Роковое братство

Если вы — простые люди, вас отпустят. А если — американские шпионы, вам крупно повезло: я в разведроте служил на Первом Белорусском.

Реплика милиционера «Зеркало для героя"

Войдя в красный уголок, ребята были неприятно удивлены. Настя Полева сиротливо сидела у окна, и вид у нее был несколько отрешенный. В комнате находились еще три человека, и один из них был почему-то в костюме и гриме Пьеро.  — Антон! Посторожи, пожалуйста, за дверью, — лысоватый смуглый мужчина лет 30 обратился к «чайфовцу». Вошедший с ним Шахрин намек понял, взял Антона за рукав и они оба скрылись за дверью. Лысоватый перекинулся взглядом с другим мужчиной в строгом костюме, но длинными распущенными волосами, словно те оба не знали, кто начнет говорить первым. — Нас на репетицию пригласили, — нарушил неловкое молчание Вишняков. — Репетиция отменяется — резко ответил первый мужчина и, наконец, представился, — Я Матвеев Андрей Александрович, журналист, член Союза писателей. А это, — он кивнул в сторону волосатого, — Спикер нашего клуба Александр Калужский. С Ольгой, я полагаю, вы уже знакомы? Леха перевел недоумевающий взгляд на Пьеро. «Пьеро» демонстративно отвернулся от него, принял максимально закрытую позу, и занял место у окна рядом с Настей. Вся эта сцена имела какой-то сюрреалистический оттенок.  — Зачем тогда нас позвали? — слегка обиженным тоном спросил Серега. «Наивный!» — сердился про себя Леша, — «Да наша легенда и гроша ломаного не стоит! Наверняка они уже догадались, что с нами не все чисто» В этот момент в красный уголок стремительно вошли Коля Грахов, и вездесущие Сан Саныч Пантыкин и Егор Белкин. «Никак очную ставку задумали провести» — мрачно заметил Орлов.  — Да что сегодня за день-то такой! — чуть ли не с порога возмущался Коля, — Представляете, только что из зала вывел журналистку из «Уральского рабочего»! У нее был магнитофон! — Пинаевой все неймется? — усмехнулся тот, кто представился Андреем Матвеевым. — Ага! А тут еще эти…- он грубо показал пальцем на смущенных Леху с Вишней, — Послушайте, товарищи! — Обратился тот к ним, — Я все понимаю, вы делаете свою работу, но нельзя, же так! У меня все разрешения на руках — горисполком, отдел культуры Кировского района.… Почему нельзя поступить по-людски и предъявить документы? Вы журналисты? Где тогда удостоверения? Из органов? Покажите корочки! Сейчас не те времена, в конце концов! — Коль! Уймись! Дай, я поговорю, — Матвеев сделал успокаивающий жест и предложил Грахову стул. — Мы отстали от поезда. У нас нет ни денег, ни документов, — Вишняков упорно не желал признавать тот факт, что их «раскрыли» — Ну, хватит! — Матвеев с вызовом смотрел на Серегу, — Полчаса назад я звонил в Челябинск. У них никого из москвичей не заявлено на ближайший месяц. Я даже не поленился и позвонил Опрятной* в Лабораторию, и знаете, что она ответила? Правильно! Группы «Мельница» нет ни в списках членов Рок-лаборатории, ни даже в заявке на вступление! — Мужики! Ну, решайте уже что-нибудь, у меня конферанц через пять минут, — Калужский нервно взглянул на часы и засобирался к выходу. Андрей проводил глазами Сашу и вновь принялся за «мельников». — И так, молодые люди! Зайцем можете кататься в трамвае, а здесь — закрытое мероприятие и вам здесь делать нечего, извиняйте. И да, значок снимите. Серега уже и забыл, что на нем рок-клубовский значок, бесцеремонно снятый Белкиным с лацкана пиджака Глеба Самойлова. Если бы Сергей рассказал своей жене про то, как «отжал» какую-то вещь у кумира их юности! Тут ему немного даже стыдно стало перед Глебом. Он мигом отцепил значок с рубашки и положил на стол, перед членом союза писателей. — Погоди, Андрюха! — неожиданно встрял Егор, — Не надо так категорично. Полковник сказал, что Серега «шарит» в аппарате, да и на гитаре играет лучше меня. Они музыканты, это точно, а не, простихосподи, КГБ. — Оль, а с чего ты вообще решила, что Алексей — гэбешник? — Матвеев обратился к «Пьеро» — Он знает мое отчество, хотя я его в первый раз вижу, — проворчала Арефьева, недовольная тем, что ее оторвали от «самосозерцания» у окна. — Блин! Оля! — не на шутку рассердился писатель, — Ты от Женьки Димова заразилась что-ли? Подумаешь — отчество угадал, и надо идти и всем об этом растрепаться? Ну, ты даешь! ….из будущего, — выдохнул, а не сказал Орлов. Нервы у него были на пределе, и он сдался. Вишня, похоже, чувствовал то же самое, поскольку не знал, куда себя вообще девать от стыда. Пришельцы ощущали себя точно нашкодившие первоклашки в кабинете завуча. — Что? — не расслышал Андрей. - МЫ - ИЗ - БУ-ДУ-ЩЕ-ГО, — Четко, по слогам громко произнес Леша. И словно гора с плеч. Он снова облегченно выдохнул. Все — таки булгаковский Иешуа был прав — правду говорить легко и приятно. В красном уголке повисла гробовая тишина. — Я понимаю, это звучит как бред сумасшедшего, но… — виолончелист полез в карман за айфоном, — Может это вам что-нибудь скажет. Вот, смотрите, — Он протянул черную 5s-ку стоящему позади него Грахову. Тот слегка отпрянул, по-видимому, приняв ее за пистолет. — Да не бойтесь, это всего лишь телефон, — улыбнулся Леха, — Смарт… короче — «умный телефон», компьютер и телефон одновременно. Свердловчане с изумлением разглядывали диковинный прибор, осторожно передавая из рук в руки.  — У меня такая же штука есть — с какой-то даже радостью сказал Вишняков и тотчас спохватился, — Лёш, покажи, что ты там наснимал! Ну, фотки с Теле-клуба. Там даты должны быть! Орлову передали его айфон, он нашел несколько смазанных фотографий, на которых виднелись спины Начальника, Димы Каргина и Фрол, показывающий Лехе язык. Дальше шел вид из джипа Пшеничного — вечерние огни, здания необычного дизайна, надписи на рекламных щитах. — Это Ё-бург, — пояснил Алексей, и тут же осекся, — В смысле, Свердловск. Да, а вот еще смотрите. Видите? — Он закрыл галерею, и ткнул пальцем другую иконку, — Это история входящих и исходящих звонков. В последний раз я звонил сестре в 23: 16. Обратите внимание на число, месяц и год…  — ДЕКАБРЬ 2016-ОГО?! — Матвеев побледнел и Орлову показалось, что еще немного, и того хватит сердечный приступ. — Парни! Вы ведь нас не разыгрываете, да? — раздался тенорок Пантыкина. — Дурдом! — воскликнул Николай Грахов и направился к выходу. Саша Калужский поспешил следом за ним. В дверях Коля обернулся и бросил на прощание, — Андрей! Тебе так охота с ними возиться? Ну и возись, а мне некогда. Саша, Егор, пойдемте. И руководство рок-клуба, а также две трети группы «Урфин Джюс» в мрачном безмолвии покинули красный уголок, доверив решать дальнейшую судьбу "пришельцев" писателю и двум юным рок-леди — Насте Полевой и Ольге Арефьевой. Девушки с интересом изучали Серегин айфон и Лешину электронную сигарету. А «мельники» между тем наперебой рассказывали Матвееву свою историю.  — Мы как герои фильма «Зеркало для героя» — резюмировал Вишняков, наблюдая за реакцией собеседника. Тот поначалу никак не отреагировал. Странно, подумал Серега и уточнил, — Его Хотиненко снимал. Там два мужика ходили на концерт Наутилуса, потом запнулись о какой-то железный прут и оказались в 49-м году. При упоминании фамилии режиссера, Андрей аж подскочил с места. — Девочки! — обратился тот к Оле и Насте, — Если не трудно, разыщите Володю Хотиненко и позовите сюда. Только это…никому ни слова. Когда девушки ушли, Матвеев с вытаращенными глазами изучал трек-лист в вишняковском телефоне. На счастье ребят, Андрей оказался меломаном. Правда, те долго ему пытались объяснить, что такое оцифрованные аудиофайлы, и почему в память устройства можно запихать огромное количество музыки. Но писателя поразили больше всего, не технические штучки из будущего, а то, что он имел возможность слушать, к примеру, альбом U2, который прозвучит лишь спустя 20-30 лет! — Там, кажется, что-то даже из «Чайфа» есть и «Агаты» — подсказал Вишня ошалевшему Андрею Александровичу. — ЧАЙФ? АГАТА? Что за «Агата»? — «Агата Кристи» — настал черед удивиться Сереге, — Вадим и Глеб Самойловы. Я думал, они сегодня тоже выступают… — Какие Самойловы? А-а… Вадик? Стройотрядовец с Радиотеха? Погоди-ка, так у него по-другому группа-то называется… — Матвеев почесал лысину, — Название еще такое дурацкое… ВИА РТФ УПИ, во, вспомнил! Они, что, тоже прославятся? Черт! Ну, надо же! , — он усмехнулся, — Нет, они сегодня не выступят. В клуб их приняли, но Пантыкин «зарезал» их материал - он никакущий, да и играют плохо. — Вы даже не послушаете? — спросил Леша — Нет, — замотал головой писатель, — Это уже и так слишком. В комнату вошли Ольга и, бородатый, плотного телосложения мужчина лет 35-ти, в котором Сергей сразу же признал режиссера Хотитенко. Орлов же увидел, что Арефьева смыла с лица грим, но по прежнему оставалась в костюме Пьеро. Режиссер вежливо поздоровался со всеми за руку и обвел всех вопросительным взглядом. — Володя, — Матвеев показал на рокеров из будущего, — Вот эти милые люди утверждают, что уже смотрели твою экранизацию Рыбаса. Ты им давал читать окончательный вариант сценария? — Что? — опешил Хотиненко, — О чем ты говоришь, Андрюш? Я в первый раз этих чуваков вижу. Было забавно слышать, как известный кинорежиссер использует в своей речи стиляго-хиповский сленг. — Хочешь валидольчику? — Андрей Александрович достал из кармана пиджака блистер, отколупал таблетку, сунул в рот, а блистер протянул Владимиру. Затем повернулся к Вишнякову. — Сергей. Напомни-ка нам, если тебе не трудно концовку фильма. Гитарист почувствовал себя очень неловко. Он сделал глубокий вдох, и как студент на экзамене начал: — Главный герой выбирается из временной петли. Наступает 9 мая. Он идет домой и видит себя самого, то есть — двойника из альтернативного будущего. Видит себя, как будто свое отражение в зеркале… Леша Орлов не без удовольствия наблюдал, как у Хотитенко медленно вытягивается лицо, и округляются глаза. — Этого не может быть! — почти зашептал тот, — Я концовку даже с Кожушаной** не обсуждал! Я сам придумал этот вариант, никому его не показывал, и отправил на утверждение. Андрюха, что происходит? — Но теперь — то вы нам верите? — с мольбою в голосе вскрикнул Алексей. — Вов, а в окончательном варианте «Наутилус» был? — игнорируя взывания Лехи, продолжал проводить «очную ставку» писатель. — А тебе- то откуда это известно? — снова удивлялся режиссер. — Не мне, а Сергею. Он говорит, что твои Пшеничный и Немчинов*** знакомятся на концерте «Наутилуса», — тут Матвеев лукаво улыбнулся, — Это серьезная заявка, понимаешь? Ты включил в кадр официально запрещенную в Свердловске группу. Не боишься, что «наверху» твой сценарий зарубят? Хотиненко с ужасом смотрел то на Серегу, то на Андрея. А Вишня уже был готов сквозь землю провалиться от стыда. Ему казалось, что это повинен в том, что заставляет культового советско-российского кинорежиссера чуть ли не хвататься за сердце.  — Эти парни из будущего, Володь, — вполголоса произнес писатель и закрыл лицо руками. Ему, похоже, нелегко самому это принимать как факт, — Из 2016-го. И понятия не имеют, как сюда попали…. За все время «очной ставки» Ольга Арефьева не проронила ни слова. Она крутила-вертела в руках Лехин айфон и, видимо, очень быстро в нем освоилась. Бог знает, чего она там нашла и увидела, но несколько раз она поднимала на Орлова смеющийся взгляд. Леша улыбался ей в ответ. — Товарищи! — Слишком уж по-советски воззвал к свердловчанам Вишняков, — Мы понимаем, что попали сюда не в самое лучшее время, но, пожалуйста, помогите нам! Нам нужно как-то связаться с администрацией ДК Свердлова. Нам нужен план цокольного этажа. Мы с Лешей уверены, что переход между нашим и вашим….кхм-кхм….мирами где-то в том месте. Мы можем на вас рассчитывать? — План вам никто не даст, — отрезал Матвеев, — Не знаю, в курсе вы или нет, но дома культуры являются стратегическими объектами. Несущие сваи способны выстоять при интенсивной бомбежке, а подвал законсервирован под бомбоубежище. Вы еще там не все видели, дорогие наши гости из будущего. — Погоди-ка, Андрюха! — перебил пришедший кое-как в себя после ошеломляющей новости Хотиненко, — Не обнадеживай ребят! Мы оба знаем одного человека, который хорошо знает историю этого ДК. — Ты про Илюху Кормильцева? — отчего-то засмеялся писатель, — Вов, не смеши меня! Илья и не такого понарасскажет! Он тот еще конспиролог… — Оль! А ты чего молчишь, — режиссер оторвал Арефьеву от орловского гаджета, в который та заворожено глядела, — Вы же рокеры! Вы должны помогать друг другу! Я же вижу — ребята хорошие. Тоже - музыканты. Ну, поговори ты со «своими»! Надо ведь как —то их устроить, им же банально переночевать негде! — Да у них сейчас голова другим забита! — ответил за Ольгу Андрей Александрович, — Первый же фестиваль, елки-палки! Пантыкин с Белкиным, поди, до сих пор уверены, что мы их разыграли! Вот, что, — Матвеев хлопнул себя по коленке, — Я беру все на себя! Заночуете у меня, парни! У нас будет о чем поговорить за рюмочкой чая. — Нет! — раздался, наконец-то низкий, хорошо поставленный голос Ольги, — Я эту кашу заварила, мне ее и расхлебывать. Москвичи у меня поживут. — Оля, не придумывай! У тебя 9 квадратных метров в коммуналке! — запротестовал писатель. — А после концерта до Вторчермета**** ты меня будешь провожать, Андрюша? — Арефьева злобно зыркнула своими изумрудными очами. — Я с Пифой поговорю, он тебя подвезет… — Да Пифу к тому времени самого нужно будет везти. «Наусы» с «Урфинами» поедут бухать, а я, что, на капоте поеду? Вместо ответа, «Андрюша» треснул себя ладонью по лбу. — Бляха- муха! Сейчас же Настя выступает! Допизделись, бля! Марш в зал! — скомандовал он. «Мельники» нырнули вслед за Матвеевым за занавес перед входом. В зале было темно и тихо. На сцене стояла Настя Полева, «Наутилус» в полном составе — Бутусов-Ума-Пифа и две трети «Урфин Джюса» — Белкин на лидер-гитаре, и Зяма — на барабанах. И снова ребят разлучили. Арефьева потащила Орлова куда-то на последние ряды, а Матвеев искал свободное место для Сереги. — Илюха! Привет! — громко зашептал Андрей Александрович в сторону взлохмаченной макушки в среднем ряду. «Макушка» обернулась. Даже в темноте Сережа сумел разглядеть знакомое круглое лицо в очках прямоугольной формы. — Тебя где черти носят? — зашипел Кормильцев, обращаясь к Андрею, — А это еще кто? — знаменитый поэт вперился в Вишнякова недоверчивым взором, — Потом, потом… — заверил его писатель и продвигался с Сергеем дальше вдоль ряда. — Лен, подвинься, — шепнул Матвеев стройной миловидной барышне лет 25-ти в светлом платье. «Мельник» втиснулся между Леной и еще одной курносой девушкой. Благо, что все трое имели субтильное телосложение, но из-за своих длинных ног Сереге было, мягко говоря, неудобно. Писатель же направился в первый ряд, где заседало жюри — А вы и в правду с Лубянки? — поинтересовалась девушка справа, которую Матвеев назвал Леной. Стекла очков Вишнякова блеснули в ее сторону. — Кто вам это сказал? — он на всякий случай обернулся. Не услышал ли кто? — Мне муж так сказал, — не стушевалась Лена, — Он главный в «Чайфе». Они сегодня закрывают фестивальный день, — с гордостью сообщила она. Что ж, фамилию этой Лены не трудно было узнать. — Не слушайте вы ее, — наклонилась к нему вторая девушка слева и протянула свою ладонь, — Меня Наташа*****зовут. «А я, блять, Сережа Вишняков! Мне, блять, 3 годика, и я живу, блять, в Реутове! — очень хотелось ответить ему ей, - А в другой ебучей реальности я — гитарист известной группы. А вот кто я ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, я нихуяшеньки не знаю, дорогая Наташа! — Я журналист из Москвы, — придумал на ходу Вишня. — А из какой газеты? — не отлипала от него девушка. — Из ‚Московского комсомольца‘. Наталья! Извините, но не могли бы мы просто молча посмотреть концерт? Барышня обиженно надула пухлые губки и демонстративно отвернулась. Ну и Слава Богу! Сейчас Сереге было ни до нее, ни до Насти, он вообще не мог нормально воспринимать окружающую реальность. "Журналист из Москвы" как ни пытался вслушиваться и всматриваться в происходящее на сцене, внутреннее нарастающее ощущение тревоги и страх обреченности - остаться навсегда в 86-ом, не давали ему этого сделать. Хотя нет, кое-что он все услышал. Как ужасно выстроен звук в зале, например. "Ладно, сделаем скидку на время," - снисходительно подумал музыкант, и еще раз попытался разобрать то, о чем же поет Настя. Ее материал Сергея не впечатлил. Ему он виделся жутко "сырым" и не сыгранным, несмотря на то, что подыгрывали ей "бест оф зе бест уральского рока" - Назимов и Белкин. Но если к Зяме и Егору претензий не было, оставался вопрос - а что там делают Бутусов и Умецкий? Их же не слышно вообще! Не слышно, зато хорошо видно. Шоу ребятки делали как могли - танцевали, паясничали, яростно подпевали и всячески мешали певице. Они фактически "выталкивали" ее со сцены, отвлекая внимание зрителей на себя. "Настя была права - играть там действительно нечего" - злорадствовал Вишняков, наблюдая за Пифой, в миру - Витей Комаровым. Рядом с клавишником похрюкивал и повизгивал саксофон Могилки. Обоих заметно пошатывало, - "Наверняка, все они - хорошие люди, просто выбрали не ту профессию" - продолжал рассуждать Сергей, - "Все эти архитекторы, что Славка, что Дима, что Настя играют не рок-н-ролл, а ИГРАЮТ В НЕГО. И такой же, чисто "рок-н-ролльный" подход - от балды" И дело было вовсе не в непрофессионализме. Все когда-то начинали, и он - Сережа Вишняков - не исключение. Дело-то как раз в нежелании учиться! А учиться нужно постоянно. Это Серега еще давно понял, когда пришел в "Мельницу" волосатый-преволосатый и тонкий как тростиночка. Пришел и....почувствовал себя там "второклассником-второгодником" Он вспомнил то ощущение, когда с него за несколько репетиций "сорвали вместе с мясом весь его рок-н-ролльно-металлический флёр " От него потребовали кардинально изменить подход, и Вишня понял тогда, что надо учиться, много учиться и "без отрыва от производства" Сейчас же он наблюдал за сценой и не видел практически ничего, кроме бесконечного перфоманса, который не помогал, а наоборот, мешал Насте Полевой. Во время исполнении песни "Тацу" Белкин изображал то дракона, то самурая. Умецкий в длинной юбке кричал что-то неразборчивое в корабельный рупор. Публике очень нравилось, но Сереге показалось, что кричали и аплодировали зрители, в основном, своим любимчикам - "наусам" и "урфинам", нежели 25-летней Первой Леди Советского Рока и ее программе. Сама же Настя была скована в движениях, причем в буквальном смысле. Бутусов во время исполнения очередной ее песни кружил вокруг нее аки ворон и обматывал бельевой веревкой. У Сергея складывалось ощущение, что своими выходками рокеры добивались именно провального выступления девушки, словно это был какой-то заговор против нее. Ему вспомнились ее слова, еще там, в буфете - "Если Кормильцев так жаждет моего провала, то он должен понимать, что провалится вместе со мной" - Вам не понравилось? - спросила Лена Шахрина, когда в зале загорелся свет, и Калужский объявил антракт, пока на сцене готовится "Чайф". - Я впечатлен, но не могу сказать что-то определенное, - уклончиво отвечал Вишняков и краем глаза увидел некоторое оживление в их ряду. Лене откуда-то справа передали скомканный клочок бумаги. - Это, кажется, вам, - сказала девушка и передала его Сереге. "Блин, прямо как студенты на лекции!" - усмехнулся про себя "мельник", разворачивая бумажку и вглядываясь в текст послания. "СЕРГЕЙ! МНЕ НАДО СРОЧНО С ВАМИ ПОГОВОРИТЬ. ВСТРЕТИМСЯ НА ТРЕТЬЕМ ЭТАЖЕ. НАСТЯ"