Подарок

      Брокет Холл просыпался медленно и лениво. Вышколенный персонал отеля бесшумно сновал по пока еще пустому холлу, приводя в идеальный порядок великолепные интерьеры, наполняя свежими цветами многочисленные вазы, украшавшие каждую комнату. Утреннее солнце разгуливало по старинным зеркалам и позолоте.       Ночь была беспокойной, и Виктория уснула лишь под утро. Ей снился бархатистый голос и едва ощутимые прикосновения крепких рук, подчинявших ее волю. Чьи-то приглушенные разговоры и множество незнакомых лиц, кружившихся в танце посреди бального зала, погруженного в мягкое мерцание свечей. Когда знакомая мелодия, зазвучавшая под ухом, вырвала ее из этих странных грез, Виктория недовольно поморщилась. Сон был настолько приятным, что ей совсем не хотелось возвращаться в реальность. Телефон показался совершенно неуместной деталью, и она с досадой отключила будильник. Но в следующую секунду в сознании всплыли слова Конроя: «Пора применить Ваши таланты в новом качестве, Виктория. У Вас появился шанс стать координатором всего проекта, если справитесь, разумеется». Конечно же, она справится! Джон, несмотря на свои происки, не дождется ее провала. Надо собраться и забыть про наваждение, которое преследовало ее со вчерашнего дня.       Завтрак для съемочной команды был сервирован в большой гостиной. Стены фисташкового цвета, камин и изящные колонны создавали особенную атмосферу. Виктория невольно залюбовалась портретами, висевшими по стенам. Табличка под одним из них гласила: «Леди Каролина Лэм». С портрета на девушку смотрело миловидное лицо в обрамлении почти смоляных кудрей, написанное в романтической манере. Чуть поодаль, парным к нему, был размещён канонический портрет Лорда Байрона — не узнать этого персонажа было просто невозможно! — Ах, вот оно что! Ну конечно! — вспомнила Виктория вычитанные в Интернете подробности биографии Мельбурна. Портрет знаменитого любовника хозяйки дома действительно нагло красовался на видном месте. «Подкованный по всем фронтам», — подумала она про Уильяма, который вчера мастерски изобразил негодование обманутого супруга.       Но ее ирония почему-то сменилась необъяснимой грустью и сочувствием. Сколько же пришлось вынести настоящему Уильяму Мельбурну! Наверняка в то время злые языки были еще острее, а скандал был поистине вселенским! — Вики, моя дорогая, ты не в музее! Хватит залипать на живопись. Я знаю, что ты можешь часами все это разглядывать. Но сейчас нам нужен хороший завтрак. Работы навалом! — Энтони деловито потянул ее за стол, где Мэттью делал вид, что слушает оживленную болтовню девушек-моделей. Но увидев Викторию, он тут же переключил свое внимание на нее, засыпав вопросами о предстоящем съемочном дне.       Внезапно в комнате воцарилась полная тишина, словно кто-то нажал на паузу. На пороге столовой стоял высокий джентльмен, словно сошедший с одного из полотен викторианской эпохи, украшавших стены старинного особняка. Если бы дело происходило ночью, его легко было бы принять за блуждающего призрака.       Выйдя к завтраку, Уильям надел свой безукоризненный сюртук и узкие брюки со штрипками — эта одежда была ему все же привычней. Современная рубашка и отсутствие шейного галстука порядком его смущали, но неожиданная реакция новых знакомых озадачила еще больше. Однако он с невозмутимым видом прошёл в гостиную, едва кивнув присутствующим, и подошёл к столику Виктории. — Добро пожаловать, мистер Дарси! Зачетный прикид! — весело выкрикнул Мэттью. — Не знал, что ты придумала еще и мужской персонаж, — сказал он, уже обращаясь к Виктории. Та же, растерявшись, не смогла ничего сказать в ответ и по-прежнему не сводила глаз со своего «эксперта». — Боже мой! Скажите немедленно, где это для Вас сшили? — выйдя из оцепенения, запричитал Энтони. — Никогда не видел такого идеального покроя. А брюки, они выше всяких похвал! Вы просто обязаны мне рассказать обо всей этой красоте. Но если я не ошибаюсь, Вам не хватает шейного платка! — Буду очень признателен, если Вы одолжите мне его. Мой пришел в негодность. — Конечно, конечно! С большим удовольствием. Если у меня будет образец, я могу сшить такой же! После завтрака жду Вас у себя в фургоне. Там у меня мастерская на колесах. Заодно и проконсультируюсь по вопросам моды девятнадцатого века. Вижу, Вы настоящий знаток! — Боюсь, господа, я не смогу разделить с вами завтрак, у меня внезапно пропал аппетит. Прошу меня извинить, — сказал Мельбурн, бросив короткий взгляд на злополучные портреты, и решительно скрылся за дверью прежде, чем Виктория смогла его остановить. — Пожалуй, мне тоже расхотелось завтракать, — спешно бросила она. И оставив свою чашку с кофе, встала из-за стола, направившись вслед за Уильямом. Энтони вздохнул и закатил глаза, модели загадочно переглянулись, а Мэттью с досадой отодвинул свою тарелку. -----------       Виктория догнала его в холле.       Утренний портье совсем не удивился живому музейному экспонату, который расхаживал здесь с хозяйским видом. «Опять киношники нагрянули! В прошлый раз спасу от них не было,» — подумал он, раскладывая в безукоризненном порядке на массивной мраморной стойке визитки и рекламные проспекты гольф-клуба и отеля.       — Уильям, почему Вы упорно не хотите выходить из своего образа? Ведь мы оба знаем, что Вы такой же Мельбурн, как я — Елизавета II! Ваша погружённость в эпоху похвальна, но всему есть предел. Вы почти убедили меня своей игрой. Просто скажите мне, что вы прекрасный, талантливый актер, и я Вам поверю, — Виктория с надеждой посмотрела вглубь его зеленых глаз и тотчас сама испугалась услышать правду, зачарованная этим бесконечно притягивающим взглядом из-под густых бровей. Голос Уильяма вернул её на землю:       — Сожалею, мисс Виктория, лгать не в моих правилах. Однако, если позволите, попробую убедить Вас в правдивости моих слов и действий. Это не займет много времени. Прошу, следуйте за мной.       Виктория так и не сумела придумать какую-нибудь колкость в ответ. Внутри шевельнулось тревожное предчувствие, но ей почему-то все больше хотелось ему верить. Словно завороженная, она пошла за ним, уверенно шагающим по анфиладе комнат. Наконец, Уильям открыл дверь в библиотеку и остановился, приглашая ее войти. Страх и любопытство завладели Викторией почти одновременно, а в голове мелькнула сумасшедшая мысль: «Должно быть, так чувствовала себя Алиса перед прыжком в кроличью нору!»       Внутри было торжественно и в тоже время уютно. Старинные фолианты покоились за стеклами светлых книжных шкафов. Два больших глубоких кресла с шелковой кремовой обивкой, расположившиеся напротив уже привычного в этих стенах камина, так и зазывали устроиться поудобнее с любимой книгой в руках. — Я много времени провожу здесь, читаю документы, пишу письма и работаю над комментариями к Иоанну Златоусту. А Вы любите читать? — Люблю, но сто лет не держала в руках бумажную книгу. Я обычно читаю электронные или слушаю аудиоверсии, — пробормотала она в ответ, преодолевая растущее напряжение. — Этот дом принадлежит нашей семье с середины XVIII века, и только владельцы знают все его секреты. Позвольте Вас с ними познакомить.       С этими словами он решительно подошел к одному из шкафов и пробежался взглядом по строю разноцветных тисненых золотом корешков. Достав увесистый том в дорогом кожаном переплёте и аккуратно положив его на столик, он решительно протянул руку вглубь полки. Осторожно нащупал фальшпанель и, сдвинув ее, нажал на невидимый рычаг. Раздался скрежет какого-то потайного механизма, полка начала медленно, со скрипом отползать в сторону, открывая за собой погруженное в сумрак пространство. Виктория почувствовала резкий запах плесени и пыли. Не было сомнений, что эту дверь не открывали лет двести. Кровь бросилась ей в лицо, сердце готово было вырваться из груди. Она машинально потянулась к руке Мельбурна, встретив тепло его ладони, перехватившей ее дрожащие пальцы.       Ворвавшийся в проем свет выхватил из темноты узкую винтовую лестницу, уходившую вверх. Уильям решительно шагнул на первую ступеньку, и она жалобно скрипнула под его тяжестью. Виктория осторожно поднималась следом. Комната над библиотекой была неожиданно светла, но стоячий воздух и пыль скрывали в полумраке ее очертания. Изящное бюро и кресло в стиле Чиппендейла*, платяной шкаф с инкрустацией и диван-оттоманка делали это холостяцкое логово почти обжитым. Свет лился из маленького восьмиугольного окна под потолком, и это было неожиданно для «тайника». Уильям открыл ящик бюро и вынул изящную серебряную табакерку с монограммой — отцовский подарок он хранил все эти годы.        Даже если все это было лишь мистификацией, то ее правдоподобие было невероятным. Сраженная увиденным, Виктория молча разглядывала тайный кабинет владельцев поместья. И с каждой секундой понимала, что тот невероятный бред, который нес Альберт, становился для нее реальностью.       Обратно в библиотеку они спускались все также, не размыкая рук. Затем Уильям привел в порядок свой сюртук: втискиваясь в нишу, он задел своим широким плечом пыльную стену. Осторожно прикрыв дверь библиотеки, они вернулись в холл. Викторию била нервная дрожь, вопросы так и рвались с языка, но тёплая ладонь Уильяма действовала на неё удивительно успокаивающе. Нужно было возвращаться к работе. -------       В гостиной, отведенной для фотосессии, царила нервозная атмосфера. На одном из диванов восседал заказчик-поставщик универмага «Хэрродс», а возле него с совершенно невозмутимым видом примостилась длинноногая Монна. Все стало ясно как божий день, наглая девица прикатила вместе со своим стареющим плейбоем, несмотря на то, что вчера сорвала съемки.       — Я все понимаю сэр, но платье уже подогнано под Викторию, новая переделка будет стоить нам времени. А ткань! Она будет окончательно испорчена! Я не пойду на такое варварство! Мэттью ведь сделал вчера отличные кадры! — причитал расстроенный Энтони. Фотограф ворчал что-то себе под нос. Он, мягко сказать, тоже был не в восторге от появления «любимой» модели.       — Если Монна не возражает, мы снимем ее для другого постера, — с порога объявила Виктория, испепеляющим взглядом посмотрев на нее. — Я, как координатор проекта, не могу допустить провала съемок!        Монна недовольно фыркнула и, ехидно улыбнувшись, посмотрела на своего спутника: — Но мы так не договаривались! — капризно протянула она. — Ты права, Монна, мы не договаривались о том, что вся съемочная команда будет ждать тебя целый день, а ты даже не соизволишь ответить на звонки! — Согласитесь, что время — деньги, а наше пребывание здесь — недешевое удовольствие, — подчеркнула Виктория, обращаясь к заказчику. — Если мы займемся повторной подгонкой платья и отправим в мусорку отснятый вчера материал, считайте, что вы зря потратили приличную сумму.       Повисло напряженное молчание, но спустя несколько минут Вик поняла, что победа за ней. Заказчик вздохнул, понимая правоту ее слов, и высказал свое решение: — У Вас очень деловой подход, нельзя с этим не согласиться. Но Монна не должна потерять возможность участвовать в проекте, она звезда нашей рекламы. Вы же найдете для нее достойную роль? — Мы обязательно что-нибудь придумаем! А сейчас позвольте нам начать работу.        С этими словами, Виктория направилась к Энтони, который с замиранием сердца ожидал развязки этого диалога.       — Я думаю пора готовиться. Где там вчерашнее орудие пыток? Будем перевоплощаться в кисейную барышню, — сказала она стилисту, обрадованному удачным исходом щекотливой ситуации,       — Ну вот! Я всегда говорил, что у тебя королевский характер! Да, кстати, сейчас должны привезти деток. Это мой племянник и дочка Скеррет, нашей парикмахерши. Они будут настоящими рождественскими ангелочками! — восторженно затараторил Энтони.       Меньше чем через час Утренняя гостиная старинного дома наполнилась прекрасными дамами в платьях викторианской эпохи. Мальчик и девочка, пяти и семи лет, заняли место у рождественской елки. Уильям, как и обещал, дал несколько ценных советов Энтони по поводу костюмов, и теперь они выглядели идеально. Кроме всего прочего, кусок прекрасного белоснежного муслина недолгими стараниями стилиста превратился в шейный платок. Лорд мастерски завязал узел, и окончательно сраженный Энтони простил ему все прежние нелестные высказывания по поводу своей работы. — Полагаю, пока Вам не понадобится моя помощь, мисс Виктория? — спросил Уильям, подходя к ней. — Мне надо переговорить с садовником и осмотреть оранжерею. Надеюсь, она содержится в надлежащем виде. — А разве этот джентльмен не участвует в съемках? — послышался удивленный голос заказчика, который выразил желание наблюдать за творческим процессом. Вид безупречно элегантного Уильяма с замысловато повязанным шейным платком и благородной сединой на висках произвёл на него неизгладимое впечатление. — Он наш консультант по викторианской эпохе и не более. Мы не планировали его задействовать, — поспешила объясниться Виктория. — Но он бы идеально вписался! Лорд и леди здесь, в Брокет Холле! У рождественской елки! Да, именно так все и должно быть. — Но мы… Если только Уильям даст свое согласие, — Вик посмотрела на него с совершенно потерянным видом. — Это абсолютно исключено, сэр. Я политик, а не актер! — обращаясь к представителю компании, категорично заявил Мельбурн — Никогда не видел политиков, работающих на рекламщиков. Мне совершенно все равно, кем Вы себя считаете! Уильям жестко посмотрел на своего собеседника, его губы сжались в узкую напряженную линию, глаза потемнели. — Прошу меня извинить, но я не вижу смысла далее продолжать этот разговор, — и с этими словами он направился к выходу из гостиной. — Что все это значит? Мистер Лорд не желает сниматься для самой известной компании на рынке игрушек?! Скажите же что-нибудь, Виктория, иначе я буду очень и очень расстроен, — возмущенно выкрикнул заказчик. — Я попробую что-нибудь сделать сэр, — пробормотала Вик. — Но только позже. Мэттью уже готов снимать. Все ждут. — Ладно, мне не важно, как и когда вы его уломаете, но на моих рекламных проспектах должна быть идеальная викторианская семья. -----       Почти два часа съемок показались вечностью. Как только Мэттью дал отбой, вся группа занялась накрытым в холле буфет-ланчем, а Виктория решила разыскать упрямого гостя из прошлого. Подхватив пышные юбки и пристроив мобильник за корсаж, она решительно направилась по коридорам огромного дома к выходу в цокольный этаж, где сейчас был разбит зимний сад. Оранжереи в усадьбе, как поведал ей разговорчивый портье, не существовало со времён Второй Мировой войны.       Машинально отсчитывая на ходу шаги и ступеньки, Виктория думала о словах Альберта, о перемещении, о научном прорыве… Мозаика складывалась в непостижимую ее здравому смыслу картину: она общается с фантомом позапрошлого века, но при этом явно испытывает к нему отнюдь не платонические чувства. Магия его зелёных глаз, немного рычащие ноты в голосе и абрис высоких скул вызывали необъяснимое волнение, которое она пыталась игнорировать, с головой погружаясь в работу. Так срабатывал инстинкт самосохранения. Дашь слабину и покатишься в пропасть, край который уже ощущался под ногами. Ей не хотелось снова обжигаться.       Увидев статную фигуру Уильяма в окружении тропических растений, Виктория замерла на пороге, не решаясь войти. Ещё вчера ей было проще общаться с этим странным немолодым человеком, слишком заигравшимся своей ролью, но теперь она знала, нет, чувствовала каждой клеточкой своего тела, что перед ней тот самый Лорд Мельбурн, о котором рассказывает в школе на уроках истории.       Пугающая правда для Виктории состояла в том, что человек из далекого прошлого, чудом перешагнувший столетия, стал для неё за эти три дня по-настоящему дорог. Будто каждую секунду своей жизни она ждала именно его. Эта была правда, от которой невозможно было сбежать.       Услышав ее легкие шаги, Мельбурн обернулся. Его взгляд был полон необъяснимой грусти. Виктория забыла о том, с чего собиралась начать разговор. Все мысли вылетели из головы, и она совершенно неожиданно для себя сказала: — Милорд, нам надо… — Для Вас, Виктория, я Уильям, — перебил он её и сделал шаг навстречу. — И Вам невероятно идет это платье! Я хотел сказать Вам это еще вчера. — Уильям, может быть, это глупо, но меня не покидает чувство, что, глядя на меня, Вы видите кого-то другого! — невольно вырвалось у Виктории.       Мельбурна словно застигли на месте преступления. Он на мгновение смутился, не зная, что ответить. Но потом подошел ближе и взял ее руки в свои широкие ладони, пристально посмотрев в лицо. — Не стану лгать, Виктория. Когда я увидел Вас, а потом услышал Ваше имя, то не мог не поразиться этому удивительному сходству… Вы действительно напомнили мне мою королеву, — он приостановился на секунду, собираясь с мыслями, заметив, как заблестели широко распахнутые карие глаза, выдавая сильное волнение. — Но с каждым днем я убеждался, что Ваш характер, Ваша душа, образ мыслей имеют совершенно особое очарование. Никогда раньше я не встречал таких женщин! И причина не в том, что Вы принадлежите другому миру, который я не могу постичь до конца. Я благодарен судьбе, которая так замысловато свела нас вопреки времени.       Виктория уже не могла скрыть горящего лица. Ей некуда было бежать, ее поймали с поличным. Она словно растворилась в звуках его голоса, который ей хотелось слушать как любимую заводящую мелодию. Все вокруг перестало существовать. Оставались лишь его теплые руки, нежно перебиравшие ее пальцы, только его глаза, в которых Виктория читала бескрайнюю нежность и обжигающую страсть. Кажется, они дышали в одном беспокойном ритме, поддаваясь внезапно охватившим их чувствам. Расстояние, отделявшее их друг от друга становилось все меньше. Виктория услышала тревожное биение своего сердца, волнуясь, как девчонка перед первым поцелуем, когда Уильям склонился к ее губам…       Внезапно, резкий звук телефонного звонка бесцеремонно разрушил тишину зимнего сада, а вместе с ней и хрупкие чары, завладевшие двумя его единственными посетителями. — Виктория! Я только сейчас прочитал твое сообщение! Вы все еще в Брокете? С ним все в порядке? Его кто-нибудь видел? Хотя, что я говорю. Там полно людей! Это очень рискованно! — раздался в трубке взволнованный голос Альберта. — Что-то случилось? — непонимающе спросила она, все еще приходя в себя после нескольких минут чувственного дурмана. — Конечно случилось! Мы с Пилем, не устану поклоняться его светлой голове, нашли способ отправить нашего премьер-министра к своей королеве, которая, небось, заждалась! Вызывай такси и срочно возвращай его в город. В ближайшие два часа Лорд Мельбурн должен быть в том месте, которое мы вычислили, и не минутой позже. Понимаешь? Это очень важно! — Я все сделаю, Альберт. Не беспокойся, — только и могла произнести ошеломленная Вик, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. Она до боли сжала пальцы, ногти впились в нежную кожу, приводя в чувство: — Уильям, Вам пора возвращаться в Лондон и ...домой— коротко сказала Виктория, посмотрев на Мельбурна, который все понял без лишних слов. Где-то в глубине дома раздался обреченный бой старинных часов. Время настойчиво напоминало о своей безграничной власти.