Подарок

      Виктория шла все дальше и дальше, делая несмелые скованные шаги, проваливаясь в темноту, пока, наконец, не услышала исходившие откуда-то глухие постукивания. В тот же миг она словно вынырнула из снежного морока и смогла разглядеть очертания деревьев в парковой аллее. Все еще не понимая, свершилось ли то, о чем говорил Альберт, она боялась оглянуться назад. Но навязчивый стук продолжался, и это заставило ее со страхом вглядется в сумерки..       Пожилой коренастый мужчина в зеленой униформе мерно взмахивал деревянной колотушкой, разрывавшей тишину, распугивая припозднившихся посетителей парка.       «Сторож!» — подумала она и, стараясь не попасться ему на глаза, стала пробираться в сторону еще не запертых ажурных ворот. С детства знакомый ландшафт парка теперь едва угадывался. Даже в самом лондонском воздухе было много незнакомых ей запахов. Ее трясло то ли от холода, то ли от страха, к горлу подкатил нервный ком, сознание захватывала нежданная паника.       Она была одна в этом мире, где ее никто не ждал. Но больше всего ее волновало, оказались ли она именно там, куда хотела попасть? Удастся ли ей отыскать Уильяма? Сотни вопросов без ответа назойливо крутились в голове. Виктория с трудом взяла себя в руки. Надо было поскорее уходить отсюда. Совсем не хотелось попадаться, как какая-то бродяжка в руки к этому неприветливому субъекту с ночной колотушкой.       Дойдя до заветных ворот, Виктория, подобрав кринолин, незаметно прошмыгнула на полутемную улицу. Еще до этого странного и опасного путешествия она решила, что лорда Мельбурна можно будет поискать в его резиденции на улице Уайтхолл в Довер-Хаусе. В государственной квартире всех премьер-министров страны на Даунинг-стрит, 10 он только работал. Эту ценную информацию она подчеркнула накануне, хорошенько прошерстив Википедию.       Маршрут был ей хорошо знаком, но сейчас она почти не узнавала лондонских улиц. Темной громады Парламента с Биг Беном за воротами парка не было и в помине. Не было привычной шумной толпы туристов, огней витрин и проносящихся мимо автомобилей. Она видела лишь редких прохожих, спешащих по своим делам, одетых в глухие пальто-сюртуки и высокие шляпы.       Внешний вид женщин также не оставлял сомнений, что она идет по улице Лондона ранней викторианской эпохи. На нее никто не смотрел с удивлением, ведь Энтони постарался на славу. Но все же через несколько минут Виктория начала ловить на себе слишком заинтересованные взгляды мужчин. Внезапно ее начал догонять какой-то подозрительного вида субьект с тростью в руке. Он кричал ей что-то вслед, предлагая назвать цену.       Виктория ускорила шаг, путаясь в длинном громоздком подоле своего платья, но преследователь не отставал. «Да он же меня принял за….!» — с ужасом подумала Вик. — Вот тебе и изысканные манеры, кринолины и настоящие джентльмены, — вспомнила она воздыхания своих школьных подруг о той романтической эпохе. Щеголевато одетую девушку, разгуливающую по улицам Лондона вечером и без сопровождения, однозначно могли принять за представительницу древнейшего ремесла.       Наконец, в конце площади ей на глаза попался пожилой мужчина в удлинённом двубортном сюртуке синего цвета и фирменной черной каске с серебристой бляхой. Сомнений не было — перед ней был самый настоящий лондонский «бобби» образца середины девятнадцатого века. Пышные рыжие усы и добродушное лицо с уставшими глазами придавали ему сходство с моржом.       — Извините, сэр! Не могли бы Вы, проводить меня до резиденции премьер-министра? Боюсь, иначе я попаду в беду, — как можно более спокойно и собрано попросила Виктория, поскорее достигнув места, где он нес свою нелегкую службу.       Рядовой Хью Аддингтон служил в полиции уже 10 лет. Мизерное жалование в три шиллинга за день и посменное дежурство — вот и все, чего ему удалось добиться за эти годы. Многие его коллеги уволились, спились или попались на криминале из-за безденежья. Но он все еще устало мерил шагами мостовую рядом с полутемным силуэтом правительственного квартала, стараясь не видеть презрительных взглядов городского сброда, мечтая о тёплом углу с кружкой пива и возвращении домой к верной Нелл и детям. Он привык считать себя всего лишь "работягой" в форме, с дубинкой и свистком. Поэтому услышав, как молодая леди назвала его «сэр», Хью почувствовал себя настоящим представителем власти и мгновенно преобразился. К нему вернулась прежняя молодецкая выправка, а взгляд засиял как новенький пенни. — Крайне неразумно, мисс... в Вашем возрасте.. без провожатых… Это никуда не годится… Куда только смотрят Ваши родители! – запричитал было он, напуская важности. Но затем, деловито поправив свою каску, пригласил ее следовать за ним. Его дежурство только что окончилось, напарник уже заступил на пост, хмуро кивнув и выслушав краткий отчёт рядового «бобби» о прошедшей смене. Хью мог теперь поспешить домой, сопроводив по дороге хорошенькую мисс до резиденции премьер-министра страны.       Пройдя по удивительно пустынной и унылой несмотря на сочельник улице в сопровождении полицейского, Виктория увидела здание с классическим портиком, невысоким крыльцом и массивной двустворчатой дверью. Порывшись в своем ридикюле, она нашла золотой полусоверен и тактично с благодарностью протянула его полисмену. Непрактичный, но отзывчивый Альберт перед перемещением Вик расстался с гордостью своей нумизматической коллекции. При виде такого щедрого подарка представитель лондонских «бобби» расплылся в довольной улыбке. — Не гуляйте больше одна, юная леди. На вечерних улицах неспокойно, — предупредил он по-отечески и направился с важным видом в сторону Трафальгарской площади. Там ещё кипела жизнь и было множество лавок со сластями и вкусностями: домашние получат в сочельник самый роскошный подарок от папаши Хью!       Оказавшись у заветной двери, Вик на секунду оробела, но собравшись с духом, решительно взялась за дверной молоток. Замерев в тягостном ожидании, она слышала тревожные удары собственного сердца. Куда привела ее эта лазейка во времени, высчитанная Альбертом? Попала ли она в тот самый год, когда лорд Мельбурн жил по этому адресу? Как он примет ее? А что, если он вообще ее не вспомнит! Эта мысль была хуже всех , что вертелись в ее голове как чертово колесо. Тишина за дверью была убийственной. Наконец, послышался звук торопливых шагов, и через минуту в приоткрытый проем высунулась голова заспанного конопатого парня в ливрее. — Его светлости нет нынче дома, извольте придти завтра! — дежурно объявил лакей, собравшись было закрыть дверь. Но Вик решительно перебила его, удивившись своей находчивости: — Тогда мне нужен секретарь премьер-министра по делу государственной важности!       Юноша опешил от такого напора и впустил ее в просторный холл особняка. А затем с виноватой улыбкой удалился вглубь дома, чтобы выполнить настойчивую просьбу загадочной посетительницы.       Появившийся в холле молодой мужчина с серьезным лицом был, очевидно, тем самым секретарем, которого Вик так настойчиво требовала позвать. Он был немного обескуражен неожиданным визитом молодой дамы, явившейся в резиденцию без всякого сопровождения и так поздно. В его голове невольно воскресли слухи о былых любовных связях его патрона, но в этих стенах, служивших не только домом, но официальной резиденцией премьер-министра, вряд ли можно было назначать любовные свидания. Видимо, леди прибыла сюда действительно по какому-то неотложному делу, и что-то в ней педантичному секретарю показалось смутно знакомым.       Проводив ее в одну из приемных, он предложил Виктории присесть и изложить причину своего визита. — Меня зовут Виктория Кент. Мне необходимо срочно встретиться с лордом Мельбурном! — взволнованно проговорила она, боясь услышать его ответ. Ведь Уильям запросто мог отбыть в Брокет Холл или в любое другое, принадлежащее ему поместье. Не хотелось бы оказаться ночью на улицах Лодона. От этих мыслей Вик невольно поежилась и вместо предложенного кресла подошла к пылающему камину, протянув озябшие руки к огню. — Но лорд Мельбурн сейчас в Букингемском дворце, и вряд ли вернется домой раньше ночи. Вы можете изложить суть дела мне, как его доверенному секретарю. Доусон к Вашим услугам!       — Я должна поговорить с премьер-министром лично и готова подождать, пока вы поставите его в известность о моем появлении, — отчеканила Вик, будто перед ней был обычный несговорчивый офис-менеджер.       Немного опешив от такого заявления, секретарь спросил: — Откуда мне знать, мисс, что он предупрежден о Вас и Вашем деле? Если речь идет о вопросе государственной важности и запланированной встрече, почему он не оставил мне никаких указаний? — В качестве косвенного доказательства могу предъявить его записку. Текст вынуждена скрыть, а вот подпись Вы наверняка узнаете, — с этими словами Виктория вытянула из своего ридикюля сложенный вчетверо листок акварельной бумаги, оставленный ей при отъезде Уильямом.       Внимательно рассмотрев подпись лорда, секретарь удивленно хмыкнул, но вопросов больше задавать не стал, предложив выпить гостье чашку чая, пока он пошлет гонца во дворец. «А вот и все прелести жизни без сотовой связи и Интернета», — с грустью отметила Виктория, приготовившись к длительному ожиданию.       После всего, что произошло с ней здесь за последний час, она находилась в состоянии близком к легкому шоку. Стараясь свыкнуться с окружавшей ее обстановкой, Вик повторяла себе, что Уильяму пришлось во стократ тяжелее в привычном ей 21 веке. Ведь она имела хотя бы смутное представление о викторианской эпохе по книгам и историческим фильмам, для него же это было столкновение с неизвестностью.       Надо было настроить себя на непринужденный лад в ожидании вестей и попробовать выпить любезно предложенный ей чай. Но вопреки намерениям чашка предательски дрожала в ее руках, а взгляд то и дело проскальзывал по циферблату массивных напольных часов приемной. -------------       В Букингемском дворце, несмотря на сочельник, собрался немалый "ближний круг" венценосной четы. Королеве, чуть больше месяца назад родившей первенца-девочку, вновь хотелось быть в центре внимания и развлекаться. Многие придворные предпочли бы провести этот вечер в кругу семьи, но дворцовый протокол, ревностно соблюдаемый королевой, и желания Ее Величества ставились выше личных интересов каждого из них. После вечернего чая все приглашённые собрались в музыкальной гостиной, чтобы играть в карты, музицировать и делать вид, что никто не заскучал в этот удивительно длинный вечер. Мельбурн сидел с рассеянным видом за карточным столом, наблюдая, как лорд Альфред и герцогиня Харриет мило болтают о всяких пустяках, натужно смеются и пытаются хоть как-то оживить общество. Игра двое на двое никак не клеилась. Уильям с горечью подумал, что стареет, раз так неожиданно начал хандрить и раздражаться по пустякам. Эгоизм королевы и ее ревнивое внимание к нему, несмотря на приобретённый за этот год статус жены и матери, были просто смешны и стали его тяготить. Все, что так увлекало и занимало его мысли последние три года, теперь при ближайшем рассмотрении казалось рутинным и обременительным. Посмотрев в сторону принца Альберта, Уильям заметил, что тот рассеянно перебирает ноты, совершенно не проявляя интереса к происходящему вокруг, и невольно посочувствовал молодому кобургскому принцу. Почти год тот пытался влиться в английский истеблишмент и вынужден был ежедневно подстраиваться под прихоти и вкусы своей венценосной жены. Борьба за главенство в семье английского монарха очевидно шла с переменным успехом. Пока к политическим вопросам Виктории удавалось принца-консорта не подпускать, но время покажет, сможет ли муж реализовать свои немалые амбиции. Спасение от затянувшейся игры пришло в образе баронессы Лецен, которая бесшумной тенью появилась в гостиной, чтобы отозвать королеву в детскую. Теперь можно было встать из-за стола и хоть на время побыть в относительном одиночестве. «Вот было бы здорово, - подумал скучающий виконт, найти повод досрочно откланяться и отбыть из дворца, снять, наконец, сюртук и распечатать новую бутылку бренди..». Мельбурн отошел к высокому окну с видом на утопающий в сумерках парк. Вглядываясь в танец белоснежных хлопьев, он ловил себя на мысли, что все чаще и в самых мелких деталях вспоминает сумасшествие тех трех дней ноября и… девушку из другого мира. И тогда его сердце на мгновение сковывала предательская тоска и необъяснимая тревога. После возвращения в привычный мир, к своим многочисленным государственным заботам и обязанностям, Уильям неожиданно снова почувствовал сдавливающее грудь чувство опустошения. Такое же, как и тогда, в феврале после пышной свадьбы его маленькой королевы. Ему потребовалось время, чтобы свыкнуться с неизбежным, смирить свои чувства, попытаться найти утешение в ежедневной работе. Но теперь по чьей-то неведомой воле в его размеренную жизнь вошла другая, незнакомая и волнующая его мужскую суть женщина, не похожая ни на одну из тех, что он встречал прежде. Такая близкая и такая невероятно далекая. И вновь — Виктория… Как будто по волшебству, на пороге гостиной возникла долговязая фигура одного из лакеев, служивших у него в резиденции. Дворцовый лакей забрал у него записку и с важным видом подал ее премьер-министру на серебряном подносе. Увидев почерк своего личного секретаря, читая его послание, Мельбурн пришел в замешательство. Все это напоминало очередную шутку судьбы: "Милорд, в седьмом часу к нам явилась молодая леди и желает говорить только с Вами. Я бы не побеспокоил Вас, если бы не видел у неё письма, написанного Вашей рукою. Что я должен предпринять в отношении дела мисс Кент? Ожидаю Ваших распоряжений. Доусон" — Этого просто не может быть! – не сдержавшись, произнес вслух ошеломленный Уильям, но сердце уже предательски участило свой размеренный бег. Леди Эмма Портман с интересом посмотрела в его сторону, лицо виконта после прочтения записки стало энергичным и озабоченным. Объяснившись наскоро с принцем Альбертом и передав в его лице свои искренние извинения королеве, Мельбурн откланялся и поспешно вышел. По делу, не терпящему отлагательств, он должен незамедлительно вернуться в свою городскую резиденцию Довер-Хаус. ------       Собственные быстрые шаги по бесконечному холодному коридору Букингемского дворца казались ему слишком медленными, но, соблюдая приличия, он не мог их ускорить. Экипаж ехал на удивление долго, дорога до дома никогда не казалась ему столь длинной. Едва сдерживая волнение, он пересёк внушительный холл и наконец переступил порог своей приемной.        В мягком отсвете камина она казалась волшебным видением, маленькой заблудившейся принцессой с большими растерянными глазами на побледневшем лице. Впервые он видел собранную и деловую Вик такой беззащитной и смятенной. Ему захотелось немедленно прижать ее к своему сердцу, успокоить… Но его молодой секретарь стоял рядом с гостьей, а потому Мельбурн сделал официально-непроницаемое лицо.  — Добрый вечер, мисс Кент. Чем могу быть вам полезен? — сухо поинтересовался он. Виктория застыла в своём кресле, не в силах подняться, ноги словно приросли к полу. Она смотрела на человека, ради которого бросилась в эту безумную авантюру, оставив за плечами прежнюю жизнь. Его холодный прием поначалу испугал ее. Вдруг самое худшее опасение подтвердилось и он ее не узнает? Но спустя мгновение цепкие клешни страха разжались, отпустив измученное сердце. В прозрачной зелени его глаз она видела совершенно счастливую, удивленную улыбку и была готова тут же в них растаять. Решив подыграть ему, Виктория с загадочным видом произнесла: — Милорд, мои сведения столь конфиденциальны, что я не могу изложить их в присутствии вашего секретаря.       Уильям выразительно посмотрел на своего рассудительного помощника, и тот без слов понял, что ему нужно как можно скорее удалиться.       Когда в глубине коридора затихли шаги, Виктория вдруг поняла, что не знает, как держать себя с Уильямом, какие слова подобрать, как объяснить своё неожиданное появление. Вся ее уверенность и решимость куда-то испарились, и она замерла в ожидании.       Мельбурн, почувствовав ее минутное смятение, сделал шаг навстречу. Он заключил ее руки в свои, так же бережно, как тогда при прощании в зимнем саду Брокет Холла, и пристально посмотрел в испуганно распахнутые глаза. — Вы самый удивительный рождественский подарок, которым когда-либо одаривала меня судьба, — сказал он, чуть наклонив к ней голову, согревая ее теплом своей улыбки и убаюкивая нежностью голоса.       И Виктории вдруг показалось, что в медленном кружении снега за окном, в сухом потрескивании огня, в окутавшей их уютной тишине послышалось чарующее дыхание истинного и долгожданного чуда.