дело пытались растянуться в улыбку, но он упорно хмурил брови и сжимал губы в тонкую линию. Ника кивнула, с сомнением глядя на него, и затянулась. - В следующие выходные мы устраиваем гонки на мотоциклах по лесным дорогам. Можешь с нами. - У меня нет мотика и нет прав. Кир рассмеялся. - Никто не просит тебя участвовать в самих гонках. Там много народу просто болеет за участников. Если ты всё-таки хочешь испытать острые ощущения, можешь побыть нажопницей, но я тебе не советую… Ника приподняла брови. То, что Кир отговаривает её от этой идеи, показалось просто невероятным. Когда она услышала про гонки на мотиках, сразу решила, что он начнёт предлагать сесть к нему, посоветует обнять покрепче и не отпускать. Поймав её удивлённый взгляд, Кир усмехнулся. - Я забочусь о твоей … пятой точке. Там по кочкам и корням так подпрыгивать будут, что все мягкие места себе поотбиваешь и мозги всмятку приготовятся, - это в лучшем случае. - А в худшем? - Ещё слетишь…сломаешь себе что-нибудь. Ты же, наверняка, никогда нажопницей не была? Ника отрицательно покачала головой. - Ну, так что? Поедешь? - Это с ночёвкой? - Как получится… Если пораньше в субботу приедем, то может тем же вечером и вернёмся. А если быстро не получится, заночуем у Кита, наверное. У него хата ближе всего от места, где мы будем. - Школу прогуливаете? - А ты что, умница-отличница? Ника усмехнулась. - А что похожа? - Не очень, если честно… Но я угадал, что ли? Ника раздражённо поджала губы и сверкнула на него глазами. - Ладно-ладно… Кир поднял ладони к верху, но через три секунды спросил: - Тогда почему тебя волнует учёба в субботу? Ника вздохнула. - Она меня не волнует. Она волнует мою классную. - Боишься замечаний? – Кир не сумел сдержать противный смешок. Ника с яростью взглянула на Кира. - У тебя отстойное чувство юмора и твои подколы меня бесят. - Так и задумано. Ника сощурилась. - У меня плохие отношения с матерью, и если моя классуха ей хоть ещё раз пожалуется, меня отправят в какую-то особую школу. Ясно? Кир скептично поднял брови. - Послушай, меня батя чуть ли не каждую неделю обещает при следующем проступке выбросить на улицу, но он этого до сих пор не сделал, и готов поспорить на миллион никогда этого не сделает. - У меня мать если что-то говорит, то она всегда это делает. - Да ну? - В третьем классе когда я постоянно истерила, она пообещала, что если ещё раз посмею ей перечить, она запретит мне ходить на занятия по художественной гимнастике, которые я тогда просто обожала. Я её не послушала, и она при мне позвонила тренеру и сказала, что я больше не буду заниматься. Я тогда сбежала из дома, сама доехала до спортивной школы, но меня не пустили на занятия. - Печальная история. За наигранный трагизм в его голосе Нике захотелось сломать ему нос и вырвать себе язык. Какого чёрта она вообще это ему рассказала? Откровенность явно не входила в присущие ей качества, излишняя болтливость скорее была свойственна Яру. В памяти всплыла поговорка: «С кем поведёшься от того и наберёшься», и она внезапно очень сильно разозлилась на бывшего друга. - Ээй, - кажется, Кир уже довольно давно машет перед её лицом ладонью. - Чего тебе? - Так что, из-за школы не поедешь? - Не знаю. Не решила пока. Она резко поднялась. Кир начал что-то говорить, но она, не слушая его, вошла в дом. *** Сёма только начал объяснять новую тему, когда дверь в класс отворилась и внутрь вошёл Ярослав Кухтенков. С большим трудом установленная тишина в классе снова была нарушена. Хмурый и будто не до конца проснувшийся виновник шума, не отрывая взгляда от пола, прошёл к своему месту, не потрудившись закрыть за собой дверь или извиниться. - Вам никто не разрешал садиться, Кухтенков. - Никто и не запрещал. – Угрюмо ответил Ярослав, вынимая из рюкзака учебник и наконец поднимая взгляд на учителя. На скуле у него красовался страшный фиолетовый синяк. Сёма постарался не задерживать на нём взгляд, вспоминая себя несколько лет назад. Он подрался с одноклассниками и явился в школу с фингалом под глазом. Дотошная училка русского чуть ли не весь урок выспрашивала, откуда у такого спокойного хорошего мальчика этот синяк и обещала разобраться с обидчиками. А Сёма, вначале пытающийся от неё отвязаться, к концу уже просто угрюмо молчал, обзывая себя последними словами за то, что не взял у мамы тональник и не замазал этот проклятый фингал. - Опоздавший должен извиниться и дождаться, пока учитель разрешит ему пройти к своему месту. - Не слышал о таком. Яр выложил на парту всё необходимое к уроку, и теперь сидел, хмуро уставившись на Семёна Александровича. - Теперь услышал. – Спокойно заметил Сёма, не сводя глаз с ученика. Последовало долгое молчание. Яр начал барабанить пальцами по столу. По его лицу расплылась довольная ухмылка, когда учитель сжал губы. - Теперь услышал, и я прошу тебя продемонстрировать мне и одноклассникам, что ты усвоил информацию. Сёма старался говорить спокойно и не думать, что он тратит драгоценные минуты урока на какую-то ерунду. Другой учитель мог бы проигнорировать такое поведение и продолжить рассказывать новую тему, но Сёме было неприятно. Теперь он понимал своих бывших учителей. Их замечания и сердитые речи, которые раздражали его во время учёбы, теперь приобрели смысл. - Мне лень. – Протянул Кухтенков. Сёма злился. Этот парень изрядно потрепал ему нервы с тех пор, как стал появляться на уроках английского. Их первый разговор не возымел никакого эффекта, и Яр каждый урок пытался как-то ему насолить. Весь класс, только усевшись за парты, с предвкушением ждал начала словесной перепалки, без которой не проходила ни одна из их встреч. Терпеть это почти не осталось сил, но Сёма всё ещё откладывал поход к директору. Ему хотелось решить эту проблему самому, иначе, что он за учитель, раз не может найти общий язык с учеником. Он вздохнул, про себя считая до пяти. Выдохнул. - Останься после урока. - Зачем? Сёма проигнорировал его вопрос и попытался вернуться к объяснению темы, но его перебили. - Что не хотите, чтоб я вас уделал при свидетелях? Сёма бросил на него холодный насмешливый взгляд. - Нет, не хочу тратить время от урока на воспитание одного… ученика. - А… так Вы собрались меня… Сёма не дал ему договорить и принялся с таким увлечением объяснять новую тему, что ни одно слово нельзя уже было вставить в его монолог, а если и можно, то его громкий наполненный какой-то яростной силой голос всё заглушал. Он говорил об английском языке, а про себя представлял, как бьёт этого рыжего засранца в нос, и на душе становилось легче. Прозвенел звонок, и ученики быстро покинули класс. Когда Сёма вспомнил, что попросил Кухтенкова остаться после урока, в кабинете уже никого не было. Следующим по расписанию был урок с 9б, классом его сестры. Новая проблема. Гораздо серьёзнее нахального Ярослава. Ника не раздражала и урок вести не мешала, во всяком случае, нарочно. Она просто неотрывно следила за ним глазами, а на перемене пыталась завести разговор. Пари, вначале заключённое для возможности общения с ней, теперь наоборот мешало, потому что уйти от разговора, оставаясь в кабинете наедине с ней было гораздо сложнее, чем когда рядом шумела толпа других учеников. Каким-то чудесным образом уже почти две недели получалось от этих разговоров уклоняться, но вечно так продолжаться не могло. Сёма понимал, что делает только хуже, но не мог придумать, что сказать ей. Сегодня, выходя из дома, он решил, что наконец-то попытается поговорить. *** Ника, как он и ожидал, подошла к нему после урока, расслабленно оперлась рукой на учительский стол и равнодушно поинтересовалась: - Ну, чего Вы сегодня от меня не убегаете? - Набегался. – Вздохнул он, перебирая какие-то листки у себя на столе. - Ну, наконец-то. Он отложил бумаги и посмотрел на неё - особо радостной она не выглядела. Скорее какой-то отрешенной, словно думала над чем-то своим, и происходящее прямо сейчас её совсем не волновало. - Понимаешь, Ника, - Сёма осторожно откатился на стуле назад и сложил руки на груди, старательно подбирая в голове нужные слова. – То, что произошло в парке… Она мгновенно напряглась и напряжённо взглянула ему в глаза, будто бы уже зная, что он собирается сказать, и пытаясь силой мысли его остановить. Он сглотнул. - Больше никогда не должно повториться. Она расслабилась, что Сёму очень удивило, и фыркнула. - Какая банальная фраза. Думала, Вы придумаете что-нибудь пооригинальнее. Он нахмурился. Она явно не восприняла его слова всерьёз. Он попробовал ещё раз: - Я не испытываю к тебе ничего даже близкого с тем, что ты, как я понял, испытываешь ко мне и … - Пока что. От неожиданности у Сёмы отнялся язык, и он тупо уставился на неё с совершенно потерянным выражением. Она усмехнулась, заметив его реакцию, и продолжила: - Пока что не испытываете. Но Вы ведь меня почти не знаете. Сёма решительно вскочил со стула. - Вероника, я никогда… Она поморщилась и перебила его: - Я не поняла сегодняшнюю тему, когда Вы сможете мне её объяснить? Он хмуро и взволнованно смотрел на её уже абсолютно непроницаемое лицо. Безумно хотелось всё прояснить, поставить точку в этих непонятных отношениях, и начать всё сначала. А она взяла и закрыла тему. Ушла от разговора, к которому так долго и безуспешно пыталась его склонить. Он тяжело вздохнул и потёр переносицу. - Сегодня у меня спецкурс с одиннадцатым классом. Подготовка к ЕГЭ. Можешь придти к восьмому уроку, я дам им какое-нибудь письменное задание, а тебе быстро объясню тему. - Отлично, - кивнула она и стремительным шагом направилась к двери. Только когда дверь с тихим хлопком закрылась, он понял, что Ника сегодня не осмотрела класс на наличие мусора и не стёрла с доски. Он взял в руки тряпку. *** - Почему не подошёл ко мне после урока, как я тебя просил? Яр, уже почти подошедший к двери, нехотя остановился. Сёма краем глаза видел, как он зашёл в класс и огляделся, а обнаружив, что никого ещё нет, развернулся и видимо собирался выйти и подождать остальных учащихся на спецкурсе за пределами кабинета. Теперь он оглянулся и хмуро уставился на Сёму. - Ну? - Что ну? – Протянул в ответ одиннадцатиклассник. - Ответить не хочешь? - Не хочу. Сёма вздохнул и откинулся на спинку стула, устало глядя на Ярика, в другом конце класса. Рыжий вызывающе смотрел на него. Весь его вид говорил, что он готов спорить. - Зачем ты это делаешь? – Через минуту игры в гляделки спросил учитель. - Что делаю? – Яр с деланно непонимающим выражением наклонил голову. - Пытаешься меня разозлить, мешаешь вести уроки, не слушаешься. Кухтенков наивно выпучил глаза. - Не понимаю о чём Вы. - Мне казалось, я доходчиво объяснил тебе ещё после первого нашего урока, что тебе нужно думать об учёбе, а не о том как досадить непонравившемуся учителю. Яр вздохнул, убрав с лица удивлённое выражение, и перевесил сумку на другое плечо. - Видимо не доходчиво. – Пожал он плечами через несколько секунд тишины. - А как тебе доходчиво объяснить? Вызвать в школу родителей? Я думал, ты уже достаточно взрослый парень, чтобы простой разговор наедине смог тебя образумить. Яр двинул челюстью и помрачнел. Внезапно дверь распахнулась, и внутрь вошла надоедливая биологичка. - Здравствуйте, Семён Александрович. Не успела она пройти и пары метров, как остановилась и вперила удивлённый взгляд в старшеклассника, стоявшего к ней боком и всё ещё сверлящего угрюмым взглядом Сёму. - Какая встреча, Кухтенков. А почему тебя сегодня на моём уроке не было? Ярослав всем своим видом показывая, как его всё задолбало, повернулся к ней, и недовольно промычал: - Не хотелось. - Как это не хотелось? Да, ты что себе позволяешь? Совсем распоясался в этом году. Чего глаза отвёл? На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! Она обратилась к Сёме. - А что он у вас делает, Семён Александрович? Уж не решили Вы его тоже подготовить к важному экзамену, как Назарову? Ярослав весь подобрался, навострив уши. Не успел Сёма ответить, как она продолжила: - Ну, так я Вам скажу, что этот раздолбай не стоит Ваших усилий. Каким образом он доучился до одиннадцатого класса, я ума не приложу. По мне так его ноги уже давным-давно в этой школе быть не должно! Яр поняв, что его знакомую упомянули вскользь и больше ничего интересного говорить не собираются, попытался по-тихому слинять, пока Алла Викторовна, пылая гневом, брызгала во все стороны слюной, но учительница, по-видимому, заметила шевеление и снова повернулась к нему, преграждая путь к двери и хватая Кухтенкова за плечо. - Куда это ты собрался? Стыдно, поди, стало. Яр злобно глянул на неё исподлобья, сбросил ладонь со своего плеча и брезгливо смахнул невидимые пылинки. - А как поживает твоя мамаша? Ярослав вздрогнул. Словно не заметив недобрый огонёк, сверкнувший в его глазах, биологичка снова обратилась к Семёну: – Вы только представьте, женщина с тремя вот такими же…- она показала пальцем на побелевшего Ярика, - оболтусами, без мужа, дома почти не бывает, работает на каких-то сомнительных работах, на родительские собрания не ходит, ей видите ли некогда, воспитанием их совсем не занимается и уверяла меня, что у них всё отлично и под контролем. Да, понятно же, что она не справляется, её родительских прав лишать… Ярослав перебил её речь грязным ругательством. Не успела Алла Викторовна опомниться, как он дрожащим голосом стал сыпать на неё такими семиэтажными матами, что будь здесь его учительница русского, она бы грохнулась в обморок. Казалось, он и сам был очень к этому близок - его трясло как в лихорадке, кулаки страшно сжимались и разжимались, а страшный синяк на скуле словно еще больше потемнел. Сёма кинулся к ним, надеясь, что успеет до того, как дойдёт до рукоприкладства, и кляня себя последними словами за то, что не перебил эту глупую женщину. В голове всё ещё раздавались отрывки её гадкой речи, а перед глазами стояло лицо Ярослава, искажённое болью, обидой и ненавистью. Ему оставалось около метра, когда Алла Викторовна неожиданно вышла из ступора, взвизгнула: «Ах, ты паршивец малолетний!» и со всего размаху дала Ярику пощёчину. После смачного хлопка наступила такая тишина, что все три человека, застывшие словно в кадре фотоаппарата, услышали дружный вздох, донёсшийся из-за закрытой двери. Яр медленно прижал ладонь к наливающейся красным щеке. На лице у него застыло потерянное выражение, словно он не до конца ещё понял, что произошло. Затем на нём медленно проступило осознание, и Сёме стало страшно. Показалось, что Кухтенков сейчас кинется на биологичку и задушит её голыми руками. Наверное, так бы и случилось, если бы опомнившись, Сёма не загородил её собой. Ярик, уже сделавший шаг вперед, врезался в него, отскочил и замер. Безумные глаза пару секунд буравили сосредоточенное напряжённое лицо Семёна Александровича, и молодому учителю показалось, что этот озверевший пацан сейчас на него кинется, но Кухтенков вместо этого странно мотнул головой, сжал челюсть и быстро проскользнул мимо, больно задев его плечом. Не успел Сема опомниться, как он уже выскочил из класса, с такой силой распахнув дверь, что она отскочила от стены и снова захлопнулась. А через секунду в класс протиснулась голова одного из его одноклассников, и, с интересом разглядывая застывших спиной к нему учителей, спросила: - Ну что? Заходить уже можно? *** Одиннадцатиклассники растерянно смотрели на Семёна Александровича. Его словно подменили. Всегда собранный, полностью погружённый в тему урока, сосредоточенный и обаятельный, он не замечал очевидных ошибок, пропускал мимо ушей задаваемые ему вопросы, и вообще был где-то далеко. В середине урока он внезапно замолчал на середине предложения и сказал, что сильно извиняется, но сегодня не настроен вести спецкурс. Заметив обрадованные и облегченные лица, он сурово добавил, что это в первый и последний раз, и чтобы на следующий урок все были готовы работать. А в следующую секунду засобирался куда-то так же быстро, как и ученики, и кажется с не меньшим облегчением вышел из класса вместе с последним старшеклассником. *** Ника подошла к классу Семёна Александровича вместе со звонком на восьмой урок и столкнулась с группой одиннадцатиклассников, плотной кучей столпившихся у двери. Не успела она спросить, почему они не заходят, как услышала визгливый голос Аллы Викторовны, доносившийся изнутри кабинета. Послушав её возмущённые вопли с полминуты, Ника вдруг отчётливо поняла, что за дверью стоит Ярослав Кухтенков, и ей стало его жаль. Никто не заслужил выслушивать такое, даже её бывший друг. Она постояла пару минут в нерешительности, а потом побрела прочь от кабинета. В конце концов будут и другие дни, когда она сможет поговорить с Семёном Александровичем. Через три минуты она спускалась по ступеням крыльца, с приятным облегчением вдыхая свежий запах осени. Как же эта проклятая школа её достала! Погружённая в свои мысли, она вышла за ворота и медленно побрела к автобусной остановке, ища в кармане чёрного твидового пальто сигареты, которыми её снабдил Морозов в эти выходные. Когда её окликнули, она вздрогнула скорее не от неожиданности, а от догадки, промелькнувшей в голове. Этого просто не могло быть, просто очень похожий голос. Она оглянулась. Навстречу ей быстрым уверенным шагом шёл человек, которого она меньше всего ожидала здесь увидеть, - Кир. Наверное, растерянное выражение на её лице выглядело забавно, потому что он ухмыльнулся. - Привет. Его нос и уши немного покраснели от холодного ветра, а чёлка растрепалась. Серые глаза смеялись. - И что ты тут делаешь? – Спросила Ника, постаравшись сделать голос как можно безразличнее. - Тебя ищу. - Зачем? - Мы не обменялись номерами телефонов, а ты так и не сказала, поедешь на мотики смотреть или нет. Ника хмыкнула. - Теперь ты от меня не отстанешь, пока я не соглашусь? - Нет, почему же. Я ни на чём не настаиваю. - И как же ты меня нашёл? - По запаху. Ника бросила на него рассерженный взгляд. Он хохотнул. - Ладно-ладно. Я знал, в какой школе учится Ярик и знал, что ты учишься там же. Как прошёл твой день? Ты какая-то неприветливая. - Я устала. Они подошли к остановке, и Ника спряталась под козырёк, усевшись в самом углу. Кира присел рядом. - Не хочешь развеяться? - Каким образом? - Погулять. – Ответил Кир, насмешливо глядя на неё. Словно спрашивал: «А ты что подумала?» - С тобой что ли? - Со мной что ли, - кивнул он. И отчего-то снова рассмеялся. Ника глянула на него как на придурка, но через несколько секунд заставила себя спросить: - И где? - Детка, - она вздрогнула от противного обращения и попыталась скинуть с плеча, оказавшуюся там чужую руку. - Ты живёшь в Питере, культурной столице России. Здесь что, мало мест, где можно погулять? - В том то и дело что до хрена. Поэтому я и спрашиваю! – Огрызнулась Ника и наконец скинула с себя его тяжёлую руку. - Так значит, ты согласна? – Усмехнулся он. - Я этого не говорила! - Но мысленно ты уже… - Нет, я ещё не решила. – Перебила его Ника, сверкнув глазами. Они буравили друг друга взглядами около минуты. Он смотрел на неё насмешливо как на маленькую, а она зло, словно в любую секунду готовая наброситься с кулаками. - Поехали. – Отрывисто бросила Ника и отвела взгляд. Кир ухмыльнулся и положил руку ей на плечи, притягивая к себе. - Отвали, - прорычала она, пытаясь ускользнуть от прикосновений, но он лишь сильнее сжал пальцы, почти больно стискивая плечо. - Чего ты такая нервная? Ника промолчала. Они стояли в небольшом дворике-колодце, которых по центру пруд пруди и, запрокинув головы, пытались разглядеть жужжащий где-то в плотном коконе серых туч над ними вертолёт, когда на лоб Нике упала капля. Недовольно вздрогнув, она опустила голову и буркнула: - Я же говорила, что мы обязательно попадём под дождь, на меня уже капнуло. Кир отвёл глаза от неба и покрутил головой из стороны в сторону, разминая затёкшую шею. - Что за дебил в такую хреновую видимость полетать решил? Её предыдущей фразы он будто бы не услышал. Он вообще многое из того, что она сегодня говорила, пропускал мимо ушей, что Нику безумно раздражало. Сам позвал гулять, а ещё и позволяет себе её игнорировать. - Я поехала домой. – Заявила она и пошагала прочь с мрачного тесного двора. - Эй, мы и часа не погуляли, ты чего? – Будто удивлённо и немного растерянно спросил Кир, нагнав её. -Мне надоело. Капли увеличились и участились. Шёл уже небольшой дождь, и предусмотрительные прохожие доставали зонтики, а непредусмотрительные ускоряли шаг и накидывали капюшоны. - Дождь начался, куда ты сейчас пойдёшь? Тут до метро далеко топать. - Разберусь как-нибудь. - Пойдём переждём где-нибудь. - Он надолго. Весь день пережидать будем. - Ну и ладно. Ника остановилась и посмотрела прямо на Киру. - Слушай, чего ты ко мне пристал, а? Он растерялся, глядя на неё во все глаза. Наверное, не часто девчонки ему такое говорили. А потом нахмурился и схватил её за предплечье. - А чего ты такая грубая? Тебя с людьми разговаривать не учили? - Отцепись от меня. Ника выдернула руку и пошагала прочь. Кир схватил её за плечо и развернул к себе. Внезапно у него зазвонил телефон, и он начал искать его в кармане пальто, плотно сжимая её плечо второй рукой. Глянув на экран и ощутив её попытку вырваться, он тихо попросил «подождать секунду» и прислонил микрофон к уху. Они стояли посреди неширокой улицы, и их то и дело с двух сторон обходили люди, задевая то плечом, то большой сумкой. Справа шумели машины, мчащиеся куда-то на больших скоростях. Шёл дождь. Неприятно намокали волосы, становилось тяжёлым от влажности пальто, капли стекающие по лицу грозили смыть косметику, и Нике безумно хотелось сейчас оказаться как можно дальше отсюда. У Кира намокла чёлка, и влажные пряди прилипли ко лбу. Он услышал голос собеседника на другом конце провода и чему-то улыбнулся. Затем что-то сказал, из-за сигнала машины Ника не услышала что именно. Вскоре он попрощался и спрятал телефон в карман. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, а потом, когда Ника снова попыталась развернуться, Кир сказал: - Дело, конечно, твоё. Если хочешь, езжай. Но мне сейчас позвонил Кит, он с парнями тоже попал под дождь, и они решили зайти в антикафе поиграть в настолки и согреться. Нас тоже приглашают, не хочешь? Ника засомневалась. До метро отсюда действительно было далеко. Она промокла, замёрзла и проголодалась. Она вспомнила тот единственный раз, когда была в антикафе, и рот наполнился слюной от мысли о тёплом чае и вкусном печенье. Кирилл смотрел на неё так, как будто читал её мысли, и уже праздновал победу. Ника подумала, что стоило бы назло этому самовлюблённому придурку отказаться. Но потом она почувствовала, как медленно промокают её туфли, и поняла, что это глупо. Через полчаса она сидела, обняв подушку, на мягком диванчике в компании шумных весёлых парней, и играла в мафию. Самодовольная улыбка Кира совсем не портила настроения. Где-то далеко, в небольшом районе на окраине Питера, подставив лицо дождю, стоял высокий нескладный рыжий подросток. Его тело мелко подрагивало то ли от пронизывающего насквозь холодного ветра, то ли отчего-то ещё. Одну его щёку украшал страшный фиолетовый синяк, другая была неестественно красная. По обеим текла вода. Редкие прохожие недоуменно смотрели на искажённое судорогой лицо, зажмуренные глаза, раздувающиеся ноздри…и…продолжали свой путь. Из-за шума дождя никто не слышал рваных всхлипов.