Ну что сказать, я вижу кто-то наступил на грабли, Ты разочаровал меня, ты был натравлен. Гора как на ладони под нами, смог с дымом над ней. Может вина? У меня вполне сносный виноградник. Ты главное так не шугайся, я не изверг, Я даже листал твой фолиант, что издан, Браво, бис, ты дальше сочинял, смешил, писал природу пасторали…
— Черт, а может не «Ты уж не серчай», а «Ладно, не серчай»? — Вновь показался в дверях ты. — Блять, Мирон… Уф, иди продолжай. Вступаешь с этой фразы, это уже записано, — лживо-спокойным тоном, отрывисто произнес Ваня. Как только ты зашёл обратно, губы Евстигнеева невольно слились в тонкую нить раздражения. Он небрежно бросил Дарио: «Letʼs go on» и отвел глаза, чтобы немного успокоить нервишки. В последующее время было без происшествий. Вы записали первичные версии всех треков, кроме «Где нас нет», ты решил, что нужно дождаться Женю и спросить её мнение. Наконец, вы втроем сидели, обстановка была более приятной, чем до этого, обсуждали вариации песен, что можно еще додумать, и к тебе в голову пришла гениальная мысль. — А что если… А что если в поле рассказа впустить еще одного героя? — И каким образом? — Спрашивает Дарио на английском, в прочем на том же языке, на каком ты и высказал эту мысль. Встав со своего места, ты обхватил плечо рукой, и начал ходить по комнате в раздумьях как все это провернуть. Нет, ты примерно знал, что тебе нужно — голосовые сообщения на автоответчике. Но что и как, ты не знал. Ваня медленно следил за тобой глазами и выстукивал определенный ритм пальцами по столу. Тут распахивается дверь, и вы видите вошедшую Женю с пакетами. — Хэй, привет ребята, — придерживая дверь плечом, она аккуратно заходит, а затем бережно закрывает дверь ногой. И тебя осенило. — Женя! Точно! — Что? — она вопросительно смотрит на тебя, держа в руках пакеты. Ты забираешь у нее пакеты и ставишь их на свободный от аппаратуры стол. Затем берешь за руку Женю и ведешь в звукоизолированное помещение. Все сначала были в непонятках. Женя особенно. Но ты не собирался объяснять сейчас, если это можно сделать по ходу дела. — Женя, представь, что ты — менеджер одного писателя, и ты звонишь ему, а срабатывает автоответчик. Тебе нужно ему сообщить о том, что ему пытался дозвониться фанат. Давай, скажи что-нибудь. Ты подводишь ее к микрофону, она подозрительно смотрит на тебя, не спуская глаз. Ты, конечно, не замечаешь этого, вдохновленный такой идеей. Но все же она начинает говорить. Немного неуверенно, но ты знал, что это выйдет невероятно круто. — Марк, привет. Ты куда пропал? Тебе рукописи сдавать скоро. Здесь еще фанат тебе звонил. Он может и тебе дозвониться, — она кинула взгляд на тебя, ты подбадривающе кивнул и улыбнулся. — Добавь еще имя какое-нибудь. Придумай, скажи: «Марк, привет. Это…». Еще можно добавить тип написал ли Марк хоть что-то. И о фанате еще что-нибудь. А так ты идеально подходишь на эту роль, — вдохновленно произнес ты. — Марк, привет. Это Кира. Марк, ты вообще хоть что-то написал? Тебе рукописи через месяц сдавать.Тут еще какой-то повернутый фанат названивал с упреками. Я даже не знаю, как он нашел мой телефон, но видимо он и до тебя сможет дозвониться. -Идеально! Только давай немного возмущенно, а текст думаю на это аутро мы оставим, — ты был очень рад, что все так выходит.***
Питер. Выступление. Горгород. Тебя охватил предсценный мандраж. Для тебя так дорого было это выступление. Последний раз ты так волновался перед выходом на сцену, когда был первый, сравнительно большой концерт с Димой. Ты невольно вспоминаешь как это было, и ты знаешь, он будет смотреть запись с этого концерта. Ты решаешь все сделать так, как когда-то давно вместе с ним. Чтобы намекнуть своему «бывшему брату», что ты его не забыл. И так. Играет «не с начала». Ты знаешь, когда нужно выходить, чтобы немного заинтриговать толпу. Проигрыш все идет и идет, а ты ждешь тот момент, когда нужно вступать. Отсчитываешь про себя, и раз, и два. Три.— Незаметно поправь ее, Одеяло за это себя придавая анафеме, — ты выходишь на свет, он тебя немного ослепляет, но после твоему взору открывается толпа. И тебе кажется, что здесь стоят не тысячи, а миллионы людей. Ты в глубине души потрясенно глядишь на это и продолжаешь читать, — Она вышла из пены, худой отпечаток плеча оставляя на кафеле, И хана тебе, доигрался ты старый дурак, Вот и вся эпитафия, На город падает тьма, Засыпает шпана, просыпается мафия. Там под нами копошась муравейник Разевает пасть, как Ротвейлер. Учит выживать в параллельных, кому как. В это время те кто наверху, учат решать уравнения. И пока город вертикально поделен, она хватает машинально в постели. Даже не просыпаясь мой член, и я улыбаюсь ей. И понимаю, что фатально потерян. А лучше все рассказать постепенно. Все это началось с того звонка в понедельник.
Все скандируют: «Окси», а ты с улыбкой смотришь на эту толпу таких родных людей. -Хэй, привет, Питер! — глубоким голосом произносишь ты. — Поехали дальше!***
Ты заходишь в гримерку, вытирая пот полотенцем. К тебе подбегает Женя, и цепляется в тебя объятиями. Все также подходят к тебе, и ты обнимаешь всю свою крю довольными объятиями. — Это было потрсающе, Мирон! Ты невероятно все это сделал! А ты сначала не верил, что получится! — Произносит Женя. — Хэй, все это благодаря Вам, — ты обвел их взглядом — Не помогли бы вы мне вовремя, ничего бы не вышло. Спасибо вам. Ты целуешь Женю в макушку, и по-братски прижимаешь к себе Ваню и Дарио. Ты это сделал. У тебя вышло. И ты понимал, что это заслуга Жени, она выходила тебя. Она вложила в тебя силы и веру в себя. Именно она пинала тебя писать текста. Вспомнив это, ты невольно улыбнулся, и теплее обнял Женю. Ты был ей благодарен.