Роковое братство

- А ты - сексуальная. - Какая? - Хорошая- значит Диалог Сергея и Розы "Зеркало для героя Когда зажегся свет и голос спикера Рок-клуба объявил антракт, Орлов проснулся. Оказывается, он не заметил, как заснул. Причем, его голова его покоилась на Ольгином плече. Арефьеву, похоже, это не слишком смущало, поскольку все выступление Насти не могла оторваться от своей «новой игрушки» - Лехиной 5S-ки. Он, смутившись, отстранился от девушки, искренне не понимая, как вообще можно было умудриться заснуть на рок-концерте. Наверное, из-за стресса, подумал Алексей. Он привстал с места, высматривая в зале Серегу. Долговязая фигура Вишнякова пробиралась через первые ряды, направляясь к выходу. «Куда это он намылился в одного?» - затревожился Орлов, но затем его внимание привлекло другое. - Оля! Батарею посадишь! – и Леха забрал у нее телефон. Экран показывал низкий заряд. Леша нажал на кнопку и спрятал «единственное доказательство» в боковой карман джинсов. Он не хотел, чтобы Ольга лишний раз «светилась» этой штуковиной. - Хм, а я думала, что у вас «там», при коммунизме, вечный двигатель уже изобрели, - сказала Арефьева, и что-то было не похоже, чтобы она иронизировала. - Коммунизм? – Алексей недоуменно посмотрел на нее,- С чего ты решила, что мы при коммунизме живем? - А разве – нет? – в этом «ответе-вопросе» музыкант услышал почти мольбу в ее голосе. - Ну, строительство коммунизма было приостановлено в силу некоторых обстоятельств, но, зато, уверяю тебя, феминизм гордо шагает по стране, - ловко ушел от ответа Орлов. - Так значит та «глазастенькая» с фиолетовыми волосами на фотографии у вас там за «главного»? – ехидно улыбнулась Оля. - О-о! Бери выше! Хелависа Андреевна не просто худрук, она - «Ломоносов в юбке»! – гордо ответил Алексей, и сам не мог не похвастаться, - Вообще-то я тоже худрук…Я в куче других групп играю. А ты сама-то, где поешь? - Везде и нигде, - Улыбка резко исчезла с ее лица, она отвернулась и замолчала, давая тем самым понять, что это болезненная тема. У Леши в этот момент сильно заурчало в животе. - Пойдем отсюда, пожрем чего-нибудь - предложила девушка сконфузившемуся гостю из будущего, догадавшись, что тот голоден. - Так, «Чайф» же объявили! – возразил «гость». - А когда это ты успел фанатом «Чайфа» стать? - Она шутливо пихнула его в грудь локтем в длиннющем белом рукаве, - Пошли, расскажешь мне, как «космические корабли бороздят просторы Большого театра» Буфет оказался закрыт, и Ольга предложила сходить в кафе «Аве Мария», что был за выходом, неподалеку. - Ты, что, пойдешь в таком виде? – удивился Орлов, и недоверчиво покосился на ее странный наряд. - А что не так? Там и не к такому привыкли, - девушка равнодушно пожала плечами. Они были такие узкими и острыми, что ключицы выпирали из полупрозрачной фланели костюма Пьеро. - А кредитные карточки банка «Москва» там принимают? Или вот это? – Алексей достал из кармана мятую тысячную купюру и помахал у нее перед носом. У Арефьевой округлились глаза. - Ты с ума сошел! Порви и выбрось сейчас же! Нет, лучше сожги! – Она, не раздумывая, вырвала из его рук «бумажку», достала зажигалку и подожгла ее. Двое зачарованно смотрели на огонь. Леша испытывал неприятное чувство. Только что на его глазах превращалась в пепел вещь, которая связывала его с «родным» будущим. Девушка айкнула. Догорающий клочок купюры обжег ей указательный палец. Эксцентричность этой сцены усиливалась еще и тем, что за ней наблюдали, как минимум, еще пять человек в вестибюле ДК Свердлова, но реакция у них была довольно странная – они зааплодировали. - Арефьева! Отпадный перфоманс! Давай еще! – крикнул кто-то из этой стайки. Не обращая на них внимания, Ольга взяла Леху за руку и потянула в сторону парадных дверей. Орлов вдохнул вечерний летний воздух Свердловска 86 - ого года. Напротив ДК стоял дом, в котором жил Пшено, вернее – будет жить. И естественно, дом был совершенно неузнаваем. - А правда, что там Ельцин жил….живет? – Леша кивнул в сторону окна квартиры, из которой он с Вишней через 30 лет отправится сюда. - Первый секретарь обкома Партии? – уточнила Арефьева и покачала головой, - Нет, его в Москву перевели. Классный мужик, кстати. Матвеев с Кормильцевым даже пили как-то с ним… - Что, серьезно? – засмеялся Алексей. Он уже было собирался рассказать, что «коммунизм» не наступит отчасти «благодаря» Борису Николаевичу, но испугался, что Оля снова болезненно отреагирует, как тогда, в гардеробе. - Алекс! Ты уж прости меня…ну, за все за это. И за Антона – тоже, - смущенно выдавила из себя Ольга, когда они сидели за столиком в «Аве Марии». Она заказала для себя кофе и мороженое с коньяком, для Лёши – пюре с котлетой и морковный сок. - Не стоит, - прожевав, ответил музыкант, - Это тебе спасибо, а то я не ел уже 30 с половиной лет…        Арефьева звонко рассмеялась удачной шутке, но затем ее лицо снова резко сделалось серьезным. - Скажи мне, только честно - мы были… будем знакомы там, в будущем? – спросила она полушепотом, - Откуда тебе известно, что я – Викторовна? – Изумительной красоты изумрудные глаза заглядывали ему прямо в душу. Он смущенно улыбнулся и покачал головой. - Но тогда…. - Послушай, Оля, - Орлов придвинулся к ней и неосознанно дотронулся до ее руки, - Я не имею права говорить об этом, пойми! Если ты читала Брэдбери…. - Но я хочу знать! – грубо перебила его девушка, и глаза ее горели зеленым огнем - Я стану певицей? - Да, - Алексей снял очки, не в силах выдержать этот взгляд, полный одержимости, - Ты станешь известной певицей. Больше я тебе ничего не скажу, извини. Арефьева отвернулась, чтобы не делиться ни с кем той радостью, что переполняла ее в эту минуту. Она смеялась и плакала от свалившегося на нее счастья. Ее бурная реакция привлекла внимание немногочисленных посетителей «Аве Марии», но той, похоже, было плевать на всех и вся. - Я никогда в это не верила, - шмыгая носом, она вытирала слезы длинным рукавом, - Я же уродина, как я могу?…. Нет, невозможно…. Я даже перед зеркалом не могу репетировать…. Зачем ты так? Леха ушам своим не верил. Одна из красивейших женщин за всю историю русского рока так говорила о себе! А еще его несколько пугала ее настойчивая откровенность, в сущности, перед абсолютно незнакомым человеком. Он не знал, что на это отвечать. Личный опыт подсказывал ему, что переубеждать в чем-то женщину – это еще раз подтвердить ее правоту. А по сему, у него оставалось лишь одно проверенное средство… - Оль, давай вина купим! Арефьева окинула его насмешливым взором, и театрально хлопнула в ладоши. - Теперь я точно знаю, что ты из будущего. Плохо ты изучал историю, Алексей! Год как действует «сухой закон» - снисходительным голосом молвила девушка, - Вино-водочный отдел 3-его гастронома закрывается в семь. Если бы мы в пять заняли очередь….- и тут она захихикала, словно школьница на перемене, - Но ты прав. Это дело надо отметить. Пошли, я знаю место, где «Агдам» продают… Новоиспеченные друзья обогнули здание ДК, перешли дорогу, и остановились возле неприметного с виду «жигуленка». Из машины вышел молодой человек кавказской наружности, и, не поздоровавшись, сразу же перешел к делу: - Ленин с вами? Ольга чуть кивнула и незаметно сунула тому в ладонь скомканную купюру. А кавказец тем временем открыл капот и достал оттуда… инженерный тубус! Ольга отвинтила крышку, заглянула внутрь, и удовлетворенно хмыкнула. Леха машинально огляделся по сторонам, словно чувствуя, что они совершают нечто уголовно наказуемое. Впрочем, в эту минуту его больше всего беспокоило не это, а реакция прохожих на странно одетую парочку – тощую девицу в костюме Пьеро с инженерным тубусом в руке и высоченного лохматого очкарика в «импортных» шмотках - то ли металлиста, то ли студента консерватории. Если бы это случилось где-нибудь на углу у Патриарших прудов, а не в Свердловске, их можно было бы принять за свиту Воланда. - Ну, что, гоингуем на флэт? – вновь обескуражила его Арефьева. - А как же… - растерялся Орлов и с тоской посмотрел в сторону ДК Свердлова. - Да сдался тебе этот фестиваль! - Там Серега…. - рассеянно пролепетал Алексей. - Что ж, не завидую твоему другу, - ехидно улыбнулась девушка, - Там самое интересное скоро начнется….       Ну! Уж Леше ли было не знать, что такое «афтепати»! Но он и представления не имел, как развлекались рокеры 30 лет назад. А еще он с ужасом представил, как вдрызг пьяный Вишняков рассказывает своим «новым приятелям» про развал СССР, про войны с бывшими союзными республиками. Да бог его знает еще про что! Орлов как никто другой знал характер своего коллеги по группе. Трезвый Сережа – «няша-няшей»- вежливый, скромный, застенчивый, почти незаметный, но стоило гитаристу выпить выше нормы – тот делался колючим как ежик, каким-то едким и мстительным. Но, если за столько лет остальные «мельники» сумели как-то с этим смириться и совладать, что чего ожидать от здешней братии?              Алексей снова подозрительно покосился на Олину «одежду»       - Я никуда с тобой не пойду, пока ты в таком виде!       - Вот доебался! - раздраженно проворчала Арефьева и совершила следующее. Стоя прямо посреди улицы, не стесняясь ни Леши, ни проходящих мимо людей, устроила натуральный стриптиз. Но сделала она это настолько быстро, что изумленный музыкант не успел ее остановить.       То, что скрывалось под костюмом Пьеро, выглядело не менее экстравагантным – кружевной балетный корсет телесного цвета в сочетании белых спортивных лосин для занятий по аэробике.       Орлов не выдержал этого зрелища, поспешил снять с себя толстовку, накинул на острые плечи девушки, и сам стал застегивать пуговицы на ней. И пока Леха совершал сей отеческий жест, он чувствовал на себе ее испытывающее молчание и изучающий взгляд, и от этого ему еще больше становилось не по себе.       «Господи! Зачем я это делаю? Это же неправильно!»        Да с самого начала все было «неправильно». Неправильным было оказаться в 86-ом, входить в контакт с местными, «расчехляться» перед Матвеевым и Хотиненко, но самое главное – прикасаться к телу молодой женщины, которая еще не осознает ценности и цели своего бытия. Это только в комедиях герой из будущего способен повлиять на события прошлого, как, например, тот же Марти Макфлай, который невольно «подтолкнул» ЧакаБерри играть рок-н-ролл, причем его же собственной песней. Но Леша не хотел поступать с Арефьевой подобным образом. Он не считал, что «проспойлерил» ее дальнейшую судьбу. То, что Оля станет певицей, она сама и так знала, иначе б не стала стучаться в «закрытые» двери Рок-клуба, где уже задолго до нее сформировалась своя тусовка, немногочисленная секта, состоящая преимущественно из одних «махров». И это они теперь определяли – кому петь, а кому – на заводе работать.       Однако другая часть Орлова как раз желала обратного. Он поймал себя на мысли, что у него есть острая потребность находиться рядом с ней. И не столько с легендой русского рока, а сколько обычной (хотя, нет, - совсем необычной) девушкой.        «Ну, Лешенька, поздравляю! Ты влюбился!» - совсем безрадостно констатировал для себя он, - «И не сейчас, не здесь, а еще там – в будущем. И как бы ты в этом себя не переубеждал! Ты всегда ведь о ней мечтал, правда?» Может и правда, только обстоятельства, время и место не позволяли осуществиться глупой и безнадежной мечте. В будущем Ольга ему в матери годилась, а здесь он уже оказался старше ее на 12 лет. Музыкант горько усмехнулся. - Теперь доволен? – Голос Арефьевой заставил его прийти в себя от внезапно нахлынувших мыслей. - Слушай, Оль, - замялся Алексей, все еще раздумывая над предложением «занайтовать у нее на флэту», - Я не знаю, мне как-то неудобно…. - «Неудобно» однажды выйти из дома и попасть в прошлое, да еще в этот гадюшник под названием «Свердловский рок-клуб» **** По словам Ольги, ее комнатка в коммуналке на Вторчермете частенько использовалась как «перевалочная база» для пьяных рокеров, скрывавшихся от разгневанных жен. Сама же девушка, в основном, предпочитала жить у родителей. Комната была сплошь обклеена вырезками из советских журналов. Там были репродукции известных художников, фотографии кинозвезд и обнаженных женщин. Встречались и картины в рамочках, выполненные в уже знакомом Орлову стиле – минимализма и кубизма. О частом посещении этого места представителями «местной богемы» говорили пустые бутылки на полу из-под портвейна и водки, несколько переполненных пепельниц, горы магнитофонных кассет на подоконнике, и одинокая, жуткого вида, гитара, бесхозно валявшаяся на неубранном матраце, что лежал на полу. - Извини за этот бардак. Обычно здесь проходной двор, - пояснила Арефьева, - А чего так тихо-то? Соседи где? – спросил Алексей, когда не ощутил знакомых запахов и звуков коммуналки. - В отпусках, где ж еще! Они же работяги все - «уралмашевские». Кто – в санатории, кто – в командировке. Ты, это…осваивайся пока, а я на кухню сбегаю. Пока Оля возилась на кухне с бутербродами, Леша еще раз присмотрелся к гитаре. Дредноутный корпус весь был разрисован и исписан. Картинки, в том числе и неприличные, автографы, смешные и странные надписи вроде «ВЗЯЛ МЕНЯ - ИГРАЙ!», «СВОБОДУ НОВИКОВУ!», «ЗДЕСЬ БЫЛ МАЙК» и прочие. Орлов тихо присвистнул и тоже захотел оставить на память какую-нибудь дурацкую подпись, типа «Привет из 2016-ого отЛехи», только вот ничего под рукой как на зло не оказалось. - Оль! А ты учишься где-то? – хитро сощурившись, спросил «мельник», пока хозяйка разливала «Агдам» по чайным чашкам. - В «Чайнике», на втором курсе эстрадного вокала. А почему спрашиваешь? - А вот сейчас и проверим, правда, это или нет, - с этими словами Алексей взял гитару и быстро проиграл несколько необычное сочетание нот – до-ре-ми-до-ре-до* - САМ-ПО-ШЕЛ-ТЫ-НА! – не растерялась Арефьева, в ответ, пропев насыщенным контральто «обратку» - соль-фа-ми-ре-до. - Молодец! Давай зачетку! – хохотнул Леша, отложил гитару и потянулся к своей чашке, - Ну, что, за встречу? - За роковую встречу… - уточнила Оля, и они звучно чокнулись. - Знаешь…- прервав неловкое молчание, заговорила девушка, - Я все размышляла над тем, как бы себя чувствовала на твоем месте. Вот попади я сейчас в 56-ой, или, не дай Бог, в 46-ой, чтобы я сделала, как думаешь? - Это довольно сложный вопрос, - задумчиво ответил собеседник, - Самый большой соблазн в путешествиях во времени – это пытаться исправить ошибки прошлого. Но еще это и возможность по-другому взглянуть на поступки своих родителей и дать им, так сказать, более «зрелую» оценку. Собственно, об этом и будет снимать свой фильм Хотиненко. Ты лучше Серегу расспроси. Он этот фильм раз десять пересмотрел.…И все-таки, почему ты бы предпочла попасть, если бы так случилось, именно в прошлое, не в будущее? Ольга налила еще вина. - В будущем я бы выглядела жалкой и смешной, а в прошлом – почувствовала бы себя, наверное, богом? И тут у Орлова, словно что-то перевернулось в душе. - Ольга Викторовна! – Он никогда не поднимал руку на женщину, но в этот момент ему очень сильно захотелось влепить ей затрещину за сказанную глупость, - Вы рассуждаете эгоистично. Если бы вы внимательно слушали нас в «красном уголке», а не игрались с моим телефоном, то поняли бы, что мы попали к вам по недоразумению, а не по собственной воле! Вы…ты даже представить себе не можешь, что чувствую я, что чувствует Серега! Алексей обхватил руками голову. Нервы его окончательно сдали. Его прорвало. Слезы брызнули из глаз, а плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Арефьева, повинуясь, не пойми, откуда взявшемуся, материнскому инстинкту, подошла, присела с ним рядом, обняла и положила голову на плечо. А Леша, как малое дитя, уткнулся носом в собственную толстовку, что была надета на Оле. - Ну, прости меня! Прости! Дура я, знаю, - она гладила его по волосам, а тот словно этого не замечал, - На-ка! Выпей, успокойся, - девушка протянула ему бутылку вина. Леха жадно прильнул к горлышку и в три-четыре приема осушил ту полностью. Сейчас ему хотелось одного – нажраться в стельку и впасть в забытье, чтобы, проснувшись, оказаться в том самом кресле, в квартире Пшено, в ночь со второго на третье декабря 2016-ого года. И пусть все это растает бесследно как фантасмагорический сон, пусть навсегда исчезнет этот полу-фантом – Ольга Арефьева! «Стоп!» – внезапная мысль осенила молодого человека, - «Но, что, если это не проклятие, не наказание, а всего лишь испытание? И чем черт не шутит – может даже подарок судьбы? Ведь в том течении времени, где раньше обитали я и Оля, возможность какой-либо связи была исключена, и может так статься – «кто-то там наверху» любит пошутить и способен разлучать влюбленных не только на огромные расстояния, но и на временной разрыв в целое поколение?» И дело вовсе не в Рок-клубе, не в Ольге, а – в них самих. Они должны что-то изменить, но прежде всего - в самих себе! Орлов поднял на девушку раскрасневшиеся от слез глаза и осознал, что она его тоже любит. И не сейчас, а с той самой их первой встречи, в гардеробе, закончившейся нелепым недоразумением. - Не делай так больше, - Дрожащим от волнения голосом молвила девушка. В ее глазах тоже блестели слезы, - Не пугай меня. Это страшно, когда мужчины плачут… Не раздумывая больше ни секунды, Леша обнял руками лицо Оли и прижался своими губами к ее губам. Она позволила ему это сделать, но ее рот никак не откликался на настойчивые ласки молодого человека. Орлов отпрянул от неожиданности. Реакция девушки поразила его своей неопределенностью. - Прости, я не должен был этого делать, - опустив взгляд, смущенно пробурчал Алексей. - Это не твоя вина, Алекс, - успокоила его Арефьева, трогательно поглаживая его ладонь, - Ты просто многого обо мне не знаешь…и, поверь, лучше тебе не знать. Она выудила, словно фокусник, не пойми, откуда, пачку сигарет, взяла одну и протянула пачку Лехе. Тот нерешительно на нее посмотрел, и, взвесив «все за и против», все же достал сигарету. « 11 лет коту под хвост» - тоскливо подумал Орлов, вспоминая тот день, когда он «завязал» с куревом. Вернее, ему пришлось это сделать, придя в группу. Главная «мельничиха» даже прокуренную одежду на дух не переносила. Хуже того, однажды Фрол как-то раз пришел на «репу» с сигаретой за ухом. Забыл про нее, в общем. Так, Наташа такой «концерт» ему устроила, что драмер, тоже, будучи новеньким, выпил целый пузырек валерьянки и посоветовался с виолончелистом на счет того «а не сбежать ли, пока не поздно» Они молчали. Забавно было наблюдать за бывшим курильщиком и курильщицей начинающей. Орлов был уверен, что Ольга делала это нарочно, чтобы он больше не пытался ее поцеловать. Он понял все, не требуя от девушки ненужных объяснений. В творческой среде все об этом знают и поэтому стараются молчать на эту тему. Алексею врезалась в память одна некрасивая история, связанная с Начальником. Это было на каком-то летнем фестивале. «Андревну» тогда разморили жара и халявное пиво,и, вот она сделала оригинальное заявление, что, дескать, среди российских рокерш, она, Хелависа, единственная натуралка. Это было сказано, кстати, в присутствии Юты и ее басистки. И Юта искренне не понимала, к какой категории себя относить – то ли к рокерше-лесбиянке, то ли к НЕ-рокерше-натуралке. Лехе стало тошно. Может, от впервые выкуренной за столько лет сигареты, может – от всего-то пережитого. - Через три комнаты увидишь дверь с Микки Маусом. Там туалет и ванная, - догадавшись о его самочувствии, сказала Ольга. Он стоял над унитазом и плевался в него. Тошнота то подступала, то отступала. И что противнее всего, хмель отчего-то его не брал. Он подошел к зеркалу и увидел свою бледную осунувшуюся физиономию с красными глазами. Леша включил воду, быстро умылся холодной водой и, зажмурившись, пошарил рукой, чем бы вытереться, пока не наткнулся…. на стоящую позади него Арефьеву. Девушка со всей силой прижалась к нему телом и стала осыпать его мокрое лицо короткими, но очень страстными поцелуями. Шею сразу засаднило от сильных засосов. Молодой человек не понимал, что происходит. Оля как то уж очень резко ухватила инициативу, не давая ему ни малейшего шанса на ответную ласку. Она положила свои руки ему на плечи, и, упершись в него телом, заставила его опуститься и присесть на край ванны. Ее острое колено упиралось ему в пах. «А по-людски нельзя? – обреченно подумал «мельник», наблюдая за таинственной метаморфозой юной барышни, которая, тяжело дыша, нервными движениями расстегивала пуговицы на Лехиной толстовке. Через несколько секунд та оказалась на полу. Следом за ней отправился «той же дорогой» балетный корсет. На Орлова смотрели две маленькие груди с розовыми бусинками сосков и выпирающие ребра на впалом животе. Алексей к своему удивлению почувствовал возбуждение и тоже стал торопливо стягивать свою черную футболку с надписью «Folkодав». Не проронив ни слова, а лишь задыхаясь от желания, Арефьева пыталась стащить с него джинсы. Отступать Леше было некуда. Обе его руки держались на противоположный край ванны, иначе он бы свалился туда. Приспустив на нем джинсы до голеней, девушка обхватила ладонями его член, слизнула с головки капельку выступившего секрета, взяла в рот восставшую плоть и принялась ритмично сосать. Орлов на «собственной шкуре» еще раз убедился, что такое «неопытная сексуальная партнерша» Его самая чувствительная часть тела не единожды ощутила на себе острые зубы Ольги. Кто знает, может она делала это нарочно? Но музыкант мужественно терпел эти, почти садистские, ласки. Она резко оторвалась от его члена, поднялась с колен, и прильнула ртом к его губам. Она снова целовала его, не давая при этом целовать себя, словно это было не взаимное проявление страсти, а изнасилование… «Это, что, вызов какой-то? – Алексей даже немного разозлился, - «Она, что, пытается мне что-то доказать?» - Ты сумеешь вовремя остановиться? – спросила девушка сладострастным шепотом, стягивая с себя лосины, и снимая последнюю и важную деталь ее одежды. Леша только кивнул в ответ и закатил глаза. У него было ни сил, ни желания осмысливать происходящее. Он чувствовал лишь одно ослепляющее, оглушающее вожделение, когда Арефьева седлала его, осторожно вводя напряженный член в свое узкое влагалище. Ее фрикции были грубыми, резкими и частыми. Она была очень свободна в своих движениях, и казалось, не ощущала усталости. Точно для нее это был какой-то спорт, занятия по аэробике. Впечатлительный по характеру виолончелист очень быстро это подметил, и ему стало от этого даже обидно. «Я для нее не просто что-то вроде секс-тренажера. Она устала от одиночества, и хотя это ее естественная среда обитания, она всеми силами старается вернуться туда обратно, выставляя меня эдаким антагонистом ее внутреннего совершенного мира, куда я, якобы, первым залез своими грязными лапами!» Леша издал сдавленный стон, Ольга резко соскочила с его члена, и тот выстрелил короткой струйкой спермы, куда-то в сторону валяющейся на полу их одежды. Обнаженная девушка открыла кран и стала набирать ванну. Лицо ее при этом не выражало ни удовлетворения, ни приятной усталости. Всего лишь - чуть заметная улыбка на губах и этот одержимый взгляд. Алексей понимал, что нужно что-то сказать, произнести какие-то дежурные слова, но растерялся, наблюдая за ее странной реакцией. Обжигающая страсть 5 минут назад и сейчас – холодная отстраненность и тяжелое молчание. Она повернулась и взглянула ему в глаза. И в них он отчетливо увидел боль. - Зачем ты это сделал? - Сделал – что? – опешил Орлов. - Появился в моей жизни, - Арефьева залезла в ванну и направила струю душа между своих худосочных бедер. Леша отвернулся. Эта сцена была отвратительна в своей «бытовости», как будто они были не любовники, а муж и жена, прожившие в браке лет 10. - Ты меня пригласила, и я пришел, - ответил он через плечо, - Извини, Оля, но я все- таки скажу это. Ты считаешь, что существуешь в неком сферическом вакууме, как аквариумная рыбка. И всякий норовит постучать по стеклу, потревожить тебя, или залезть по локоть, и вылавливать тебя оттуда сачком… - Хм…Интересно. Так судит обо мне человек, с которым мы, якобы, не повстречаемся в будущем. Продолжай. - Тебе кажется, что твой мир постоянен, статичен, но это не так. Ты тоже вращаешься, и не только по своей орбите, но и соприкасаешься с множеством таких орбит. И те так же думают, что одиноки и неприкаянны. Об этом львиная доля твоих песен, Ольга Викторовна. - Я все-таки не понимаю, чего ты пытаешься этим сказать. Ты хочешь меня от чего- то отвратить, или, наоборот – к чему-либо склонить. У тебя какая-то определенная миссия на счет меня? «Эгоистка чертова!» - девушка начала же откровенно раздражать музыканта, - Нет! Я не думал, что встречу тебя здесь. Миссия! Ха! Это Вишня считает, что мы здесь для того, чтобы понять какую-то высокую истину, а я лишь воспринимаю это как обстоятельство. И это мне нужно думать о будущем, поскольку я в нем, блять, УЖЕ живу! - Лёш! – мокрая рука Арефьевой дотронулась до его голого плеча, - Я очень тебя прошу, не надо меня любить. Я душевный кастрат, у меня эмоциональный кретинизм. Мне нечего будет дать тебе взамен, кроме щели между ног… - Ты оскорбляешь нас обоих. Я всегда любил тебя. Ты даже не догадывалась о моем существовании, а я любил тебя за одно только лишь существование ТЕБЯ. Таких как ты больше не существует на свете, ты уникальна… - Ты заблуждаешься, друг мой, - На сей раз губы девушки очень нежно коснулись его лопатки, - И ты еще об этом не раз пожалеешь….Лучше сходи на кухню, там в холодильнике полбутылки портвейна. Нам двоим не хватит, но я тебе одну штуку покажу – уснешь как младенец. - Меня Умецкий научил. Полезай в ванну, - повелела Оля, набрав воды примерно на четверть. Вода была очень горячая, - Окунай, окунай, потихоньку привыкнешь…,- подбодрила она Леху, который пытался погрузить свои ступни в почти кипяток. Арефьева сделала один глоток из бутылки и передала ее Орлову, - Глотни и дыши только носом. «Мельник» подчинился. Ноги все еще «жалила» горячая вода, но он терпел, не желая выказывать слабость. Так, они сидели в этой импровизированной парилке в течении получаса, допив портвейн, и пошатываясь больше от головокружения, нежели от опьянения. - Ну, как, доходит? – спросила Ольга сонным голосом - Нормально так «вставило» - промычал Алексей и чуть не свалился с ванны. Девушка успела его поймать. - А д-давай прямо здесь поспим? - предложила она. Леша не ответил, поскольку уже спал, прислонившись к белой холодной эмали. Арефьева откинулась головой на противоположную сторону, подогнув под себя колени, ничуть не чувствуя себя стесненной из-за длинных ног ее приятеля из будущего, и тоже быстро заснула.