Подарок

      Не включая свет, опустившись в любимое кресло, Виктория наконец-то позволила себе заплакать. Ведь им так и не удалось нормально попрощаться. Медлить было нельзя. Он лишь нежно поцеловал ее руку перед тем, как сесть в такси…       Мистер Финдус как всегда устроился рядом, уткнувшись усатой мордочкой ей в шею, стараясь в своей кошачьей манере утешить хозяйку. В тишине опустевшей квартиры висело разъедающее душу одиночество, колючее зябкое отчаяние. И она знала, что это пройдет не скоро. Уильям Мельбурн не мог быть ее реальностью, так же как она не могла быть его. Надо заставить себя думать, что все это было лишь сном или фильмом, где ей случайно удалось получить роль. Что человек, завладевший ее сердцем — один из любимых книжных героев, живущих только в бесплотных мечтах.       Внезапно она вспомнила, что вещи, которые Уильям на время позаимствовал из гардероба Альберта и носил в Брокет Холле, были в одной из не распакованных сумок. Виктория нашла тот самый джемпер, хранящий его запах, и закуталась в него. Завтра она заставит себя быть сильной, но сегодня можно позволить себе еще немного сумасшествия.       Чтобы разобраться с сумками, Вик пришлось включить свет, и теперь на столике возле дивана она увидела маленькую серебряную табакерку, ту самую, найденную в потайной комнате над библиотекой. На листе для акварели, которые в изобилии попадались в ее квартире, красивым каллиграфическим почерком было написано небольшое послание: «Милая Виктория! У нас не было времени попрощаться и не будет возможности встретиться вновь. Но Вы должны знать, что я был бы бесконечно благодарен судьбе за возможность и далее быть рядом с Вами, слышать Ваш голос, любоваться Вашей улыбкой. Обстоятельства оказались сильнее нас…Искренне надеюсь, что Вы будете счастливы, и эта надежда станет для меня утешением…»        Виктория на секунду перестала дышать, как будто снова почувствовала свои руки в тепле его ладоней, так ясно представив его здесь, пишущим ей это первое и последнее письмо. Ее глаза помимо воли снова наполнились слезами. Злая шутка судьбы состояла в том, что мужчина всей ее жизни родился на двести лет раньше. Они никогда не должны были встретиться. Надо принять это, жить дальше и попробовать снова стать той сильной и независимой девушкой, которой она всегда себя считала.        Из безвольной прострации ее вырвал телефонный звонок. На экране высветился номер матери. Владелица самой престижной художественной галереи в Сохо все-таки нашла время в своем плотном графике, чтобы поинтересоваться делами дочери. От Конроя она конечно же знала и ее новом проекте, и о скоропалительном отъезде из Лондона.       — Виктория! Девочка моя, как дела? Почему совсем не звонишь? Все новости приходится узнавать из вторых рук, — раздался в трубке обиженный голос.       — Рада слышать тебя, мама. Зачем спрашивать, если Джон наверняка тебе уже все рассказал? В остальном, никаких новостей, — дежурно ответила Вик, сегодня у нее не было настроения для разговоров по душам.       — Как всегда, выпускаешь колючки. Пойми, я не могу не беспокоится о тебе! Отдавая все силы только работе, ты скоро превратишься в сушеную офисную воблу! Я в твои годы была уже замужем за папой, а ты даже не пытаешься. Твое необдуманное… Альберт такой… — патетические надрывные фразы матери обрушивались на Викторию из трубки.       — Мам, только не начинай снова! У меня все лучше всех и я вполне себе счастлива. Очень жаль, что тебе кажется обратное, — попробовала она остановить начавшуюся тираду матери.       — Хорошо, как знаешь. Но Рождество ты встречаешь с нами. Я пригласила свою американскую подругу с сыном погостить в нашем доме в Сассексе. Он приятный молодой человек, спортсмен, из хорошей семьи и владелец собственного бизнеса. И пока не женат, прошу заметить! Если ты не приедешь, я буду крайне расстроена! И Джон тоже! — ультимативно заявила мать, не оставляя Виктории путей к отступлению.       — Я подумаю об этом, — коротко сказала она, чувствуя, как от досады застучало в висках. Как она может шантажировать ее, пользуясь своей любовной связью с Конроем! Но желание манипулировать дочерью и держать ее жизнь под контролем после смерти отца всегда было ей присуще. И хотя Виктория давно была самостоятельной, мать не прекращала свои попытки направить ее в «нужное» русло. — Я надеюсь, моя дорогая, ты примешь верное решение и уделишь внимание своей семье. Да, и не забудь прикупить какое-нибудь потрясающее платье для рождественского вечера. А если не хочешь возиться, я могу выбрать и прислать. — Спасибо мама, это уже лишнее. До встречи, — Виктория с облегчением закончила разговор. Смогут и они с матерью когда-нибудь понять друг друга? В это ей верилось с трудом. ---------       Все последующие дни Виктория провела в компании Мэттью, который колдовал над тысячами фотографий, сделанными в Брокетт Холле. Он больше не делал попыток приударить за молодой коллегой, увидев, что та полностью увлечена только одной персоной: странным и чудаковатым экспертом, неизвестно откуда появившимся в ее жизни. Потерянное состояние Виктории после его внезапного отъезда тоже не укрылось от внимания фотографа.       Они тщательно отбирали снимки, спорили и обсуждали, как угодить запросам капризных заказчиков. Ведь те требовали главный постер с Лордом и Леди, кадры для которого так и не были сделаны. Наконец, отсмотрев весь материал, Мэттью наткнулся на несколько фото, случайно снятых в перерывах между съемками и запечатлевших их дружную команду. На них чудесным образом Виктория и Уильям оказались рядом и о чем-то мило болтали. Требовалась лишь соответствующая обработка и профессиональный фотомонтаж, который Мэттью исполнил мастерски.       Конечно, использовать фотографии человека без его ведома было свинством. Но Виктория успокаивала себя тем, что это никак не навредит Уильяму в далеком девятнадцатом столетии. Он наверняка уже заседает в парламенте или с очередным докладом у королевы, целует ей руку… От этой мысли у нее потемнело в глазах. Ревность? Полный бред! Но все-таки это была именно она.       Вдруг Мэттью пристально посмотрел Виктории в глаза, как будто какая-то внезапная догадка посетила его: — Вики, ты можешь объяснить мне одну вещь? — Попробую. А в чем дело? — Почему этот твой «мистер Дарси» так здорово смахивает на портреты владельца Брокет Холла? — С чего ты взял? —попробовала отмахнуться Вик. — Посмотри, какое поразительное сходство! Если бы я был сумасшедшим, то заявил бы, что это один и тот же человек! — Мэттью, тебе надо поменьше смотреть в свою камеру, иначе ты и впрямь свихнешься. Лорд Мельбурн, возможно, был его отдаленным предком — вот и все объяснение, — с замиранием сердца ответила она, почувствовав, как предательски вспотели ладони. — Да, наверное ты права. Но все же… Все же... — задумчиво повторил фотограф, возвращаясь к работе. ------------------       Дни перед Рождеством, как всегда, были наполнены суетой. Для кого-то она была радостной. Все вокруг одновременно превратились в толпу срочно куда-то спешащих, галдящих безумцев, возбужденно обсуждающих будущие праздники. Виктория не любила Рождество, ведь в такой же декабрьский вечер не стало ее отца. Он, как и все, спешил попасть домой, чтобы провести сочельник со своими дорогими девочками, но не рассчитал скорость… С тех пор маленькая Вик не верила, что чудеса бывают. А Санта с его оленями и эльфами — это глупые сказки. Эта многолетняя железобетонная уверенность была разрушена чудом, которое недавно свалилось на ее голову благодаря Альберту. Но волшебство растаяло так же стремительно, как и появилось, оставив в душе очередную саднящую отметину.       Она передернула плечами, отгоняя непрошеные воспоминания. Посмотрела на голые деревья за окном, бегущих по своим делам прохожих и еще раз пожалела, что не смогла отказать Энтони в просьбе вместе пройтись по магазинам. Но обещание есть обещание. К тому же она знала, что близкий друг видит ее подавленное состояние, и не могла осуждать его за попытки отвлечь ее от грустных мыслей.        Через час оживленно болтающий стилист уже вышагивал рядом, деловито подхватив ее под руку. Он без устали жестикулировал с присущим ему итальянским темпераментом, рассказывая последние светские новости. На лице Виктории невольно появлялась широкая улыбка, а остроумные шутки вызывали всплески веселого смеха.       Он затаскивал ее в маленькие уютные магазинчики со всевозможными милыми безделушками и заставлял примерить самые невообразимые наряды. В этом развеселом путешествии им попалась антикварная лавка. Сотни прекрасных старинных вещиц расположились здесь, словно забытые сокровища зачарованного царства. Энтони начал рассматривать витрину с запонками, восхищенно скользя взглядом по рядам прекрасных творений ювелиров разных эпох. Виктория тоже попала под власть вкрадчивого голоса владельца магазина, который принялся показывать ей старинные украшения. — Видите, здесь имеется монограмма бывшего владельца, — объяснял пожилой антиквар. — "W" — это, скорее всего, "Уильям". Виктория побледнела и потянула Энтони за рукав, сказав, что здесь слишком душно и ей срочно надо на свежий воздух. Но он хорошо понял, почему настроение его подруги так неожиданно переменилось, и, не задавая вопросов, тут же вышел вслед за ней. — Что там у нас по плану? — с нарочитой бодростью спросила она. — Хэрродз! Мы должны посмотреть на нашу работу! Мэттью сказал, что постеры шикарные. А ты смотришься на них как настоящая королева! — Ну что же, пусть будет Хэрродз. Только не вздумай зависать перед каждой витриной, я этого не вынесу! --------------       Несмотря на собственное грозное предостережение, Виктория невольно потянулась вслед за Энтони, рассматривая фантастические инсталляции внутри сверкающих витрин. Словно в них поселились маленькие сказочные миры, уводившие в страну грез. Легендарный Хэрродз во истину оправдывал свой неизменный девиз: «Всем, каждому и абсолютно всё». Многоголосая людская река наполняла огромный универмаг Лондона, который, как и всегда под Рождество, стал центром притяжения для тех, кто желал проникнуться духом самого волшебного праздника.       Разыскать корнер фирмы «Маленькие радости» не составило труда. Здесь толпились дети и взрослые, раскупая игрушки, сувениры и чудесные открытки с сюжетами в стиле викторианской эпохи. И всюду, куда бы Виктория ни бросила взгляд, был он. Уильям стоял рядом с ней у рождественской елки на фоне старинного интерьера Брокет Холла. Безупречно элегантный и немного чопорный, как и полагалось настоящему Лорду, он загадочно и нежно смотрел в ее улыбающееся лицо. Случайный кадр, сделанный фотографом, получился на удивление гармоничным. В тот момент они были сами собой, не позируя перед камерой, а потому их взгляды были наполнены настоящими неподдельными чувствами.       Энтони вновь увидел, как Виктория изменилась в лице, уставившись на главный постер, словно увидела призрака. Он больше не мог удержаться от вопросов: — Может, конечно, это не мое дело. Я не хотел расспрашивать. Но признай, что ты по уши втрескалась в своего горячего консультанта. Он конечно невероятен! — со вздохом отметил Энтони. — И я видел, что вы как два уголька из печи. Стоит только дунуть, и готово! Объясни же мне, Виктория Кент, какого черта вы все еще не вместе?!       Его слова врезались в нее, как болид на полной скорости. Меньше всего она ожидала, что не сможет скрыть своего смятения. А ведь ее козырной картой всегда была способность собраться в любой ситуации.       Виктория не могла оторвать взгляда от лица Уильяма, запечатленного на фотографии. Внезапно ей показалось, что в голове сработал какой-то невидимый переключатель. Словно по волшебству все стало простым и понятным. В отравляющей душу тьме безысходности сверкнула надежда. Их встреча не могла быть случайным, бессмысленным стечением обстоятельств или ошибкой безумного гения. Это ДОЛЖНО было произойти вопреки всем непреложным законам Вселенной. — Ты прав, Энтони! Я должна быть рядом с ним, и я буду! — объявила она с поразившей ее саму уверенностью. — Прости, но мне срочно нужно кое-что выяснить!       Быстро чмокнув растерянного друга в щеку, Виктория начала торопливо пробираться к выходу, словно вспомнив о давно назначенном свидании. ---------------------       Альберт, на ее счастье, оказался дома. Обычный хаос его квартиры теперь был ликвидирован заботами матери, которая несколько дней надзирала за своим гениальным, но страшно рассеянным сыном. Убедившись, что ей не удастся уговорить его перебраться обратно под свое крыло в один из самых фешенебельных районов Лондона, баронесса Кобург трагически смахнула платочком материнские слезы и вернулась домой. Однако теперь Альберт вынужден был ежедневно выдерживать длительные телефонные разговоры и беспокойные расспросы о своем здоровье. С рассудительного и здравомыслящего профессора Роберта Пиля также было взято клятвенное обещание не позволять своему молодому коллеге до потери рассудка погружаться в науку.       Увидев Викторию на пороге, Альберт опешил от ее лихорадочно блестящих глаз. После возвращения со съемок из Брокета она была сама не своя и забегала лишь раз, чтобы поздороваться с его матерью. Тогда в ее взгляде была странная меланхолия и тоска, теперь же там притаилась какая-то отчаянная решимость, граничащая с безумием. — Альберт, я верю тебе! Давно надо было признаться, — выпалила она, как только он усадил ее напротив себя. — Прости, что смеялась над тобой, обзывала сумасшедшим… Ты действительно сделал великое открытие, а я вела себя как последняя стерва! — Нет, Вик, тебе не за что извиняться, я все понимаю. Любой адекватный человек отреагировал бы точно также. Ты была вполне гуманной, правда все же вызвала на подмогу тяжелую артиллерию, — обрадованный ее неожиданным признанием Альберт с улыбкой напомнил Виктории о недавнем визите своей матери. И они оба рассмеялись, разрядив напряженную атмосферу. — Но ты ведь пришла не только за тем, чтобы сказать мне, как была неправа? — Да, действительно, не только… — опустив глаза, призналась она. — Я хочу спросить, существует ли возможность еще раз отправиться в викторианскую Англию? Можешь устроить это для меня? — спросила Виктория, отметив, каким бредом показались бы ее слова для чужих ушей. — Ты не устаешь меня удивлять! Сначала говоришь, что поверила в мое открытие, а теперь еще и эта безумная идея! Похоже, что вы с Энтони слишком увлеклись коктейлями в очередном модном клубе, — ответил пораженный Альберт. — Послушай, я в трезвом уме и отдаю отчет всем своим словам! Просто я хочу быть счастливой. Разве это не самое нормальное желание для каждого человека? Разве можно отнимать веру в чудо у того, кто был лишен ее много лет?  — Кажется, я догадываюсь, почему вдруг ты решила попросить меня об этом. Я все понял, когда Мельбурн оставил для тебя прощальную записку, — Альберт глубоко вздохнул и отвел взгляд. — Ты не представляешь, о чем просишь. Я понял, что выпустил джина из бутылки, сделав самое опасное научное открытие после расщепления атомного ядра. Нельзя позволять людям вторгаться в тонкую материю времени. Это может привести к таким последствиям, которые тебе и не снились.  Глаза Вик мгновенно потухли. Чувствуя, что надежда, согревавшая ее, испаряется с каждой секундой, она посмотрела в лицо Альберта с таким разрывающим сердце отчаянием, что тот содрогнулся. — Неужели… ты не поможешь мне? — тихо спросила она срывающимся голосом. На несколько бесконечных мгновений между ними воцарилось глухое отчуждение. Виктория поняла, что задела чувства, которые Альберт все еще испытывал к ней. В его холодных синих глазах читалась скрытая боль. Наконец, он шумно выдохнул и, приняв какое-то решение, ответил: — Есть еще одна рассчитанная мною точка перехода, однако я не уверен, что ты попадешь именно туда, куда хочешь. Никогда нет стопроцентной гарантии. Это не машина времени, в которой можно выставить на табло точную дату, час и минуту. Подобные путешествия очень опасны и непредсказуемы. Но Виктория уже не слышала предостережений. Сжав его руку, она сказала неожиданно спокойно и уверенно:  — Единственное, чего я боюсь — это никогда не встретиться с ним! ------------------       Сочельник выдался на редкость снежным. Легкие белые хлопья спускались с небес словно сказочные птицы, принося на своих крыльях ожидание чуда. Это было настоящим рождественским подарком всем жителям Лондона. Не каждый год погода создавала такую праздничную атмосферу.       В синеватых сумерках раннего вечера на одной из аллей заснеженного Сент-Джеймсского парка можно было увидеть странную пару. Если бы кому-то пришла в голову мысль прогуливаться в такое время, он был бы немало удивлен. Потому что девушка была одета по моде девятнадцатого столетия и казалась призраком ушедшей эпохи, блуждающим по старинным тропинкам.       Платье винного цвета, то самое, в котором Виктория снималась для рекламы в Брокет Холле, было подарком Энтони на Рождество. Расчувствовавшись от ее неожиданной просьбы, стилист сделал зимний вариант наряда, подобрав из своих «театральных» запасов тёплую накидку, отороченную мехом, и шляпку в тон. Образ венчал мягкий бархатный ридикюль, расшитый шелком и стеклярусом. На закрытой тематической вечеринке все просто лопнут от зависти, и его дизайнерский гений станет предметом обсуждения в британском глянце. О том, что это будет за вечеринка, Виктория скромно умолчала, так нагло лгать близким друзьям было ей внове. Но дала обещание, что обязательно выложит в своем инстаграме всевозможные фото. — Что я почувствую, Альберт? Как это будет? — она изо всех сил сдерживала нервную дрожь, завладевшую ее телом помимо воли. — Ты должна пройти по этой заброшенной аллее до конца, не оборачиваясь. Не ускоряя и не замедляя шаг, как я тебя учил. Ровно через пять минут, по моим расчетам, должен открыться временной портал. Нужно начать движение синхронно с этим, тогда ты, возможно, успеешь попасть в нужный поток. Запомни, что бы ни случилось, что бы тебя ни испугало, поворачивать назад смертельно опасно. Как только твой переход начнется, ты медленно будешь становиться частью другой реальности. Поэтому любой неверный шаг до окончания этого процесса может оказаться твоим последним, — побледневший Альберт судорожно втянул холодный воздух.       Они еще немного постояли, в молчании глядя друг на друга. Наконец, еще раз с благодарностью посмотрев в глаза Альберта, Виктория отпустила его руку и сделала решительный шаг навстречу сгустившимся сумеркам, тотчас укрывшись за непроглядной пеленой падающего снега. ---------------------------       Один шаг на каждые три удара сердца. Пальцы, обхватившие запястье, ловили тревожное биение пульса. Перед глазами не было ничего кроме темноты и снежного занавеса. Она почти дошла до указателя, стоящего на развилке парковых тропинок, когда ей стало казаться, что земля проваливается под ногами, а ветер усиливается. Страх сковал все ее существо, подчинив каждую клетку, каждый уголок сознания. Только сейчас она поняла, что бросила вызов старым как мир законам бытия. Что эта дорога может вывести ее с погрешностью на десятки лет, и тогда она не встретится с Уильямом, обреченная прожить свою жизнь в глубине далеких столетий.       Эти мысли делали ее путь невыносимой пыткой. Но воспоминания не давали пропустить очередной шаг. Она представляла тепло его широких ладоней, нежность и страсть в глазах цвета зеленого янтаря, внутреннюю силу, которая была во всех его словах и движениях. И тогда она плотнее прижимала маленькую содрогающуюся жилку на руке, чтобы отсчитать еще несколько коротких мгновений, приближающих ее к заветной цели.