Брат

      Ярик матерился громко, эмоционально и злобно. У Семёна Александровича получилось каким-то образом его настолько разозлить, что он до сих пор находился в нервном напряжении, а ненависть к учителю его не отпускала, а наоборот — только сильнее затягивала.       Ника знала Яра уже два года, но впервые видела его таким. Он даже время от времени забывал про сигарету, зажатую между пальцами той самой руки, которую два дня назад ему выворачивал Семён Александрович, в очередной раз пересказывая друзьям стычку с новым учителем. Ника стояла неподалёку, изредка, но глубоко затягиваясь и медленно выдыхая. — А эта вот, — Яр указал на неё пальцем, — взяла и по-тихому слиняла в кабинку. И пока этот хмырь учил меня жизни, она там прохлаждалась. — Я не думаю, что смогла бы тебе чем-нибудь помочь, — обсасывание одной и той же темы второй день подряд Нике изрядно поднадоело. — Не лезь, — предупредил её Ярик, заметив раздражённое выражение на её лице. — Просто хотела сказать, что ты очень тупо себя ведёшь. — Что ты имеешь в виду? — Парень сделал два шага в её сторону и напряжённо замер. Ника молчала. — Собираешься защищать его что ли? — Да, чёт ты подозрительно молчаливая и спокойная в последние дни. — Одноклассник Яра и их общий приятель в одном лице подхватил обвинительный настрой, сканируя её придирчивым взглядом. Ника криво усмехнулась. — А что я, по-вашему, должна орать на всю школу, что видела, как новый учитель английского отделал Яра в мужском учительском туалете? Её друг дёрнулся, лицо его страшно исказилось, и если бы приятели не придержали его за плечи, неизвестно чем бы это закончилось. — Я тебя не узнаю, Ярик. Чёт ты в последнее время слишком чувствителен. Поэтому я и стараюсь держать свой «умный» язык за зубами.       Ника медленно затянулась, не отрывая взгляда от напряжённых лиц, обращённых к ней. — Ты прекрасно поняла, что я имел в виду под молчаливой. — Сказал Макс, проигнорировав её последние слова. — При обычных обстоятельствах ты была бы вторым голосом Яра. Может, конечно, не настолько болтливым, но… Что происходит? — Со мной всё отлично. Знаете, у девочек бывают иногда задвиги, если вас во мне что-то смущает. — Раньше за тобой ТАКИХ задвигов не наблюдалось. Точнее, ты всегда немного двинутая, но в другом направлении. — Вы меня немного подзадолбали. Ника бросила недокуренную сигарету на землю и затушила носком туфли. — Надеюсь, к завтрашнему дню придёте в себя. Она успела сделать пять шагов к школе, когда Яр её окликнул: — То есть от тусовки сегодня отказываешься? Ника будто не слышала. Яр хотел было её догнать, но Макс придержал его за плечо. На непонимающий и разозлённый взгляд друга, пробормотал: — Может, с ней мать сегодня разговаривала. По-моему, её лучше сейчас не трогать. — Она б так и сказала, ты же знаешь. Макс пожал плечами, провожая тоненькую чёрную фигурку глазами.

***

— Семён Александрович, а вы тоже в этой школе учились? Ника привстала на цыпочки, чтобы протереть верхнюю часть доски. Все остальные ученики 9б уже вышли из класса. — Нет, — Сёма заполнял их классный журнал. — То-то я Вас не помню. Думаю, я бы Вас заметила, даже учась в началке. Её брат закатил глаза, но уголки его губ дёрнулись в подобии улыбки; он всё ещё не отрывал взгляда от журнала. — Семён Александрович, проектировщики этой доски явно не брали в расчёт мой рост, — мне не дотянуться до верху. Помогите, пожалуйста. — Не придуривайся, всё у тебя прекрасно получится, если постараться. — Он вывел аккуратную четвёрку напротив её фамилии. — Я не придуриваюсь! Сами посмотрите. Семён Александрович наконец-то оторвался от своих дел и увидел, как Ника пару раз подпрыгнула, пытаясь стереть разводы в полутора метрах над своей головой. Сегодня она была в чёрных лаковых ботинках на небольшой платформе, не то что туфли с пятисантиметровой танкеткой, в которых она приходила в школу в предыдущие дни. Сёма вздохнул, отложил ручку и подошёл к ней. — Давай тряпку.       Она вложила влажную, но тёплую от её руки ткань ему в ладонь. Он оказался гораздо выше её и без труда доставал до верхней части доски. Ника стояла рядом, задрав голову, и будто ненароком касалась локтём его бока. — Отойди, пожалуйста, — попросил Сёма. Она послушалась, и учитель протёр всю доску по периметру. — Вот и всё. Осталось только вымыть тряпку. Он вернул её сестре, внимательно следящей за каждым его движением.       Внезапно распахнулась дверь, нарушив образовавшуюся тишину истошными воплями из рекреации, и внутрь зашла Алла Викторовна. — Ну, наконец-то я Вас нашла, Семён Александрович. Вы можете уделить мне немного своего свободного времени? Она одарила Нику взглядом «свали-куда-нибудь-подальше-и-поскорее», от которого любой другой на месте ученицы тут же ретировался, но Ника лишь обернулась к Семёну, приподняв брови и ухмыльнувшись. Он же с очень реалистичным сожалением на лице ответил: — Простите, никак не могу. Пытаюсь из двоечницы сделать троечницу.       Поймав скептичный взгляд Ники, он незаметно для биологички зыркнул на неё взглядом «что-то скажешь, - убью». Алла Викторовна недовольно поджала губы. — А подождать это не может? — её раздраженный голос неприятно резал по ушам. — У них завтра важный экзамен. Сёма неодобрительно посмотрел на Нику, которая громко фыркнула. Алла Викторовна, по-видимому, поняла его взгляд иначе. — Вы слишком ответственны, Семён Александрович.       Она подошла ближе, и молодой человек почувствовал дерзко-сладкий аромат её духов. Еле сдержав порыв наморщиться, он решил проигнорировать её тон и сказал: — Сочту за комплимент. А теперь я попросил бы Вас… Алла Викторовна перебила его, неестественно рассмеявшись: — Зачем учить чему-то заядлую двоечницу, если она этого не хочет. Разве это Ваша проблема, а не её? Ваша задача — объяснять материал и проверять его усвоение. А если единичные экземпляры не справляются с усвоением, значит, они этого просто не хотят или их умы для этого не предназначены: слишком малы или забиты чёрт знает чем. Семён Александрович заметил, как у Ники дёрнулась челюсть, а в глазах заплясал недобрый огонёк. Алла Викторовна же продолжала говорить, словно девочки в классе не было, хотя молодой учитель понимал, что вся эта речь предназначена именно для её ушей. — Значит, чёрт знает чем!? Ника оттолкнулась от стола, на краешке которого сидела, обошла Семёна Александровича и встала прямо перед ним, напротив биологички. — Вероника, — предостерегающе окликнул её он. Она словно не слышала. — Да будет Вам известно…       Если она сейчас разболтает, что он это всё придумал, чтобы отвязаться от доставучей биологички, Сёма окажется в очень неловкой ситуации, не имея ни малейшего понятия, как из неё выпутаться. Поэтому он не придумал ничего лучше, чем схватить свою сестру за предплечья и осторожно отодвинуть её в сторону, тем самым заставив замолчать. — Я думаю, что тебе следует успокоиться и приступить к выполнению задания на странице одиннадцать. Повернувшись на мгновение спиной к Алле Викторовне, он одними губами добавил «пожалуйста». — Хорошо, Семён Александрович, — сквозь зубы прошипела Ника, стараясь сосредоточиться на его лице и не смотреть на усмехающуюся рожу биологички, с которой она продолжит перепалку уже завтра, на уроке биологии. Мысленно врезав ей в нос, девушка подошла к учительскому столу и, взяв первый попавшийся учебник, села за парту.

***

— Ну, и что это такое было? Как только дверь за Аллой Викторовной с грохотом захлопнулась, Ника вышла из образа прилежной ученицы, отбросив учебник в строну и вскочив со стула. — Прошу прощения за предоставленные неудобства, — Сёма устало потёр веки. — О, Вы думаете простого извинения будет достаточно? Семён Александрович нахмурился. — Мне кажется, ты себе.. — Только не говорите «слишком много позволяю», потому что из нас двоих Вы позволяете себе гораздо больше. — Вероника,… — Я терпела весь этот цирк только потому, что вы успели внушить мне больше уважения, чем эта мымра. Но я не собираюсь больше терпеть ничего подобного! — Обещаю, что больше не придётся. Признаю, что поступил нехорошо по отношению к вам обеим, и извиняюсь, но… — Что сделано, то сделано, так что Вам придётся придумать что-нибудь получше, чем образ глубоко раскаявшегося и полного вины учителя. Со мной такое не прокатывает. — Вероника… — И не надо называть меня Вероникой. Ненавижу это имя. Она никогда не даст ему закончить предложение, — с ней просто невозможно разговаривать. Счёт, наверное, уже очков пять в её пользу. Сёма подошёл к ней и сел за ближайшую парту. — Я понятия не имею, чего ты от меня хочешь.— Коротко и ясно, а главное — честнее некуда. — Вы мне нравитесь, Семён Александрович. — Даже не знаю, что на это сказать. — Скажите, что Вы обо мне думаете. — А какое это имеет отношение к данной ситуации? — Уходите от ответа, зачит…       Она постучала пальцами по парте, заинтересованно разглядывая своего брата, успокаиваясь. — Ладно, назовём это моим одолжением Вам. Семён улыбнулся, поражаясь её уверенности в себе. — И это, между прочим, очень большое одолжение, — терпеть такое откровенное враньё на мой счёт, а потом ещё выслушивать наглые заявления биологички о моей тупости и не иметь возможности ответить на них.       Семён Александрович предусмотрительно промолчал. Ника открыла рот, собираясь сказать что-то ещё, когда приоткрылась дверь, и в класс заглянул молодой парень. Встретившись глазами с девушкой, он обрадовано воскликнул «ну наконец-то!» и стремительно прошествовал в класс. Сёма узнал его, — это был тот самый невоспитанный курильщик, которому он выворачивал руку несколько дней назад. Парень его не замечал, потому что не отрывал решительного взгляда от Ники. — Я так долго тебя…— подросток осёкся, как только увидел Семёна Александровича, и застыл, как вкопанный, изумлённо переводя взгляд с подруги на учителя и обратно. Спустя несколько секунд напряжённого молчания он сжал губы и рассерженно посмотрел на Нику. — Теперь я, кажись, всё понял. Ника не шелохнулась. Он же перевёл взгляд на немного растерявшегося Сёму и, пробормотав «не буду Вам мешать», исчез из класса так же быстро, как и появился. Сёма повернулся к Нике, приподняв брови: — И что это было? — Спектакль одного актёра лично для Вас. — Ты с ним знакома? — Мой очередной поклонник. Увидел Вас и понял, что у него нет шансов. Ника улыбнулась, поведя плечами: — Ладно, мне пора. У меня как-никак ещё урок. Надеюсь, мы друг друга поняли. Она подхватила с парты свой рюкзак на тонких лямках и была такова.