Чайф «Не спи, Серега!»
На собаках летаешь в Москву, На железных волках — до Горбушки. На душе сто колец, два тату, а на память косуха подружки…ДДТ «Ночь-Людмила»
Серега едет в душной, переполненной электричке. Закрыв глаза, он сосредоточенно вслушивается в гитарные «запилы» Джимми Пейджа, звучащие в наушниках, и не замечает вокруг большую стаю шумной, неформального вида, молодежи, примерно, того же возраста, что и Серега. Все нормально, ему нечего бояться. Это друзья. Ну, как — друзья? Из «реутовских» только он да Миксер, а остальных он вообще не знает. Все дружною веселою толпою едут в Раменское, на ипподром, на «Нашествие» Это второй его фест, после первого, прошлогоднего, что на «Горбушке» проходил. Ему 17. Очень важный возраст. Время принятия судьбоносных решений, выбор дальнейшего пути в жизни. Вишняков старается не думать в будущем. Будущее его…нет, не пугает, но тревожит, волнует, словно перед первым свиданием с девушкой. Но все же, думает Сергей, судьба к нему благосклонна. Ну, хотя бы сегодня — 19 августа 2000-го года. Судите сами — школа позади, впереди — вступительные экзамены в «Бауманку» и окончательный переезд в столицу. Грех не отпраздновать! Тем более — оторваться на «Нашествии»…. Спасибо родичам, кстати! Подкинули деньжат за успешное окончание школы. Короче — лето, жара, клевый музон, пиво, тёлочки — не жизнь, а сказка! На нем рваные джинсы, футболка с «Арией», косуха. На голове — красная бандана в горошек. Байкерские «говнодавы», правда, пришлось Миксеру отдать, но Серега и в «гриндерсах» неплохо смотрится. Миксер и его «банда» затаривается кейсами пива и блоками сигарет. Путь на ипподром не близкий, да и познакомиться с остальными не мешало бы. Хотя чего там знакомиться? «Скажи мне, что ты слушаешь — и я скажу кто ты». Большего знать и не требуется. Жаль только — девчонок мало, да и те — увы — «заняты» ** Вот оно! Началось! Годноту подвезли! Сначала Илюха Черт, следом — Наив, а после него — Князь с Горшком. Такого Вишняков еще не видывал. Слышать — слышал, но живьем — впервые. ** Упс! Серега блюет пивом. Во рту — «птицефабрика» от выкуренной пачки сигарет. Голос осипший — сорвал, когда громко и эмоционально пел вместе с «Королем и шутом» ** Так, что у нас там дальше по списку? О, «Ляпис» из Белоруссии — ничё так пацаны, круто «жахнули», весело… ** Когда на сцене появляется «Текила-джаз» Вишняков уже еле держится на ногах от усталости. Он смотрит на длинную очередь к биотуалетам и понимает, что с пивом надо «завязывать». К нему подходит Миксер и орет на ухо — «Я телок нашел! Пошли, познакомлю!» Приятели обходят палаточный лагерь, шеренгу шезлонгов и оказываются в противоположной зоне, в 50 метрах от «фан-зоны» Сергей видит двух девушек, ровесниц. Они держатся за руки и покачиваются в такт музыке. Одеты, конечно же, во все черное. Ребята подходят ближе. Обе высокие, худенькие, черноволосые. Лица красивые, но жестокие, из-за «готического» макияжа. На черных растянутых футболках логотип «Агаты Кристи» «Фанатки!» — разочаровывается Серега и ему уже не хочется знакомиться с девчонками. Ведь фанатки именно этой группы — самые чокнутые. С ними связываться? Да, ну, на хуй! — Это Вишня! — именно так представляет Миксер своего друга. Серега видит, как кареглазая фыркает и демонстративно закатывает глаза к небу. — Белоснежка! — ее подружка протягивает ему руку, с плетеными феньками на запястьях, правда — тыльной стороной ладони, и Серега гадает — то ли ее надо поцеловать, то ли пожать. — Мотоциклетка! — представляется кареглазая, но затем, снисходительно добавляет, — Но, вообще-то, я — Мила. — Тогда я тоже — «вообще-то» Сергей! — говорит Вишняков, и они вместе смеются. — Вы, кроме «Агаты» еще что-нибудь слушаете? — интересуется Миксер, изучая футболки на девушках. Взгляд приятеля надолго задерживается на груди Белоснежки. — Зёма, «Снайперы» — классные, — отвечает за Белоснежку Мила, — Ну, еще «Сплин», «Ария»… — девушка многозначительно косится на фанатскую футболку Сереги со знаменитым «монолитным» логотипом. Юноша весьма польщен. Кажется, они друг другу нравятся! — Пиво будете? — спрашивает Миксер, и девчонки яростно мотают головами. Женский мочеиспускательный канал значительно короче мужского, а очереди в биотуалеты — бесконечные. — Кислота есть? — негромко вопрошает Белоснежка. — Прикалываешься или серьезно «в теме»? — В таких делах приятель Сергея более опытен, — Если «тема реальная», то есть хата, после концерта можно «зависнуть»! Та делает загадочное лицо, ее кареглазая подружка отрицательно качает головой. — У меня другие планы! — говорит Людмила и ее «гуталиновые» губы расплываются в еще более загадочной улыбке. И эта улыбка Вишнякову почему-то очень не нравится. После «Текилы» готовится к выступлению «Агата Кристи». Небольшой антракт. Миксер, Вишня, Белоснежка и Мила-Мотоциклетка молча курят. Разговор что-то не клеится. — Девчонки, а вы куда собираетесь поступать? — Вишня не просто так спрашивает. Он хочет выяснить, сколько девчонкам лет. Вдруг — малолетки? Греха не оберешься! — В Медицинский, — хором отвечают они и отчего-то хохочут. Серега делает вывод, что девушкам «плюс-минус 17» — А на какую специальность? — юноша обращается уже непосредственно к Миле. — Психиатрия, — охотно отвечает та. — Ух, ты…- Сергей думает, что она «прикалывается», хочет спросить что-то еще, но не успевает — ипподром взрывается рёвом, свистом и аплодисментами. На сцену выходят ОНИ. Самойлов - младший лениво подходит к вокальному микрофону и лаконично приветствует зрителей. Его старший брат скромно жмется в правом углу сцены, как будто он не лидер группы, а приглашенный музыкант. Оба длинноволосы, в черных очках. Большего и не разглядеть толком. Разве что синтезатор за спиной Вадима, за которым никто не стоял. Если приглядеться — можно увидеть букеты цветов на клавишах. — Сегодняшнее выступление посвящается памяти, безвременно ушедшему от нас, Саше Козлову, — проясняет ситуацию с отсутствующим клавишником, Глеб Самойлов. Он ждет, пока стихнут крики фанатов, и кивает барабанщику. Котов «отстукивает» счет — и понеслась. «Секрет», «Выпить море», «Чудеса», «Ковер-вертолет» — короче, «боевики» с последних альбомов… Серега стоит и «не въезжает с ходу». Нет, не то, чтобы он недолюбливает «Агату». Просто он ею «переболел» 4 года назад, когда «Опиум» с «Ураганом» звучали из «каждого утюга». Он глядит на Людмилу (Называть ее Мотоциклеткой он ни за что не посмеет) и замечает, что девушка чем-то недовольна. — Что, новое не «вставляет»? — интересуется Вишняков. — За Вадика обидно! — жалуется она, — Один Глеб поет, а Вадика вообще не слышно, не видно… Серега только плечами пожимает. Подумаешь — трагедия какая! Песни-то от этого хуже не стали! Ближе к концу выступления звучат «забойные» хиты из «Позорной звезды» — «Как на войне» и «Истерика» Миксер сажает Белоснежку себе на плечи. Та снимает с себя футболку, и, оставшись в черном кружевном лифчике, размахивает футболкой словно флагом. Вишня бы предложил Миле сделать то же самое, если бы не два нюанса. Ну, во-первых, он достаточно скромен, чтобы склонять к стриптизу едва знакомую даму, а во-вторых — он сомневался — сможет ли он долго удержать ее на своей тощей шее и узких плечах. Но у Милы, действительно, были «другие планы». — Хочешь за кулисы? — кричит она Сереге, пытаясь перекрыть визг фанаток в фан-зоне. — Кто нас туда пустит? — сорванным голосом орет в ответ юноша. — Все схвачено! — И снова та же загадочная улыбка на ее губах. Она берет его за руку, они обходят фан-зону с левой стороны, идут вдоль заграждения. Девушка издали машет какому-то «чоповцу», тот покидает свой пост и двигается в их направлении. Мила о чем-то быстро с ним договаривается. Она показывает ему свой билет, тот что-то на нем пишет, затем возвращает ей обратно. Она снимает с запястья фестивальный браслет, отдает «чоповцу» и просит Вишнякова последовать ее примеру. Охранник кивает головой и машет рукой куда-то неопределенно. Девушка идет дальше. Вишня покорно плетется позади нее. Юноша дуреет от счастья. Он попадет за кулисы, увидит «легенд русского рока» на расстоянии вытянутой руки, и, чем черт не шутит, возьмет у них автограф! Жалко только то, что ни у него, ни, вероятно, у Милы, нет с собою лицензионного «сидюшника», постера, или, на худой конец, приличной записной книжки. Только эти оборванные билеты. На сцене «Агата Кристи» играют завершающую сет песню «Я буду там». Милка оборачивается и предупреждает Серегу, что обратно их в свою зону уже не пустят. Они же сдали браслеты, и тем самым — автоматически превращаются в «зайцев», коих быстро вычислят и прогонят с фестиваля. Юноша покорно соглашается. У него и так впечатлений — выше крыши. Правда, ему немного неловко за то, что он ничего не сказал Миксеру перед уходом. «Впрочем» — думает Сергей, — «Ему не до меня. Стопудово — сейчас «сосется» где-нибудь со своей Белоснежкой» — Сюда! — командует Людмила, а сама исчезает за тентом, что скрывает металлический каркас огромного рекламного щита. У Вишни бешено колотится сердце в груди. Они в «запретной» для фанатов зоне, и если их поймают… Парень и девушка проскакивают через стропила метров 20, «выныривают» из-под тента с противоположной стороны конструкции и натыкаются на спины двух «секъюрити». А эти ребятки посерьезнее «чоповцев» будут — они охраняют непосредственно артистов во время выступления. Но видимо, к появлению «зайцев» те приготовились. — Успели? — тяжело дыша от волнения, вопрошает их Милка. — Пять минут! — строгим голосом предупреждает один из «секъюрити», и провожает «зайцев» прямо до пожарного выхода главной сцены. Миновав 2-3 пролета длинной лестницы, и они уже — в общей грим — уборной. Или — проще говоря — курилке для участников «Нашествия» Но и там их ждет «засада» — люди с профессиональными фотоаппаратами и диктофонами, девчонки-группиз и техперсонал. Сергей и Людмила проходят мимо них незамеченными и идут по длинному коридору. Девушка резко останавливается. — Сейчас выйдут… - Кто, «Агата»? — Серегин вопрос звучит глупо, так как за сценой уже слышатся приветствия Чижа и шум толпы. Первым мимо них проскакивает роуди с гитарой Вадика, затем идет стремительной походкой Андрей Котов с незажженной сигаретой в зубах. Видимо, драмеру очень хочется курить, поэтому он так торопится. Серега неловко оборачивается и его чуть не сшибает на ходу Самойлов-младший. Юноша вовремя отскакивает в сторону, догоняет музыканта и протягивает ему билет с оборванным корешком входного контроля. — Глеб Рудольфович! Пожалуйста…- робеет Вишняков. Он в первый раз в жизни берет автограф у рок-музыканта. Самойлов медленно разворачивается и смотрит на него в упор «безжизненным» взглядом серо-голубых глаз, словно пытается понять чего, собственно, вообще от него хотят. — Пжалста, — еле ворочая языком от усталости, он одной рукой берет из рук юноши билет, а второй — хватает пальцами воздух. Приходит на помощь Милка, которая протягивает Глебу несмываемый маркер. — Как зовут? — не глядя, вопрошает рокер — Вишня, — зачем-то отвечает за Серегу Мила. И в этот момент первому очень хочется ее придушить. — Вообще-то… — Сергей пытается исправить ситуацию, однако Глеб его опережает: — Ха-арошая кличка для мм-талиста, — мямлит рок-звезда и собирается что-то написать, как вдруг… — Ой, Вадик! — Девушка выхватывает из рук Глеба маркер и бежит навстречу вальяжно вышагивающему, с полотенцем на плече, Самойлову — старшему. «Коза ебаная!» — Вишня провожает свою новую знакомую взглядом полным ненависти. Глеб, видимо, решает не оставлять своего фаната без сувенира, отцепляет от рубашки фирменный значок «Нашего Радио» и дарит Сереге. После чего, снова подолгу задерживает на нем свой «затуманенный» взор, словно пытается что-то воспроизвести в памяти. — Где-т я тебя уже видел….давно, — тихо произносит «младший», окончательно сбивая с толку бедного юношу. «И где же он меня мог ВИДЕТЬ? Да к тому же — ДАВНО?» — недоумевает Вишняков и хочет об этом спросить из вежливости, но Глеб идет дальше своей дорогой. Сергей переключает внимание на Вадима и Людмилу. И тут он испытывает настоящее потрясение, наблюдая, как Самойлов обнимается с девушкой. Правой рукой он гладит ее бедро, а Мила трется об его шею точно кошка. Юноша замечает, как эта парочка друг на друга смотрит. Милкины карие глаза светятся от счастья, а взгляд Вадика — циничный, равнодушный, с той ничтожной толикой показушной похоти, но и ее было достаточно для того, чтобы понять — Самойлов под «коксом» Обжимающая парочка проходит мимо ошалевшего Вишнякова, игнорируя его совершенно. Впрочем, девушка успевает на прощание состроить гримасу притворного сожаления, дескать «приятно было познакомиться, но у меня сейчас дела поважнее. Похоже, это и входило в ее «другие планы» Парень долго смотрит им вслед и чувствует, как внутри него нарастает гнев, обида и…. ревность. «Какого хуя она так поступает со мной?» — Как тут же справедливо себя одергивает, — «Хотя, мое-то какое собачье дело? Мы же едва знакомы!» Но Вишня ловит себя на самообмане — девчонка действительно нравится ему, и, что обиднее всего, скорее всего это чувство взаимное. Юноша понуро плетется назад и понимает, что заблудился. Стараясь не попадаться на глаза секъюрити, он озирается по сторонам в в поисках выхода. — Заплутал, «заяц»? — слышит он позади себя прокуренный голос. Вишняков резко оборачивается. На него глядит мужик, лет под 50, в байкерской одежде, высокий, худощавый, но с наметившимся «пивным животом» — Давай провожу, металлюга! — Мужчина кладет ладонь Сергею на плечо. «Голубой», что ли?» — пугается юноша и желает стряхнуть с себя руку, но ему не хочется обижать старого рокера. А то, что мужик — рокер — без сомнения. У него на груди бейдж участника «Нашествия». Они выходят под открытое небо. Мужчина объясняет, как пройти до турникетов. Серега собирается уже идти, но незнакомец задерживает его. — Погоди, сынок! — Хриплый голос старого рокера заметно смягчается, но сей отеческий тон сильно смущает юношу, — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. — В смысле? — Вишня начинает серьезно беспокоиться. — Я про ту девочку… Серега внимательно разглядывает мужчину. На голове — небольшие залысины, глубокие борозды морщин на лбу, длинный нос с горбинкой, впалые щеки, плотно сжатые губы, сильно обросшая щетина. Рокер носил очки с диоптриями с затемнением. Волосы — длинные, русые с заметной проседью, убранные сзади в «конский хвост» Внезапно подростка посещает странная неожиданная мысль, что это лицо он определенно где-то уже видел. Эта мысль настолько его обескураживает, что он не слышит, как мужик несет уже какую-то откровенную ахинею. — Чтобы не случилось, ты не должен забывать ее. Она — твоя судьба… — О чем вы? Вы, простите, кто? — Сергей отходит от него на безопасное расстояние и собирается, если что, бежать без оглядки и звать на помощь. Но старый рокер снова кладет руку ему на плечо, снимает очки и смотрит прямо в глаза. И этот пронзительный взор по-настоящему пугает Вишнякова. Тоскливые серо-зеленые глаза незнакомца кажутся неживыми, словно у пожилого вампира, «отошедшего от дел», и опять же — в них Сереге чудится что-то очень и очень знакомое и близкое… — Я о твоей девушке, — настойчиво продолжает рокер. — Она не моя девушка! Я едва знаю ее! И вообще — какое вам дело?! — Просто не выбрасывай ее из головы. Придет время, и она сама тебя найдет. Тебе всего лишь нужно будет ее вспомнить. — Да кто вы такой?! — Вишня почти кричит. Однако шестое чувство подсказывает юноше, что он совсем не хочет знать ответ на свой вопрос. — Гименеев Амур Купидонович, — усмехнувшись, произносит незнакомец, и, посмеиваясь, словно деревенский дурачок, исчезает в неизвестном направлении, так же таинственно, как и появился. «Ебануться!» — Подросток вздыхает с облегчением и ускоряет шаг в сторону турникетов. Хватит с него на сегодня «обдолбанных» и спятивших «легенд русского рока» и их озабоченных фанаток! ***** Дождливой осенью 2001-го Сергей сидел на лекции, вполуха слушал преподавателя, а сам размышлял о чем-то своем. За последние дни, находясь наедине с собой, в его памяти то и дело всплывали события прошлого года. Он пытался анализировать, сопоставлять факты и прийти к какому-нибудь значительному выводу. Его математический склад ума успел провести некую экстраполяцию из полученных данных — Нашествие, Братья Самойловы, девушка по имени Людмила, тот «мутный» мужик в косухе. Каким-то образом, между всеми этими людьми и событиями, явно прослеживалась связь. Чисто для себя, для смеху, он расчертил в тетради для лекций декартову систему координат, где ось абцисс он подписал событием «Нашествие», ординат — «Самойловы», аппликат — «Мила». Он прочертил пунктирные линии и обнаружил, что на пересечениях трех даннообразующих образуется точка, которую он обвел в кружочек и подписал «Гименеев». Именно так тогда представился старый рокер. Вишняков почесал затылок. Во всей этой мутной истории именно он оставался для него непостижимой загадкой, уравнением с тремя неизвестными. И чтобы прояснить хоть что-то, необходимо было вернуться к тем событиям, но как? Ответ напрашивался сам собой. — Привет, Микс, узнал? — Услышав знакомое «аллё» в своем мобильнике, поприветствовал Сергей школьного приятеля. — Серый, ты что ли? — наигранно «обрадовался» кореш, — А-а, сука! Москвичом стал, зазнался! Ну, все равно, спасибо, что позвонил, не забыл… — Как дела-то у тебя? Работаешь, учишься? — спросил он скорее из вежливости. — А на хуя? В октябре все равно повестка придет, чего дергаться? Оттянусь пока до весны, а там… — Миксер грустно вздыхает в трубку. Он подавал документы в Авиационный, но не поступил и вернулся в Реутов, — Ты, чего хотел-то, Вишня? Последним вопросом тот как бы проводил некую черту между школьными друзьями, что за один год стали «бывшими». Теперь их разделяла целая пропасть, но оба по-прежнему делали вид, что все «по-старому» — «Нашествие» помнишь? — Ну, да, а что? — С чувихами там еще познакомились. «Погонялы» у них прикольные еще были — Белоснежка и Мотоциклетка… Слушай, ты, это, случайно, телефончик у Белоснежки не взял? — Да нет, вроде.… Не припоминаю что-то, хотя.… Так, подожди, ты ж, вроде, с ее подружкой смылся тогда! — Мы пошли за кулисы за автографами, а потом — разминулись. Я не успел телефон спросить. — Ну, ты и лошара! — не без радости съехидничал Микс, — Нормальная же девчонка была! И ты ее упустил! — Значит, не знаешь, да? — разочарованно произнес Вишняков и ему хочется побыстрее закончить разговор. — Я чота не пойму, Вишня, тебе там ебать некого, что ли? — все еще усмехался в трубку Миксер, — Блять, я хуею — живет в Москве, учится в "топовом" вузе, а сохнет по какой-то пизданутой фанатке «Агаты Кристи»! — Ну, все, давай, пока! — Серега давит на кнопку «Отбой» на мобильнике и голос друга - бывшего друга - исчезает в писке сигнала разорванного соединения. «Может, Микс прав?» — размышлял 18-летний студент МГТУ имени Баумана Сергей Вишняков, сидя в библиотеке за учебниками по металлургии, — «Ну, кто такая эта Мила? Всего лишь одна из множеств случайных знакомств, закончившихся ничем. Да такое сплошь и рядом случается! Это даже не случайность, а статистическая погрешность» — Однако, слова старого рокера прочно засели в его голове, начиная с прошлого года — «Чтобы не случилось, ты не должен забывать ее. Она — твоя судьба» «Чтобы не случилось — ЧТО? — всякий раз юноша пытался понять смысл этой фразы, но по-прежнему ходил вокруг, да около, пока однажды не осознал глобальность сего посыла. Ведь сейчас у него есть все, что он когда-либо хотел иметь — учеба в престижном вузе, московская прописка, девушка, с которой, как ему казалось, серьезные отношения, студенческая рок-группа. Чего еще желать? Однако было кое-что еще, что никак не отпускало юношу — Вадим Самойлов. Начиная с 19 августа 2000 года, этот человек разделился для Сергея как бы на две равные половины. Первая половина принадлежала талантливому гитаристу, певцу, композитору и аранжировщику легендарной группы, вторая же — мерзкому похотливому наркоману, не брезгующим никем, даже девочками младше 18-ти. «Ведь ему ничего не стоило одним только словом отшить влюбленную в него дурочку» — с горечью вспоминал он Людмилу, таящую в объятиях потного старого торчка. «Да чем он, блядь, лучше меня?» — этот странный вопрос Вишняков задавал себе все чаще и чаще, — «Ну, ладно, лидерские качества, но тогда, почему на последних работах «Агаты Кристи» доминирует его младший брат? Хороший гитарист? И где в двух последних альбомах нормально аранжированная гитара? Одни «плюх-плюх», «дзиньк—дзиньк» и «вау-вау» Плавали — знаем! Певец? Не смешите мои тапочки! Не «забирается» дальше полторы октавы!» — Это не творческие амбиции, Серёг, а банальная зависть, — так сказала любимая девушка, когда тот неосторожно поделился с ней своими переживаниями. — Завидовать? Кому? Ему? Исписавшемуся в край наркоману? Брось! — раздраженно отвечал Вишня. — Да, завидуешь! — настаивала подруга, — В тебе сейчас говорят подростковые комплексы и обиды. Ты еще морально не созрел. А ты попробуй — стань как он. Нет, стань лучше его: создай группу «с нуля», прославься… Что, страшно? Вот то-то же! Вишняков с горечью был вынужден признать, что его девушка во многом права. Дело не в Вадике, а - в нем самом. «Ты вообще, когда в последний раз гитару в руки брал? По-настоящему, не понарошку?» — спрашивал себя парень. Игрой «понарошку» он считал свое участие в самодеятельной группе при поддержке профкома. Весь аппарат, репетиционная точка — все принадлежало ему, "родимому". А Вишня мечтал играть на хороших гитарах, качественной и дорогой аппаратуре. Но он всего лишь — бедный студент, и по сему о музыкальной карьере можно забыть на ближайшие 5 лет. Ну, разве что, подыгрывать там и сям потехи ради в каких-нибудь «КВН-ах» да студенческих «капустниках". Так, почти незаметно пролетело еще несколько лет. События прошлого потихоньку стирались из его памяти, до той поры, пока к нему в руки не попали «Триллер» Агаты Кристи и сольник Вадима «Полуострова». Вишняков прослушал оба, но сделал для себя неожиданные выводы, и совсем не музыкального характера. Сергей взглянул на Самойлова — старшего несколько под другим углом, и, возможно, только сейчас понял, за что его ненавидел все эти годы. Это была вовсе не зависть, а некое другое чувство. Такое, словно бы его ограбили средь бела дня, украли какую-то часть жизни, очень важный кусочек паззла, без которого вся его дальнейшая жизнь сложилась бы совсем иначе, не так, как он бы хотел и о чем мечтал. «Милка!» — На Серегу снизошло озарение, — «Тот старый рокер оказался провидцем и предсказал, что мы, якобы, должны быть вместе! Да, ну, бред! Я уже и лица то ее не помню!» «Придет время, и она сама тебя найдет. Тебе всего лишь нужно будет ее вспомнить» — снова и снова всплывали в памяти слова «провидца», голос которого кого-то Вишне очень сильно напоминал. Только - кого? «Точно! Голос на батин похож!» Сергей упал на подушку и бессмысленным взором уставился в потолок. Он закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти, дожидаясь когда дыхание станет ровным, и сердце войдет в обычный ритм. — Не спи, Серега! — Вишняков открыл глаза. На краю дивана сидел мент и грубо тормошил его за плечо. Сергей проморгался, пытаясь отогнать наваждение, но наглая ухмыляющаяся рожа мента никуда не исчезла, — Просыпайся! Все на свете проспишь! — Ну, что, «гражданин из будущего», будем составлять протокол о нахождении в нетрезвом виде в местах культуры и отдыха? Форма у полицейского была почему-то синяя, не черная, и другого покроя и фасона. Да и кокарда на фуражке не совсем обычная, равно как и сама форма фуражки. — Владимир Сергеевич! Может вы меня тоже «оформите»? — обратился к представителю закона чей-то хихикающий голос. Вишня кое-как разлепил веки и различил смутные силуэты Бегунова и Могилевского. Он обнаружил себя лежащим в грим-уборной ДК имени Свердлова на, кем-то заботливо расстеленном на полу, матраце. Голова ужасно раскалывалась, во рту был жуткий сушняк. «Почему я здесь, а не у себя дома? И откуда я знаю этих парней?» — думал-гадал Серега. — Какое сегодня число? — охрипшим голосом вопросил он присутствующих. — 21 июня 1986-го года от Рождества Христова! — радостно сообщил Могилевский. — Слава богу! — облегченно вздохнул «мельник». Он боялся, что 20 июня будет повторяться бесконечно, как в «Зеркале для героя» — Да нет, не все «Слава богу» — с упреком молвил Володя Бегунов, тот, что был «при исполнении», — Вместо того, чтобы быть на «утреннике», мы с Матвеевым рыщем по всему городу в поисках твоего кореша! Вы уж как-то держитесь «кучнее» что ли, не расползайтесь как тараканы! —Он с Арефьевой, — «сдал» Леху Сергей. — О, у Оли новая «подружка»? — съязвил Могилка, — А "подружка" - «верхняя» или «нижняя»? Серега не понял, куда тот клонит. Он вообще, по правде говоря, плохо соображал. — Мужики! Похмелиться есть? — Вот найдем твоего другана — тогда и похмелишься. Собирайся! Поедешь со мной, прогуляешься! , — Тоном, не терпящим возражения сказал Бегунов, по форме — мент, по содержанию — гитарист «Чайфа» Вишняков залез на заднее сидение «жигуленка» ППС. За рулем сидел Володин напарник. Сначала они съездили на Вторчермет. Владимир достал запасные ключи от дверей, они вошли, но в комнате никого не оказалось. — А где обычно тусуется Арефьева? — полюбопытствовал напарник у Бегунова. — Понятия не имею, — пожимал плечами тот, — Но мой дедуктивный метод, Ватсон, подсказывает мне, куда могла отправиться столь экзотическая парочка. И патрульно-постовая машина направилась в Исторический Сквер.