***
После этого ты стремительно шел на поправку, симптомы постепенно уменьшались, пока совсем не спали. Был октябрь… Тебе нужно было срочно записывать альбом. На тебя накатил страх, что вновь придется все откладывать. Ты поделился своим страхом с Женей, которая приходит к тебе уже не так часто, и по правде говоря, ты к ней привык, и скучаешь, когда ее нет. — Мирон, ты дома? — Послышалось из дверей коридора. Узнав голос Жени, ты отложил макбук, и пошел к ней. Облокотившись о стенку, ты с усмешкой наблюдал, как Женя, которая уже видно весьма заебалась, пыталась расстегнуть куртку. Пыхтя, она тянула замок вниз, но он никак не поддавался. Не выдержав, ты подошел, одну руку засунул под ворот, а второй, убрав сначала ее руки, плавно потянул замок вниз. К удивлению Жени, он поддался твоим рукам. Ты насмешливо расстянул губы в улыбке, видя её ошарашенное лицо. — Как ты это делаешь? — приветственно обнимая, спросила она. Когда она стянула куртку, и повесила, ты ответил: — Просто кому-то очень везёт, — с сарказмом произнес ты. — Лучше скажи, ты как себя чувтсвуешь? — С улыбкой ответила она. — Ты не представляешь, — по пути в зал, начал говорить ты, — но я боюсь, что мне вновь придется откладывать дату выхода альбома. — Ты совсем сдурел? — Возмутилась Женя, нахмурив брови. — Ты уже сколько раз говоришь, что он выйдет, выйдет, а в итоге напрасные обещания?! Ты подумай о своих фанатах, которые ждут этот альбом уже четыре года. Ты потер виски, садясь в кресло. Ты осознавал все это. Тебе самому не хотелось откладывать альбом. — Да я понимаю… Но отстаётся чуть больше трёх недель, я не смогу так быстро всё это сделать… Женя, тяжело вздохнув, подошла к тебе, и села на корточки, держась за твои коленки ладонями. — Мирон, ты всё сможешь. Сейчас главное — не лениться и выложиться на все сто. Давай распределим. Первый промежуток времени пишешь текста, Дарио пишет биты, а второй, более короткий записываем альбом, — она заглядывала к тебе в глаза, уверенно говоря об этом. Её уверенность передалась тебе, поэтому, схватив ее макушку в охапку, ты прошептал, что она права.Признаки жизни
17 января 2017 г. в 20:23
Каждый день к тебе приходила Женя. Она говорила, что ей нетрудно тебе помогать. Ты начал высыпаться, голоса если и приходили, то только в отсутствии Жени, да и то ненадолго. С ней ты стал немного говорить. Потому что до этого, когда к тебе приходил Ваня, Илья или Дарио ты их игнорировал, безучастно смотря в стену. Сейчас ты понимал: Женя может тебе помочь, и ты даже был немного рад этому. Но все же хоть твое состояние и улучшилось, но только ненамного. Женя, да и ты это осозновали.
Вообще, Женя была необыкновенная. С нее стоило бы писать портреты и выставлять их в той же Третьяковке, хотя, кажется, ни одному гениальному художнику не дано было в точности передать её улыбку. Улыбку необыкновенной красоты, доставляющей колоссальное эстетическое удовлетворение для других. Ты заметил, что она очень часто улыбается, хоть ты и не способен сейчас на какие-то чувства, но в душе было спокойнее и приятнее, когда ты видел ее улыбку. Женя была восхитительной. Все в ней было прекрасно: короткие волосы, выразительный нос, глубокий взгляд серо-голубых пронзительных глаз. А еще у нее была грациозная, стройная шея.
Ты сейчас был как маленький ребенок, внимательно познающий мир. Ты внимал словам Жени, хоть в основном она говорила о себе, о своей жизни, это все не лишало твоего интереса. Просто за все твое время затворничества, ты ни с кем не говорил и ничего не делал, а сейчас Женя просто разбавляет твои черные дни, по-немногу добавляя красок. И наконец, она заставила тебя есть. В первые дни это были пюрешки, (ну серьезно, как ребенок) тебя сначала часто тошнило, но постепенно организм привык, дальше в твой рацион Женя добавила супчики. А через недели две ты уже мог более менее есть нормально.
Однажды, пока ты спал, а Женя решила немного прибраться, к тебе решил наведаться Ваня. Женя поверх джинс и футболки одела фартук, и выглядела совсем по-домашнему, будто живет здесь. Тонкие руки эффективно работали на кухне, разбирая все вещи и вытирая пыль, накопившуюся за долгое время. Она аккуратно все переставляла так, что было видно где она убралась, потому что в этом месте сразу же становилось все свежо и красиво.
Вдруг раздался звонок. Женя наскоро помыла руки и, вытерев их об полотенце, пошла в коридор. Посмотрев в глазок, она увидела высокого парня с интересной внешностью. Открыв замок, она отворила дверь.
— Вы кто? — Брови новопришедшего поползли вверх, увидев не тебя, а девушку.
— Женя, а вы кто? — ответила она немного растеряно.
— Ваня, а что вы здесь делаете?
— А-а, вы охра, да?
— Да, Охра, — Ваня закрыл дверь, прежде чем продолжить говорить, — а каким образом вообще вы здесь оказались? И где Мирон? — нахмурив брови, он перебрал все версии в голове, чтобы понять, что она вообще тут делает.
— Мирон спит, а как я здесь оказалась обсудим позже, долгая история, не в дверях же говорить об этом.
Ваня кивнул, и принялся за свою одежду. Сняв кроссовки и повесив куртку, он осторожно прошел в квартиру вслед за Женей, которая уже ушла. Как оказалось она была на кухне и готовила гостю чай. Ваня, обогнув суетящуюся девушку, удобно устроился в кресле, и начал разговор:
— И как Мирон?
Она обернулась, чтобы взглянуть на Ваню, от этого движения челка съехала на глаза и поправив ее она ответила:
— Ему немного лучше, — затем она взяла чашку с чаем и поставила ее перед Ваней, а затем, вернувшись к столу, где заваривала чай, она прислонилась к нему и продолжила свою реплику, дождавшись, когда Ваня возьмет кружку, — Он сейчас больше спит, начал есть, и иногда даже разговаривает.
Она почему-то постоянно внимательно смотрела на Ваню, изучая его, но улыбалась, когда он поднимал на нее взгляд. За чаем она рассказала о том, как вы встретились, да и о том, как она оказалась тут.
Ты проснулся где-то в пять вечера (ты понял это, потому что комната уже не была такой светлой), а услышав знакомые голоса на кухне, всё-таки вылез из своей спальни, чтобы проверить свои догадки. Ты оказался прав. Женя и Ваня сидели напротив друг друга и беседовали, попивая чаёк.
— Мирон, — вставая с кресла и улыбаясь, обратился к тебе Ваня. — Ты как?
Тебе приходится улыбнуться, это выходит криво, неестественно, ненатурально, но Женя, как и Ваня не упустили этот факт из виду. Вслух они, конечно, ничего не сказали, но их горячие улыбки были очень красноречивы.
— Жень, налей мне, пожалуйста, кофе, — Ты аккуратно садишься в кресло, держась за подлокотники. Женя коротко кивает, и принимается за твой кофе. Ты сидишь, потирая виски, и пытаешься немного сосредоточиться.
— Мирон, я так рад, что тебе легче… — Произнес Рудбой, поворачиваясь к тебе, а затем к Жене, — спасибо тебе, Жень, — она кивает и шлет Евстигнееву добрую улыбку. Ты подмечаешь, что они успели подружиться, ну, общее горе объединяет. Вновь тяжело вздыхаешь, осознавая, что горе это как раз ты.
Когда Женя поставила перед тобой кружку, ты немного отошел от грустных мыслей, и начал пить свой любимый напиток. Женя с умилением смотрела, как ты улепётываешь эклеры, которые она купила, и пьёшь кофе. И твой аппетит был лучшей благодарностью для неё. Ваню же переполнили чувства, когда он увидел, что ты возвращаешься к размеренной человеческой жизни. Ваня был неизмерно благодарен Жене, которая одна помогла тебе. Видимо Бог есть, ведь неслучайно вы встретились.
— Фпафибо, офень вкуфно, — с набитым ртом, пытаясь улыбнуться, проговорил ты, чем вызвал бурю смеха твоих друзей. Да, друзей, и ты был рад этому. Ты немного опешил: то есть как рад? Мысли на некоторое мгновение забарикодировали тебя от посторонних факторов. Ты действительно сейчас почувствовал приятную, растекающуюся по телу радость… И вроде жить то хочется. То ли это эклерчики так подействовали, то ли просто доброта Жени. Но ты понял, что ты скоро выкарабкаешься из этого дерьма. Поэтому, искренне улыбнувшись, ты попросил добавки.